— Тогда диагноз не вызвал сомнений?
— Ни малейших. Доктор Смит — весьма солидный врач, его очень ценят в нашем районе. Услышав печальную весть, я сказал себе: «Ничего удивительного. По крайней мере, камень с плеч этих бедняг». — Едва произнеся эти слова, он вздрогнул и побледнел. — Не нужно мне было встречаться с вами, я это чувствовал, чувствовал с самого начала.
— Но ведь общеизвестно было, — негромко заметил Кэмпион, — что у мисс Рут очень трудный характер. Родственники часто действуют друг другу на нервы. Но даже в таких случаях семейство редко прибегает к — скажем так — крайним мерам.
Лицо директора благодарно просияло.
— Да, — торопливо подхватил он, — именно это я имел в виду. Я просто опасался, что вы меня неверно поймете.
Чарли уже стал подниматься с кресла, когда двери отворились и снова появился мистер Конгрейв.
— Какой-то человек пришел к инспектору, — произнес он едва ли не шепотом. — Мы не хотели его впускать, но, полагаю, его следует провести сюда. — Он кивнул в сторону Люка. — Я его не отправил, а стоило бы.
Оскорбительное великодушие разыграно было превосходно. Не дожидаясь ответа, Конгрейв шагнул в сторону, жестом пригласив кого-то, ждавшего в коридоре.
Агент в штатском, мужчина с унылым лицом, изборожденным морщинами, энергично вошел в комнату, не замечая никого, кроме Люка.
— Мы могли бы поговорить с глазу на глаз, инспектор?
Инспектор кивнул и, ни слова не говоря, вышел в коридор. Конгрейв закрыл за ними дверь и подошел к окну, выходившему на улицу. Отодвинув примерно на дюйм штору, он бесцеремонно припал глазом к щели и неожиданно залился тонким старческим смешком.
— Да ведь это наш сосед по правую руку, мистер Боулс, — сообщил старик. — Интересно, чем это он занимается?
— Может быть, решил прогуляться по Эпрон-стрит, — неудачно пошутил Кэмпион. Старец не отреагировал, по-прежнему глядя на улицу. Потом с трудом выпрямился.
— Нет, сэр, потому что он и так уже на Эпрон-стрит, — строго заметил он. — Вы, должно быть, не здешний, если этого не знаете.
— Боюсь, что слух старину Конгрейва уже подводит, — голос мистера Джеймса звучал виновато. — Столько лет проработав у нас, он имеет определенные привилегии или, по крайней мере, ему так кажется. — Директор умолк, вздохнул и заморгал. — Говорю я вам, даже деньги теперь не те, что прежде. Это звучит как ересь, но порой я начинаю в это верить. Всего хорошего.
10. ПАРЕНЬ С МОТОЦИКЛОМ
— Недурное я провернул дельце, — убежденно заявил Джесси Боулс. — Да, по-другому просто не скажешь — недурное дельце. Положил в гроб покойного джентльмена — и только.
Стоя на булыжной мостовой, весь в черном, он производил весьма солидное впечатление. Фрак был несколько длиннее, чем принято, и другой на его месте выглядел бы смешно, однако он со своими волнистыми сединами был просто импозантен. Мягкой белой рукой он потирал свой атласный цилиндр, не слишком блестящий и не вызывающе новый, но солидный и впечатляющий.
— Вижу, инспектор, что вы внимательно меня разглядываете, — обратился он к Люку, усмехаясь с отцовской снисходительностью. — Я называю этот наряд «похоронный шик». В шутку, конечно, но понимаете, это утешает осиротевших родственников; разумеется, не шутка, а костюм.
Агент в штатском, казавшийся куда более расстроенным, чем несколько человек, молча шагавших за богато разукрашенным катафалком, только что покинувшим каретный сарай, горько усмехнулся.
— Меня вы им совершенно не утешаете, — заметил он без всякой надобности. — Ну, теперь все расскажите инспектору. Где тот гроб, который вы забрали из подвала Портминстер Лодж вчера ночью?
— В доме номер пятьдесят девять на Лэнсбэри Террас, куда мы, собственно, и едем. — Он не сумел скрыть триумфа в голосе. — Знай я, инспектор, что вы захотите его осмотреть, ни за что не пустил бы его в дело, даю руку на отсечение.
Чарли Люк скривил лицо в гримасе, которая должна была сойти за усмешку.
— Ловко вы все устроили, Боулс, — заметил он. — Разумеется, тело уже лежит в гробу. И наверняка в эту минуту вокруг собрались безутешные родственники.
— И возносят молитвы, — в невинном взоре не было и тени насмешки. — Весьма религиозные люди. Сын покойного — юрист, — добавил он, немного подумав.
Агент в штатском покосился на начальника, но в глазах того сомнений не было. На этот раз Джесси Боулс их переиграл.
— Так случилось, что гроб понадобился сегодня утром, так получилось, что он подошел, так сложилось, что возникли проблемы с заказанным гробом. И, конечно, он не знал, что гроб может нас заинтересовать, — мрачно процедил он.
— Вы просто говорите моими словами, мистер Диц, — довольно согласился Джесси. — Я не собрался говорить — слишком неприятный случай для нашей фирмы, — но заказанный гроб, который я приготовил для покойного джентльмена, покоробился. Отвратительный материал поставляют в наше время. Просто вода с него капает. «Ну что же, — говорю я сыну. — Грустно, но факт. Прежде чем мы доставим его на место, выпадет дно». — «Может быть еще хуже, отец, — отвечает мой мальчик, — это может произойти в церкви». Мы же не хотели, чтобы произошло нечто подобное, ведь это могло нас здорово скомпрометировать. «О Боже, Роули, никогда бы я не смог смотреть людям в глаза. И поделом, — говорю я. — И поделом. Но что нам теперь делать?» — «Так ведь у нас есть твой шедевр, отец», — он мне в ответ. «Но ведь…» — говорю я…
— Угомонитесь, — бросил инспектор без тени гнева. — Оставьте ваши россказни при себе. Я хочу только немного осмотреться в доме, если вы не возражаете.
Боулс достал из жилетного кармашка красивые, хотя и слишком увесистые золотые часы.
— Какая жалость, что я не могу принять в этом участие, инспектор. Иначе потом пришлось бы лететь галопом на Лэнсбэри Террас, а это может быть неверно понято и произвести нехорошее впечатление. Но вам повезло: в кухне сидит мой шурин, греется у огня, потому что застудил голову. Он с радостью вас проводит и будет свидетелем. — Боулс умолк, многозначительная ухмылка искривила его тонкие губы. — Не потому, что мы с вами не доверяем друг другу, но я хорошо знаю, что господа из полиции любят, чтобы их сопровождали, это всегда к лучшему на случай недоразумений. Войдя в дом, скажите только: «Мистер Лодж, нас прислал мистер Боулс». — И он покажет все, от чердака до подвала. И будет очень рад этому, — язвительно добавил гробовщик.
— Отлично, так и сделаем, — инспектор Люк не скрывал своего удовлетворения. — Встретимся после представления.
— На эту тему, инспектор, шутки неуместны, — совершенно искренне возразил тот, качая сединами. — Это моя профессия, и я отношусь к ней спокойно, но для покойного джентльмена это дело весьма серьезное. Тут не до смеха.
— В самом деле? — Чарли Люк натянул пальцами кожу на лице, так что даже проступили черепные кости.
Джесси вздрогнул и побледнел, как мел.
— Не считаю это хорошей шуткой, — сурово произнес он и отвернулся.
В кухне они действительно застали Лоджа, но тот был не один. Навстречу им из глубокого кресла напротив поднялся Кэмпион.
— Я видел, что вы с ними разговорились, потому пошел вперед и вошел через контору, — пояснил он. — Лодж говорит, что вчера вечером ему подлили в выпивку какую-то гадость.
В тростниковом кресле покоилось воплощение несчастья и муки, вращая мутными глазами. Лодж в своем лучшем костюме и гамашах был без воротничка и весь растрепан. Зол он был необычайно.
— От бокала «Гиннеса» и двух кружек портера чтобы я свалился с ног, это я-то! — возмущался он. — Отключился полностью. Как очередной клиент моего свояка, и чувствую себя сейчас точно также. В этом весь Джесси: треплется о покойной сестре, так что слезы из глаз, а потом подливает какой-то отравы… И это в своем собственном доме! Даже женщина, так сказать, беззащитная женщина, не решилась бы на такое свинство.
У сержанта Дица этот взрыв неожиданно нашел отклик в душе.
— Позвольте пожать вашу руку, — с чувством произнес он. — Здорово сказано.
Лодж, несмотря на свое состояние, явно был доволен.
— Очень рад познакомиться, — заявил он, протянув новому знакомому пятерню с пальцами, напоминавшими сосиски. Кэмпион, поглядывая на инспектора, заметил, что того развеселила эта сцена, и поспешил представить их друг другу.
— Ничего тут нет, — сообщил Лодж Дицу. — Я перерыл его поганое заведение, и все на месте, до последнего воскового цветочка. Ей-богу, не знаю, чем этот старый жулик промышляет, но это что-то сверхъестественное.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Кэмпион.
— Человеческого языка не понимаете? — укорил Лодж. — Это не имеет ничего общего с делами по ту сторону улицы. Ради Бога, посидите спокойно, если в вас есть хоть капля жалости. Меня сегодня мушиная возня и та убивает.
Когда все расселись, он пояснил:
— Джесси проворачивает что-то необычное, не имеющее ничего общего с рытьем могил и семейством Палинодов. — Это стало ясно, как только от него пришло письмо. Джесси хочет, чтобы переполох у Палинодов поскорее кончился и чтобы фараоны… приношу свои извинения, мистер Диц, и вам тоже, инспектор… и чтобы полиция занялась своими делами, принимая поздравления, а он мог бы и впредь заниматься своими делами. Для того он и писал, старый козел.
Лодж уже собирался стукнуть кулаком по столу, чтобы подчеркнуть свои слова, но вовремя удержался.
— Ему в голову не пришло, что мой хозяин займется этим делом официально, и тем более не рассчитывал, что я заявлюсь к нему с дружеским визитом. Когда я возник на пороге, он так уставился на меня и мой чемоданчик, что я и говорю: «Тебе нужно подвязать челюсть, братец, если хочешь придать лицу милое выражение». Разумеется, он тут же взял себя в руки и распер рот до ушей. Воображает, что для Роули я стану богатым дядюшкой — ведь пиджак мой пошит из добротного твида и я пользуюсь дорогим одеколоном.
Он быстро приходил в себя, черные глазки в складках жира постепенно обретали прежний блеск. Кэмпион, заметив на лице Люка явный интерес, понял, что они напали на нечто действительно необычное.