Отношения между двумя странами установились тесные: булгары даже пытались обратить Владимира и его окружение в свою веру. И хотя киевский князь предпочел суннитскому исламу христианство греческого обряда, это не повлияло на добрые отношения двух соседей: в 1006 г. Киевская Русь и Волжская Булгария заключили торговый договор, по которому булгарские купцы получали право свободно торговать на Волге и Оке, а русские – в Булгарии. Между Киевом и Булгаром был проложен караванный путь.
Мир, который Владимир «створи. съ Болгары», не нарушался более столетия. И вот под 1088 г. русский летописец без каких-либо комментариев записал: «В се же лѣто възяша Болгаре Муромъ»[185]. По сведениям В. Н. Татищева, источники которых до нас не дошли, этот набег явился ответом на грабежи и убийства булгарских купцов на Волге и Оке, так как управы на разбойников со стороны местных властей не нашлось и возмещать ущерб никто не собирался[186]. Позже Муром был отвоеван и отстроен, но в 1103 г. на него напал мордовский князь, вероятно, вассал Булгарии.
Следующее столкновение русских и булгар случилось в 1107 г. – в пределах Ростово-Суздальской земли: «Приидоша Болгаре ратью на Суждаль и обьступиша градъ и много зла сътвориша, воююща села и погосты и убивающе многыхъ отъ крестьянъ.»[187]. Согласно летописи, лишь чудом, по милости Божьей, удалось отстоять город.
Союзниками русских в противостоянии булгарам выступили половцы. В 1117 г. тесть Юрия Долгорукого Аепа и другие половецкие ханы отправились на мирные переговоры в Булгарию, но были там отравлены. Война стала неизбежна. В 1120 г. Юрий Долгорукий «ходи на Болгары по Волзѣ, и взя полонъ многъ, и полкы ихъ побѣди.»[188]. Тогда же, очевидно, был заключен мирный договор между Волжской Булгарией и Ростово-Суздальской землей. Это подтверждается летописным сообщением о результатах другого похода, который организовал век спустя владимирский великий князь Юрий Всеволодич: потерпевшие поражение булгары трижды направляли к нему послов, и лишь на третий раз он «приятъ молбу их и взя дары у них, и управишяся по прежнему миру, яко же было при отци его Всеволодѣ и при дѣдѣ его Георгии Володимеричи»[189] – Юрии Долгоруком.
Новый булгарский набег упомянут летописцем под 1152 г.: «Того же лѣта приидоша Болгаре по Волзѣ къ Ярославлю безъ вѣсти и оступиша градокъ в лодияхъ, бѣ бо малъ градокъ, и изнемогаху людие въ градѣ гладомъ и жажею…». К счастью, одному юноше удалось выбраться из осажденного Ярославля. Он поспешил за помощью в Ростов, «Ростовци же пришедша побѣдиша Болгары»[190].
Чем были вызваны эти набеги? Основной причиной считается начавшееся проникновение русских в мордовские земли, которое напрямую затрагивало интересы претендовавших на них булгар. Не стоит забывать и о том, что издревле важным товаром, который булгарские торговцы везли на южные рынки, были славянские рабы[191]. Раньше невольников поставляли варяги, но потом они обрусели и крестились, а христианам не дозволялось продавать единоверцев на чужбину. Дефицит в живом товаре по мере сил устраняли язычники-половцы. Не возвращались домой без добычи и булгарские рати.
От обороны к наступлению Владимиро-Суздальская земля перешла при Андрее Боголюбском. Походы на булгар в 1164 и 1172 гг. продемонстрировали силу владимирского князя и его решимость на действенные меры. Но Андрей Юрьевич был убит в результате заговора (в котором Тверская летопись усматривает и булгарский след[192]), в Северо-Восточной Руси разгорелась кровавая усобица, и поволжский сосед, несомненно, воспользовался этим.
Как правило, походы русских во владения булгар являлись ответом на их предшествующие набеги. Несколько раз владимиро-суздальские князья приводили в Булгарию значительные по тем временам войсковые соединения, но ограничивались лишь разорением нескольких городков и сел или вовсе только осадой столицы. Какую же цель преследовали эти «странные» походы на Волгу?
Длинноволокнистая культура
На суглинках северной России произрастает скромная трава с длинным стеблем, узкими листочками и небольшими голубыми цветками. Стебель легко расщепить вдоль волокон, но трудно порвать. А если волокна выделить из стебля и свить, получится нить, прочная и долговечная. Это растение – лен обыкновенный, он же прядильный, он же лен-долгунец.
В Европе обрабатывать лен умели еще в каменном веке – не менее 10 тыс. лет назад. Высочайшего уровня развития достигло льноткачество в долине Нила: в Египте периода Древнего царства мумии оборачивали в льняные пелены, сотканные из пряжи тоньше человеческого волоса. Неурожай льна египтяне и их соседи считали страшной бедой: в числе библейских казней египетских назван град, уничтоживший, помимо прочего, посевы этой культуры: «.и был град и огонь между градом. Лен и ячмень были побиты, потому что ячмень выколосился, а лен осеменился.» (Исх. 9:24,31).
Обеззараживающие свойства льна вызывали к нему особое, благоговейное отношение. Льняные одеяния носили древнегреческие жрецы и иудейские священники. Плащаницею – тонким льняным полотном[193] обвили перед погребением тело Христа (Матф. 27:59, Мар. 15:46, Лук. 23:53). В Откровении Иоанна представлены «семь Ангелов. облеченные в чистую и светлую льняную одежду» (Откр. 15:6).
В Х – XIII вв. лен распространился на просторах Руси. О его значении в хозяйстве и в быту, о популярности льняного полотна, различных изделий из льна (белье, верхнее платье) говорит, к примеру, тот факт, что в уставе Ярослава Мудрого 1051–1053 гг. наказания за их воровство прописаны отдельными статьями: «Аще мужь иметъ красти конопли, или лень, или всякое жито, митрополиту у вине, съ княземъ на полы; такожь и жонка, аще иметь то красти. Аще мужъ крадетъ белые порты, или полотна, или портища поневы, такожъ и жонка, митрополиту у вине, съ княземъ на полы»[194].
В русских городах и селах льняное платье носили все: из полотна погрубее – простолюдины, из ткани потоньше – знать. Желанным был северный лен и в странах Востока. Есть сведения, что русским льняным полотном индийские вельможи одаривали своих приближенных, что в Дели на дорогие льняные одежды из Руси был большой спрос, что некий русский князь, предположительно с севера, в 1221 г. преподнес лен в качестве почетного дара турецкому эмиру в Крыму[195].
Но льняная пряжа использовалась не только для изготовления обычных тканей. Обвитая битью – тончайшей сплющенной проволокой из золота или серебра с позолотой, льняная нить становилась поистине золотой. Позже для основы стали использовать шелк, но в описываемое время применялся только лен. Золототканое полотно и вышивка золотом приносили немалые прибыли тем, кто их продавал. Не оставались в накладе и поставщики отборной льняной пряжи[196].
Основными производителями длинноволокнистого льна в Европе были северные и северо-восточные русские земли: Новгородская, Псковская, Смоленская, Суздальская. В страны Востока лен шел по Волжскому торговому пути, значительная часть которого проходила по владениям владимиро-суздальских князей. В результате Залесская Русь получала доход не только от реализации собственного льна, но и от транзита или перепродажи соседского продукта. Разумеется, торговали не только льном. Вывозили меха и кожу, воск и мед, рыбу и рыбий клей, соль и моржовую кость, древесные заготовки для луков и клинки для мечей, другие продукты местных и отдаленных промыслов. И все же главной, поистине золотой статьей экспорта долгие годы оставался лен. Так что не будет большим преувеличением, если по аналогии с Великим шелковым путем мы назовем Волжский торговый путь «Великим льняным».
Цена вопроса
Источники свидетельствуют, что купечество во ВладимироСуздальской Руси обладало значительным политическим влиянием. В перечне тех, кто предъявлял свои требования владимирскому князю, участвовал в торжественных церемониях княжеского двора, сразу после бояр идут купцы. Вот, например, сообщение владимирского летописца под 6685 (1176) г.: «.на третии день бысть мятежь великъ в градѣ Володимери, всташа бояре и купци, рекуще: княже, мы тобѣ добра хочемъ и за тя головы своѣ складываемъ, а ты держишь ворогы своѣ просты… любо и казни, любо слепи, али даи нам»[197]. Вот запись 6714 (1206) г.: «Всеволодъ великыи князь посла сына своего Костянтина Новугороду Великому на княженье. и проводиша и вся братья его с честью великою до рѣкы Шедашкы: Геор[г]ии, Володимеръ, Іоанн, и вси бояре отця его, и вси купци, и вси посли братья его.»[198]. Как видим, свои купцы названы перед послами других князей, родичей Всеволода.
В городском ополчении купечество стояло тоже не на последнем месте. Торговля, особенно международная, была сопряжена с постоянным риском для имущества тех, кто ее вел, для их здоровья и самой жизни. Поэтому купцы владели оружием подчас не хуже бояр – профессиональных воинов. Собственно говоря, и становились купцами нередко дружинники, сколотившие первоначальный капитал на княжеской службе[199].
Князь и его окружение получали от развития торговли немалую выгоду. Косвенную: богатела земля – рос авторитет правительства. И прямую: торговые и промысловые люди облагались налогами («скорыми повинностями») и платили пошлины («мыто»), а особо доверенные гости (крупные купцы, торговавшие в других городах и странах) сбывали излишки доходов князя и покупали предметы роскоши для его семьи и двора. Как и во все времена, интересы торгово-промышленного капитала смыкались в ту пору с интересами власти, и держатели русских земель, заключая договоры с другими государями, старались, помимо прочего, обеспечить безопасность купцов и беспошлинный провоз товаров.