kar-: «Пусть доставят вам (Митра и Варуна) радость эти сотворенные нами новые священные гимны (kṛtānibrahmā)» (VII.61.6; cp.: VI.35.14; 70.6; 97.3 и др.).
Сложное слово brahma-kṛti значит «исполнение гимна»: «(Индра) с радостью принимает исполнение гимна (brahmakṛtim) певцом» (VII.28.5); «Наслаждаясь исполнением гимна (brahmakṛtim), приезжай сюда, о хозяин буланых коней!» (VII.29.2). И одновременно brahma-kṛt — это «исполнитель гимна», «гимнотворец»: «Для Индры произнесена приятная, громкозвучная молитва от Брихадуктхи, слагателя гимнов (brahmakṛto)» (Х.54.6); «Ты (Индра) щедро даришь желанное богатство слагателю гимнов (brahmakṛte) и выжимателю сомы» (VIII.66.6; cp.: III.32.2; VII.9.5; 32.2; Х.50.7; 66.5 и др.).
Так же как со словом brahman, с глаголом kar- «делать» сочетаются в Ригведе и другие названия гимнов и сакральных песнопений: вач (vāc), дхи (dhī), дхити (dhīti), стома (stoma), уктха (uktha), суврикти (suvṛkti), пада (pada), шлока (śloka): «Когда мудрые мыслью создали речь (vācamakrata) …» (X.71.2); «Васиштхи создали гимн на манер отцов» (X.66.14; cp. VII.34.9; 103.8; Х.34.5; 94.5.14 и др.); «Сотворим молитву (dhiyaṁkṛṇavāmā), друзья!» (V.45.6; cp.: VI.53.10; VIII.26.25; X.42.7); «Кто мыслью вытешет для вас трон, сотворит эту высокую молитву (ūrdhvāṁ dhītiṁ kṛṇavad) и удержит ее?» (VII.64.4); «Мы, Бхригу, для вас, Ашвины, сложили это восхваление (etaṁstomamakarma), вытесали (его), словно колесницу» (X.39.14; cp.: I.20.1; 184.5; 11.39.8); «Вы, Маруты, сложили много отцовских гимнов (bhūri cakrapitryāniukthāni), которыми издревле вы воспеваетесь» (VII.56.23; ср. VII.32.1); «Для вас, Митра-Варуна, я слагаю по-новому этот прекрасный гимн (imāṁsuvṛktiṁkṛṇve), словно жертвенное возлияние, о асуры» (VII.36.2; cp.: VII.97.9; XX.39.7); «Поэты <…> творите тайные слова (padā guhyānikartana), которыми боги достигли бессмертия» (X.53.10); «Пусть будет сотворен гимн (kṛṇuteślokam) для Индры!» (III.53.3).
Приведенные примеры достаточно полно, как нам кажется, свидетельствуют, что именование поэта kāru произведено именно от корня kar- «делать» с помощью суффикса nom. agentis u- и, таким образом, этимологически соответствует др. — гр. ποιητής. Рассмотрим, как мы это сделали с термином кави, характер употребления слова кару в Ригведе.
В отличие от кави именование кару лишь считанное число раз в Ригведе употребляется по отношению к древним поэтам — праотцам нынешних — и тем более к богам. «Древние поэты (pratnā kāravaḥ) отворяют двери гимнов» (IX. 10.6), «поэты (kāravaḥ) (Рибху) выточили ваджру» (X.92.7), Индра «порождает (Ангирасов) семерых певцов неба (divaḥsaptakārūn)» (IV. 16.3), Ночь и Ушас — «два божественных хотара с прекрасной речью <…> два поэта, воодушевляющих в собраниях (pracodayantā vidatheṣukārū)» (X. 110.7), два Джатаведаса (Джатаведас — эпитет Агни) называются «двумя вдохновенными поэтами на жертвоприношениях людей (viprā yajñeṣumānuṣeṣukārū)» (VII.2.7). Характерно при этом, что, по крайней мере, в двух последних примерах боги выступают в качестве поэтов-кару в собраниях, на жертвоприношениях людей, и можно предположить их уподобление обычным поэтам, жрецам, участвующим в церемонии.
В подавляющем же большинстве случаев поэты-кару — это реальные исполнители данного гимна или группы гимнов. Они призывают богов на жертвоприношение: «Мы, поэты (kāravaḥ), призываем вас, Индра и Варуна, хорошо призываемых» (suhavā havāmahe) (VII.82.4); «Молитвы лучшего среди многих поэта (purutamasyakāror)» призывают Индру (VI.21.1); «Прекрасно прославленный, приезжай сюда, Индра, на священные гимны поэта Маньи (ира brahmāṇimānyasyakāroḥ)» (I.177.5) и др. Они воспевают, славят богов: «Это твое мужество, Индра, поэты воспевают в гимнах» (etat ta indra vīryaṁ gīrbhiḥ gṛṇantikāravaḥ) (VIII.54.1); «Вдохновенные поэты (viprā kāravaḥ)» приветствуют Сому (IX. 17.6); «Поэты (kāravaḥ) приносят вам, Ашвины, священные гимны» (VII.72.4); «Пусть поэт (kāruḥ) провозгласит ваше несравненное величие, о воды!» (X.75.1); «Вот восхваление для вас, о Маруты, вот гимн поэта Мандарьи Маньи» (I.165.15) и т. д. Боги внимают восхвалениям певца: «Индра слышит зов молящего поэта (nādhamānasyakāroḥ)» (I.178.3) — и испытывают наслаждение: «Пусть они (боги) насладятся всеми усилиями этого поэта, возносящего хвалу (upaṣṭutimbharamāṇasyakāroḥ)!» (I.148.2); «Наслаждайся, Индра, этими гимнами лучшего среди многих поэта (purutamasyakāroḥ)!» (III.39.7). В награду они ниспосылают певцам и жертвователям благополучие и покровительство: «Защити, о герой (Индра), воспевающих (тебя) поэтов!» (V.33.7); «Мы, поэты (kāravaḥ), зовем тебя (Индра) для завоевания награды» (VI.46.1); «Пусть Индра сделает нашего певца Упаманью (kārumupamanyam) неудержимым, а его колесницу первой в беге!» (1.102.9); «Ты, о Агни, (сам) прославляемый, сделай поэта прославленным (yaśasaṁkāruṁkṛṇuhi) <…> стань для поэта (kārave) источником жизни и заступником!» (I.31.8–9); «Пусть у нас будет этот ваш дар, медоточивые (Ашвины), продвиньте вперед хвалу поэта Маньи! (mānyasyakāroḥ)» (I.184.4). Поэтому гимн «для поэта (все равно что) дойная корова на пастбищах (duhānā dhenurvṛjaneṣukārave)» (II.2.9), а Индра зовется в Ригведе «кормильцем поэтов (kārudhāyāḥ)» (III.32.10; VI.21.8; 24.2; 44.12,15 и др.).
Функции кару и кави, как мы видим, во многом схожи, но только тогда, когда кави выступает именно как поэт. Между тем тексты гимнов Ригведы свидетельствуют, что в то время как кави — вдохновенный мудрец, маг, поэт-пророк, кару — поэт в более узком, так сказать, профессиональном смысле этого слова, и использование этого термина возвращает нас к ремесленной терминологии Ригведы (ср. греч. τέχνη «искусство» и «ремесло» от корня *tek’s «тесать» и ποιητής «поэт» (от ποιέω «делаю»). Не случайно автор одного из гимнов причисляет профессию кару к другим, обыденным профессиям: «Я поэт (kāru), отец — лекарь, мать — мельничиха (upalaprakṣinī)» (IX. 112.3). И если кави заведомо уже обладает высшей мудростью, то кару должен еще испрашивать себе эту мудрость у богов: «Дайте, Маруты <…> в дар поэту мудрость (kāravemedhāṁ)» (II.34.7); «Эти твои (Индра) вдохновенные поэты (kāravoviprāso) стремятся посредством молитвы обрести мудрость (medhasātaye)» (VIII.3.18).
Исходя из одного из стихов Атхарваведы: «Индра разбудил поэта: „Вставай, странствуй вокруг, воспевая“ (indraḥkārumabūbudhatut tiṣṭha vi carā jaran)», П. Тиме предположил, что кару — странствующий певец, и это объясняет его этимологическое соответствие др. — греч. κήρυξ «вестник» [Thieme 1957, с. 85; см. также: Schmitt 1967, с. 301–302]. Однако тексты Ригведы и Атхарваведы в целом никаких оснований для такой интерпретации не дают, и кару в них — это прежде всего певец священных гимнов во время жертвенных церемоний.
В таком же значении певца, поэта, что и кару, употребляется в Ригведе сходное с ним по образованию слово карий (kārin). Так, хвалы, которые укрепляют Индру, «укрепляют и певца (kāriṇam)» (VIII.2.29), потоки сомы, текущие к Индре, сравниваются с поэтами (kāriṇaḥ), участвующими в состязаниях (IX. 16.5; cp. IX. 10.2), исполнители гимна надеются победить соперничающих с ними певцов (jayemā kāre… kāriṇaḥ) (VIII.21.12) и т. д.
В последнем примере как «гимн» мы переводим слово кара (kāra), еще одно производное имя от глагола kar-/kṛ- «делать». Так же переводил К. Гельднер, но Л. Рену, не связывая с корнем kar- поэтологические термины, предпочел переводить кара как «решающий удар (le coup décisif)», «решительный исход (l’issue décisive)» [Renou 1955, VIII, с. 58, 59, 63; XII, с. 104]. Прав, как нам кажется, Гельднер: почти во всех случаях значение «песнь», «гимн» для кара наиболее, если не единственно, удовлетворяет контексту стиха: «Освободив скот от пут, они (Ангирасы) запели песнь (kāramarcan)» (IV. 1.14); «Все боги, словно гимн, возгласили Индре победный клич, когда он убил змея» (V.29.8); «Поэт (кави) Сома несет с собой многожеланную песнь (kārampuruspṛham)» (IX. 14.1); «Эта прекрасная, благодатная, стремящаяся к награде песнь (kāraḥ) всегда обретает победу» (Х.53.11); «Ты (Индра) сотворил для них (Ангирасов) гимн (kāram), чтобы они побеждали в состязаниях» (1.131.5); «Ашвины помогают гимну (kāram) в состязании за награду» (1.112.1). Своего рода семантический «переход» от кара — «делание» к кара — «гимну» как бы засвидельствован в третьем стихе 49-го гимна III мандалы, где Индра именуется тем, «кого следует призывать, словно Бхагу (божество благоденствия, богатства. — П.Г.), при делании гимнов (kārematīnām)». По-видимому, так же как от kāra-matīnām (или brahmaṇāṁ, dhīnām и т. д.) — «делание гимнов» произошел переход к kāra — «гимн», kāru-matīnām, brahmaṇām и т. д., «делатель гимнов» упростилось в kāru — «поэт», «гимнотворец».
И наконец, еще один термин, образованный от корня kar- «делать» и имеющий прямое отношение к творчеству ведийских поэтов: сукрити (su-kṛti) или сукритья (su-kṛtyā) — букв, «прекрасное деяние» и в переносном значении — «прекрасное искусство». Пауры (одно из родовых имен поэтов в Ригведе) «пришли с молитвами (dhītibhiḥ) к Индре за помощью со (своим) прекрасным искусством» (nakṣantaindramavasesukṛtyayā) (VIII.54.1–2); «Возничие (гимнов) (vahnayaḥ) получили почетную долю среди богов за (свое) прекрасное искусство (