Старик видел много господ, но никогда не видел того, чтобы кто-то ценил верность настолько сильно. Обычно люди воспринимали это как должное, как естественный порядок вещей. Но его последний лорд словно бы пришёл из другого мира…
Неужели на заре своих прожитых лет он неспособен даже на то, чтобы просто быть верным слугой? Чего же тогда стоит весь пройденный жизненный путь?
Стареющий адепт смерти вновь занёс костяной клинок… Но лишь для того чтобы вскоре бессильно опустить руку вниз. Неожиданно у него заныла спина…
— Похоже, в тебе всё же осталось что-то человеческое, верно?
Кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба этих людей, пойди всё чуть иначе. Но в этот раз пленник подобрал неверные слова. Или, быть может, единственно верные?
Что-то неуловимо странное и непривычно опасно блеснуло в глазах старика, что-то, чего никто и никогда не видел там раньше.
Костяной стилет вонзился в самое сердце пленника, заставив его закричать от боли, испуская последний вопль.
Но никто из тех, кому было до этого дело, не услышал этот крик.
— Кое-что действительно осталось. — неестественно спокойным голосом проговорил старик, вытирая стилет об одежду пленника. — Это называется верность. Добрая вещь, что есть у многих людей.
Пожилой адепт смерти глубоко вдохнул затхлый воздух подвала, прислушиваясь к себе и втягивая в себя силу смерти. Его повелитель, наверно, справился бы с предстоящим ритуалом и вовсе без жертв, он не был настолько хорош. Ему потребуется немало пленников.
Затем Улос обратил свой взор на замотанного в тряпье помощника.
— Отнеси тело в лабораторию. А затем тащи следующего. — приказал он.
Ещё шестнадцать пленников нашли свой конец на старой каменной плите. Но больше старик не колебался.
Несмотря на наличие помощника, на семнадцатом пленнике старик уже изрядно устал. Руки подрагивали, а ноги подгибались.
Но дело должно быть закончено, так или иначе. Он не сможет удерживать всю эту силу в себе долго.
Выбравшись наружу, старик подошёл к малозаметной двери в покрытой растительностью стене замка, скрывающей проход в его лабораторию. Достав костяной стилет, он решительно резанул собственную руку, набирая крови в простой золотой кубок. И со вздохом принялся рисовать кровью символы на большом каменном круге.
Круг был большой. Потеря крови отражалась на пожилом мужчине отнюдь не лучшим образом. Иногда с протекающего потолка капала вода, размывая один из кровавых символов.
Старик устало вытирал нужное место и рисовал его вновь, не позволяя себе ни малейшей небрежности.
Иногда с его лица капал пот, делая то же самое. Вытерев его той же тряпочкой, адепт смерти устало продолжал.
Наконец, всё было закончено, но пожилой человек не спешил продолжать. Он придирчиво проверил круг за кругом, символ за символом.
Контуры консервации плоти — вспыхнул в голове совет его господина. Мысленно поблагодарив повелителя, старик дорисовал ещё несколько символов, умело вставляя их в получивший странноватый круг.
А затем мастер смерти шагнул в центр, выпуская всю собранную с пленников силу смерти в один миг. И упал замертво.
Круг нарисованных кровью символов вспыхнул мерным серым сиянием, и множество тонких потоков тёмно-серой, почти чёрной дымки, начали втягиваться в мёртвое старческое тело.
Некоторое время оно лежало неподвижно. А затем открыло глаза.
Улос неверяще ощупывал себя, глядя на рассыпавшиеся в прах и почерневшие остатки начерченных кровью символов. Он чувствовал в теле невероятную лёгкость. Ещё недавно слабеющее зрение внезапно показывало мир с невероятной, немыслимой чёткостью.
Решительно подняв кинжал, старик полоснул себя по предплечью, разрезая плоть до кости. Это далось ему неожиданно легко, но вместо боли он почувствовал лишь лёгкий дискомфорт. Крови не было.
Несколько мгновений мастер смерти внимательно наблюдал за тем, как порез срастается и заживает, возвращая тело к первоначальному состоянию. А затем улыбнулся.
Ещё недавно он испытывал усталость и дрожь в руках, которые сейчас словно смыло. Поразмыслив, старик решил прогуляться по замку. Ему давно хотелось это сделать, но дела и подготовка к ритуалу отбирали все силы, не оставляя времени на подобные глупости.
А сейчас… Почему бы и нет?
На стенах полуразрушенного замка встречались северные гиганты, которые уважительно кивали ему при встрече. Один из них, кажется, десятник, подошёл к нему, пока он словно с приклеенной на лицо улыбкой рассматривал открывающийся со стены вид.
— Вы не выглядите иначе, мастер Улос. — с интересом посмотрел на него гигант. — Ритуал прошёл неудачно?
Старик улыбнулся ещё шире.
— Нет. Всё прошло идеально.
— И как ощущения? — с живым любопытством спросил гигант.
Улос поднял голову вверх и прикрыл глаза, подставляя лицо каплям моросящего дождя. Мысли текли легко и ясно, даруя удивительное и давно позабытое ощущение юных лет. Мастер смерти легко рассмеялся неожиданно радостным, звонким смехом.
— Лучше не бывает. Давно я не чувствовал себя таким молодым!
Старик стоял на стене до самой ночи, и улыбка так и не сошла с его лица. Но когда стемнело, он всё же решил заняться делом. Вернувшись в лабораторию, немертвый алхимик аккуратно вырезал у самого первого принесённого в жертву пленника его сердце, и бережно положил его в банку с раствором, поставив её на полку.
Разумеется, это совершенно не было необходимостью, или каким-то экспериментом. Всего лишь банальная сентиментальность старого человека. И пусть его господин, несомненно, не одобрил бы подобное, Улос был уверен, что, случись тому узнать об этом, он был бы прощён.
Повелитель всегда прощал своим людям маленькие слабости, если они не вредили ему и его планам.
Наклеенная на банку бирка гласила: сердце верности.
Глава 16
Я проснулся посреди ночи от гнетущего, напрягающего ощущения чужого взгляда. Фигура в доспехах из тёмной кожи с замотанным лицом стояла рядом, внимательно глядя на меня серыми глазами, что совсем слабо светились во мраке комнаты.
— Всё готово для встречи, господин. — тихим, глухим голосом сообщили мне.
Я с лёгким раздражением зевнул, а затем натянул на себя подготовленную тёплую мантию из чёрного бархата. Не слишком приметную в ночи, но достаточно хорошо согревающую, чтобы не замёрзнуть по пути.
Несмотря на то что даже в самые холодные ночи температура в северных королевствах не опускалась до нуля, даже десять или пятнадцать градусов заставляя заботиться об одежде во время ночных прогулок.
Я подхватил с собой увесистый, тяжёлый мешок, и тихо последовал за фигурой. Петляя тёмными коридорами замка, мы добрались до тайного хода: того самого, через который я когда-то и захватил его.
Обычно около него находились гвардейские посты, но не сегодня. Месяц назад, сразу после того как верховный иерарх, бурно изображающие недовольство, покинул замок, я приказал снять посты и замуровать проходы.
По крайней мере, так думали остальные обитатели замка.
На выходе нас ждал второй немертвый — отличающийся от первого лишь ростом. Я передал ему тяжеленный мешок, и втроём мы скрылись в ближайшем лесу, двигаясь быстрым шагом.
До рассвета было ещё немало дел.
Кто-то, возможно, задался вопросом, что произошло с теми людьми, которые первыми пошли за мной на север, сделав головокружительную по местным меркам карьеру и оказавшись из простых воинов и охотников ближайшими соратниками целого короля.
Новоиспечённые рыцари были отправлены исполнять моё собственное слово и обеспечивать будущее своих детей и родственников в Ренегон. Своеобразный отпуск… Все они, конечно, сильно удивились подобному. У простых жителей средневековья понятие отпуска вообще отсутствовало. Но я настоял.
Киана первое время была занята делами герцогства, а затем — своего баронства. И судя по отчетам, которые она мне писала, удавалось ей это так себе. Нет, девушка старалась как могла, конечно, но отсутствие профильного образования порой сложно заменить энтузиазмом.
Мелайя лучше справлялась с обязанностями главной охотницы замка. Это была даже слегка неожиданным открытием. Но и дел у неё было заметно меньше…
Пока Лара проводила время у целителей столице, отращивая потеряную руку, что, ввиду более низкого качества медицинских услуг, занимало куда больше времени, чем у меня, я предложил Фие и Тее также отправиться в отпуск. Но они предпочли не уезжать далеко, поддерживая Лару и Киану в их делах.
Любые дела рано или поздно заканчиваются. Лара выздоровела, а мои рыцари со дня на день должны были вернуться в Ганатру. И именно поэтому сейчас меня будили посреди ночи: настало время собрать важнейших из моих людей в одном месте и поручить им кое-что важное.
Другой лидер, возможно, сделал бы их приближёнными, поставив на высокие посты, но я всегда считал, что людям нужно подбирать дело по способностям. Из бывших наёмников выходили не самые хорошие командиры: пожалуй, командовать парой десятков было их пределом.
У меня не было намерений заставлять их рвать жилы, обучаясь управлению. Нет, для этих людей найдётся дело получше.
Девять бывших наёмников и пять охотниц вместе со старым слугой ждали меня на небольшой поляне, в полной темноте ночного перелеска. Ждали молча, не переговариваясь.
Уверен, у них было что обсудить по пути сюда.
— Полагаю, мы можем развести костёр. — наконец, прервал молчание я. — Но на всякий случай… — Стоит проверить, нет ли кого поблизости.
Я бросил взгляд на старика. Улос понимающе кивнул и коротко раздал команды двум сопровождающим меня фигурам:
— Лойд, Трой. Убедитесь, что никто не подслушает нас.
Фигуры немертвых оставили поклажу и тенью скрылись в ночном лесу, растворяясь в сумраке.
— Как рука, Лара? — перевёл я взгляд на пепельноволосую лучницу.
— Всё в порядке, милорд. — улыбнулась девушка.
Надо сказать, относительно нашего похода, все мои люди выглядели не в пример более богато. Все обзавелись новым оружием, доспехами, одеждой. На девушках я заметил несколько неброских, но явно недешёвых украшений.