И спустя сотни бесплодных попыток, небольшой язык пламени, вырвавшийся из дракона, разбился о стену чёрной дымки, выставленной мною рядом с манекеном.
— Тебе удалось. — поражено посмотрел на меня дракон.
— А ты думал, я просто теряю время зря? — вымученно улыбнулся я.
— Да. Именно так я и думал. Но чем бы дитя ни тешилось… Это всё было довольно забавно. До сего дня. Признаю, я был неправ.
Многие воины и слуги, что подготавливали манекены для тренировок, странно смотреть на меня, когда я направлялся к дракону. Боюсь представить, какие слухи ходили после этого по городу. Я даже не стал узнавать их, чтобы не тревожить лишний раз своё душевное равновесие.
Королю же позволено немного причуд, правда?
К чести Латризмагиуса, он действовал деликатно, действительно позволяя мне учиться и тренироваться, а не просто ломая защиту. Аккуратно усиливал силу пламени. День пробегал за днём, и в один из дней я перешёл от манекенов к защите самого себя. Дракон уже мог передвигаться на лапах, но крылья ещё не зажили, так что мы могли перейти к более подвижным тренировкам.
— Ты можешь случайно пострадать. — заметил дракон. — Я не слишком хорошо контролирую пламя. Могу обжечь тебя ненароком.
— Главное не в пепел. — отмахнулся я. — От ожогов целители откачают.
— Тебе виднее. — фыркнула ящерица. — Но тогда не жалуйся.
Лазурный дракон выдохнул язык пламени, разбившийся о щит из чёрной дымки. А затем, чуть повернувшись, обрушил на него удар хвоста, способный сломать многовековой дуб.
Я стиснул зубы, укрепляя защиту, но выдержал. Полагаю, концепцию уничтожения кинетической энергии основоположники искусства смерти не знали, и честно говоря, я и сам полагал подобное невозможным исходя из своих знаний. Однако, кажется, я уже упоминал что искусство смерти способно ненадолго искажать привычные законы реальности?
— Неплохо держишься. — пророкотал подлец. — Но ты же понимаешь, что это мелочи? Один хороший язык пламени, и от защиты не останется и следа. Я же вижу, ты на последнем издыхании.
— Лучше, чем ничего. — выдохнул я, убирая щит. — Пожалуй, хватит на сегодня.
Практика показала, что, даже зарядившись энергией жертв на полную, защититься от дракона мне не по силам. Слишком разрушительным было его пламя, слишком тяжёлыми были удары. Наверно, дракон убил бы и десяток таких как я, не сильно вспотев, если бы хотел. Я мог убить его, но не защититься… Всё же, защита — отнюдь не то, в чём хороши мастера смерти.
Но важно было другое. Я нащупал путь, как защитить себя, а уж силы на то, чтобы сражаться за свою жизнь, я найду. Сложнее всего было с морозным дыханием. Или, если вернее, с морозным поглощением, потому что дракон не генерировал холод: строго наоборот, он собирал тепло из окружающей среды. Но спустя месяцы тренировок мне всё же удалось нащупать методику защиты от подобного: я просто разрушал сам воздух в месте стыка моего собственной внутренней сферы и внешнего окружения.
Дракон, впрочем, всё равно заставил меня покрыться инеем и замёрзнуть, слегка надавив на защиту, и смотрел на мои потуги со снисхождением.
И пусть. Главное, что есть способ, а что ещё важнее, у меня уже были прикидки, как реализовать подобное в стационарном варианте. Защитить замок, совместив с землёй теней, например…
Война и подавление восстаний — дело небыстрое. Но месяцы шли, буйных лордов утихомиривали. Совет шаманов писал письма, иногда прося помощи с провиантом или материалами для осады. А я тренировался с драконом, раз за разом оттачивая мастерство своей защиты. Если я не могу добраться до бессмертия, стоит поработать хотя бы над этим.
Я уже думал, что так и уеду вскоре из Септентриона, потому что крылья Латризмагиуса уже почти зажили, а в самом городе у меня дел не было. С тоской вспоминались пуховые перины моего королевского замка. Клянусь, в этом проклятом городе не было ни одной кровати, что сравнилась бы с ними! Но именно в этот момент мне пришло письмо от Улоса, которое заставило сменить дальнейшие планы.
Оно было коротким и включало всего несколько строк.
Подобрал необходимых людей. Выезжаю с ними в Септентрион. Дело в надёжных руках и продвигается с опережением плана.
План распространения культа подразумевал, что мы постепенно будем втягивать в него всё более и более высокопоставленных аристократов Палеотры. Опережение плана могло означать только одно: старику удалось поймать в свои сети кого-то из королевской семьи.
Но всё это меркло по сравнению с первой, короткой строчкой, которую я неверяще, перечитал, наверно, раз десять.
Может, я что-то не понимаю в менталитете местных, или мой слуга просто неожиданно раскрыл в себе невероятно гения убеждения? Неважно.
Я наконец оторвал взгляд от письма и подозвал к себе одного из гвардейцев.
— Имматона ко мне. Немедленно. Скажите ему, что, похоже, я нашёл необходимое.
Глава 42
Я не находил себе места, забросив почти все дела, расчёт за расчётом пытаясь улучшить грядущий ритуал до приезда Улоса. Но иногда дела находят тебя сами. Контакты с красными башнями давно были налажены: от серии крупных контрактов на выжигание лесов для переселенцев они бы точно не отказались. В личной встрече с Грицелиусом не было нужды…
Вот только он сам решил приехать, причем неофициально, без делегации, без предупреждения. И ворвался в оккупированный мною кабинет короля Арса. Хотя теперь, пожалуй, уже мой кабинет в Септентрионе.
— Это переходит все границы, Горд! Я всё понимаю, но это просто безобразие! Как ты позволил этому случиться? — с криками ворвался ко мне в кабинет Грицелиус.
Гвардейцы на входе пропустили его: знали, что мы старые друзья, и теперь, рядом с открытой нараспашку дверью честно пытались изображать из себя брёвна.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. — я поднял глаза на верховного магистра красных башен, оторвавшись от бумаг. — Но всё же рад тебя видеть. Я и сам собирался навестить тебя через несколько месяцев.
— Я говорю о моей дочери, Фелиции! — взвился магистр, красный от ярости. — Она беременна!
— Это же хорошие новости, разве нет? — улыбнулся я. — Когда свадьба? Обязательно пригласите меня.
— Я бы согласился с этим, если бы не обстоятельства. — процедил сквозь зубы Грицелиус, смотря на меня убийственным взглядом. Но проблема в том, что она указывает в качестве отца ребёнка одного из этих северных дикарей! И, судя по взглядам, что он на неё бросает, это явно недалеко от истины! А когда я прижал его к стенке, он сослался на тебя, сказав, что является твоим учеником!
Вот здесь мне пришлось отложить перо в сторону. Разумеется, мне докладывали о том, что между Воталом и Фелицией завязались отношения. Я, конечно, не следил за тем, насколько далеко они зашли, но отнюдь не препятствовал. Пусть молодёжь развлекается. Что в этом плохого? Правда, теперь мне нужно было как-то успокоить отца…
Я улыбнулся ещё шире, совершенно сбивая старика с толку.
— Я ошибался. Это просто великолепные новости! Рад, что у них что-то получилось. Надо будет организовать роскошную свадьбу, пригласить побольше гостей, обязательно позвать всех старших шаманов. Это же историческое событие, и это очень, очень хорошо.
— Я чего-то не знаю, или не понимаю, но откуда такая радость? — посмотрел на меня чёрный как туча Грицелиус.
— Это означает, что полукровки возможны. — внимательно посмотрел в глаза обеспокоенно отцу я. — А это значит, что дети льда со временем прекрасно ассимилируются в нашем обществе, и, учитывая, что нас намного больше, легко примут нашу более развитую культуру и правила игры. в конечном счёте разница между расами стирается до уровня: ну, серая кожа, ну, розовая, ну смуглый южанин… Какая разница? А про тех, кто повыше, будут просто говорить, в роду были северные гиганты.
— Но он даже не человек! — отчаянно воскликнул Грицелиус.
Я вздохнул, откупорил кувшин с отваром из диких северных ягод - довольно дрянной, по моим меркам, но одно из лучших, что можно достать в Септентрионе. Затем разлил его по кубкам, жестом пригласив старого друга присесть и закрывая дверь в кабинет.
Тот обречённо упал на стул и покорно выпил.
— Дети льда не сильно отличаются от нас. Я был в их землях, поверь, я знаю. На твоём месте это вообще стоит считать предельно удачным браком.
— В упор не вижу здесь удачи. — нахохлился магистр.
— А ты знаешь, что Вотал потихоньку учит её шаманизму? Они как-то объединили свои силы и сбили дракона на землю в финальной битве за Септентрион. Бедняга до сих пор не выздоровел до конца. А вот пламенные лучи магистров, что ты прислал, не сбили. Дракона, Эрнхарт. Самого настоящего дракона.
— Я не знал. — вздохнул Грицелиус. — Но даже так, мне всё равно не по себе от этого.
— Как и любому отцу было бы. — тепло похлопал я его по плечу. — Но иногда время отпустить птичку в свободный полёт. Не волнуйся за ним. Он не причинит ей вреда: за такое его и сами шаманы закопают, случись чего. Я выделю целителей, чтобы проследили за беременностью. На всякий случай.
— Я уже сам выделил. — отмахнулся Грицелиус, потихоньку оживая и выходя из оцепенения. — Но если так подумать… Ты же договорился о свободном проходе, да? Я должен организовать ответную диверсию. Наберу самых красивых и рослых парней из молодых мастеров и отправлю соблазнять дочек их шаманов. Пусть потом попробуют хоть что-то возразить.
— Сколько угодно. — улыбнулся я. — Отличная идея.
Мы немного помолчали, распивая напитки. Эрнхарт Грицелиус был настоящим вспыльчивым человеком: быстро, словно сухая солома, вспыхивал, но также быстро и отходил: всё-таки в нём крепко сидел вбитый в ранние годы самоконтроль, что прививают всем мастерам огня в красных башнях. Немного придя в себя он даже слегка смутился, поняв, насколько грубым был подобный заход с ноги к королю теперь уже считай двух королевств… Но я прощал ему подобное.
— Спасибо, что выслушал. — тяжело вздохнул Грицелиус. — Я слышал, ты организуешь программу переселения? Я согласовал с твои казначеем все контракты. Работы там на годы вперёд, конечно. Пойду, я, пожалую.