Энни: Я думаю, что из пустыни должен быть выход.
Арни: Это “должен быть” и есть ключ. [Вызывающе. ] В самом деле? Я ничего не вижу. Я не могу найти выход.
Энни смеется.
Арни: Есть над чем смеяться. Мне это нравится! Давайте вместе посмеемся над тем, что выхода нет. Ну и положение! Ну и реакция! Что здесь смешного?
Энни: В самом деле не смешно. Умираю, борюсь — почему я занимаюсь всем этим?
Арни: А может, вы все же хотите умереть?
Энни: Я вдруг этого испугалась. [Она смотрит вниз, на свои руки, играет пальцами.]
Арни: У вас изменилось выражение глаз. Вам грустно?
Энни кивает и начинает плакать, все так же опустив голову. Испытывая сострадание, Арни задает вопрос, не хочет ли она смерти. “Я не хочу умирать”, — уверяет она, мотая головой.
Арни: Некоторым людям край мешает жить. [Он снова начинает толкать ее вниз. ] Я буду тем, что заставляет вас лежать. А ну-ка, лежать!
Энни принимается плакать, потом делает рывок. Обхватив Арни за ногу, она сваливает его на колени и продолжает бороться дальше. Они некоторое время борются лежа, в конце концов ей удается опрокинуть его на пол на спину.
Арни: Что вы делаете со мной? Я диабет, я хочу уложить вас, а вам положено умереть.
Энни: Нет, это тебе придется умереть.
Арни: Мне? Я не умираю. Я убийца!
За этим следует мгновенная схватка. Арни сопротивляется, но Энни неожиданно так сильно толкает его, что он падает плашмя на спину. Он изо всех сил старается сесть.
Энни [смеясь]: Это весело, драться!
Арни [смеется]: Да, драться весело, а сдаваться — не очень.
Энни смеется и кивает Арни. Он продолжает проверять ее вновь обретенную решимость.
Арни: Вы хотите сказать, что не желаете лечь и умереть? Вы хотите сражаться за свою жизнь?
Энни [уверенно]: Да!
Арни: Я так и думал.
Они смеются, и Энни делает решительное лицо.
Арни: Мне нравится ваш взгляд.
Он копирует его и показывает ей, что она делает. Энни опять делает то же выражение.
Энни [очень спокойно, но с силой]: Не смей давить на меня. [Повторяет громче. ] Не смей больше давить! [Она отталкивает его.]
Арни: Кто вы такая, что мне нельзя на вас давить?
Энни: Я человек.
Арни: Да, но на то мы и боги, чтобы решать, кто на этой планете будет жить, а кому предстоит умереть. Так что давайте, умирайте. Мы руководим всеми, за исключением некоторых непослушных, вроде тебя.
Энни: У меня тоже есть своя голова. Мне не обязательно всегда слушать все, что говорят боги.
Она все время толкает его на пол и смеется. Арни встает и играя отталкивает ее. Она хохочет и они на мгновение заключают друг друга в объятия.
Арни [восклицает]: Такая вы мне нравитесь.
Энни [кивает. Она выглядит веселой и задумчивой]: Это правда. Обычно я не борюсь против выпавших на мою долю испытаний. Да, спасибо.
Они смеются, обнимаются и уходят из центра круга.
Арни [группе]: Интересно, правда? Диабет, словно хищная птица, преследует свою добычу, прижимая ее к земле. Диабет требует от нее быть такой же сильной, как он, и не следовать правилам и судьбе, которые навязывают ей другие.
Ястреб из сна Энни живет внутри нее. Многие чувствуют угрозу своей жизни, потому что такая вот мощная птица, их вторичный процесс, постоянно тревожит их. Только под угрозой смерти они идут навстречу этой птице, и в борьбе за право жить или сражаясь с роком они ее интегрируют. Только если вы вынуждены вступить в самую страшную из всех битв, вы проявляете героизм, который в вас существует.
Ее первичный процесс, или обычная идентичность, связана с состоянием опустошенности и депрессии. Ее вторичный процесс, она вначале описывала его в медицинских терминах, называется диабет. Фактически ее диабет — это скрытый помощник, болезнь, которая зовет к своему преодолению и полноценной жизни. Фокус в том, что, только если Энни все время гнуть к земле, если она пройдет весь путь до полной опустошенности, она сможет сделать свой следующий большой шаг и жить.
[Арни делает паузу и оглядывается. ] Так. Что мы будем делать дальше?
Все говорят, что он должен крутить ручку. Он крутанул ручку, и она указала на Грега.
Грег: Отлично. Я не прочь поработать. Мне кажется, что я участвовал во всех сегодняшних процессах. Моя работа была над хронической болью в спине и вокруг сердца. У меня это продолжается уже несколько лет, и я хочу понять эту боль. Я хочу избавиться от нее или сделать что-то, чтобы она изменилась.
Арни делает шаг по направлению к Грегу, но неожиданно, к удивлению всех, подпрыгивает, как кролик. Он подпрыгивает из положения согнувшись, соединив ноги и отталкиваясь руками от пола.
Арни: Мне кажется, что я прыгаю.
Грег кивает.
Арни: Я не имею понятия, чего это ради я прыгаю. Может быть, вы мне можете с этим помочь? Извините, что я вас перебиваю. Для чего это? [Арни возвращается к своему месту и начинает снова. На этот раз он прыгает медленно, сосредоточившись на движении. Перестает прыгать и оборачивается к Грегу.]
Грег: Есть у меня кой-какие подозрения.
Арни: А вы когда-нибудь прыгаете?
Грег [усмехаясь]: Мне только и дела, что прыгать…
Говоря так, он нагибается и прыгает к Арни. Вдруг разыгрывается нелепая сцена. Под общий смех они оба прыгают по комнате. Во время прыжков руки Грега болтаются.
Это больше походит на обезьяну.
Теперь Грег, как обезьяна, раскачивается всем телом. Он присаживается на ноги и, покачавшись взад и вперед, начинает по-тарзаньи молотить кулаками по груди. Он смотрит на Арни, который оскаливается на него. Грег в самом деле похож на человекообразную обезьяну. В следующий момент Арни тоже наклоняется вперед и начинает раскачивать руки. Грег встает на ноги и пускается по комнате вприпрыжку и вприскочку, а его руки болтаются по сторонам. Арни глубоко и с облегчением вздыхает.
Грег [тяжело дыша]: Думаю, мое сердце болит оттого, что я недостаточно часто веду себя как обезьяна.
Взрыв дикого смеха.
Арни [кивает]: Да, все бывает очень просто. Вы мало этим занимаетесь?
Арни встает и показывает ему, как он выглядит в роли обезьяны. Грег снова скачет по кругу.
Грег: Это так, будто в моей груди… [Стуча в грудь кулаком, он испускает громкий крик Тарзана.]
Группа истерически смеется. Грег неожиданно очень смущается, потирает голову и скрывается в угол.
Арни [смеясь]: Мне нравится, как вы это делаете. Как это?
Грег снова бьет в грудь, пронзительно крича, как Тарзан. Люди опять покатываются со смеху. Арни имитирует движения и крики Грега. Грег удирает, а потом возвращается. Он приближается к Арни, и они, взявшись за руки, качают ими.
Грег: Знаете, внутри меня это есть, но я не часто позволяю себе так себя вести на глазах у других. Причем не знаю почему. Это проблема.
Арни: Скоро мы разберемся. Идем дальше? Вы не против?
Арни имитирует его, бьет в грудь, кричит по-обезьяньи. Грег начинает снова. Он пригибается низко к земле, крадучись перемещается по комнате на четырех “лапах”. Он испускает все более громкое и мощное рычание.
Да, вот это рык! Мне бы такой. Продолжайте делать движения, словно вы играете роль. Забудьте о психологии. Дайте своему телу родить историю.
Грег продолжает рычать. Он становится на свои “задние лапы”. Арни поворачивается к нему и рычит: “А-ррррррр! Ваше рычание что-то означает. Да?” То, что Арни издает звериные звуки, подталкивает Грега. Он по-прежнему качает руками, как обезьяна. Арни вытягивает руку и осторожно придерживает одну из его рук. Останавливая движение, он побуждает Грега глубже прочувствовать двигательный импульс.
Грег складывает пальцы в кулак и вкладывает его в руку Арни. Вдруг Грег становится абсолютно серьезен и отнимает руку. Опять кладет кулак.
Грег: Этот кулак означает: “Убирайся к чертовой матери”.
Арни [кивает]: Ага. Значит за обезьяной кто-то стоит. Убирайся — от кого? Кто, где, о чем — а?
Грег удивлен сам себе. Он на минуту останавливается и чуть не плачет. Увидев, что Грег уперся в край, Арни трогает его за руку, надеясь снова пробудить в его руке движение. Он подталкивает Грега.
Арни: “Убирайся к чертовой матери”. Эта обезьяна с кем-то разговаривает. Какой здесь миф, какая история, какое воспоминание?
Грег: У меня всплывает картина, как нацисты убивают младенцев. Не знаю, какое это имеет отношение ко мне.
Арни: Да, я тоже не знаю. Так. Нацисты, убивающие детей. Скверная сцена. Надо ее воссоздать и завершить. [Колеблется. ] На что это похоже? У вас есть какой-нибудь образ?
Грег: Вспоминается история, которую пережила моя мать.
Арни: Так, хорошо. Это работа матери. Что это было?
Грег: Она была в Европе… во время войны. На борт ее корабля поднялись нацисты… На борту был ребенок и… он погиб. Она убила своего собственного ребенка, до того как… это сделали солдаты. Ребенок умер.
Арни: Здесь будет сцена. Кто-то стоит здесь [показывает место]. Кто согласится выйти и помочь мне здесь?
Вызывается одна женщина.
Спасибо. Вы будете матерью с ребенком на руках. Держите эту подушку так, словно это ваше дитя. А вы, Грег, будете… вы будете защитником, ладно?