Нам пришлось реконструировать события. Билли Ли потерял терпение и отправился за ним в одиночку, но, к счастью, перед этим связался по рации с Трэвисом – вторым моим помощником. Трэвис был на горе, ползал вокруг того дерева в поисках улик, но оказался неподалеку от машины, когда Билли Ли его вызывал. Тот сказал, что только что обыскал комнату Аллена и нашел какую-то странную штуковину. Это была сфера размером с полтора баскетбольных мяча, тяжелая, сделанная из материала, который не был ни металлом, ни стеклом, но чем-то походил и на то, и на другое. Она была полупрозрачной, и он разглядел внутри нее какие-то провода и детали. Больше ничего необычного Билли Ли там не нашел. Он собирался отправиться за Алленом и прихватить с собой эту штуку. Попросил Трэвиса подъехать к шахте для подстраховки. Сам Билли Ли должен был добраться туда первым и арестовать Аллена прежде, чем появится Трэвис.
Все остальное нам рассказал заместитель Тирни, начальника смены. Билли Ли припарковался за конторой, чтобы рабочие во дворе не заметили машину. Потом поднялся к Тирни, сообщить об аресте. Они собрали полдесятка людей. Но, едва выйдя из здания, увидели, как Аллен удирает от патрульной машины. Под мышкой у него была сфера.
Территория шахты огорожена, а Тирни уже успел позвонить и приказать, чтобы все ворота закрыли. Аллен немного попетлял, но вскоре понял, что оказался в ловушке. Сфера замедляла его, но у него все равно была неплохая фора. Он немного поколебался, а потом рванул прямиком к главному стволу шахты. Рабочие как раз спускались в нее в клети, и он рискнул всеми своими костьми, сиганув им вслед, но без проблем приземлился на крышу. К тому времени, как Билли Ли и Тирни добрались до выключателей, клеть опустилась до второго уровня, и Аллен сошел с нее вместе с рабочими. Тирни поднял клеть. Билли Ли приказал остальным взять оружие и следовать за ним, а сам спустился вместе с Тирни. И минуты через две половина чертовой шахты взлетела на воздух.
Шериф замолчал, как будто его прервали – с полуоткрытым ртом, со взглядом, в котором, должно быть в сотый раз, отразилось удивление тем, что больше ничего не будет, что несколько недель смертей и тайн заканчиваются здесь, этой занявшей долю секунды репризой: вновь смерть, вновь безответная тьма, и на этом все.
– Нейт.
– Что.
– Закругляйся и отправляйся в кроватку. Мне не нужна твоя помощь. Ты спишь на ходу.
– Я не на ходу. И я пойду с тобой.
– Расскажи мне, как располагались тела жертв по отношению к взрыву. Я пойду работать, а ты пойдешь спать.
Шериф неопределенно покачал головой.
– Они добывают руду с магазинированием. Штреки – уровни – ответвляются в стороны от вертикального ствола. Шахтеры производят выемку снизу вверх, по направлению к предыдущим штрекам. Выдалбливают большие камеры и оставляют большую часть отбитого камня внутри, чтобы можно было вставать на груды и отбивать потолок дальше. Между камерами они оставляют секции несущих стен, и этих ребят завалило в нескольких камерах от ствола. Их убил обвал. Гора просто завалила их породой, которую они сами же и отработали. До них никакие осколки не долетели. В этом я уверен. Единственные обнаруженные осколки были от стандартных шахтерских зарядов, которые сдетонировали из-за основного взрыва, и они даже близко не долетели. Главный взрыв произошел в том месте, где штрек выходил в ствол шахты, ровно в тот момент, когда туда спустилась клеть с Тирни и Билли Ли. И там не осталось ничего, Карл. Ни сферы, ни клети, ни Тирни, ни Билли Ли Дэвиса. Только камень, перемолотый в тонкую муку.
Доктор Уинтерс кивнул и немного погодя встал.
– Пойдем, Нейт. Я должен приниматься за дело. Мне повезет, если я хотя бы с несколькими из них закончу к утру. Отвези меня туда, а потом поспи хотя бы до этого времени. Ты все равно успеешь увидеть большую часть работы.
Шериф поднялся, взял чемодан доктора и, не говоря ни слова, вывел его из офиса; молчание было знаком согласия.
Патрульная машина стояла позади участка. Теперь доктору виделась в звездах более жестокая красота, нежели часом раньше. Они сели в машину, и Крейвен вырулил на пустую улицу. Доктор открыл окно и прислушался, но шума реки было не различить за ревом мотора. Ряды старомодных парковочных счетчиков отращивали тени под лучами фар – тени, которые уменьшались и исчезали, когда машина проезжала мимо. Шериф проговорил:
– Столько ненужных смертей. Просто так! Даже не для… насыщения! Если это была бомба и Аллен сделал ее сам, он должен был понимать, насколько она мощна. Он не стал бы пытаться провернуть с ее помощью какой-то фокус с исчезновением. И откуда он вообще знал, что этот шар лежал в той машине? Мы выяснили, что Аллен как раз заканчивал смену, но он даже на поверхность еще подняться не успел, когда Билли Ли припарковался подальше от шахты.
– Успокойся, Нейт. Я хочу услышать больше, но только когда ты выспишься. Я тебя знаю. Там будут все фотографии, и полный отчет, и все улики, разложенные по коробкам и подробно описанные. Когда я все это просмотрю, то сам пойму, что делать дальше.
В Бейли не было ни больницы, ни морга, и тела лежали в помещении закрывшегося льдозавода на окраине города. Там установили притащенный из шахты генератор, подключили импровизированное освещение и заново запустили охладительную систему.
Кабинет доктора Парсонса и крошечная смотровая, служившая в участке шерифа заменой прозекторской, снабдили этот временный морг всем оборудованием, которое могло понадобиться доктору Уинтерсу помимо того, что он привез с собой. Отъехав от города на четверть мили, они прибыли на место. Окруженный деревьями, не соседствовавший с другими постройками, льдозавод представлял собой сдвоенное здание; в меньшей его половине – конторе – горел свет. Тела должны были лежать в большом, лишенном окон холодильном сегменте. Крейвен остановился рядом со второй патрульной машиной, припаркованной у двери конторы. Невысокий, тощий как палка, мужчина в огромном белом стетсоне вышел из машины и подошел к ним. Крейвен открыл окно.
– Трэв. Это доктор Уинтерс.
– Привет, Нейт. Здравствуйте, доктор Уинтерс. Внутри все в лучшем виде. Но снаружи мне было уютнее. Последний из писак убрался пару часов назад.
– Настырные они все-таки. Езжай домой, Трэв. Поспи и возвращайся на рассвете. Какая там температура?
Светлый стетсон, куда более видный в свете звезд, нежели скрытое под ним затененное лицо, неопределенно качнулся.
– Минус семнадцать. Ниже не опускается – какая-то утечка.
– Этого хватит, – сказал доктор.
Трэвис уехал, и шериф открыл навесной замок на двери конторы. Стоя у него за спиной, доктор Уинтерс снова услышал шум реки – охлаждающий бальзам, шепот свободы, – которого не могли скрыть стук и тихое рычание стоявшего позади здания генератора – гложущие, безжалостные звуки, словно подкармливающие ту неясную тревогу, которую убаюкивала река. Они вошли внутрь.
Подготовка была продуманной и полной.
– Вот на этой штуке ты будешь вывозить их из морозильника, а вот здесь – вскрывать, – сказал шериф, кивая на каталку и стол. – Все инструменты, что могут тебе понадобиться, лежат вон на том большом столе, а вот за этим ты сможешь писать заключения. Телефон не подключен – если нужно будет мне позвонить, на ближайшей заправке есть платный.
Доктор кивнул, разглядывая инструменты, разложенные на большом столе: скальпели, секционные ножи и распаторы, кишечные ножницы, реберные кусачки, щипцы, зонды, молоток и долота, ручную и электрическую хирургические пилы, весы, банки для образцов, иглы и нитки, стерилизатор, перчатки… Рядом с этим набором находились несколько коробок и конвертов с пояснительными подписями – в них были фотографии и найденные на месте происшествия предметы, которые, предположительно, имели какое-то отношение к телам.
– Превосходно, – тихо проговорил он.
– Лампы люминесцентные, полноспектральные или как это там называется. С которыми цвета лучше видно. В верхнем ящике письменного стола – пинта приличного бурбона. Ну что, готов на них взглянуть?
– Да.
Шериф отодвинул щеколду и открыл большую металлическую дверь, которая вела в холодильную камеру. Изнутри хлынул скверный ледяной воздух. Свет в камере был тусклее, чем в конторе, – желтый полумрак, в котором на подмостях лежали десять продолговатых груд.
Двое застыли в молчании; своей неподвижностью они словно бы выказывали почтение тайне вечности, стоя на ее пороге. Доктор понял, что ряд укрытых фигур вызывает у него странное благоговение, как будто морозильная камера на самом деле была храмом. Ужасная одновременность гибели этих людей, титаническая могила, принявшая их, придавали им суровую властность – они были Избранниками Смерти. Внутренности пронзило болью, и доктор осознал, что прижимает руку к животу. Он взглянул на Крейвена и с облегчением увидел, что его друг, устало созерцающий тела, не заметил этого жеста.
– Нейт. Помоги мне их открыть.
Начав с противоположных концов ряда, они стали срывать с тел куски брезента и сваливать их в угол. И доктор, и шериф теперь вели себя бесцеремонно, не глядя на обнажившиеся лица, синюшные и одутловатые – у большинства раздувшиеся от газов языки превратились в третью губу – и опухшие синюшные руки, прорастающие из грязных рукавов. Но у одного из тел Крейвен остановился. Доктор увидел, как он опустил взгляд и поджал губы. Потом шериф швырнул брезент в общую кучу и перешел к следующим подмостям.
Когда они вышли из камеры, доктор Уинтерс достал из стола припасенные Крейвеном бутылку и стаканы, и они вместе выпили. Шериф хотел уже что-то сказать, но покачал головой и вздохнул.
– Я высплюсь, Карл. Мне из-за всего этого сумасшедшие мысли в голову лезут.
Доктору хотелось спросить, какие именно мысли. Но вместо этого он положил руку на плечо друга.
– Езжай домой, шериф Крейвен. Сними значок и ложись в кровать. Мертвые от тебя не сбегут. Мы все никуда не денемся до утра.