Я сунул обе лапы второму. Вверх, вниз – но тут уже я повернулся и загородил путь первому телом второго. И когда первый начал обходить товарища, я ткнул парой в него – вверх, вниз – и снова ко второму, которому все было мало. Вот так уже лучше! Они все еще явно медлили, но постепенно подстраивались под мой ритм. Второй наклонился за добавкой – и тут в переулок, пританцовывая, заявился третий паук.
Ну вот и все. Я старался, правда старался, но теперь я навечно в фильме. Надо было только музыку добавить, чтобы я, теряя последние крупицы разума, пританцовывал, пока титры, плывя по экрану, увековечивали меня в картине. Когда подошел третий, зазвучали первые высокие ноты нашей музыкальной темы, и я ничуточки не удивился. Но они все звенели и звенели, а три паука разом присели на корточки и замерли.
Этот последний танец с пэшками – вершина моей кинокарьеры в шестьдесят минут. Но до потомков это эпизод не дойдет. Я взял все три камеры, обработал каждую топором до тех пор, пока не получил желаемую консистенцию – что-то вроде песочка. Я вытащил содержимое режиссерского бумажника – свой бонус – и насыпал туда этого песка, по пути к турникету выходных ворот постепенно высыпал его, а в конце выбросил и сам бумажник. Но вот обрубки припрятал в штанине. Ты их видел – висят в нашем доме над камином. Держу пари, тебя так и подмывало спросить, что это такое.
Надо постараться, чтобы переделать столько, сколько я успел за тот короткий промежуток, когда вой трубы знаменовал окончание съемок, и до того момента, как все рафты разлетелись по площадке в поисках выживших; однако ж успел я и кое-что еще. Я отрубил все лапы этим трем гребаным паукам. Потехи ради.
Теcт-драйв «Гранта-12»
Я обедал, когда на стоянке появился клиент. Полный, лысый, явно в спешке. Он сразу направился к офису, двери которого, разумеется, открыты с десяти до десяти семь дней в неделю, но внутрь не вошел. Только попросил через порог:
– Покажите ваш самый шустрый автомобиль.
Я, понятное дело, отложил бутерброд.
– Вас интересуют высокоскоростные? – уточнил я. – Предпочитаете высококлассную производительность и предельно простое управление? Что же, сэр, что-то мне подсказывает – предчувствие, интуиция, называйте, как хотите, – что мы быстро подберем вам транспортное средство.
– Да покажи мне самое быстрое авто на стоянке, идиот, сейчас же! – закричал покупатель.
– Хорошо, минуту, сэр, – ответил я. – И мне не нравится, что вы назвали меня идиотом.
– Слушай сюда, – сказал он. – У меня мало времени. Поднимайся. И показывай. Если машина мне будет по вкусу, сразу заплачу двойную цену чистым золотом – мне бы только проехаться сначала, скорость оценить.
Я решил не разводить бесед. Встал и отвел его на восточную часть стоянки (наш салон всего в восьми милях к югу от Саньяни и трассы, рядом с Большим Лумбуджийским бассейном, и мы открыты по будням и выходным до десяти). Когда мы шли по стоянке, я заметил, что на поблескивающей голове клиента, – как я уже сказал, он был лысым, – обильно проступал пот, хотя день был скорее теплый, чем жаркий.
– Вы, вижу, сильно потеете, – отметил я. – У жены та же проблема. В августе по четыре блузки за день меняет. Итак, в «Гранте-12», который я вам сейчас покажу, используется заводской воздух с тридцатилетним освежающим фильтром с альпийским ароматом.
– А побыстрее можно идти? Где он? – спросил клиент.
– Сейчас увидите, – ответил я. – Поймите, у нас здесь шестьсот акров транспортных средств. Уже одно количество говорит о том, что мы предлагаем непревзойденный выбор и непревзойденные цены.
Клиент молчал. Мы добрались до «Грантов»; он подошел к ближайшему, двенадцатому, и сказал:
– Вот этот. Хочу на нем прокатиться.
– Это «Эксельсиор-12», – начал я, но, прежде чем успел сказать что-то еще, клиент достал кожаный мешочек с завязками и отсыпал мне пригоршню маленьких квадратных кусочков чистого золота, – весило оно, поди, добрых полтора фунта и было таким чистым, что оставляло следы на пальцах. Я тут же поспешил запрыгнуть в салон, так как клиент уже сидел за рулем и жал на клаксон, громкость которого, к счастью, была установлена на минимум. Я уселся рядом и отдал ему ключ. Он запустил шестнадцать больших двигателей – такие только «Грант Моторс» и умеет делать, – и «Грант-12» полетел.
В буквальном смысле. Автомобиль прыгнул со стоянки прямо на дорогу, повалив один из столбиков, на которых держится мой навес из красно-белых пластиковых вывесок. Когда столбик упал, череда вывесок зацепилась за задний бампер, и в результате кусок навеса площадью в два акра увязался за нами; с ним мы пересекли дорогу, вылетели на соседнюю стоянку, которая на тот момент пустовала, а затем двинулись вдоль берега к автостраде. Через две секунды после того, как колеса вернулись на асфальт, наша скорость перевалила за триста миль, а красно-белые вывески так и волочились следом, словно хвост, отставая, верно, на целый квартал. Клиент давил на педаль газа и упирался в руль, чтобы давилось сильнее.
Когда скорость перевалила за триста пятьдесят, хвост оторвался и попал в «Балджер Дофин», который как раз пристроился позади для обгона. Часть навеса полностью накрыла и проглотила «Балджера», напугав водителя, и он влетел в отбойник. Из-за красно-белых вывесок казалось, что машина охвачена огнем, – пока не исчезла за краем дороги.
Время было послеобеденное, так что я выдвинул бар и приготовил две двойные порции виски. Выпил обе, так как клиент к своей не притронулся. Я отметил, что он не только следит за дорогой, но и осматривает местность по обе стороны от автострады. Стабилизировались мы где-то на скорости в четыреста пятьдесят. Шумовая разметка жужжала под колесами, словно пила. Мы выехали из города на трассу, и там машины кучковались разрозненными группами. Большинство ехало вполовину медленней нас, и возникало впечатление, что они стоят на месте. Но клиент тонко маневрировал, причем не отвлекаясь от наблюдения за холмами. Я быстро состряпал еще один двойной виски, а потом заметил нечто интересное.
А заметил, потому что вспомнил про кондиционер. Я глянул, не остыл ли клиент, но он все еще обливался потом, – и вот тогда я заметил кое-что еще. У покупателя в мочке уха висела серебряная серьга, которую ранее я и не приметил.
И давайте начистоту – можно долго рассуждать про разные образы жизни, права или даже странные преступления, если уж на то пошло. Но факт остается фактом: люди имеют разные особенности, но у некоторых – без сомнения вполне порядочных и трудолюбивых людей – эти особенности просто чуть более необычны; а потому я, не побоюсь этого слова, сильно встревожился, когда увидел серебряную серьгу в мочке уха клиента, – как говорится, нет дыма без огня. Как раз в этот момент мы подъехали к перекрестку Саньяни, и клиент устремился через девять полос к переходной рампе.
Уклон у рампы очень большой, и наш «Грант» нырнул вниз на скорости в четыре с половиной сотни. Рампу мы проехали двумя колесами на асфальте, а двумя – на стене и, разогнавшись еще больше, с ревом выкатили на Саньяни на скорости около пяти сотен миль в час. Впереди нас пожилая пара выезжала на трассу на стареньком, дребезжащем четырехдверном «Снизере». Мы пронеслись мимо них с цифрой пятьсот пятнадцать на спидометре, и поток воздуха от нашего авто попросту сдул «Снизера» на ограждение.
– У модели «Грант-12» есть одно уникальное достоинство, – произнес я. – Каждая машина проходит проверку в условиях урагана, так что вы, покупатель, можете не боясь путешествовать куда и когда угодно.
Меня все еще одолевала тревога из-за сережки. Казалось, что в любой момент человек рядом может выкинуть что-то безумное или безответственное, и если бы так случилось, то где бы я оказался? Правильно, в самом эпицентре.
Но благодаря многолетнему опыту общения с людьми я уяснил, как важно оставаться спокойным. Поэтому, несмотря на все опасения, продолжал держаться непринужденно.
– А вот так, навскидку, – как бы между делом продолжил я, – куда вам хочется съездить?
– Съездить? – переспросил клиент удивленно. Затем улыбнулся, так и не сводя глаз со склонов холмов и дороги. – Мы подъезжаем к окну, мой друг. Если эта машина нас довезет, заплачу двойную цену. Окно в этой области точно есть, и видимым оно должно оставаться еще как минимум час.
– Если честно, сэр, я за вашей мыслью не поспеваю, – признался я.
– А вот если поторопишься, – сказал он, улыбаясь, как мне показалось, довольно неприятной улыбочкой, – тогда через час навсегда покинешь эту унылую, маленькую коробочку, зовущуюся миром!
– Вот тут, знаете ли, не могу с вами согласиться, – сказал я. – Смею сказать вот что: я работаю не покладая рук, отмечаю все хорошее, исполняю свои обязанности и вношу свою лепту – и наш старый добрый мир чертовски добр ко мне.
– Ты ничего не понимаешь, – ответил клиент. – И никогда даже не слышал о Сакка Торсс или Йодане Пятибережном из залива Замбер. Так что оставь свои убеждения при себе.
Стрелка спидометра держалась в районе пяти сотен, и прохождение загруженных участков дороги требовало феноменальных водительских навыков. Мы вплотную сновали среди авто, и часть легковушек отбрасывало на две, а то и все шесть полос в сторону мощным потоком нашего петляющего воздушного мешка. Одна из машин – маленький желтый «Торч» – пролетела шесть полос вправо под огромный десятиосник, перевозивший квартал домов.
«Торч» прошел между третьей и четвертой осями грузовика и заскочил на насыпь по другую сторону. Там он протаранил заросли плюща, прижавшись к откосу, словно таракан к стенке, припустил обратно по насыпи, проскочил между седьмой и восьмой осями грузовика, выехал на свою исходную полосу и помчался следом за нами.
– Идеологически я – не сторонник импорта, – сказал я. – В целом считаю, что лучшие автомобили в мире производятся здесь, дома. И все же не могу не признать, что преследующий нас малыш «Торч» совершает необычайные маневры. Сдается мне, его расстроило, что мы столкнули его под грузовик.