олько о себе думать.
- Я ещё месяц назад в квартиру перебрался. Мы с ней детей не планировали.
- Секс незащищенный предполагает их появление. У нормальных людей. Или хочешь сказать, у тебя изменилось что – то в жизни?
Он молчит, а я и без того знаю, что не изменилось. Он во всем и всегда поступает так, как надо ему. Власть только усугубляет чувство вседозволенности, и девочки безотказные тоже.
- Алён, - замолкает. С минуту сидим в тишине. Она давит, а я и так внутри полыхаю. – Содержать и её и ребенка проблемы мне не составит. Давай мы попробуем снова. Пожалуйста. Не выходит о тебе не думать. Никак, - разводит руками.
Щеку рукой подпираю и смотрю на него. Вроде такой же, виски только поседели, но сострижены коротко, почти незаметно, а чувство у меня вызывает иное. Вернее не вызывает почти ничего. Есть только воспоминания.
- Со мной тоже уже не получится. Ты ведь понимаешь это сам. Вспомни, пожалуйста, когда у нас было легко и хорошо? Я напомню - на новогодние праздники, в Суздале. Даже не этот год, прошлый встречали. Скоро два года будет. Всё время после мы постоянно ругаемся. Ты хочешь быть счастливым, но сам себе не даешь. Не появится, Артём, человек, который тебя счастливым сделает по щелчку пальцев. Родной, это труд! Где – то сдержаться, где – то отвлечься, заботу проявить. Ты же можешь, я знаю. Компашка ваша дебильная, ничем хорошим эта дружба для тебя не закончится. Столько лет труда готов спустить в унитаз? Им все равно, а тебе нужно следить за своей репутацией.
- Тебе не всё равно? – прищуривается, голос его звучит вызывающе.
- Мне, твоей бывшей любовнице, звонит твоя жена, ночью, в слезах, рассказывает, что беременна от тебя, просит тебе сообщить. Ты, блд, хотя бы понимаешь всю патовость ситуации? Это же ужас! Мы с ней вообще не должны были. Очнись уже, Шумов! Ты не только ей и себе жизнь портишь, тут теперь ещё одна жизнь замешана. Жизнь маленького человека, который не виноват, что его отец в себе разобраться не может! – говорю тихо, но на пределе эмоций, сердце разорваться готово.
Ну же, Артём, ты же понимаешь, как мне важно, чтобы ты услышал меня.
- Никто, никто, Артем, тебе не поможет стать счастливым. Только ты сам. Отправная точка дана. Надо действовать, - смотрю на часы, пора на работу. – Не ругай её только за то, что мне позвонила, да и вообще не ругай. Я проверю. И пока в себя не придешь, не звони ей, а то знаю тебя.
Она ещё хотела ему рассказать, что наврала ему о том, что принимает таблетки. Но я её уговорила об этом молчать. Люди нетерпимы к своим же грехам.
Смотрю в окно. Костя рядом. Вышел из машины и ждет.
- Я от тебя ребенка хотел, Ляль.
- Видимо неточно посыл для вселенной сформировал, - шепчу.
Словно сотни бутылок шампанского разом в голове открывают. Слова Артёма канонадой по моему сознанию проходятся. Катализатор всё же срабатывает. Привет, преисподняя, я снова с тобой.
Он, возможно, что – то ещё говорит, но не слышу уже. Прощаюсь и ухожу. В глазах уже потемнело.
Воспроизвожу в памяти моменты из своего первого вскрытия. Надо отвлечься. Выходит хреново.
- Поговори со мной, - оказывается, что я уже у Кости в машине, пристегивает меня аккуратно. – Ты бледная. Держи, - вкладывает мне в руку стакан с кофе, на колени кладет шоколадку. – Давай поиграем?
Начинается. Обычно, когда он хочет отвлечься после работы или общения с Жанной, просит рассказать ему что – нибудь. Или мы с ним играем в вопрос ответ. За время общения я узнала столько всего, от любимого цвета до предпочитаемого вкуса пасты зубной, сейчас же пытается меня так отвлечь.
- Ну же, малышка давай, - начинает вопросами засыпать.
Обычно мы их по очереди придумываем, сейчас же только он задает, я отвечаю, сам отвечает и новый озвучивает. Без остановки и времени на подумать, несколько секунд нет ответа и коленку мою сжимать начинает.
После очередного прикосновения глаза открываю и понимаю, мы рядом с подъездом моим.
- Мне на работу, - поворачиваюсь и смотрю на него.
- Сегодня у тебя выходной, точнее больничный, - беззаботно паркуется.
- Я не хожу на больничный.
- Пора начинать. Не спорь, я уже позвонил. Фильм посмотрим, поспишь. Ты правда бледнющая, - открывает обертку, отламывает кусочек шоколадки и ко рту мне подносит, приторможенная я, послушно рот открываю.
Выходим с ним на свежий воздух. Стараюсь не думать, но то и дело проваливаюсь в прошлое.
- Ты руки не мыл, - меня озаряет.
- А я ждал, когда ты опомнишься, - смеется надо мной.
Фильмы я, естественно, не смотрю никакие. Костя уходить отказывается, разваливается у меня на кухне.
- Не даешь мне пострадать вдоволь, - кричу ему из гардеробной. Зашла за полотенцем, хоть в душе от него закрыться на полчасика.
- Вообще – то мне неприятны твои переживания по поводу бывшего. Но так и быть, один раз я потерплю. Жена его отожгла, конечно, - придерживает дверь в ванную комнату, не давая мне закрыть. Вот же любитель последнее слово за собою оставить.
- Кто бы за жену говорил, - строю гримасу кислую. – Лея в сравнении ангел, - убираю его руку и закрываю, в надежде, что он не зайдет.
Надо замок установить, напоминаю себе. Левый мужик по дому ходит.
Настраиваю воду погорячее, буквально варюсь, но внутри очень, просто дико холодно. Ничем я не лучше Артёма. Сама себе не даю быть счастливой. Зациклилась, понимаю это, но сделать ничего не могу. Если до этого я могла контролировать себя в желании матерью стать, то сейчас оно меня изнутри раздирает. Долго стою, пытаясь собраться, всё больше и больше ругая себя.
- Алёна, пять минут и я вхожу, - раздается из – за двери. – Отсчет пошел, - реально начинает обратный отсчет от трехсот.
Толком даже не вытерев волосы, закутываюсь в огромный халат и выхожу.
- Доволен? – странные чувства, противоречивые. Послать его хочется из – за навязчивости и благодарность испытываю за то, что не бросил одну.
- Конкретная умница, - мягко улыбается и тут же набрасывает на меня плед, концы на груди перекрещивая. С головой укутал. – Греться пошли. У нас теплопотери, - смотрит на запотевшие стенки душевой, затем на мои босые стопы. На руки подхватывает так резко, что взвизгиваю.
Глава 59
Глава 59
- Понимаешь? Это не из - за Артёма малыш погиб. А из-за меня. Это я не смогла справиться со своими эмоциями, - Костя первый с кем я обсуждаю эту тему за последние несколько лет. Сам завел разговор, сам же сейчас лежит и пыхтит на слове «Артём». С «корочками» вообще тесно общаться проблематично. Они собирают про тебя информацию, тебя пытают с пристрастием, начинаешь рассказывать – обижаются. Печалька. – Догадываешься, почему я хирургом не стала? Все просто. Если хирург контроль теряет, цена этому - жизнь пациента. В моем случае потеря самоконтроля - мое личное психологическое состояние, следовательно и жизнь. Я себе не доверяю.
Скоро утро, а мы всё болтаем. Язык у меня скоро опухнет, на галушку станет похожим. Для меня, в отличии от Кости, девятичасовой треп – за пределами фантастики, а у них по стольку часов допросы длятся.
Не пошёл на работу из-за меня, вот теперь развлекается подручною мною.
- Испугалась значит. На тебя непохоже.
- То – то ты меня хорошо знаешь, - сама не поняла, как за этой болтовней меня попускает раньше, чем я планировала.
- Лучше, чем тебе кажется.
- Наблюдательность у тебя в крови, - тихонько посмеиваюсь.
Мы с ним вдвоем лежим в моей постели. Одетые, ну как, я всё в том же халате, Костя в домашних штанах и футболке, спускался за ними в машину. За одно выкинул в мусор вещи Артёма, узнал о их наличии, когда я сказала, что в кровать ложиться в уличной одежде нельзя, но могу одолжить подходящую ему по размеру одежду. Семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять с чьего плеча, роста, да и комплекции в целом, они выше среднего.
Забавно, когда тебя ревнует мужик, который женат.
- Укоротить бы тебе твой язык, - темнота в спальне абсолютная, блэкауты плотно задернуты. Он словно в кромешной тьме видит, за секунду меня руками обхватывает, фиксирует.
- Это ты зря, он у меня многофункциональный, - от нервного ли напряжения, или просто в меня частичка Наташи вселяется, но базар свой я явно перестаю фильтровать. – Но тебе об этом не суждено будет узнать.
- Ой, всё, не беси, - одной ладонью обхватывает мой рот, второй же рукой переворачивает удобнее и прижимает спиной к своей груди. – Я и так сдерживаюсь из последних, блд, сил, а она провоцирует. Спи лучше, - переносит ладонь, с моего рта на глаза. Нашел попугая.
Движимая возмущением дергаю головой и касаюсь кончиком языка участка его ладони, недалеко от запястья. О – бал -деть. Костю словно током прошибает, реально передергивает всего. Я начинаю хохотать, а он под нос себе ругается, затем щекотать начинает. Всеобщий прикол эдакий?
Пинаюсь, вырываюсь и даже пару раз кусаю, но толку одинаково ноль. По итогу выдыхаю сквозь смех:
- Я без белья.
Руки на моем теле тут же замирают. Вот и отлично. Откатываюсь подальше. Вообще-то я пошутила, но это неважно. Ну, соврала. И что с того? Главное результат.
- Крыша с тобой потечет, - снова обнимает, но уже без подтекста, чисто по дружески. По голове гладить начинает, проходясь пальцами по длине кончиков волос.
Какое-то время лежим в тишине, надо бы постараться уснуть, но сон не идет. Меня поражает, что я впервые так быстро смогла отпустить больную для себя мысль. Вчера, уже позавчера, осле разговора с женой Артёма, думала на месяц страдания мне обеспечены.
- Ты от них не смогла родить, не потому что с тобой проблемы какие-то. Просто так было надо. Мы бы с тобой познакомились – ты от мужа ушла бы в любом случае. Зачем ребёнка травмировать, - тон настолько спокойный, будто он объясняет мне очевидные вещи. Алёна, это нож им режут хлеб, и ещё кое – что.
Завожу руку за спину, похлопываю его по боку.