Для расчленения тела используют разнообразные острые инструменты — ножи, топоры, пилы, болгарки, электрические лобзики и прочее. В наши дни судмедэкспертиза может со стопроцентной уверенностью определить, чем расчленяли труп. Даже по нескольким костным опилкам, обнаруженным при исследовании частей трупа, эксперт может многое сказать о пиле, которой орудовал преступник. Раньше считалось, что по способу расчленения можно понять, обладал ли убийца какими-то специальными познаниями — например, был ли он медицинским работником, мясником. В наше время, перенасыщенное множеством реалистичных сериалов и компьютерных игр, многие имеют представление о том, как правильно расчленить труп.
Кроме намеренного, так называемого криминального расчленения трупа, бывает еще случайное расчленение, например, колесами рельсового транспорта или винтом морского или воздушного транспортного средства. Это может быть несчастный случай (например, на воде) либо имитация несчастного случая для сокрытия преступления. Я читал о случаях подкладывания трупов убитых людей на рельсы с целью такой имитации, но сам с этим не встречался ни разу.
Зато однажды нам привезли стопу, найденную в лесу. Стопа была отделена на уровне голеностопного сустава, линия отделения была относительно ровная, кожный покров был значительно гнилостно изменен, каких-то особых примет стопа не имела. Исследовав ее, эксперт высказал мнение о железнодорожной травме. И действительно, после повторного осмотра места происшествия, метрах в двухстах от места обнаружения стопы пролегали железнодорожные пути. Но где же труп? Оказалось, что за несколько дней до обнаружения стопы на предыдущей станции поездом была смертельно травмирована женщина. Труп увезли в соседний район на вскрытие, а отделенная стопа зацепилась за какую-то деталь локомотива и проехала еще несколько километров, прежде чем упала на насыпь. Как она потом оказалась в лесу, неизвестно.
Не знаю, можно ли считать расчленением эпизод, который произошел летом, более десяти лет назад, в одном из аэропортов, однако в результате этого несчастного случая произошло полное разделение тела на очень мелкие фрагменты.
В то пасмурное утро самолет Boeing 737–700 готовился к взлету. Все шло как обычно, пилоты получили разрешение на запуск и запустили двигатели, самолет собирались буксировать на взлетно-посадочную полосу. В это время сотрудник технической службы аэропорта по какой-то нелепой трагической случайности был затянут струей воздуха в работающий двигатель. Вспышка — смерть наступила мгновенно. Приехавшая следственно-оперативная группа увидела страшную картину — по взлетной полосе от двигателя на многие метры тянулся след из мелких фрагментов человеческого тела (фото 68–71). Кости, мягкие ткани, фрагменты одежды — все было измельчено до размеров фаланги мизинца. Как насмешка судьбы среди всего этого лежали почти не поврежденные документы на имя погибшего.
Казалось бы, такая трагическая тема — расчленение трупа человека, какая уж тут может быть ирония? Но бывает.
Однажды зимой следственно-оперативную группу вызвали по адресу, где в мусорном контейнере нашли отчлененную стопу. Надо сказать, что мусорные баки всегда привлекали людей, пытающихся скрыть труп: это и бытовые убийцы, и «серийники», и женщины, которые избавляются от нежелательных младенцев сразу после родов. Расчет всегда направлен на то, что мусор вывезут на свалку, а там ищи-свищи. Но как правило негодяям не везет: товарищи бомжи прочесывают мусорные баки сверху донизу лучше всяких ищеек, они развязывают пакеты в поиске всяческих полезностей и, конечно, находят сокрытое. Так было и в данном случае — бродяга в поисках хлеба насущного развернул пакет, в котором и оказалась стопа. Наличие гражданского сознания не позволило бомжу просто так уйти, и он позвонил в полицию. Приехало много машин с мигалками, мужчины с широкими лампасами на форменных брюках ходили туда-сюда с озабоченным видом и мешали эксперту работать, полицейская собака уже обнюхала всю помойку и откровенно скучала.
Из мусорного контейнера извлекли целлофановый пакет, в котором действительно оказалась стопа (фото 72 и 73). Была она уже немного подгнившая, без кожи и, казалось, с отрубленными пальцами. Неужели дело рук маньяка? Эксперт, который был в составе следственно-оперативной группы, высказал осторожное предположение, что находка не очень похожа на человеческую ногу, но, чтобы удостовериться в этом, нужно было все-таки провести судебно-медицинскую экспертизу.
На следующий день телефоны в морге оборвали опера и следователи, пытаясь выяснить, когда была отделена стопа, чем ее отчленяли и т. д. Стопа оказалась медвежьей.
Как она оказалась в мусорном контейнере, так и осталось неизвестным. Эксперт, который ее исследовал, потом рассказывал, что весь день дарил счастье людям — он отвечал на вопросы следователей и полиции, и, когда те узнавали, что стопа не человеческая, радости их не было предела.
Исследование расчлененных трупов всегда вызывает трудности, так как эксперт обязан ответить на множество вопросов, среди которых есть и такие: был расчленен живой человек или труп? Чем производилось расчленение? Принадлежат части тела одному трупу или нескольким?
Помню историю, как в озере нашли руку. Нашедший сделал все правильно: вызвал полицию, дождался ее, показал место обнаружения. Полиция начала прочесывать дно, и через некоторое время нашли все, что недоставало, — за исключением головы. На следующий день эксперт, которому было поручено проведение экспертизы, обнаружил, что все, кроме головы, действительно на месте, однако обе найденные ноги оказались левыми, и к тому же одна из них была женская. Поиски ничего интересного не дали — остальные части женского трупа так и не нашли.
До сих пор на земле есть племена, где поедают себе подобных. Наверное, для них расчленение человеческого тела — всего лишь этап приготовления пищи. Для большинства людей мысль об убийстве и тем более расчленении, отвратительна. И вот что интересно: если убийцами становятся и мужчины и женщины, то расчленителями — в основном мужчины. По крайней мере мне неизвестны случаи, когда бы это сделала женщина.
Часть пятая. Асфиктическая
1. Повешение: как это бывает и как не бывает
Повешение — причинение смерти человеку с помощью петли, которая затягивается на шее под воздействием тяжести тела, — известно с незапамятных времен. Вспомним того же Иуду Искариота. Кто первый додумался именно так лишать жизни, не известно, но способ этот до сих пор очень распространен, ибо не требует никаких сложных приспособлений и навыков. Во многих странах повешение до сих пор остается видом смертной казни.
В народе распространено сформированное опять же фильмами мнение о том, что повешение — нечто несерьезное, процесс, который легко прекратить без последствий для организма. Решил, например, кто-то повеситься, повис, а потом передумал, подтянулся на могучих руках, освободился от петли, попыхтел и дальше пошел. Или вынимают человека из петли — тот уже не дышит, его бьют по щекам, кричат «Дыши!» — и через несколько минут спасенный начинает дышать, улыбается и радуется возвращению к жизни. Ну подумаешь, повешение! Он же повисел совсем немного!
Так что же на самом деле происходит в момент повешения?
Ответ на этот вопрос начали искать очень давно. Порой настойчивость ученых удивляет. В книге Гуго Глязера «Драматическая медицина» описываются случаи изучения асфиксии с помощью самоповреждений.
«Проблемы утопления и удушения дали пищу для опытов, проводившихся другими врачами, причем они доходили до предела подобного эксперимента. В учебнике известного специалиста в области судебной медицины Эдуарда Хофмана[7] упоминается об… опыте французского врача Николауса Миновици. Лежа в кровати, он в течение нескольких секунд сдавливал себе шейные сосуды. Сначала глаза застилало пеленой, пропадало зрение — это было сигналом, что сейчас он должен потерять сознание. Дыхание прекращалось, но оно восстанавливалось немедленно после того, как освобождались артерии на шее. Другой опыт воспроизводил незавершенное повешение. К потолку был приделан блок, через который перекидывался шнур диаметром в 5 миллиметров. На одном конце его завязывалась петля. Миновици надевал ее на шею, ложился на пол на левый бок на матрац и тянул правой рукой за свободный конец шнура, воспроизводя повешение. Даже слабое затягивание петли вызывало соответствующие явления: лицо наливалось кровью, затем становилось багрово-синим, перед глазами плыли огненные круги, появлялся шум в ушах. От „предварительных“ опытов Миновици перешел к основной цели исследования; изучил на себе полный механизм повешения. Сначала он делал попытки „привыкнуть“ к состоянию повешения, повторяя описанный выше прием до 6–7 раз по 4–5 секунд. После этого он приступил к прямому повешению на том же блочном приспособлении, так что тело его свободно висело на шнуре. Миновици удалось довести продолжительность опыта до 26 секунд. Однако невыносимая боль в области подъязычной кости справа, вызывавшаяся затягиванием шнура, заставила его прекратить опыты. Вот как описывал Миновици свои ощущения: „Как только ноги оторвались от опоры, веки мои судорожно сжались. Дыхательные пути были перекрыты настолько плотно, что я не мог сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздался какой-то свист, я уже не слышал голоса ассистента, натягивавшего шнур и отмечавшего по секундомеру время. В конце концов боль и недостаток воздуха заставили меня остановить опыт. Когда эксперимент был закончен и я спустился вниз, из глаз моих брызнули слезы“. После опыта боли при глотании держались долее десяти дней, особенно у подъязычной кости справа. Беспрестанно мучила жажда, горло все время пересыхало. Странгуляционная борозда на шее была заметна еще неделю спустя»