– Да ладно тебе все выдумывать! – добродушно ответил Михалыч. – Не сгущай-ка ты краски. Вижу я, какие красавицы у тебя в группе, что Лиза твоя, что эта… Пат. Если уж ты будешь тут передо мной речи толкать, кто тогда народ учить будет? Те молодые обормоты, что ли, которые нам машину сломали? Иди, Роберт, народ тебя ждет! Вон, у беседки, все в сборе.
Роберт потушил сигарету в банке с водой. Медленно встал, вздохнул.
– Спокойный ты человек, Михалыч! Вот тебе бы надо преподавателем быть.
– Каждый, Роберт, сидит на своем насесте. Я с машинами возиться люблю. Подкинешь учеников на езду – и спасибо! Опять же если с машиной что – я тебя всегда выручу! Новички и так всего боятся, – приговаривал он. – Пусть ездят спокойно, я сделаю так, чтобы машина в дороге не барахлила.
У беседки действительно собралась большая группа учеников, но ни Лизы, ни Нины среди желающих обучиться вождению не было. Лиза не имела манеры вообще кого-либо предупреждать о своих поступках, но Нина сознательно выполняла свое решение не ходить больше в школу. И пока вся группа изучала в школе очередные подвохи дорожного движения, она, устроившись дома, на диване под бежевой лампой с коричневой каймой египетского рисунка, дочитывала последнюю главу романа «Три товарища». Вот она перевернула последнюю страницу и задумалась. Неизвестно почему, она ожидала большего. Говоря по совести, страницы, посвященные ремонтным работам в гараже и дракам, она читала не так уж внимательно. Ее интересовали те части, в которых говорилось о Пат.
«Романтическое создание, нежный цветок, погибший в расцвете красоты… Что у меня с ней может быть общего? Почему они так назвали меня? – все не выходили у нее из головы слова Ленца. – Они меня не знают, да и я их тоже…» Она то открывала книжку, то закрывала ее, разглядывала обложку. Трое молодых парней и тоненькая девушка стояли на обочине шоссе возле старой машины.
«Любовь красива именно тем, что недолговечна… Но если разобраться, чем так уж хороша Пат? Жить или умереть – от нее не зависело. Она была красива, но в мире полно красивых женщин… – Нина задумалась. – Значит, дело было не в Пат. Дело было в ее парне, который нашел свою женщину-мечту, а она умерла. И собственно, ее смертельная болезнь окрасила всю историю в романтические тона. Не было бы болезни, что представляла бы собой Пат? Свободная бездельница, пока позволял возраст, пока были деньги. Разве лестно быть похожей на нее, если вдуматься? – Нина проворачивала ситуацию так и сяк, но не могла найти ответа. – Значит, все дело в ее внешности? Хорошенькими женщинами любуются, их берегут, как предметы искусства, а остальные должны работать как лошади? Нет уж, если скачки – значит, для всех!» Эта мысль показалась ей справедливой.
Пришел Кирилл, она покормила его ужином. Он что-то опять говорил о своих делах, о приезде Шарля Готье. Она была рассеянна, подала сначала второе, потом салат. Он даже рассердился:
– Ты не слушаешь?
– Слушаю!
– Ну повтори, что я сказал?
Она пожала плечами. Действительно, она слышала, что он что-то говорил, но мысли ее были в этот момент далеко. Да и говорил он все время одно и то же: про свою карьеру, приезд этого француза и о том, что хорошо было бы стать самому самым главным управляющим и вести все дела.
«Конечно, это важно для него, – думала она. – Но неужели он не может спросить, как я провела этот день? Не было ли мне грустно, не болела ли у меня голова?»
– То ты недовольна, что я не разговариваю с тобой, то не слушаешь, когда я говорю! – бурчал Кирилл.
– А ты даже не спросишь, хожу ли я в школу? – вдруг неожиданно сказала Нина.
Кирилл не сразу понял, о чем идет речь:
– В какую школу?
– В автошколу, – пожала Нина плечами.
Он забавно выпятил нижнюю губу и сделал удивленную гримасу.
– Действительно, я и забыл! А ты туда ходишь?
– Нет.
В голове у него пронеслось воспоминание о пыльном коридоре, каких-то невзрачных мужиках, стоящих у окна и разговаривающих с его женой, полутемная лестница и девушка в светлом пальто с прической Мэрилин Монро, встретившаяся ему по дороге.
– Отчего же ты не ходишь? Ходи. – Наевшись, он отвалился от стола. Нина заваривала чай.
– Ты же сам не хотел, чтобы я училась водить…
– Учиться водить – еще не значит водить на самом деле! – сказал Кирилл. – Если хочешь учиться – учись, ты ведь свободный человек – делаешь что хочешь, не то что я, прикован цепями к своему рабочему месту, к тысяче проблем!
Она сервировала чай на специальном подносе, подала ему.
«Интересно, сознает ли он, что шутит, когда говорит мне это?» – подумала она.
– Кстати, я завтра надену серый костюм и рубашку в полоску, – оторвавшись от чашки, поднял кверху указательный палец Кирилл. Этот жест означал: будь любезна проверить, в порядке ли брюки, лежит ли в кармане носовой платок, вычищен ли пиджак, хрустит ли от свежести рубашка. – Да, и галстук тоже приготовь! – Его палец повернулся и уперся в сторону Нины. – Я думаю, бордовый в крапинку хорошо подойдет.
«Нет, не сознает! С чувством юмора у него как-то стало не очень», – подумала Нина и спросила:
– Уже можно идти проверять?
Что-то в ее голосе показалось Кириллу странным, потому что он приподнял голову от газеты, которую всегда просматривал за чаем, и, взглянув на жену, сказал:
– Что ты спрашиваешь? Я выпью чай сам. Конечно, ты можешь идти! – Еще ему показалось, что, когда она вышла, за дверью послышался сдавленный то ли смешок, то ли плач, но он не стал обременять себя размышлениями на эту тему, дочитал какую-то пустую газетную статью до конца, прошел в ванную комнату, а через несколько минут оттуда в спальню. Мимоходом он отметил, что жена в гардеробном отсеке возится с гладильной доской и мокрой марлевой тряпкой.
«Очень, кстати, удобно иметь в квартире такую вместительную гардеробную! Жена должна быть довольна! Раньше-то приходилось гладить посреди единственной комнаты, прямо перед телевизором, мешаясь у всех под ногами!»
Он сладко вздохнул, чувствуя себя превосходным мужем, поерзал немного спиной по кровати, чтобы получше ощутить нежное прикосновение постельного белья, и через минуту, посапывая, как ребенок, заснул. Нина повесила на плечики выглаженный костюм, рубашку, носки в тон и галстук с платочком и решила постелить себе в дальней гостиной на диване. Она снова зажгла там лампу с египетским рисунком и опять взяла в руки ту же книжку. Не открывая ее, она поглядела со всех сторон на обложку, отложила книгу и выключила свет.
– Как-то все это странно… – сказала она перед тем, как заснуть.
На следующее утро Роберт возмущался, стоя у окна в предбаннике секретарши:
– Что за безобразие! Подготовили машину, а ученики на занятия не пришли!
Секретарша, молоденькая девушка с бледным лицом, ярко-красными волосами и зелеными глазами, строила из себя женщину-вамп. Но поскольку, как только она вставала со своего вертящегося креслица, оказывалось, что ростом она была только до подмышек любому, даже самому невысокому парню, образ «вамп» ей совершенно не подходил.
– Что же вы от меня хотите? – Она томно растягивала слова и картинно разводила руками.
– Звони по телефонам вот этим дамам. – Роберт выискал в своем потрепанном журнале необходимые сведения и положил перед ней на стол. – Чтобы они к одиннадцати часам были тут как тут! Вернее, чтобы к одиннадцати была Елизавета, а к часу дня – Воронина.
– Почему они сами не ходят? Может, вы их напугали? – раскрыла зеленые глаза секретарша.
– Чем я их могу напугать? – удивился Роберт. – Машина сломалась, вот они и не ходят. Но мы обязаны их собрать, деньги-то ты, наверное, уже оприходовала?
– Разумеется!
– Ну так звони, если разумеется! – Роберт был огорчен, что обе эти дамы по неизвестным причинам не пришли к нему на занятие накануне. Он боялся, что они откажутся посещать уроки. Кроме того, по Лизе он соскучился. Ему хотелось снова и как можно дольше созерцать ее тонкие дугообразные брови, губки бантиком и родинку, явно нарисованную коричневым карандашом. К Нине же у него был материальный интерес. Прозанимавшись с ней положенное количество часов, он планировал передать ее для частных уроков Михалычу.
«А что? – думал он. – Ей без дополнительных уроков экзамен в ГАИ не сдать, да и Михалычу будет ощутимая польза!»
С Лизой же он готов был заниматься сколько угодно бесплатно. Лишь бы она сидела рядом, тихонько посмеивалась грудным переливчатым хохотком, как это она делала на том единственном занятии, которое посетила, и слушала бы его рассуждения о жизни. А уж ездить он бы ее научил… Роберт вышел от секретарши и нервно курил в коридоре.
Звонки из школы застали дома обеих учениц.
Лиза рассеянным голосом сообщила, что она была занята, но сейчас уже в пути, а Нина сказала, что собирается зайти в школу затем, чтобы забрать деньги. Ей вдруг пришло в голову, что она вовсе не обязана оставлять там кругленькую сумму, если не собирается заниматься дальше.
– Как это забрать деньги? Это невозможно! – закричала в телефонную трубку секретарша в ответ на Нинины слова.
Она прекрасно знала, что, пока не начались уроки вождения, ученик вправе передумать, но она была сторонницей выполнения учебного плана, то есть была заинтересована в положенной ей премии.
– Неужели вы раздумали заниматься? – что было силы кричала она, стараясь, чтобы ее слова долетали не только до Нины, но и до Роберта. Уж если строптивая курсантка все-таки придет забирать свои деньги, так надо, чтобы по крайней мере Роберт был в курсе, как она старается исполнять свои обязанности. – Преподаватель волнуется о вас, даже по телефону велел позвонить, узнать, почему вы не ходите, может, заболели или что… В других школах так не делают! – твердила Нине она так громко, что та даже отставила трубку подальше от уха. – Мы делаем все, чтобы обеспечить удобства учащимся! Где вы еще найдете такое обслуживание?
Нина вспомнила свои приключения на автодроме, равнодушного служителя и благородный поступок Роберта. Она сознательно решила не ходить в школу, но вдруг представила себе, что вновь отремонтированная, настоящая, а не игрушечная машина опять стоит во дворе и ждет ее. Ей так захотелось попробовать! А вдруг получится?! И Кирилл ведь вчера сказал, что она свободная женщина, может делать что хочет. Она усмехнулась и спросила: