— А ты не устаешь от этого непрерывного движения?
— В этом есть свои минусы. И что самое интересное, плюсы никогда их не перевешивают.
— А если это однажды случится?
— Сомневаюсь.
— Но все-таки? — настаивала Джесси. Их взгляды встретились.
— Как ты уже говорила, кто знает, что ждет нас завтра?
Они закончили ужин и убрали со стола.
— Ты хочешь посидеть и попить кофе, пока я вымою посуду на улице? Котелок на плите.
Джесс оставила Наварро наедине с его мыслями, а сама вышла на улицу. Она переоделась в новую кофту и юбку, которые взяла с собой на тот случай, если ей потребуется выглядеть как женщине для выполнения ее миссии. Затем она распустила косу и расчесала свои рыжевато-каштановые волосы. Когда она вошла внутрь, Наварро уставился на нее, а потом сказал, что тоже хотел бы привести себя в порядок перед ответственным завтрашним днем, и вышел на улицу.
Джесс села за стол и собралась заплетать косу. Наварро вернулся, запер дверь, бросил на пол седла и подошел к столу. Поддавшись неожиданному импульсу, он произнес:
— Не заплетай их, Джесси, оставь так. Они похожи на шелковистую реку, и мои руки хотели бы нырнуть в эту реку.
Зачарованный ее красотой, Наварро начал гладить ее волосы.
Джесс закрыла глаза, наслаждаясь его неожиданно-ласковыми прикосновениями. Вдруг он отступил в сторону. Джесс встала и повернулась лицом к нему:
— Наварро…
Она заколебалась и опустила голову. Она понимала, что в любой момент он может исчезнуть из ее жизни навсегда. Это был первый и последний раз, когда они были одни. Если Джесс не даст ему понять этой ночью, какие чувства испытывает, другого шанса может не представиться. Если он не будет знать правду, то не сможет захотеть остаться с ней. Наварро должен знать, что его любят, его хотят, он нужен ей не только для той работы, на которую она наняла его. Он должен видеть, что для нее он особенный, он может занять главное место в ее жизни. Джесс должна отдать ему то, что может дать только она сама: ее любовь, доверие, саму себя. Она не совсем знала, что надо делать, но ее мама всегда говорила, что такие вещи происходят сами собой. Казалось, что-то внутри нее твердило: «Сейчас или никогда». И Джесс не могла сопротивляться этому внутреннему голосу.
Наварро хотел отойти, он считал, что не может приближаться к ней, но не мог найти в себе силы сделать это. Он поднял ее подбородок и заглянул в ее глаза.
— Что такое, Джесси? — спросил он. Девушка была в смущении. Может, она боялась оставаться здесь с ним этой ночью? Она, наверное, хотела попросить его переночевать на улице. Ему, должно быть, надо самому уйти и избавить ее от необходимости просить его об этом.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? Да?
Джесс не поняла его.
— Нет конечно. Ты мне нужен.
— Я имел в виду, может, мне стоит переночевать на улице?
С той самой минуты, как она встретила Наварро, Джесс поняла, что это ее мужчина. Но дни, проведенные с ним, свидетельствовали о том, что он не может поверить в ее любовь. Его надо убедить, что перед тяжелым испытанием, борьбой с Флетчером, она хочет испробовать, что такое любовь, его любовь. Наварро был единственным мужчиной, который разбудил в ней эти чувства. Ее мама, ее дедушка ушли навсегда. В Сан-Анджело Джейк мог лишить жизни ее саму. Джош мог убить Наварро. Они оба могут скоро погибнуть от пуль Флетчера. Жизнь может оказаться такой короткой и такой жестокой. Прежде чем смерть унесет ее, она хочет испытать все прелести любви. Когда их сердца и их тела соединятся, Наварро останется с ней наверняка. Ее любовь завоюет его, удержит в ее жизни. Джесс должна доказать ему, что ради нее стоит рисковать, что он та мечта, воплощения которой ждешь. Он сам был для нее такой мечтой.
— Нет, не уходи, — сказала Джесси.
— Мне опасно оставаться рядом с тобой этой ночью, — предупредил Наварро.
— Я знаю.
В душе Наварро шла ужасная борьба. Его разум приказывал ему бежать. Но он смотрел на девушку, и его сердце умоляло его остаться.
— Джесси, ты уверена? — спросил он. — Я знал мало женщин и ни одной такой, как ты. Мы не сможем долго быть вместе. Нас могут убить, взять в плен, твой отец может решить не нанимать меня. Эта ночь может быть единственной. Это слишком мало, что можно предложить такой прекрасной женщине, как ты. — Наварро сознавал, что Джесс не понимает, насколько правдивы эти слова. Время было тем даром, которым он не мог распоряжаться по собственному усмотрению. Но он не мог сказать ей почему. Он не хотел, чтобы она узнала о его страшных деяниях.
Джесс поразила его искренность, но она надеялась, что позже сможет изменить его мысли.
— Разве одна ночь не лучше, чем вообще ни одной? — смело ответила она.
— Для меня — да. А для тебя? Не отвечай поспешно. Сделанного не вернешь.
Джесс смотрела на его красивое лицо. Да, подумала она, ее слова были правдой.
— Наварро, я бы хотела получить от тебя не одну ночь. Но если это все, что ты можешь дать мне сейчас, то пусть так оно и будет, — ответила она без колебаний.
— Не только сейчас, Джесси, всегда. Подумай об этом. Я не стану давать красивых и лживых обещаний, какие дают другие мужчины, чтобы получить то, что им хочется. Ты не создана для этого.
— Я хочу тебя, Наварро, сколько бы ты не мог мне дать, как бы долго ты не мог пробыть со мной.
Сердце Наварро трепетало от желания и раздиравших его сомнений. Если бы он встретил Джесс несколько лет назад, когда его жизнь была иной! Его сердце превратилось в кусок льда, а она была, как теплое солнышко, которое растопило этот лед. Если он позволит Джесс завладеть им, если он пробудет возле нее слишком долго, то может погибнуть. Им обоим будет тяжело, когда ему придется уехать, особенно потому, что он не мог сказать ей, почему этот отъезд так необходим. В то же время в жизни так мало радостей, особенно у него. Их может и не быть вовсе. Как он мог упустить такой момент? Может быть, стоит рискнуть?
Джесс наблюдала эту внутреннюю борьбу и думала, кто победит. Такой мужчина вряд ли встретится ей когда-нибудь. Ее воспитывали по-мужски, она была особенной женщиной. Поэтому ей нужен был необычный мужчина, сильный, способный защитить ее.
— Наварро, это не имеет никакого отношения к работе. Уедешь ты или останешься, то, что произойдет, будет просто отношениями между мужчиной и женщиной.
Наварро наконец сделал выбор. Он надеялся, что выбор был правильным.
— Джесси, даже если ты передумаешь стать моей сегодня ночью, я все равно буду работать на тебя. Я старался держаться подальше от тебя, потому что так было бы лучше для нас обоих, но я больше не могу.
Джесс приблизилась к нему.
— Я тоже пыталась сделать это. Ты так не похож на всех мужчин, которых я знаю. Никто из них не возбуждал во мне такие безумные чувства. Если нам суждено погибнуть от руки Флетчера, то я, по крайней мере, хоть один раз буду твоей.
Наварро заключил Джесс в объятия. Неважно, что ждало его впереди. Сейчас имела значение только эта ночь, которую он никогда не забудет. Некоторое время он просто наслаждался ощущением близости Джесси. Затем Наварро наклонился и поцеловал девушку. Этот поцелуй опьянил его сильнее самого крепкого виски.
Джесс обняла его за шею и поцеловала в ответ. Его руки сжались. Наварро, постанывая, целовал ее губы, выражая свое неуемное желание. Ее потрясла сила их взаимного влечения, тело покрылось испариной, сердце бешено колотилось. Ощущения были непривычными и восхитительными. Если эту мечту нельзя удержать надолго, то пусть она воплотится хоть один раз.
Наварро был сражен тем, как страстно Джесс отвечает на его поцелуи и объятия. Голова его шла кругом, мысли смешались. Ее поцелуи так отличались от тех, что он получал от женщин, которым платил за их ласки. Наварро очень редко бывал с женщинами, но сейчас почувствовал, что эта поразительная красавица пробудила в нем всю его сексуальную энергию.
Их поцелуи стали более долгими и возбуждающими. Губы Наварро ласкали разгоряченное лицо Джессики, спускались на ее шею, затем возвращались назад. Он зарылся лицом в ее волосы, наслаждаясь их прикосновением к своей щеке. Его рука поднялась по ее спине и утонула в каштановом водопаде. Волосы рассыпались у него между пальцами. Наварро прижал ее голову к своей груди и поцеловал Джесс в макушку.
— Я никогда в жизни не испытывал ничего более приятного, чем сейчас, когда ты в моих объятиях.
Джесс слышала, как бьется его сердце. С каждой минутой это биение становилось все сильнее и сильнее. Казалось, Наварро больше всего на свете хотел ее, но пытался сдержаться, чтобы не разрушить их союз. Она ласкала его мускулистую спину, сильные руки и плечи. Ее пальцы нащупывали выпуклости мышц и мускулов, переливающихся, словно вода в бурном потоке. Джесс была счастлива, ощущала такую свободу, что ей казалось, ее сердце не выдержит столь сильного накала страстей.
Наварро прижался губами к ее рту и дрожащими пальцами начал расстегивать пуговицы ее блузки. Он спустил блузку с ее плеч, а потом сбросил на пол. Его пальцы ласкали ее атласную кожу восхитительно и возбуждающе. Наварро легко развязал завязки ее лифчика, так как она сама расстегнула на нем пуговицы. Ее мягкая грудь упруго поддалась его рукам. Соски затвердели от его ласк. Он жадно припал к ним губами и принялся нежно ласкать их.
Джесс поразило, как возбудили ее его ласки. Она ожидала, что его прикосновения будут приятными, но они были непередаваемо прекрасны. Она почувствовала, как он снял с нее юбку, и прижалась к нему, чтобы дать понять, чтобы он не останавливался. Решив, что он не знает, как надо обращаться с панталонами, она сама освободилась от них. Джесс порадовалась про себя, что не надела после купания ботинки, а то их пришлось бы довольно долго расшнуровывать.
Руки Наварро гладили ее обнаженное тело. Годы тяжелого труда сделали ее тело сильным, но оно было очень женственным, восхитительно женственным. Загорелая кожа сохранила розовый оттенок и была гладкой, словно шелк. Наварро чувствовал ее тепло, изнывал от желания прижать ее к своей обнаженной плоти. Но сначала ему надо было притушить лампу, чтобы скрыть шрамы на спине. Он взял Джесс на руки и положил на лежанку, на которой была расстелена ее подстилка. Наварро некоторое время восхищенно разглядывал ее прекрасную наготу. Она не делала никаких попыток прикрыть грудь или рыжие волосики между бедер. Джес