— Я уверен, если вы передадите мне документ, где изложите свой взгляд на эти отношения, то даю слово, он не только попадёт в руки Папы, но и будет им внимательно изучен и понят, — осторожно ответил я, — остальное, может решить только он.
— Это уже многое! — облегчённо покивал головой Заморин, — мы были бы благодарны, если бы ты взял на себя труд осуществить посредническую миссию между нами.
— Конечно, дня вам хватит оформить необходимый документ? — поинтересовался я.
— Он уже готов, — уголок губ Заморина дрогнул, — точнее два экземпляра, какой выбрать, решишь ты сам.
Я рассмеялся, понимая, что это он меня немного уколол, так же как и я его прошлый раз на приёме. Подняв руки, я с улыбкой сказал.
— Хорошо сдаюсь, ваша мудрость великий Заморин, лишила меня возможности сопротивляться. Вы примите от меня в дар тот сундук, что был первым из показанных вам?
Заморин нахмурился и чётко произнёс, не приняв шутки.
— В обмен на что? Я Витале уже достаточно долго нахожусь на троне и чётко понимаю, когда подарки дарятся просто так, а когда мне придётся за них платить определённую цену.
«Ну я в принципе и раньше знал, что дипломат из меня так себе, — тяжело вздохнул я про себя, понимая, что меня опять раскусили».
Поэтому убрав улыбку с лица, я также серьёзно ответил.
— Пока идёт ваша переписка со Святым престолом, я прошу прекратить преследовать христиан, поскольку информация об этом, также станет доступна Папе.
Он нахмурился,
— Ты мне угрожаешь?
Я развёл руками.
— Кто я, чтобы грозить могущественному правителю Каликута? Просто довожу до вас информацию, что церковь славится на только любовью к ближнему, но ещё и Крестовыми походами против неверных, можете спросить об этом у арабов. Конечно пока морской путь сюда мало кому известен, но, думаю если Папа подумает, что в этой точке мира уж чересчур жестоко обходятся с людьми только основываясь на том, что они приняли в душу другого бога, я затрудняюсь сказать, какое решение он может принять.
Заморин нахмурился, ему явно не понравились мои слова. Он несколько минут раздумывал.
— Мы готовы принять дар от тебя, завтра утром ты получишь оба варианта письма Святому престолу. Сам выберешь тот, который лучше подойдёт к нахождению компромисса.
— Ваша мудрость, великий Заморин, заставляет меня каждый раз ею поражаться, — я искренне поклонился, что не привело его в лучшее расположение духа, но дар он по крайней мере принял и сундук от моих офицеров перекочевал с помощью слуг за ширму позади него.
Глава 16
— Надеюсь с неприятной частью разговора мы закончили, — он на мгновение прикрыл глаза, чтобы скрыть своё недовольство и раздражение, но сразу, как открыл их, заговорил со мной обычным тоном.
— Я искренне на это надеюсь, — снова поклонился я.
— Проведённое расследование нечистоплотности некоторых торговцев, — продолжил он, — вскрыло много гнойников, и выяснились весьма некрасивые факты о моей родне, а также части советников. А зная, что всё началось лишь с маленького инцидента на рынке, мы бы хотели преподнести тебе дар, чтобы показать, насколько ценна была оказанная тобой услуга по разоблачению изготовителей фальшивых камней.
Я заинтересованно слушал его, когда появился тот офицер, к которому я тогда обратился на рынке, со знакомой шкатулкой под мышкой. Правда в этот раз он был одет много лучше, чем прошлый, а золотая сабля, висящая на боку явно была подарком скорее всего самого Заморина. Что тот и подтвердил, сказав, что в этой истории, каждый получил, что должно, отказавшись при этом рассказывать что-либо сверх того, что он уже объявил. Настаивать я понятное дело не стал, поэтому когда передо мной поставили шкатулку, я осторожно открыл крышку и обомлел. Внутри, лежал всего один камень, но зато какой! Огромный, огранённый рубин такого любимого мной насыщенно-красного цвета, на простой золотой подвеске, какой я всегда носил эти камни. Подарок явно делали для меня лично, учтя мои вкусы.
— Я почту за честь носить его, — произнёс я и с его разрешения, взял ожерелье из шкатулки и повесил на шею. Он точно был больше и тяжелее, прошлых своих собратьев, что у меня были, это ощущалось по его весомой тяжести.
От моего поступка Заморин чуть повеселел.
— Мы рады, что смогли учесть твои интересы Витале, — хмыкнул он.
— Тогда я думаю десять килограмм какао-бобов, которые завтра получит ваш повар, скрасят привкус огорчения от нашего недавнего разговора, — поклонился я в ответ.
— Я готов купить много больше, по любой цене! — воскликнул он.
— К сожалению, эти бобы служат у майя вместо денег, — я огорчённо покачал головой, — поэтому думаю вы понимаете, что их цена была весьма высока для того, чтобы ими торговать, я взял лишь немного себе, когда попробовал этот дивный напиток. Так что их у меня осталось только для личного использования великий Заморин, и продавать я их не намерен.
Он огорчённо покачал головой.
— Хорошо, я понимаю, надеюсь следующий раз, когда ты посетишь тот континент, ты вспомнишь обо мне и купишь их в достаточном количестве.
— Конечно, — низко склонился я, понимая, что аудиенция окончена. Поднявшись со стула, я ещё раз низко поклонился и подхватив разомлевших от обильной еды и выпивки офицеров, отправился в обратный путь.
— Как прошёл разговор с правителем? — поинтересовался у меня сеньор Бароцци, видя, что я молчу всю дорогу и о чём-то напряжённо думаю.
— Тяжело, — признался я, — но по крайней мере надеюсь христиан на какое-то время оставят в покое.
— Это же отличные новости, сеньор Витале! — обрадовался он, — почему же вы так грустны?
— Да вот думаю о письме, что он через меня хочет отправить Святому престолу, — я почесал затылок, — правильно я делаю, становясь посредником? Не слишком ли это для моей скромной особы?
Услышав мои слова, венчальных громко фыркнул. Я удивлённо обернулся, посмотрев на него.
— Что с вами, сеньор Бароцци?
Он поражёно посмотрев на меня, покачал головой.
— Я не буду говорить вам всего, что у меня сейчас вертится на языке сеньор Витале, — заметил он, — но просто поверьте слову старого опытного человека. Никто кроме вас, не подходит на эту роль лучше! В этом я твёрдо уверен сам, и если вы спросите любого из офицеров моих или морских, то думаю вы получите ровно такой же ответ.
— Мне бы вашу уверенность сеньор Бароцци, — тяжело выдохнул я и пошёл к пирсу, где на волнах слегка покачивался огромный корабль.
18 января 1203 года от Р.Х., Аравийское море
Наконец все приготовления, продажи, покупки были завершены и простившись с гостеприимным портом, мы двинулись дальше. Ночью перед отплытием я поговорил последний раз со старейшинами христиан, попросив их не рисковать понапрасну. Обещания Заморина о прекращении гонений сегодня есть, а завтра нет, поэтому им лучше, как и прежде, не выходить из тени. Они весьма серьёзно восприняли мои слова, пообещав, что выполнят мою просьбу, особенно им понравились подарки. Я попросил местных ювелиров сделать по золотой цепочке с крестиком и раздал их на нашей встрече, вручив также оставшиеся у меня три книги Священного Писания. Последним они обрадовались даже больше, поэтому я понадеялся, что новая вера в Индии просуществует, даже если Папа, откажется присылать сюда своего представителя. Простившись с ними с этими невесёлыми мыслями, я отбыл на корабль, велев поднимать паруса и отходить сразу поутру, пока ещё какое-то происшествие не оставит нас здесь ещё на несколько дней. Зная мои способности влипать в неприятности на ровном месте, сеньор Джакопо тут же это и выполнил, заслужив от меня грозный взгляд, поскольку он высказал свои мысли вслух.
28 марта 1203 года от Р.Х., мыс Доброй Надежды, Южная Африка
Я не стал сильно выёживаться и обратный маршрут из Индии проложил до берегов Сомали маршрутом первого путешествия Васко да Гама, только он плыл в Индию им, а мы обратно. Из Аравийского моря и Тихого океана, мы с муссонными ветрами, а затем мозамбикским течением прошли короткими остановками вдоль восточного побережья Южной Африки по территориям нынешних Сомали, Кении, Мозамбика, нигде особенно не задерживаясь и даже незаметно для меня, вышли в воды, где Атлантический океан, соединяется с Индийским, это я заметил только при очередном утреннем купании, а затем симбионт подтвердил мои натурные испытания, вызывающие до сих пор священный трепет у всей команды, когда они видели это по утрам и вечерам. Даже канат, которым я был привязан к четырём морякам, никак их не успокаивал, поскольку глубина океанов, по водам которых мы шли, не поддавалась исчислению. Хотя что говорить о глубинах, если простые киты или касатки, которые встречались нам на всём пути повсеместно, не говоря уже про дельфинов, часто сопровождавших корабль, плывя рядом и те повергали их в священный трепет.
Особенно сильно команда испугалась, когда вовремя одного из купаний, рядом со мной всплыл огромнейший синий кит, который видимо заинтересовался, кто это тут кроме него в этих водах плавает. Я, аккуратно стараясь не попасть под турбулентность воды, которую вызывал этот гигант своим телом, какое-то время успел поплавать рядом с ним, прежде чем перепуганная команда, забила тревогу, и насильно не подняла меня наверх. Никакие мои речи, что он не опасен, не помогли успокоить матросов, а когда сбежавшиеся офицеры оценили размеры кита, особенно рядом с кораблём, с которым он всё ещё плавал, показывая себя во всей красе, то сеньор Джакопо, на полном серьёзе сказал, что не пустит меня больше в воду, даже если для этого ему придётся расстаться с жизнью.
Я подумал он шутит, но видя, как на его сторону встали абсолютно все офицеры, то молча, но гордо удалился в свою каюту. Вечером мы конечно с ним поссорились, но пришли к договорённости, что я могу плавать, как и раньше, но теперь уже верёвку будут держать исключительно офицеры, которым хватит ума быстро меня вытащить, в отличие от матросов, которые не слыша от меня сигналов, позволили плавать рядом с этим огромным монстром, а также я сам, когда увижу очередное морское