– Это ваш официальный бизнес? – заинтересовался я.
И навострил уши.
Но на сей раз она не испугалась.
«На, подавись!» – поймал я волну.
А вслух Анастасия с укоризной произнесла:
– Ну, разумеется. Ювелиры – зарегистрированы, как индивидуальные предприниматели, налоги добросовестно платят. А мы – если находим для них клиента – получаем свой процент. Все прозрачно. Все довольны.
– Отличная идея, – похвалил я. – Ваша?
– Нет, – неохотно призналась девушка. – Этим Микаэла Евдокимовна ведает. Наш директор по развитию.
«Чертова крокодилина!»
Я прикинулся дурачком:
– Но раз вы, Настенька, – директор магазина, эта женщина подчиняется вам?
Красотуля поджала губы:
– В нашем холдинге – семнадцать торговых точек, по всей стране. И мы все – просто наемные сотрудники. А Микаэла Евдокимовна – сидит в центральном офисе. Осуществляет общее руководство. Владеет серьезным пакетом акций. И входит в совет директоров.
«Если, сучка, вдруг удумает запрос в Екатеринбург послать?! С нее станется! Конец мне тогда…»
«Темные дела тут у вас, в златом королевстве», – подумал я.
Вот и первая просьба для Вареньки: нужно как можно быстрее проверить нервную директрису ювелирного магазина.
Я ожидал, что ювелир окажется бородат и вальяжен, а мастерская его будет похожа на музей. Однако в реальности все оказалось скучнее: всего-то закуток в захудалом торговом центре, по соседству с металлоремонтом и химчисткой. И парень, что хозяйничал здесь, никак не походил на творца (с большой буквы «т») – скорее мелкий, не шибко удачливый предприниматель. Озадачил он меня первым же вопросом:
– Вы, правда, что ли, побрякушку из каталога хотите взять?
– Да, колечко в виде молнии. Я же вам говорил.
– И мой телефон вам Малеванная дала? – продолжал допрос парень. – Из ювелирного на Цветном бульваре?
– Да, а…
Ювелир перебил:
– Как она выглядит?
Интересный получался разговор.
Я усмехнулся:
– Весьма неплохо. Стройная шатенка, глаза голубые, на правой щеке родинка.
Мысль его мне пока поймать не удавалось. Очень сложно: когда человек суетится, избегает смотреть в глаза да еще отделен от тебя пластиковым стеклом.
– Ладно, поверю на слово, – неохотно откликнулся парень. – Но «молния» вам не понравится.
Он быстрым движением швырнул мне в ладонь серебряное колечко – его руки я коснуться даже не успел.
М-да, фотографы, что снимали изделие для каталога, явно постарались. На картинке безделушка выглядела интригующе, эффектно, почти символично: молния, указующий перст… Но сейчас – я смотрел на кривоватые грани тусклого серебра и понимал: девчонка-школьница безделице была бы рада. А вот Варя… Единственное, в чем можно не сомневаться: точно уж не испугается, что я пытаюсь ее подкупить.
Тут и первая мысль поймалась: «Хотя б за штуку «деревянных» впарить – и то хлеб».
В то время как в каталоге значилось: «5499 рублей».
Я решил потянуть время. С любопытством спросил:
– А кто это колечко сделал? Вы?
– Ну… типа. – Парень смутился.
– А еще что-нибудь из вашего показать можете?
Ювелир оживился:
– Ценовой диапазон?
– Нормальный, – усмехнулся я. – Не за штуку «деревянных».
Он взглянул с уважением:
– Брюлики интересуют? Все чистяк, с сертификатами!
«Если подстава – Настьку урою!» – прилетела ко мне очередная чужая мысль.
А продавец метнул на прилавок продолговатую бархатную коробочку, полную золотых побрякушек.
Здесь действительно имелась парочка элегантных вещиц. Особенно мне приглянулась очередная вариация на тему молнии: милое колечко белого золота с камушками-всполохами из рубинов. Под Варины серо-зеленые глаза, правда, не подходила, но под ее суровый, громовой характер – очень даже.
– Сколько? – спросил я.
– Десять штук. Долларей, – мгновенно откликнулся парень.
– Ничего себе! – вырвалось у меня.
– Так авторская работа! Единственное в своем роде! Рубины – чистейшие! – загорячился он.
Чужое волнение мне всегда на руку.
«Нетребин сказал: за шесть сольешь – молоток. До семи, значит, можно спокойно падать».
Ага. Уже интересно. А с чего было Нетребину – не выставить спокойненько молнию с рубинами в одном из своих магазинов?
– Это бэушная, что ли, вещица? – Я повернулся с колечком в руке к свету.
– Глаза разуй! – С ювелира слетели остатки свойственной профессии респектабельности. – Не видишь, что ли: новье! Ни царапинки! Пломба висит! Хочешь – на экспертизу отдадим!
«Давай, лопух, решайся!»
Я вернул кольцо на прилавок. Покачал головой.
– Я почти такое же в магазине видел. Вдвое дешевле.
– Да что ты гонишь! – окончательно взъярился парень. – Гранаты ты мог в магазине видеть, гранаты – в серебре. А тут белое золото с рубинами. Да одни камни – на шесть штук тянут. А желтушка? А работа?!
«Возьмет, возьмет! Настька бы иначе не прислала!»
Но я не спешил.
– А кто производитель?
– Сказал же тебе: авторская работа. Частная ювелирная мастерская. Камни – Де Бирс. Золото якутское. Пайка эксклюзивная.
– Может, оно ворованное? – продолжал занудствовать я.
– Я, по-твоему, совсем идиот! – закатил глаза ювелир. – У меня точка официальная, лицо юридическое, проверка за проверкой, а я буду краденое продавать!
«Можно и до шести упасть. Вдруг получится все себе оставить? Нетребин был, а теперь и сплыл, Мика носу не кажет, документов никаких не осталось».
Я еще раз оглядел кольцо. Представил, как сверкает, красными всполохами, молния на Варином пальчике.
И твердо произнес:
– Ладно, уговорил. За четыре возьму.
Дома я долго смотрел на изящную вещицу. Любовался. Представлял Варино лицо – когда надену молнию белого золота ей на пальчик. Что душой кривить, слегка гордился собой. Предвкушал.
Потом отогнал мысли о личном. Задумался над своим расследованием. Как, черт возьми, связать в единое непонятные страхи директорши магазина, темные делишки частного ювелира – и роковые, с интервалом в двадцать четыре года, смерти в семье Нетребиных? Не мог я представить себе, допустим, мстителя, кто убивает за дела давно минувших дней. Да и, получается, этот мститель – не один? Вечной жизни нет, не мог единственный человек убить и деда, и отца, и сына.
А если Михаил Юрьевич погиб – из-за своей профессиональной деятельности во времени настоящем, тогда кто и зачем отправил ему открытку с непонятным стихом: «Твой черед. Настал твой год»? Просто хотели деморализовать, испугать, выбить из колеи? Но для этого врагу нужно было как минимум знать историю семьи Нетребиных.
Я решил: в следующую нашу встречу с Варей рассказать ей про роковые даты. Спросить ее совета – и компетентного мнения.
А ночью, когда уже засыпал, я вдруг совершенно отчетливо расслышал гневный выкрик:
– Вы – ваша проклятая семейка! – сломали всю мою жизнь!
Голос был женский. Совершенно мне не знакомый.
Я встрепенулся. Высшие силы явно давали мне очередной знак. Но сколько я ни пытался разглядеть лицо женщины, получить хотя бы минимальный намек, кто она и где ее искать, больше мне не показали ничего.
1993. Маша Дорохова
Я окончила шестой класс на одни пятерки и мечтала о море. Бабуля грозилась достать путевки в Сочи – не вышло. Она, пусть уважаемый преподаватель, доктор наук и доцентша, пробиваться не умеет. Пришлось коротать июль в подмосковном пансионате.
Комаров здесь было – не счесть. Середина лета, самое кровососное время, тем более что сразу за территорией – речушка и заболоченный лесок. Сетка на окне оказалась рваной, китайской «звездочки» (ее бабушка взяла в качестве средства защиты) насекомые не боялись абсолютно. Ели нас поедом, в ушах стоял постоянный звон.
Бабуля, впрочем, твердила:
– Все равно хорошо. Воздух, природа.
Мне в доме отдыха тоже лучше жилось, чем дома. Там-то я – вся в делах. Школьные уроки – ерунда, малость. Хватало других обязанностей: посуду вымыть, пол подмести, цветы полить. Это только обыденное. А еще экзотика. Раз в месяц – не поверите! – бабушка требовала: обязательно протереть от пыли все книги во всех шкафах. Почти две тысячи томов!
Здесь, на природе, полной свободы тоже не дождалась. Пусть от хозяйства свободна – но от учебы не спрятаться. Хотя и каникулы, бабушка неумолима. Учебник по русскому, тоскливый английский по Бонку, рассказы Пришвина, стихи Тютчева. Любимую книжку «Девушка лучшего друга» Анны Антоновой читала, будто преступница, украдкой.
Но бабуля и мыслит, и живет по собственным максимам. По-современному говоря, понятиям. Одна из них: «Ребенок (то есть я) должен быть постоянно занят».
Во всем доме отдыха только я была вечно с книжками, при деле. Остальные дети – а их здесь полно – маялись от скуки. Чай, не наши дни и не Турция, аниматоров не имелось. Всех развлечений – шашки в комнате отдыха, холодная, мелкая речушка под звон комаров да дискотеки по вечерам – впрочем, туда нас, мелочь пузатую, не пускали.
Бродили мои ровесники по территории, неприкаянно лузгали семечки на детской площадке. Я им втайне завидовала, но бабуля неумолима:
– Бесцельно тратят свою жизнь. Пусть не читают – но можно же ходить в походы. Ездить на экскурсии. Каждый день – с одной и той же точки – фотографировать или рисовать закат. Да и вообще, июль, в лесу должна быть малина.
Последняя идея мне пришлась по душе.
– Ой, а пошли проверим! – прицепилась я к старухе. – Погуляем, наберем малинки!
– Ну, может быть, как-нибудь, – быстренько дала она задний ход.
Я знала прекрасно: бабушка моя советы, как время провести, давать горазда. Только сама всегда предпочтет с книжкой поваляться. Причем не с детективом, а с заумью, типа Бахтина или Лосского. Но мне ведь тоже хотелось урвать свой кусочек счастья!
И, чтоб хорошая идея не пропала, я в тот же день на обеде позвала в поход соседей по столовскому столику: Анжелу, девочку моих лет, и ее маму – та тоже явно тяготилась пансионатным ничегонеделаньем.