"
Я, с тоской смотрел на огни ночного Гонконга. Город манил своей восточной экзотикой, но мне оставалось только тяжко вздыхать. Не то время и не тот момент. Потом, когда мы разберемся с испанцами, я вернусь сюда, поброжу по узким кривым улочкам, попробую местную кухню, полюбуюсь местными еврейскими девушками в польских борделях, познаю изысканную страсть местных жриц любви. Но это все потом. А сейчас - война. Война и враг у ворот! Самое опасное для САСШ - это крейсерская война, которую могут начать испанцы. Несмотря на устаревшие корабли, они смогут добиться значительных успехов. И не важно, что их калоши не бегают больше 15 узлов, и многие являются деревянными - достаточно вспомнить действия немецких вспомогательных крейсеров во вторую мировую войну и все станет на свои места.
Тогда несколько сухогрузов, вооруженных пушками, приковали к себе практически весь английский флот в Индийском и Тихом океане! И это в эпоху радаров и авиации! А что говорить сейчас? Если прозевать с моментом начала военных действий, то испанцы могут упорхнуть из мышеловки, в которую они же себя и загнали. Нерешительность местного командования и ожидание непрерывных инструкций из Мадрида - вот их главная ошибка. Именно по этой причине я, Алексей, категорически отказался, и отговорил коммодора Джорджа Дьюи, от планов устранения испанского адмирала Монтохо с помощью повстанцев. Пока есть адмирал - испанцы держаться кучно, как только адмирала убрать - начнется разброд и шатания. А что это значит? А это значит то, что среди испанских командиров, может найтись парочка недисциплинированных офицеров, желающих погеройствовать.
И что тогда? А тогда ищи эти калоши, как ветер в поле! Не помогут ни радары, установленные на "Олимпии", ни ее великолепные орудия и турбодизеля! Прячась среди многочисленных островов, ускользнувшие калоши смогут довольно длительное время причинять ущерб торговле, а средств, для их поиска недостаточно! Поэтому только вперед, и как можно к быстрее! Сейчас в Гонконге сконцентрировались 4 больших бронепалубных крейсера во главе с "Олимпией", два небольших устаревших, но прошел "нашу" модернизацию, вооруженный пароход для траления мин, угольный транспорт и танкер. Для полного и ужасающего разгрома испанцев сил хватит. Весь вопрос в команде сверху. А команда сверху, зависит от того, насколько Инночка проявит свое обаяние при личной встрече. Главное потом Аникею не проболтаться - пусть пребывает в святом неведении, что Инночка святая и безгрешная.
Святость Инны для меня была чем-то вроде анекдота. До того, как ее пути пересеклись с моими путями, она побывала практически во всех постелях всех продюсеров Екатеринбурга, а затем Москвы. И не только продюсеров. Талантлива ли была Инна со своими песенками? Пес его знает! Женский поп-шансон в России не задался. А по-другому Инна не могла. В этом ее беда - слишком утонченная и слащавая "барбиобразная" внешность для классического шансона. Можете вы себе представить Памеллу Андерсон, исполняющую что-то про судьбу "несчастной пацанки" полюбившей сына прокурора? То-то и оно, что не можете - не тот типаж! А чистая попса у Инночки тоже не получалась! Как-то вот в детстве ее зациклило на дворовых песнях, и хоть ты тресни, не могла она про любовь-морковь сочинять! Да и начинала то она свою интимную жизнь - то ли с двенадцати, то ли с одиннадцати лет. То ли с каким-то учителем, то ли с какими-то дворовыми пацанами, споившими ее в дворовой беседке стаканом портвейна.
В конце концов она так и не нашла богатенького Буратину, который бы ее спонсировал и меценатировал. Познакомились мы в кабачке "33-й бродяга", одного из подмосковных поселков. По сути это был заурядный бар, где на крошечной эстраде, размером метр на метр сидя на стульчике, играла какая-нибудь приглашенная местная околознаменитость. Нет, Инка, конечно же, страстная девчонка, но… Чертова максималистка! Да и пить ей много нельзя - как напьется, так дура дурой! …
Но сработало! Не знаю, Инка ли удачно обольстила Лонга, своими заготовленными и выученными пассажами про геополитику и ум самого Лонга, или ее стриженный рыжеволосый лобок воспалил воображение, но 24 апреля 1898 года, Лонг телеграфировал Джорджу Дьюи, приказание "немедленно следовать к Филиппинским островам и начать операции против испанского флота с величайшим старанием".
Подчиненные моего "подопечного" Дьюи были хорошо подготовлены, как и их корабли - в январе-феврале, мы расстреляли по два комплекта стволов, тренируя его комендоров, и отрабатывая стрельбу соединением по данным радара. Нам оставалось пополнить запасы, что коммодор сделал за три дня, предварительно переведя эскадру из Гонконга в ближайшую бухту Мирс-бей, так как Англия объявила нейтралитет в войне. "Своевременность" объявления нейтралитета, наводила на мысли, что слишком много американских политиков имели контакты с британскими политиками. И не просто имели, а проводили откровенно пробританскую политику, пытаясь сделать так, чтобы американцы "ложились" под британскую империю. В ходе пополнения запасов, вскрылось одно очень серьезное упущение с нашей стороны - мы озаботились наличием танкера, но не озаботились наличием транспорта, для пополнения запасов кораблей в море, на ходу. Воду и провизию пришлось принимать по старинке - с помощью малых плавсредств, при практически полном отсутствии механизации.
27-го числа Джордж Дьюи принял на борту "Олимпии" бывшего американского консула в Маниле, который подробно описал испанские укрепления. Данное описание стало возможным благодаря Сирине, которая с мольбертом и спрятанными видеокамерой и фотоаппаратом исколесила Манилу и ее окрестности, а также побывала неподалеку от Субик-Бея. Джордж, увидев столь детализированную карту и фотографии испанских укреплений, в порыве энтузиазма, хотел было начать работать над планом штурма Манилы круглосуточно, но мне удалось его переубедить от бессмысленного изнурения себя недосыпаниями. Все хорошо, но в меру. Вечер закончился вполне спокойно и романтично. Сирина, в шикарном платье, с откровенным декольте, исполнила приятным голосом несколько романтических баллад про героических американских солдат и моряков, под аккомпанемент 12-ти струнной гитары, а затем на рояле сыграла несколько отрывков из классики.
Увы, но "оседлать" темноволосую красавицу мне в тот вечер не светило. Ее 95-57-95 см произвели впечатление на самого Джорджа Дьюи. Единственное, что меня утешало, что теперь Сирина в моей власти - я прикрыл ее адюльтер с коммодором от ее муженька, и она кое-чем мне теперь обязана. Собственно говоря, о ней можно было сказать одно - "шикарная телка"! Вот кого бы продюсерам раскручивать на сцене! Если сравнивать ее с Инкой, то последняя, проигрывала Сирине по всем статьям, за исключением может быть слабости "на передок". Инка по сути была законченной и везучей нимфоманкой (до сих пор, ее муж пребывал в счастливом неведении). Сирина же… О ее похождениях как-то шибко слышно не было, но… Теперь то я проверю, что представляет она из себя в постели, и смогу оценить ее по передней части. Никуда она не денется!
27 апреля наше соединение подняло якоря. Естественно, что наш уход не остался не замеченным - англичане слили информацию испанцам, и испанский консул в Гонконге, успел известить адмирала Монтохо о нашем выходе.
В это время наш будущий противник, адмирал Монтохо, находился в Субик-бее, где испанцы строили новый военный порт. Работы там только начинались, береговой обороны практически не было, поэтому, получив телеграмму от испанского консула в Гонконге о выходе Дьюи, Монтохо увел свои корабли в Кавите, военный порт Манилы.
Мы достигли бухты Субик-бей после полудня 30 апреля. Три наших крейсера бросили якоря, и мы высадили в Субик-бей десант на трех катерах на воздушной подушке, который захватил недостроенные испанские укрепления. Итак, ловушка захлопнулась! Главной нашей задачей являлась охрана американской торговли, которую легче всего было выполнить, уничтожив испанские морские силы на Филиппинах. Силы эти в результате ошибочного решения испанского адмирала, не рассредоточились, а спрятались внутри Манильской бухты, от которой мы были буквально в двух шагах.
За время перехода с Субик-бею, весь экипаж "Олимпии" восхищался музыкальными талантами Сирины, и ее гибким станом. Увы, но Джордж Дьюи "оседлал" ее крепко. Или она его? За пару мазурок, которые я станцевал с Сириной в кают-компании, я так и не понял, даст она мне "ночь любви" в обмен на молчание, или пойдет на разрыв отношений со своим мужем. Но ее тело обжигало своими мимолетными прикосновениями! Вот же зараза! Или она решила сыграть свою игру и свою партию? Только бы не ущерб нашему общему делу!
В 4 часа вечера 30 апреля, мы бросили якоря у входа в Манильскую бухту, и приняли с почтового парохода "Везувий" руководителей групп местных повстанцев. В 6 часов вечера у входа в Манильскую бухту Дьюи, собрал военный совет. Как назло, примерно в 5 часов 55 минут, по дороге на совет, я встретил Сирину, которая… Вот же стерва! Специально что ли подгадала? Мало того, что меня чуть не свел с ума запах ее духов, так и то, что она мне успела высказать… Вот же зараза! Она дескать готова мне отдаться, и даже только что успела душ принять. Только вот куда я от нее убегаю? Куда убегаю? Да на совет убегаю! А что совет, важнее красивой женщины, которая наступив на горло своему семейному счастью, решила позволить себе дать мужчине, который за ней ухаживал? Не ожидала она от меня такого пренебрежения! Она так готовилась, так настраивалась, а я… Ну да ладно! Ты еще… Однако целуется она страстно! Или дразнит? Как все не вовремя! Чертова мода! Что за эпоха! Если бы не этот частокол обязательных юбок, развернул бы раком, да как… Так нет же - полчаса за этим ворохом тканей будешь выискивать то место откуда ноги у женщины растут! Пришлось уйти не солоно хлебавши!
Но вернемся к совещанию! Филиппинские острова занимают по долготе пространство от 5 градусов до 21 градуса северной широты. Главный остров Лусон лежит в северной части группы. На середине его западного берега находится большая Манильская бухта, врезывающаяся на 25 миль в берег. Вход в бухту шириной в 10 миль образуется островами Коррехидор и Кабалло. У южного берега бухты лежит маленький островок Эль-Фраиле.