Каждый член экипажа, от боцмана до Моисея (Мойши, Мозеса) Джонса (Moses Jones), цветного мальчика, находясь под вражеским огнем, не терял головы и самообладания, все выполняли свои обязанности весело и без каких-либо колебаний. Это представляется особенно замечательным, учитывая тот факт, что ни один из них не раньше не находился под вражеским огнем, и что наши пушки были без защиты какого-либо рода. Они заслуживают самого существенного поощрения Правительством за их героическую деятельность в этом сражении.
Ваш покорный слуга, первый лейтенант Фрэнк Х. Ньюкомб, командир Судна береговой охраны САСШ…".
Из газеты "Нью-Йорк Таймс" от 12 мая 1898 года. Статья "Конец морского владычества Испанской империи":
"…10 мая 1898 года, корабли флота САСШ, обнаружили в бухте Карденес, эскадру Испанского флота под командованием адмирала Северы. 11 мая 1898 года, в соответствии с приказом адмирала Сэмпсона, корабли американского флота совершили рейд вглубь укрепленной испанской бухты. Американским кораблям пришлось двигаться по узкому проливу, с многочисленными мелями, испанскими минными заграждениями под огнем многочисленных испанских береговых батарей тяжелого калибра. Оказавшись внутри бухты, корабли адмирала Сэмпсона заметили цели для атаки. Крейсер "Хадсон" (Hudson) и эсминец "Уинслоу" ( USS Winslow) на полной скорости ринулись атаковать испанские броненосцы, ошвартованные к грузовым причалам (на которых в мирное время производилась погрузка сахара на грузовые суда). Крейсер "Уилмингтон" поддерживал минную атаку своими 4-х дюймовыми орудиями.
Испанские береговые орудия использовали бездымный порох, поэтому их местоположение можно было обнаружить по прерывистым вспышкам на берегу. В тоже время нашим мужественным артиллеристам мешал дым от выстрелов собственных орудий, так как на них применялся дымный порох. Однако, не смотря на эти трудности, одни только артиллеристы "Хадсона" сумели выпустить в противника 1350 снарядов всего за двадцать минут этого ожесточенного боя. Одним из тех, кто обеспечивал высокий темп огня на "Хадсоне" был стюард-кубинец Савадж (Savage). Испанцы обладали изначальными преимуществами в позиции, количеству орудий и вели огонь сразу с пяти различных направлений бронебойными снарядами и шрапнелью. Снаряды взрывались вокруг наших кораблей, заливая их водой.
Сразу после того как наши корабли достигли точки минной атаки и выпустили в противника мины Уайтхеда, испанские береговые батареи попали в "Уинслоу". В доблестный героический эсминец попало два вражеских снаряда. Они разорвались в котельном и машинном отделении корабля, разрушив там все и превратив в обломки, энсин Бэгли (Ensign Bagley, USN), и половина экипажа "Уинслоу" были убиты, а его командир и многие другие ранены, поврежденный и лишенный хода корабль начал дрейфовать в сторону пляжа, на котором окопалась испанская пехота и находились испанские батареи. Испанцы сконцентрировали весь свой огонь на поврежденном корабле. Героический и самоотверженный командир "Хадсона" принял отважное решение не смотря на очень ожесточенный огонь противника, подойти к поврежденному "Уинслоу" и взять его на буксир. "Хадсон" подошел к поврежденному миноносцу на расстояние 100 футов, когда рядом с ним, к ужасу наших моряков, разорвался очередной испанский снаряд, уничтоживший четырех моряков "Уинслоу", приготовившихся к приему бросательного линя. Однако Уцелевшие матросы сумели поймать линь и очень быстро выбрать его. Это позволило "Хадсону" практически сразу же начать буксировку поврежденного миноносца в безопасное место. Не смотря на ураганный и смертоубийственный огонь испанцев, моряки "Хадсона" сумели убедиться в том, что все выпущенные мины попали в цель, и испанские крейсера и броненосцы тонут прямо у причалов. Вскоре шум, дым и запахи битвы для ее участников остались вдали, в прошлом, оставив в воспоминаниях Карденас, как теплый южный город вечной сиесты, украшенный торчащими из воды мачтами потопленных испанских крейсеров и броненосцев эскадры адмирала Серверы.
Итак, испанский флот лежит на дне бухты Карденас. Не пора ли нашему Правительству оказать помощь мужественным кубинцам и высадить на героический остров американские войска?"
- Читал? - Эрк раздраженно швырнул на стол газету, и вопросительно посмотрел на Ангольца, - Это что же получается, мы с таким трудом забрались в эту дыру, притащили сюда лучший батальон и пулемётную команду - как-будто в каком-нибудь другом месте они бы нам не пригодились, подготовились к "теплой встрече" … Блин! Мальчики Хартмана там столько земли изрыли - куда тем кротам! А теперь янкесы высадятся совершенно в другом месте, а мы есссно хрен успеем к процессу всеобщего веселья?
Анголец достал из портсигара, инкрустированного значком "Отличник СА" сигарету, подкурил от встроенной зажигалки и взял в руки газету.
- Хм… Верить газетам - это то же самое, что отдать первому встречному ключ от квартиры, где деньги лежат! Эрк, ты же взрослый человек! Неужели ты думаешь, что в военное время есть какие-нибудь различия между брехней газет и творчеством доктора Геббельса и его последышей вроде Витька Резуна и Марк Солонина? Вспомни историю! Мы в сорок первом и сорок втором все время вели "ожесточенные бои за очередные города", расположенные все восточнее и восточнее, а затем немцы в сорок третьем и далее все также успешно вели "ожесточенные бои и громили наши армии", оказываясь с каждой такой "победой" все ближе к Берлину. Так что я думаю, что это все или почти все - нормальная брехня.
- А как же узнать правду?
- Я, так же как и ты сухопутчик, а тут нужен спец по морской истории. Одного такого я знаю…
- И где можно переговорить с этим специалистом? - Эрк нервно забарабанил пальцами по дубовому столу.
- Есть тут неподалеку уютное кафе с милым названием "Железный Феликс"…, - улыбнулся Анголец, а Эрк вздрогнул:
- Подожди, это часом не то кафе, где эти бесноватые собираются?
Анголец ответил по Станиславскому - паузой сопровождаемой кольцами ароматного дыма:
- А мы сами не бесноватые? - Анголец иронично посмотрел в глаза Эрку.
- Мы? Мы профи, … а там - религиозные фанатики! Не люблю фанатиков… Люблю пиво и не люблю фанатиков…
- Ну-с милорд, Эрк, мое дело - предложить… Других спецов на этом острове нет. Из наших. А из местных - до Гаваны - как до Парижа на лыжах..
Эрк обреченно вздохнул:
- Ладно. Пошли знакомиться с твоим спецом!…
Кафе "Железный Феликс" было в квартале, от кабачка "Великий Че". Как и все заведения подобного рода, оно отличалось неприметностью. Неприметный двухэтажный дом. Тяжелая деревянная дверь со стеклом, занавешенная стандартно-казенной салатного цвета занавеской, сквозь которую проглядывали прутья решетки. Никаких вывесок и табличек. Эрк шагнул внутрь за Ангольцем и вздрогнул от сюрреалистичности увиденного. Впечатление полного сюра пробудилось от двух причин. Первой была трехметровая бронзовая статуя "Железного Феликса" - уменьшенная копия той, что стояла когда-то на одноименной площади в Москве. "Охренеть!" - подумал Эрк пытаясь прикинуть вес статуи Ужаса Всех Российских Интеллигентов, - "Или на кровавую гэбню норма в пятьдесят кэгэ при пересечении портала не распространяется?"
Второй причиной была песня.
Это был популярный в тридцатые и сороковые годы марш, исполняемый веселыми, задорными и звонкими голосами пионерского хора, на стихи Иосифа Бродского и на музыку Ростроповича. Кажется, авторы марша были даже удостоены Сталинской премии, но тут Эрк не был абсолютно уверен.
Дрожат в подворотнях Арбата
Шпионы, злодеи, враги,
Боятся, что наши ребята
Прервут их злодейскую жизнь!
Шагают и в дождь и в ненастье,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Рыдают в подвалах Лубянки,
Родного народа враги,
Но слезы шпионов напрасны -
Их ждет Магадан и Сибирь!
Шагают, равняясь в шеренгах,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Пусть злобствуют те лауреаты,
Что премию Нобеля ждут,
От пули нагана чекиста
Их премии те не спасут!
Шагают стальными рядами,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
И прячется в лондонском смоге,
Английский фашист Чемберлен,
Боится, что грозный Меркадер,
Избавит его от проблем!
Шагают смело и грозно,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Кровавой слезой диссидентов,
Умыта брусчатка Кремля,
Забьем эту мразь сапогами,
Чтоб их не носила земля!
Шагают равняясь на знамя,
Агенты кровавой гэбни,
Товарища Сталина мудрость,
Всегда воплощают они.
"Хорошо, что Барт остался на западе…", - мелькнула у него мысль. - "А то, захотел бы спародировать и … пришлось бы выдираться отсюда с боем!". Последние шаги в зале Эрк сделал крайне осторожно. Казалось, что вот-вот навстречу выйдет САМ Символ Народной Справедливости, САМ Лаврентий Павлович, скользнет тусклым взглядом по Эрку из под своих пенсне, и от этого взгляда, захочется вытянуться по стойке "смирно" и бодро доложить: "Готов служить трудовому народу!". Но Лаврентий Павлович слава богу не появился, хотя… в глубине души Эрк хотел его появления. И хотел чего-то сакрального вроде ледоруба или бейсбольной биты и боевого задания замочить какого-нибудь Раскольникова или Бронштейна. Генетическая память? Предки были опричниками?