И вот, казалось бы, после такого выживший человек должен бонусом получить противостолбнячный супериммунитет, но не тут-то было. Сейчас ученые пришли к выводу, что человек вполне может «остолбенеть» повторно! Хотя, надо заметить, есть несколько исследований, показавших наличие специфических антител к столбнячному токсину у людей, которые не болели (вроде бы) и не были привиты. Авторы данных работ предполагают, что малое количество тетаноспазмина, недостаточное для развития болезни, но регулярно всасывающееся в кишечнике, способно формировать у отдельных людей иммунный ответ. Однако образовавшихся антител в большинстве рассмотренных случаев было слишком мало, чтобы они обеспечивали надежную защиту.
Итак, вернемся к интересному вопросу пациента: если даже после перенесенной болезни можно заболеть повторно, то как поможет прививка? Противостолбнячная вакцина содержит вещество, по своей структуре очень похожее на тетаноспазмин, но из-за специальной обработки не обладающее его ядовитыми свойствами, – анатоксин. Анатоксин не может навредить человеку, но при его введении иммунная система вырабатывает специфические антитела против столбнячного яда.
Для наилучшего эффекта необходимо не одно введение вакцины, а несколько: пять доз до семи лет, затем еще поддержать иммунитет дополнительным введением в 14 лет с последующей ревакцинацией каждые 10 лет. Есть исследования, которые говорят, что и пяти доз достаточно, но пока официально доз больше. В отношении такой болезни все-таки перестраховаться не грех. Также во многих странах рекомендовано введение дополнительной дозы специальной вакцины беременным для профилактики гинекологического и неонатального столбняка. При ранениях, представляющих опасность заражения столбнячной палочкой, проводится экстренная профилактика специальными препаратами (анатоксином и/или сывороткой), особенно если не соблюдалась схема плановой иммунизации.
То есть никто и не утверждает, что одного укола будет достаточно! Но давайте сравним: вы готовы проверить, сформируется ли защита после судорог и искусственной вентиляции легких? Или все-таки предпочтете не испытывать судьбу, а прибегнете к проверенной и надежной схеме защиты? Хочется экстрима? Как по мне, так лучше прыгнуть с парашютом.
…После подробного объяснения пациент задал еще один вопрос:
– А если я заболею, буду ли я опасен для окружающих?
– Нет, единственное, что хорошо в столбняке, – им болеют в одиночку. От человека к человеку он не передается.
Пациент поблагодарил доктора и ушел. Врач не стала спрашивать, какой вывод из состоявшейся беседы сделал для себя мужчина. Она никогда не лечила пациента со столбняком, потому что случаи заболевания, к счастью, сейчас относительно редки. Накрыли воспоминания: будучи в глубоком декрете, на 10-й день после родов, еще врач сорвалась навестить родное отделение, где на тот момент находился пациент со столбняком, неудачно наступивший на гвоздь в собственном огороде… Любопытная цикличность жизни, не так ли?
Неизвестно, какое решение принял рассудительный пациент. Но факт есть факт: после того разговора новых случаев столбняка в городе не отмечалось. Возможно, так распорядилась фортуна, а может, сработала все-таки выполненная экстренная профилактика: «Судьба, – писал Мишель де Монтень, – благосклоннее всего к тем именно предприятиям, где успех зависит исключительно от нас».
Глава 9. Последние сапоги: грипп
Он нес ее на руках. Второй раз за всю их совместную жизнь. Как после ЗАГСа. Только тогда, 17 лет назад, она заливисто смеялась и кричала: «Отпусти, дурак! Я ж тебя раздавлю!» А сейчас просто тяжело и часто дышала.
Он был младше ее на пять лет и ниже на 10 сантиметров. Кто-то умудрялся примерить к их паре странное понятие «неравный брак». Этот кто-то, возможно, был хорош в математике и умел сравнивать цифры, но он определенно ничего не понимал в арифметике любви. Разговоры «неравной пары» могли продолжаться сутки напролет, и ни разу за 20 лет знакомства не было такого, чтобы у них не нашлось темы для дебатов. Долговязая и коротыш (именно так их между собой окрестили закадычные друзья) могли спорить с пеной у рта даже о любимых временах года. Она любила осень за огненные краски, торжественное и поэтичное увядание, а он – жаркое лето, когда обгорает нос, когда зеленая трава щекочет пятки и можно собирать совершенно бесплатные полевые цветы и гордо преподносить их любимой. Она обожала закаты, а он – рассветы. Он был киноманом, а она – книголюбом. Они спорили до зубного скрипа, приводя самые фантастические аргументы в пользу того, красное лучше или синее, и никого не замечали вокруг. Казалось, будто эти двое специально противоречат друг другу, чтобы еще ярче подчеркнуть свою непохожесть. Но ни внешние различия, ни внутренние разногласия не могли отменить того, что они подходили друг другу, как ключ к замку. Те самые половинки одного целого. Какой уж тут неравный брак, о чем вы? Эти две переменные отлично вписывались в уравнение счастливых отношений.
Юра нес Катю на руках и почему-то думал о ее новых сапожках. Они стоили целой квартальной премии, но радостный визг жены окупал все расходы. Она целый час ходила взад-вперед мимо витрины обувного бутика, томно вздыхая и закатывая глаза:
– Ну никогда у меня таких сапог не было… Ни-ког-да!
– Катька, у них каблуки высотой с Останкинскую башню! Ты эти сапоги наденешь и меня не разглядишь!
Катя хотела поспорить, потом хихикнула и пошла дальше. А на следующий день Юра купил сапоги. Он точно знал все размеры своей жены. Вечером Юрий торжественно вручил коробку. Катя визжала так, что из другой комнаты прибежали дети, заткнувшие уши тяжелым роком. Катька, примерив подарок, крутилась перед зеркалом, а Юра стоял рядом и снизу вверх восторженно взирал на супругу. Сын, окинув критическим взглядом присходящее, выдал вердикт:
– Фига вы странные! – И удалился в подростковую берлогу.
Дочь была чуть красноречивее:
– Ма, теперь надо папе ходули покупать. Ай, хотя вам и так норм! – И ушла, напевая что-то больше похожее на заклинание для призыва демонов, чем на песню.
– Юрка, ну какие у нас чудесные дети получились, а? Ростом в меня, юмором – в тебя!
Тут и не поспоришь.
И вот сейчас она была именно в этих сапогах. Первыми попавшихся под руку.
Катя заболела неделю назад. Начало першить горло, температура поднялась до 39, знобило, ломало, чихалось. «Обычный грипп», – бодро сказала Катька, развела себе порошочек, сварила морсика, а на следующий день пошла на работу. Ибо «обычный грипп» не повод садиться на больничный, знаете ли. Это только неженки с температурой дома сидят, а полнокровная здоровая женщина не боится ни быстрой езды, ни лихого скакуна, ни горящих изб, ни инопланетян и уж тем более какого-то сезонного вируса.
Спустя четыре дня на жаропонижающих порошках лучше не стало. Температура уже не сбивалась, горло саднило, появился настырный сухой кашель, раздирающий грудь, и на работу уже не ходилось. Пришлось вызвать врача из поликлиники.
Доктор, молодая женщина, слишком хмурила брови, рискуя рано обзавестись глубокими морщинами.
– Это точно грипп, сейчас сезонная вспышка. Выявляется свиной штамм. Почему не привились? Вам нужна госпитализация, сейчас выпишу направление и вызову скорую…
Катерина выпучила покрасневшие глаза: где это видано, чтобы с обычным гриппом в больницу ложились?!
После длительных препирательств (докторша оказалась слишком настырна для своих лет) Катя смело подписала отказ от госпитализации, получила назначения, вернулась домой и уже собиралась звонить Юре, чтобы тот купил лекарства, но уснула. Проспала долго. Проснулась от сильного озноба, еле дошла до кухни, чтобы развести очередной пакетик порошка. Про бумажку с назначениями и думать забыла, та так и осталась лежать на прикроватной тумбочке…
И вот спустя три дня Юра, придя с работы, обнаружил Катю практически без сознания. Она очень часто и хрипло дышала, но смогла выговорить: «Вези меня в инфекционку, доктор туда хотела меня отправить, грипп же…» Юрий метался по квартире, как раненый зверь, не мог сообразить, что делать. Схватил Катькин паспорт, свидетельство о браке, натянул ей прямо на босу ногу те самые сапоги, завернул ее в одеяло, на руках вынес из подъезда, аккуратно положил на заднее сиденье автомобиля и повез.
У приемника он извлек Катю из машины и, не чувствуя тяжести, влетел внутрь здания. При виде такой картины слегка ошарашенные медики только спросили:
– Скорая не приехала на вызов?
– Я и не вызывал. А можно было? – растерянно моргнул Юра.
Катерину очень быстро у него забрали и сразу же увезли в какой-то ОРИТ[36]. Юрий смотрел, как санитарка снимала сапоги с родных ножек.
– Домой заберите. Потом при выписке другие привезете и одежду.
Юра на автомате забрал обувь и, как в замедленной съемке, наблюдал беготню в приемнике. Подскочила врач, которая двигалась так резко и быстро, что фонендоскоп забавно подскакивал и бил ее по груди. («У нее там, наверное, синяк», – почему-то подумал Юрий.) Начала задавать какие-то вопросы про Катю. Когда заболела? Чем лечилась? Есть ли аллергия? Привита ли от гриппа? Есть ли хронические заболевания? И еще кучу всяких. «Зачем столько всего спрашивать?» – вяло возмутился про себя Юра.
Вернувшись домой, Юрий добрел до супружеской кровати. Дети встревоженно крутились рядом. Юра не мог пошевелить языком. Случайно увидел, лежащий на тумбочке листок. На нем аккуратным, совершенно не врачебным почерком было написано: «ОРВИ. Грипп —? Пациентка отказалась от госпитализации. Рекомендовано…» Протянул его детям. Сын несколько минут вглядывался в текст, потом тихо произнес:
– Так это же было три дня назад. Почему мама отказалась?
Юра ничего не знал об этом, Катя не рассказывала, только повторяла, что надо отлежаться и все пройдет. А он был на работе.
Екатерина поступила в стационар в крайне тяжелом состоянии – ее сразу госпитализировали в отделение реанимации и интенсивной терапии. Острый респираторный дистресс-синдром