А когда он наконец-то невыносимо медленно в нее вошел, Серена почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Неужели он сдерживается из-за ребенка? Не в силах больше терпеть, она крепко обвила его ногами, заставляя войти на всю длину. Сильные руки, опиравшиеся на кровать, чтобы на нее не давил весь вес Никоса, мгновенно задрожали, и воодушевленная Серена принялась целовать ему грудь, подбородок, щеки…
Добившись ответа, она ловила губами непонятные греческие слова и жаркое дыхание, пока их тела яростно двигались во все убыстряющемся ритме, вознося их куда-то высоко-высоко за облака. Но как же это не похоже на все, что у них было раньше… Те краткие недели между ними бурлила бешеная страсть, раз за разом сталкивая их в ненасытных объятиях, но никогда еще она не достигала пика так быстро. Со всей силой вцепившись в Никоса, Серена вжалась в него всем телом, желая, чтобы это мгновение длилось вечно.
Когда же все закончилось и они немного отдышались, Никос по-прежнему опирался на руки, не желая давить на нее всем весом, но она и так чувствовала его прикосновение каждой клеточкой тела.
– Больше ты от меня никуда не уйдешь.
Ну вот и все. Сказка закончилась. В хриплых отрывистых словах были лишь власть и сила.
Закрыв глаза, Серена мысленно заплакала. Он все еще злится. Злится и на нее, и на случайно зачатого ребенка, что вновь свел их вместе. Так может, не стоило возвращаться и принимать чудовищные условия, платя за счастье сестры своим собственным?
Глава 8
Проснувшись от заливавшего спальню солнечного света, Никос удивленно взглянул в окно. А ведь обычно он всегда просыпался с рассветом… Что ж, похоже, он в очередной раз подпал под влияние Серены, да и неудивительно, после такой-то ночи, когда они любили друг друга, пока оба не рухнули от изнеможения. Слегка пошевелившись, он услышал довольный женский вздох, и на него сразу же нахлынули воспоминания прошлой ночи.
– Привет, – хрипловато поздоровалась Серена, потершись о него всем телом и сворачиваясь уютным комочком под боком.
Впервые в жизни Никос проснулся в одной кровати с женщиной. До этого он всегда с утра пораньше выскальзывал и уходил, не желая вести бессмысленные разговоры о будущем. Уходил быстро и без лишних слов. И никогда никого не водил в свою собственную спальню, четко помня, почему ему не нужны длительные отношения.
Так зачем же он тогда вообще притащил к себе Серену, когда она сама хотела остановиться в отеле? Просто потому, что собирался взять ее в жены? Потому, что она носила его ребенка и отныне должна была так или иначе стать частью его жизни?
Мысленно выругавшись, Никос постарался выкинуть все это из головы. Да что это с ним? С чего это он вдруг пытается понять, что значит для него ночь с женщиной?
– Ты достаточно отдохнула, чтобы погулять? – спросил он, вылезая из-под одеяла, чтобы оказаться подальше от пленительных округлостей и направляясь в ванную.
Залезая под ледяной душ, Никос надеялся, что сразу взбодрится и придет в себя, но вместо этого все равно продолжал досконально вспоминать минувшую ночь, пытаясь разобраться в своих чувствах.
Почему он не просто хочет Серену, но рядом с ней еще и начинает мечтать о том, о чем раньше вообще никогда не думал? С самой первой ночи, что они провели в страстных объятиях, она каким-то непостижимым образом заставила его мечтать о большем и с каждым разом эти мечты все глубже въедались в его тело, потихоньку складываясь в осознанное желание. Но он ни за что себе этого не позволит. Просто не может позволить. Никогда и ни за что он не станет испытывать к женщине ничего, кроме простого физического желания. И уж тем более к Серене. В конце концов, разве мало ему прошлого, ясно доказавшего, что его нельзя любить, да и самому ему не дано испытать это чувство?
– А я думала, что ты с утра снова убежишь в офис, – улыбнулась Серена, когда он вышел из ванной. Завернувшись в простыню, она уселась в кровати, сразу же став невероятно маленькой и уязвимой.
Не желая обращать внимание на давящую в груди боль, Никос улыбнулся. К чему эта скромность, когда он всю ночь держал ее в своих объятиях?
– Не сегодня.
– А как же твоя великая сделка? Разве она не подошла к решающему этапу?
Поджав под себя ноги, Серена слегка сдвинула простыню, и теперь он мог сполна насладиться стройными бедрами.
– Сегодня суббота, и я хочу, чтобы нас видели вместе.
Никос сразу понял, что она вспомнила лето на Сантарини, когда он, отговариваясь работой, уходил от нее на рассвете.
– До понедельника я все равно ничего не смогу с ней сделать.
В отличие от той сделки, что они заключили с Сереной.
Заглядевшись на прекрасную улыбку, Никос почувствовал болезненный укол совести. Нет, все-таки эта женщина заслуживает человека, который сумел бы оценить ее по достоинству и полюбить всем сердцем.
– Тогда я бы хотела сходить к Акрополю.
Никос вдруг понял, что с тех пор как она вернулась в Грецию, он еще ни разу не видел ее такой счастливой. Так может, у них действительно все получится? Главное, чтобы она не стала требовать эмоциональной привязанности, которую он все равно не сможет ей дать. И тогда все получится.
– Тогда одевайся.
Чувствуя себя так, словно все тело поет, а мир вокруг стал ярче и светлее, Серена за руку с Никосом поднималась по дороге к Акрополю, а палящее солнце не шло ни в какое сравнение с тем жаром, что переполнял ее при воспоминании о минувшей ночи, как две капли воды походившей на прежние. Сомнений больше не осталось, притянувший их друг к другу огонь страсти был ярок как никогда. Но хватит ли его, чтобы осветить их брак и согреть жизнь еще не родившегося ребенка?
Пестрая толпа туристов фотографировалась на фоне всемирно известной достопримечательности, любовалась панорамой Афин, а кругом сновали радостно вопящие дети, так и норовя залезть на какой-нибудь в изобилии разбросанных повсюду камней. Задумчиво наблюдая за малышами, Серена вдруг осознала, что прямо сейчас видит будущее собственного ребенка. И если она останется и выйдет за Никоса, то и ее сестра сможет познать все радости материнства.
Серена почувствовала уже привычный укол совести.
– Ты уверен, что мы поступаем правильно?
– А ты в этом сомневаешься? – Его пальцы чуть сильнее стиснули ее руку.
Сойдя с основной тропы, они отступили в тень, и Серена наконец-то подняла на него глаза.
– Не понимаю, почему такой мужчина, как ты, до сих пор не женился.
– Как я? – Выпустив ее ладонь, Никос засунул руки в карманы.
– У тебя все есть, и я не сомневаюсь, что женщины пачками на тебя вешаются, мечтая о выгодном браке. Так почему я? Почему сейчас?
– Почему? Тебе действительно нужно это знать?
– Да.
– Ты носишь моего ребенка. Моего наследника.
– И все? – Не обращая внимания на его явное раздражение, Серена не собиралась сдаваться. Ей действительно нужно было знать правду.
– А разве этого мало?
Отвернувшись, Никос уставился на раскинувшиеся под ними Афины, но она продолжала настаивать.
– Ты правда считаешь, что мы правильно поступаем, женясь только ради ребенка? А о его чувствах ты не подумал? Неужели ему придется расти, считая себя ошибкой, заставившей нас соединить свою судьбу?
– А чего ты от меня хочешь? Чтобы я признался в вечной любви до гроба? Ты приняла мои условия, и тебе этот брак нужен ничуть не меньше меня. И сам брак, и те выгоды, что он за собою несет.
Серена невольно попятилась.
– Нельзя строить брак на долге перед ребенком и физическом желании. Что будет, когда это желание иссякнет?
Вновь к ней поворачиваясь, Никос ухватил ее за руки, и по ее коже сразу же побежали мурашки. Да что это с ней такое? Как она вообще может что-то чувствовать к настолько жестокому человеку?
– Серена, любовь тоже умирает.
Она удивленно посмотрела прямо ему в глаза. Да еще и эта интонация… Он явно говорит о чем-то из своего личного опыта.
– Что случилось?
Злость и удивление отступили, сменившись одним лишь желанием унять ту боль, что светилась в его взгляде.
Никос не отвечал, но глаз отвести не пытался.
Но стоило лишь прибежать шумным туристам, что начали фотографироваться на фоне высящегося в центре Афин Ликабета, как что-то неуловимо изменилось.
– Думаю, при желании ты вполне сумеешь найти ответ в Интернете, – горько усмехнулся Никос, и эта горечь сразу же напомнила ей о том сожалении, что мелькнуло в его взгляде, когда он пришел с работы домой и застал ее за компьютером. Тогда она просто работала, ей и в голову не приходило что-то о нем искать, но при этом отлично понимала, что выглядело это именно так. Так что же такое скрывается в его прошлом? И захочет ли он когда-нибудь о нем разговаривать?
Серена вдруг поняла, что обязательно должна все узнать и постараться понять. И узнать не из случайной статьи в Интернете, а от самого Никоса.
– Но я хочу, чтобы именно ты мне все рассказал.
Что-то ей подсказывало, что, если сейчас она позволит ему отдалиться, второго шанса уже никогда не будет.
Снова отстранившись, Никос смотрел куда-то вдаль, но Серена не собиралась отступать и придвинулась к нему поближе. Так близко, что они почти касались друг друга.
– Два года я провел в Афинах, каждую секунду трудясь на благо «Ксантипп шиппинг», и сумел заработать даже больше, чем когда-то мечтал. Все шло замечательно, у меня была четкая цель и интересное дело, а потом мне написала мать.
– И что? Я не понимаю. – Она осторожно накрыла его руку своей.
– Не понимаешь?
Сколько же в нем злости…
Серена мгновенно вспомнила собственное детство, из-за которого всю жизнь отталкивала от себя мужчин, боясь, что они причинят ей боль.
Она молча покачала головой.
– Ну конечно. Куда уж тебе, у тебя же был счастливый дом, который заслуживает каждый ребенок.
Серена мгновенно напряглась. Ни за что в жизни она не станет рассказывать ему собственную историю. Да и как она вообще смогла полюбить человека, искренне верящего, что она вернулась лишь за деньгами? А потом еще и подтвердила его подозрения, согласившись выйти за него, чтобы сестра смогла позволить себе очередной сеанс искусственного оплодотворения?