А как плыли по Камчатке, по обе стороны реки иноземцов гораздо много: посады великие, юрт ста по 3, и по 4, и по 5 сот и больши есть. И оттоле пошёл он, Володимер, назад по Камчатке вверх; и которые острожки проплыл, заезжал и тех камчадалов под государеву руку призывал и ясаку просил; и они, камчадалы, ясаку ему не дали, и дать де им нечего, потому что они соболей не промышляли и руских людей не знали, и упрашивались в ясаке до иного году.
И с того места пришли, откуды поплыли по Камчатке; и у них де оленные коряки олени их хотели украсть, для того чтоб им, Володимеру с товарищи, великому государю служить было не на чем. И он де, Володимер с служилыми людьми, увидя их дорогу и следы, за ними погнались, и, сугнав их у Пенжинского моря, поставили они с ними, служилыми людьми, бой; и бились день и ночь, и божиего милостию и государевым счастием их, коряк, человек ста с полтора убили, и олени отбили и тем питались; а иные коряки розбежались по лесам.
И от того де места пошёл он, Володимер, вперёд, подле Пенжииское море на Ичю-реку. И услышал он, Володимер с товарищи, у камчадалов: есть де на Иане-реке у камчадалов же полоненик[265], а называли они, камчадалы, ево русаком. И он де, Володимер, велел ево привести к себе; и камчадалы, боясь государской грозы, того полоненика привезли. И сказал тот полоненик ему, Володимеру; он де Узакинского государства, а то де государство под Индейским царством. Шли де они из Узакинского государства в Индею на 12 бусах[266], а в бусах де у них было — у иных хлеб, у иных вино и всякая ценинная посуда. И у них де на одной бусе дерево сламило[267], и отнесло их в море, и носило шесть месяцев, и выкинуло к берегу 12 человек, и взяли де их, 3 человек, курильского народа мужики, а достальные де подле того же морского носу в стругу угребли вперёд, а где девались — того он им не сказал. И товарищи де ево, 2 человека, живучи у курилов[268], померли, потому что к их корму не привычны: кормятца де они, курила, гнилою рыбою и кореньем. И тот де индеец им, Володимеру с товарищи, что они руского народа, обрадовался и сказал про себя, что он по своему грамоте умеет и был подьячим, и объявил книгу индейским письмом, и ту книгу привёз он, Володимер, в Якутцкой. И взяв ево, он, Володимер, к себе, и оставил на Иче-реке у своего коша[269] с служилыми людьми.
А сам де он, Володимер, с служилыми людьми пошёл подле Пенжинское море вперёд. И послыша их приход, оленные коряки с жилищ своих убежали вдаль, и он де за ними гнался 6 недель. И мимо идучи, на Нане, и на Гиги, и на Ники, и на Сиунчю, и на Харюзове реках неясашных камчадалов под царскую высокосамодержавную руку призывал и ясак с них ласкою и приветом имал, а с кого имяны — тому подаст книги.
И оттуды де пошли они вперёд; и на Кукше и на Кыкше реках оленных коряк сугнали и подзывали их под царскую высокую руку в ясашной платёж. И они, коряки, учинились непослушны и пошли от них на побег. И он, Володимер с товарищи, их постигли, и они, иноземцы, стали с ними битца, и божиею милостию и государевым счастием их, коряк, многих побили и домы их и олени взяли и тем питалися, а иные коряки от них убежали.
И оттуды пошед, наехали они курильских мужиков 6 острогов, а людей в них многое число; и их под царскую высокую руку призывали ж и ясаку просили, и те де курила учинились непослушны: ясаку с себя не дали и учинили с ними бой. И они де, Володимер с товарищи, из тех острожков один взяли и курилов человек с 50; которые были в остроге и противились — побили всех; а к иным острожкам не приступали, потому что у них никакова живота нет и в ясак взять нечего. А соболей и лисиц в их земле гораздо много, только они их не промышляют, потому что от них соболи и лисицы никуды нейдут.
А до Бобровой реки, которая на Пенжинской стороне, не доходил он, Володимер, за 3 дни. А от той реки, сказывают иноземцы, по рекам людей есть гораздо много. И оттого воротился он, Володимер, с служилыми людьми назад и пришёл на Ичю-реку. Божиим изволением олени у них выпали и итти им было вскоре в Анадырской острог не на чем, и он де на той Иче-реке поставил зимовье. А на Камчатку-реку послал от себя служилых людей, Потапа Сюрюкова, всего 15 человек, да ясачных юкагирей 13 человек. И он, Потап, писал к нему, Володимеру: камчадалы де все живут в совете, а в ясаке упрашиваютца до осени.
И на Иче-реке служилые люди били челом великому государю и подали ему за своими руками челобитную, чтоб им с той Ичи-реки итти в Анандырской, потому что у них пороху и свинцу нет — служить не с чем. И по тому их челобитью он, Володимер, с служилыми людьми и с полонеником с той Ичи-реки пошли в Анандырское зимовье.
И идучи дорогою, оленной коряка Эвонто, который убежал из Анандырского, и сказал ясашным юкагирям, что де Анандырской острог взят, служилые и промышленные люди побиты и аманаты выпущены, и чюванского роду Омеля Тюляпсин с товарищи, 30 человек, изменили и дву человек, казака да промышленного, убили.
А в сборе у него, Володимера, ясачной казны: 8 сороков 10 соболей, 191 лисица красных, 10 лисиц сиводущатых[270], 10 бобров морских[271], парка соболья, 7 лоскутов бобровых, 4 выдры, да староплатёжных юкагирей, которые ходили с ним в поход, 42 соболи, 26 лисиц красных. А у многих де соболей хвостов нет, для того что они, камчадалы, у соболей хвосты режут и мешают в глину и делают горшки, чтоб глину с шерстью вязало; а из иных шьют наушки[272].
А из Анандырского ходу до Пенжины-реки тихим путём 3 недели, а от Пенжины до люторских народов 2 недели, а от лютор до камчадальских первых рек 6 недель, а от Кыгыла-реки до Камчатки переход на оленях 2 недели, а до Курил ходу от Кыгыла ж 5 месяцев.
И он де, Володимер, из Анандырского с служилыми людьми и с казною великого государя и с полонеником пошёл в Якутцкой город. И тот полоненик шёл с ними 5 дней и ногами заскорбел, потому что ему на лыжах ход не за обычай и итти было ему невмочь; и он де, Володимер, того полоненика с дороги с провожатыми возвратил в Анандырской. И после того, встретя на дороге прикащика Григорья Посникова, и о том ему говорил, чтоб он ево не задержав выслал в Якутцкой с служилыми людьми, и дал ему, Григорию, 35 лисиц красных, чем тому полоненику дорогою наймывать под себя подводы.
А книги де он, Володимер, вышеписанной ясачной сборной казне, с кого имяны что взял, подаст за своею рукою вскоре. А дорогою де он, Володимер, тех книг не написал, потому что не было у них писчие бумаги.
И естли из Якуцкого на Камчатку слуяшлым людей впредь будет посылка, и с ними надобно послать 2 пушечки небольшие для страха иноземцом, потому что после их, Володимера с товарищи, тех вышеписанных родов иноземцы остроги свои от приходу русских людей почали крепить.
Якуцкого города пятидесятник Волотька Атласов руку приложил.
1701 году, февраля в 10 день, явился в Сибирском приказе якуцкой казачей пятидесятник Володимер Отласов, а по допросу сказал:
Из Якуцкого де он, Володимер, пошёл в 203 (1695) году, августа в последних числах, в Анандырское зимовье для государева ясачного сбору, а с ним было якуцких служилых людей 13 человек. Из Якуцкого де, переплыв он в лодках через Лену-реку, взяв конные подводы, шли еланными[273] и луговыми местами до Алдану-реки дни с три. А ходу в день будет вёрст по 30-ти. А переехали через Алдан в лодках, а коней от Алдану наймовали и через Алдан плавили повыше устья за день, против реки Токулана. А Алдан-река величиною будет против Москвы-реки вдвое. А против реки Токулана вверх по правой стороне шли коньми ж по грязным и каменистым местам до самой вершины 11 дней. А зима захватила их на устье Токулана-реки. А та Токулан-река меньши Москвы-реки. И перешед Токулан-реку, пришли на вершину Яны-реки, через камень 1 день, и шли по Яно-реке вниз коньми педели с две до Верхоянского зимовья. И в Верхоянском зимовье, наняв новых лошадей, шли на низ по Яне; а Яна-река шире Москвы-реки. И перешли на Тастак; а Тастак-река меныли Москвы-реки и мелка. А с Тастаку на Голяндину-речку, а та Галянда-речка пала в Индигирку-реку под Индигирским острогом. И шли тою Галяндою-речкою до Индигирского острожку на конех же. А всего ходу и с простоем от Якуцкого до Индигирского острожку недель по шести и по семи.
А из Индигирского острожку на низ по Индигирке шли на наёмных оленях дней с 5 или с 6 до Уяндинского зимовья. А та Уяндина-река пала в Индигирку с левой стороны. А от Яндина шли небольшое место на низ по Индигирке и перешли через хребет до Алазейского зимовья, а ходу дней с 8 или с 10. А от Алазейского зимовья на оленях же через хребет шли до Колымы-реки, до урочища Ярмонги 2 дни. А с Ярмонги шли на низ по Колыме дней с 10 на нартах до Нижняго Колымского зимовья, а то зимовье близ самого устья. А от Колымского зимовья пошли вверх по Анюю-реке и через хребет до Яблонной реки, а по Яблонной вниз до Анандыря-реки, и по Анандырю вниз до Анандырского острогу, недели с 4, а налехке весною выходят недели с три. А в подводы коней и оленей наймуют они, служилые люди, собою у ясачных иноземцов.
А меж Колымы и Анандыря-реки Необходимой нос[274], которой впал в море, и по левой стороне того носу на море летом бывают льды, а зимою то море стоит мёрзло, а по другую сторону того носу весною льды бывают, а летом не бывают. А на том Необходимом носу он, Володимер, не бывал. А тутошние инородцы чюкчи, которые живут около того носу и на устье Анадыря-реки, сказывали, что против того Необходимого носу есть остров, а с того острову