– Вы где?
И услышал в ответ:
– Вас вижу. Мы на позиции, готовы поддержать вас.
– Я один. Так что смотрите, чтобы ко мне с тылу никто не подобрался.
– Вас понял, прикроем, ежели что.
Сева включил в салоне свет, чтобы те, что находятся во внедорожнике, могли видеть, что в машине только один человек. После этого он снова начал движение, медленно приблизился к виадуку и перед самым въездом на него остановил машину. Выбрался из «Каенна» и стал дожидаться. Из внедорожника вышел парень и начал не спеша приближаться. Не дойдя десяти шагов, остановился и спросил:
– А где артист?
– Так страшно ему – руки трясутся. Как машину вести? Тут ведь, в сумке, лимон бакинских.
– Так бабло при тебе?
– Сейчас покажу. Только вы мне девушку покажите.
– Сначала бабки предъяви.
Сева открыл заднюю дверь, достал спортивную сумку, открыл молнию и, наклонив, продемонстрировал содержимое.
Парень вытянул шею, но все равно не разглядел.
– Темно, – признался он, к фарам поднеси.
– Иди и смотри. Чего тебе бояться? Я один, а вас небось четверо.
– С чего ты взял, что четверо?
Парень приблизился и увидел деньги.
– Не фуфло?
– Что дали, то и привез, но при мне из банка забирали.
– А ты вообще кто?
– Олигарха охраняю. Он мне доверяет, а потому и послал к вам – знает, что я с его деньгами не сбегу. Где Яна?
– Пойдем покажу.
– Зачем мне ходить, вы мне по башке дадите, деньги возьмете и девушку увезете. Выведи ее и покажи.
Парень развернулся и помахал рукой. Никто из машины не вышел. Миновало еще несколько мгновений. И тогда Сева, который прекрасно понимал, что Яну никто отдавать не собирается, проявил нетерпение:
– Что они, спят там, что ли?
Парень достал из кармана рацию и сказал в нее:
– Чел просит девку предъявить. Бабло у него.
Из рации вместе с треском и хрипом вылетел голос:
– Он точно один?
– Вроде да. Сказал, что его дело только сумку передать и девку забрать. Ему олигарх так приказал.
– Сейчас решим.
– Решайте скорее! – крикнул Сева. – А то олигарх ждет моего звонка и, если не позвоню сейчас, решит, что вы меня кинули. Там же ментов полный дом. Он их пока сдерживает, боится, что с Яной что-то случится… А им сюда подскочить – плевое дело.
– …Я слышал, – сказал голос в рации. – Встретимся на середине мостика. Ты нам лимон, а мы тебе бабу.
Рация отключилась. Из темноты прилетел звук ползущего по узкоколейке состава.
– Ну ладно, на мостике так на мостике, – спокойно согласился Сева и удивился: – Как у вас связь хорошо работает, вроде лес вокруг и живых людей не видно.
Они направились к внедорожнику, из которого вышли двое парней. Они вытащили с заднего сиденья девушку, которая едва держалась на ногах. Потом, подхватив Яну под руки, двинулись навстречу.
Не дойдя до середины виадука, Сева остановился.
– В «Каенн» отведите, а то она сама идти не может, а мне ее не дотащить.
– Сумку отдай, – ответили ему.
Сева поставил сумку возле своих ног.
– Можете пересчитать: сто пачек по десять тысяч.
Один из парней подхватил сумку, заглянул в нее и сказал другому:
– Вроде здесь.
И двинулся назад, а тот, кто первым подходил к Севе, подхватил Яну под руки и повел к «Каенну». Сева пропустил их и направился следом, поглядывая на того, кто забрал деньги. Звук поезда, приближаясь из темноты, становился все громче и громче. Стучали на стыках колеса.
Человек с сумкой стоял на середине виадука, как будто вовсе не собираясь возвращаться в машину, которая его привезла. Стоял спокойно, держа сумку за переброшенный через плечо ремень. Из внедорожника вышел водитель и вгляделся в темноту. Один из парней, тащивший Яну, посмотрел на другого, и тут оба остановились. До «Каенна» оставалось не более пяти шагов.
– Что-то поезд раньше времени, – негромко удивился другой, опуская вниз одну руку.
Тут же они отбросили Яну на обочину и резко обернулись.
Сева стремительно ушел в сторону, выбрасывая вперед руку с пистолетом. Он опередил их на мгновение, но этого хватило. Прозвучало три выстрела, потом еще два. Один из парней осел на землю, а второй, выронив пистолет, бросился к «Каенну» и, словно споткнувшись о невидимую преграду, полетел головой вперед.
Услышав выстрелы, двое стоящих у ограждения виадука заметались. Водитель бросился к машине, но, увидев, что ее окружают люди в темной униформе и с автоматами в руках, повернул обратно. А тот, что держал сумку, уже перебрался через перила и смотрел вниз, ожидая, когда вагоны с гравием окажутся под ним. Приятель его подбежал и тоже перекинул ногу.
Сева прицелился и выстрелил. Водитель внедорожника, так и не успев перебраться через ограду, рухнул на дорогу. А ко второму подбежали бойцы.
– Сумку верни, – сказал один, – я с ней в спортзал хожу.
Он протянул руку, но парень отстранился от него, почти повиснув над железной дорогой, в расчете, что состав вот-вот подойдет. А до платформ с гравием было уже не более полусотни метров.
– Не дури, – попросил человек в униформе и показал глазами на свой автомат, – пуля все равно догонит. Так что…
Не договорив, неуловимым движением он выбросил вперед руку, схватил ремень сумки и дернул на себя.
– Ну, все уже, – сказал он, – поехали с нами.
– Да пошел ты! – крикнул парень и прыгнул вниз.
Глава 24
Управившись с мытьем посуды, Валентина Николаевна решила прибрать в комнате.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала ей Настя. – А ты ложись отдыхай, а завтра я приду пораньше и все сделаю сама.
– Пораньше, – усмехнулась мама. – Да ты здесь и днем из постели не вылезаешь. Что у тебя за привычки появились!
Настя только улыбнулась, потом обняла и поцеловала маму.
Она вышла на крыльцо. Было прохладно, а потому девушка вернулась в прихожую, надела джинсовую курточку; только тогда почувствовала тяжесть в кармане и вспомнила о пистолете.
Снова оказавшись на крыльце, она увидела двух охранников.
– Нам сказали проследить, чтобы вы из дома никуда не выходили.
– Сева так сказал? – поинтересовалась она.
Ребята дружно кивнули.
– Так Сева, вероятно, имел в виду другой дом, ведь я отсюда уже переехала. Но если вы хотите охранять этот, можете продолжать, а я пойду в дом Селезнева.
Она направилась к калитке, и оба охранника двинулись по пятам.
– Там кто-то еще остался? – поинтересовалась Настя.
Ей ответили, что посторонние все уехали. Тогда Анастасия прибавила шагу, но, когда уже прошли калитку, остановилась и попросила:
– Пусть кто-нибудь из вас поохраняет и этот дом. Мало ли что – время нынче тревожное. А в доме Игоря Егоровича охраны и так много.
Ребята возражать не стали. Один тут же вернулся во двор, а другой продолжил свой путь рядом с ней, поглядывая по сторонам. Когда до дома Иволги оставалось совсем небольшое расстояние, сопровождающий указал на стоящий за березами автомобиль:
– Полиция не вся уехала, вон их машина, – и тут же удивился: – Вроде это не полицейская машина! У них желтые, а этот «уазик» зеленый, как у военных.
Парень подошел к автомобилю и положил ладонь на капот.
– Теплый еще, видать, только что подъехали. А мы-то как проморгали? И я не слышал, как мимо нас машина прошла. Через поле, что ли, этот «уазик» проскочил? Может, теперь посторонние здесь крутятся – надо вокруг поглядеть.
Он проводил ее до ворот и остался возле забора, глядя по сторонам. Настя вошла во двор, в котором было пусто. Поднялась на крыльцо, где ее никто не встретил, открыла дверь, шагнула в темноту и остановилась – в доме не горел свет, что случалось разве что ночью, да и то крайне редко. Уличные фонари хотя и бросали свет внутрь дома, но его было явно недостаточно: освещались лишь пятачки возле самых окон, а все остальное пространство тонуло в потемках. Настя прошла к лестнице, ведущей на второй этаж, начала подниматься и замерла: ей послышался какой-то звук – она даже не поняла, что это был за звук и откуда он доносился… Прислушалась, но вокруг стояла тишина. Осторожно ступая, вошла в просторный коридор второго этажа, миновала гостевую комнату и заметила полоску серого света, пробивающуюся сквозь неплотно прикрытую дверь кабинета. Подошла к ней… И в этот момент звук повторился. Это был скрип половиц, как будто кто-то, осторожно ступая, двигается ей навстречу… Настя приоткрыла дверь кабинета и нырнула внутрь. Прижалась к стене и в тот же самый момент услышала какой-то ускоряющийся стук. И стук этот исходил как будто из нее самой. Настя замерла и вдруг поняла – это колотится ее испуганное сердце. Она стояла у стены, осознавая, что в этом доме ей ничто не может угрожать, бояться глупо. И вдруг вспомнила Полину, так и не сделавшуюся женой Селезнева. Ведь и она тоже наверняка знала, была уверена, что в этом доме ей ничто не угрожает. И Олеся Руденская, которая привела Максима Божко в гостевую спальню, тоже чувствовала себя в безопасности, не сомневалась, что ничто ей не грозит даже в случае, если хозяин дома застанет ее в постели с любовником…
Определенно кто-то медленно двигался мимо двери кабинета… Показалось даже, что идущих двое: один вышел из гостиной, а второй из спальни, и сейчас эти люди находились возле двери кабинета. Настя посмотрела на хромированную ручку двери, тускло мерцающую в темноте, и ей показалось, что ручка начинает медленно двигаться, как будто кто-то хочет опустить ее плавно, без стука и щелчка замка. Настя не спеша отступила от двери, чтобы ее силуэт не был виден на фоне серого окна… И вдруг вспомнила о лежащем в кармане пистолете, достала его, опустила предохранитель…
Дверь открылась, кто-то заглянул и тут же вошел. Настя видела, как в комнате движется темное пятно, потом это пятно повернуло обратно и почти исчезло во мраке коридора… Еще секунда – и все закончится: незнакомцы спустятся вниз и уйдут. Кто это? Воры, узнавшие о богатом доме? Но если они следили за домом, то наверняка видели, сколько здесь было полиции… Секунда растянулась до вечности, которая не кончится никогда… И вдруг Настя услышала громкий шепот: