– Не верю я в совпадения, – сказал он. – Думаю, он проследил векторы всех замеченных тепловых следов и отправился на поиски их источника.
Иман ощутила его беспокойство.
– Готовиться к эвакуации?
– Нет! – воскликнул Башир.
– Приказы, братец, – сказал ему Хасан, – начнешь отдавать, когда наберешься опыта. – И обратился к Иман: – Пока нет. Все зависит от того, что там у них в фургоне.
Несколько дней спустя они узнали что: шар, надуваемый горячим воздухом. Клаус пришел в восторг:
– Ну да! Точь‑в‑точь век Бисмарка. Железные дороги, телеграф, парусники с паровыми двигателями, а вот и дирижабль! Технологическая конгруэнтность! Подумайте, что из этого следует!
Хасан не стал слушать, что из этого следует, а отошел в сторону, за кабины телепилотов и хлопающие на ветру полотнища шатров. Иман пошла следом, но близко не подходила. Он дошел до мерцающих врат и перекинулся несколькими словами с Халидом. Слов Иман не разобрала. Потом пошел дальше по лугу, сбивая радужную пыльцу с цветов на высоких стеблях, и остановился там, где с самой вершины мира обрушивался чудо‑водопад. Он молча вглядывался в непостижимые глубины пруда. Туман стоял в воздухе, сгущался кругом, так что казаюсь, вода пруда окружает человека. Иман довольно долго смотрела на него, потом подошла и встала рядом.
Он все молчал. Выждав немного, Иман взяла его за руку – без намека, просто утешая.
– Хотел бы я знать, куда он уходит, – наконец заговорил он. Голос в непрестанном грохоте звучал, словно издалека. – Мне думается, к самому сердцу мира. Никто никогда не узнает. Кто войдет в этот пруд, чтобы быть раздавленным мощью падающей воды? Кто вернется из бездны, чтобы рассказать нам?
– Ты прикажешь эвакуироваться? – Ей пришлось наклониться к самому его уху, чтобы он услышал.
– Думаешь, надо?
– Я думаю, нам надо встретиться с этими людьми.
Хасан повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Теперь они оказались совсем близко друг к другу. «В этом грохоте так лучше слышно», – сказал он себе.
– Нам не запрещается вступать в контакт, – настаивала Иман. – В разных мирах разные обстоятельства. Решение может принять только капитан.
– Но принимать такое решение приходилось не многим. Мне не приходилось. Конканону не приходилось. Жизнь встречается редко. Разумная жизнь – еще реже. Разумная жизнь, достаточно стойкая, чтобы перенести контакт, – чудо, редчайший самоцвет. Твои летучие цветы не были разумны.
– Нет. Только красивы.
Он рассмеялся:
– Ты – такая же тайна, как этот мир.
– Снять хиджаб? – Она потянулась к платку.
Он протянул руку, удержал ее за запястье.
– Тебя скрывает не хиджаб. Ты могла бы снять с себя всю одежду – и ничего не открыть. А батиниты тоже красивы? Ты как‑то говорила нам…
– Да, красивы на свой лад. Но они готовятся к войне, и смеются в лицо своему страху, и танцуют, помирившись с врагами, а иногда, в темноте, убивают себя. Разве можно уйти, так и не Узнав, кто они?
Хасан выпустил ее руки и, нагнувшись, поднял веточку шестивяза. Как все здешние растения, она была розоватой и легко ломалась, оставляя на изломе путаницу волокон и нитей.
– Не в том дело. – Поняв, что она его не слышит, он склонился к самому ее лицу. – Наш любознательный друг поднимет свой шар раньше, чем мы успеем собрать и упаковать все оборудование. И спрятаться на этом лугу негде, тем более если он видит наше тепло. Так что не мы, а он принял решение вступить в контакт, даже если сам об этом не знает.
Он отбросил веточку в кипящий водоворот, и она мгновенно исчезла в воронке. Хасан постоял, глядя ей вслед, потом повернулся спиной. Иман продела ладонь ему под локоть и пошла рядом.
Она заговорила, когда они отошли настолько далеко, что голос снова стал голосом, а не криком и не шепотом.
– Ты можешь сделать еще одно.
– Что?
– В трюме буса есть лазерные пистолеты. Можно прожечь в оболочке шара дыру, не дав ему даже подняться с земли.
– О да, дыра, таинственно прожженная в ткани! Отличный способ скрыть свое присутствие.
– Ты сам сказал, нам в любом случае не удастся спрятаться. Если прожечь шар, у нас будет время уйти незамеченными.
– Да… но тебе не того хочется.
– Нет, я хочу с ним встретиться, но ты должен предусмотреть все возможности.
– Разум уже может перевести достаточно внятно для беседы?
– Кто может знать, пока не испытает?
Хасан рассмеялся.
– Ты начинаешь походить на меня.
– Это так плохо?
– Это ужасно. Одного Хасана более чем достаточно. Одной Иман, пожалуй, мало.
Остальные собрались у шатра. Кое‑кто уже держался за растяжки, словно ожидая приказа снимать лагерь. Техники собрались кучкой на краю лагеря. Они, в любом случае, отбывали ближайшим рейсом инобуса.
Башир умоляюще заглядывал Хасану в глаза. Только Сунг не отрывался от своих приборов. Мир может рухнуть, Бог может хлопнуть в ладоши, горы могут развеяться, как облака, но Сунг будет наблюдать спектр преломления и высчитывать плотность газа.
Хасан передал техникам дискеты с последним докладом и велел немедленно по возвращении передать их в кабинет директора.
– Я вызвал контактеров, – сказал он остальным и, услышав дружное «ура!», взглядом заставил их замолчать, – На мой взгляд, наш воздухоплаватель выказал такую предприимчивость, что заслуживает того, чтобы пожать плоды. Но нам приходится решать в спешке, а я не выношу, когда меня торопят.
Возвращаясь в свой шатер, он прошел мимо Мизира и хлопнул старого товарища по плечу.
– Как только мы установим контакт, тебе уже не придется заниматься гаданием. Их ученые снабдят тебя всеми сведениями об экологии своего мира.
Мизир грустно покачал головой:
– Это совсем не то.
Позже Хасан заметил, что Сунг не отрывается от своих мониторов. По долгому опыту знакомства Хасан знал: не настолько уж этот ученый не от мира сего. Поэтому он тоже подошел к площадке астрономических наблюдений и встал так, чтобы не мешать Сунгу. Само его присутствие уже означало вопрос.
Через несколько минут Сунг сказал в пространство:
– Сперва я подумал – малые луны. Небо чужое, и мы еще не все в нем знаем. Но орбита слишком низкая. Обращение за девяносто минут. – Он указал на искорку света, ползущую через экран. – Этот возвращается каждые девяносто минут. Вчера видел пять. Сегодня десять или двенадцать.
– И что это такое? – спросил Хасан. – Говоришь, луны?
– Видны только в солнечном освещении. Могут быть и другие, невидимые.
– Возможно, Аль‑Батин окружен кольцом астероидов?..
Но Сунг тряхнул головой.
– Две большие луны начисто подмели внутренние орбиты.
– Тогда что?..
– Давным‑давно люди летали на Луну. И на Марс. Я думаю, мы сейчас видим…
– Ракетные корабли? – Хасан отступил от экрана, где прокручивалась запись ночных наблюдений, и взглянул в низкое облачное небо. – Ракетные корабли, – шепнул он.
– Я думаю, – добавил Сунг, – с Голубой Планеты.
Открытие Сунга добавило новую ноту к возбуждению, охватившему лагерь.
– Второй разум в той же системе! – сказала Иман.
– Беспрецедентное открытие! – сказал Мизир.
– Надо уходить немедленно, – сказал Клаус, и Янс поддержал его:
– От здешних мы еще можем скрываться, но эти пришельцы сразу нас обнаружат.
– Мы должны остаться! – выкрикнул Башир.
Сам Сунг заметил только, что это еще больше осложнило бы дело, и держался так, будто осложнение было худшим, чего можно ожидать. Хасан сбежал от шума в свою палатку и там углубился в размышления.
Решать приходилось быстро. И не забывать о воздухоплавателе. Дирижабль и космические корабли – а перед ними у гиперврат сидят земляне с транспортом, способным совершать путешествия «не в ту сторону», – и именно земляне подумывают о бегстве! Было в этом что‑то забавное. Когда Хасан вышел наконец из палатки, все побросали свои дела и выжидательно уставились на него.
Подготовка по плану «ВУ», – только и сказал он, после чего развернулся и скрылся в палатке. Услышал, как кто‑то вошел следом, и, не оглядываясь, понял, что это Иман.
– «Все уничтожить»? – переспросила Иман. – Но…
– Что «но»? – перебил Хасан. – Мы не успеем погрузить все в бусы. То, что не сможем забрать, придется уничтожить.
– Но ведь ты говорил, что можно остаться!
– Условия изменились. Теперь риск перевешивает выгоду.
– Чем мы рискуем?
– Ты слышала, что сказал Клаус. У народа с космических кораблей иные возможности. Наблюдая за батинитами, мы забыли об осторожности. У этих… азракцев наверняка есть радио, радары, лазеры, управляемые летательные аппараты… Могут быть и невидимые зонды, и микрокамеры. Я бы предпочел не давать им в руки еще и инобусы.
– Зато возможность со стороны наблюдать первый контакт…
– Мы останемся и будем наблюдать как можно дольше, но только держа руку на ключах инобусов. Сунг насчитал на орбите не менее двенадцати кораблей, и батиниты уже довольно давно начали перевооружение. Не думаю, что мы увидим Первый Контакт.
Люди распылили все несущественное, погрузили важные образцы и данные в инобусы и обыскали поляну, проверяя, не осталось ли следов их присутствия. Мизир привлек к работе техников, державшихся так, будто происходящее их не касалось. Они подчинялись другому руководителю, в отличие от разведывательной команды, но старик вызверился на них: «Никто на планете не будет бездельничать!» Хасан весь вечер переписывал свой доклад.
На следующее утро Сунг доложил ему, что корабли начали приземляться.
– Один включил задний выхлоп в поле зрения телескопа. Разум вычислил, что посадка произойдет в другом полушарии.
И остальные корабли не показались в расчетное время, возможно, тоже сошли с орбиты.
Хасан велел всем быть наготове и приказал соблюдать режим радиом