и хотела что-то сказать, но она покачала головой, останавливая.
— Мы будем за дверью, Лена. Расслабься, Лукьян не допустит, чтобы что-то пошло не так.
Я открыла рот, желая объяснить, что всё уже не так, но закрыла его, когда Лукьян бросил на меня предупреждающий взгляд. То есть он не хотел, чтобы моя мать знала, что мы уже были в компрометирующем положении?
Кендра ободряюще обняла меня и похлопала по спине.
— С тобой всё будет в порядке, чем скорее всё закончится, тем скорее они начнут искать того, кто действительно виноват, — успокаивающе сказала она.
Я смотрела, как моя единственная надежда выскользнула из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. А затем повернулась к Лукьяну, который внимательно наблюдал за мной.
— Теперь ты ничего не сможешь от меня скрыть, ведьмочка, — промурлыкал он, расстёгивая пуговицу джинсов, чтобы опустить их по бёдрам.
Я сглотнула раз, другой и задумалась, когда же они перенесли в мой рот пустыню Сахару. Покачав головой, я отвернулась, когда его член был освобождён из джинсов.
— Раздевайся, — приказал Лукьян. Я прикусила нижнюю губу от страха и неуверенности. Этот мужчина довёл меня до оргазма рукой, и от которого я пыталась спрятаться весь остаток дня, только чтобы в конечном итоге застрять с ним в каком-то архаичном ритуале.
Я осторожно стянула рубашку через голову, зная, что не могу терять время, так как ковен на пути сюда. После сбросила кожаные тапочки и осторожно расстегнула пуговицу на брюках. Я наклонилась, чтобы снять их, и наслаждалась шипением, которое послышалось за спиной, когда он рассматривал мои маленькие трусики-стринги. Я повернулась и медленно пошла к бассейну, где ждал Лукьян. И он занимал почти всё пространство; бассейн больше не казался большим.
— Отвернись, — прошептала я.
— Я уже видел тебя голой, Лена.
— Мне плевать, видел или нет, отвернись, — приказала я и увидела, как нерешительность заиграла в его глазах. Он не привык, чтобы ему приказывали. Он раздавал поручения, и все вокруг прыгали, чтобы исполнить всё, как он сказал, но не я.
— Хорошо, — сказал он, посмотрев на меня.
Как только он повернулся, я выскользнула из трусиков и лифчика и вошла в бассейн. Я перешла на другую сторону, подальше от Лукьяна, и погрузилась в воду так глубоко, что цветы прикрыли основную часть меня.
— Теперь можешь повернуться, — прошептала я, чувствуя застенчивость. Этот мужчина, вероятно, был с невероятно красивыми женщинами, и всё же флиртовал со мной. Может, это жалость, а может, я ему действительно нравилась; в любом случае, между нами больше ничего не будет.
— Ты не стеснялась в клубе, — напомнил он, посмотрев, как я прикрываю обнажённую грудь руками под водой. — Ведьмы обычно открыто говорят о сексе, а ты — нет.
— Это стереотип. Вроде того, что у нас у всех бородавки и мы ездим на мётлах, — возразила я, защищаясь.
— Я не говорил, что это плохо, Лена, — мягко ответил он, продвигаясь дальше в воду, и не обращая внимания на то, что вода едва доходила ему до пояса, или на то, что я видела его задницу. Невероятно хорошую задницу. Адонис позавидовал бы. Я прикусила губу и отвела взгляд.
— Так вот почему ты открыл клуб? Чтобы наслаждаться сексом? — осторожно спросила я, глядя в другой угол комнаты, будто стена самая интересная вещь во Вселенной.
— Я открыл клубы, потому что у меня есть определённые потребности, и их можно удовлетворить там, получая прибыль.
— Чем ты занимаешься? — с любопытством поинтересовалась я.
— Ты не готова к этому, — ответил он ближе ко мне, отчего я повернула голову и нашла его губы в нескольких дюймах от моих. — Ты подумаешь, что я извращенец, может, даже псих, если я расскажу, чем занимаюсь.
— С чего это? Ты меня даже не знаешь, так что не суди.
— Мне нравится контроль, — мягко сказал он, с огнём в обсидиановых глазах.
— Поясни, — настояла я.
— Мне нравится иметь полный контроль в спальне. Женщины, с которыми я занимаюсь сексом, без проблем отдают его мне. Я становлюсь хозяином, а они — тем, кем я хочу, — ответил он с настороженным взглядом.
— Ты делаешь их рабынями? — возразила я с бешено колотящимся от его близости сердцем.
— Немного. Мне нравится, когда они чувствуют себя беспомощными, зависимыми от меня. А ещё нравится заставлять их просить о чём-то, и наслаждаюсь их болью.
Я быстро заморгала.
Какого хера?
— Ты садист — прошептала я.
— Я такой, каким хочу быть, — возразил он, придвигаясь ещё ближе. — Вода слишком горячая?
— Нет, а что? — осторожно спросила я.
— Потому что ты покраснела, — ответил он с лёгкой ухмылкой, и положил руки на бортики бассейна по обе стороны от меня, поймав в ловушку. — Думаешь, сможешь сделать всё, что я захочу? — хрипло прошептал он.
— Нет, — честно ответила я и добавила: — Я не увлекаюсь подобными вещами.
— Так вот почему ты сегодня была такой чертовски влажной? Потому что ты не увлекаешься таким? — спросил он, отодвинувшись ив встав напротив меня.
— Меня заводило не то, что я видела, Лукьян, — прошептала я, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц. — А ты.
— Лгунья, — тихо рассмеялся он. — Тогда почему ты пряталась от меня весь день? — спросил он, прислонившись затылком к краю бассейна и закрыв глаза.
Глава 21
— Я не пряталась, — солгала я, глядя на струйку воды, медленно стекающую по его груди.
— Пряталась, потому что хочешь меня, или из-за неуверенности в своих чувствах по поводу сегодняшнего?
— Сегодняшнее не должно было случиться, — тихо ответила я, смотря на него. Он открыл глаза и долго изучал меня, прежде чем продолжить говорить:
— Ты хочешь меня, и тебя возбудило то, что ты увидела. Ты просто пока не можешь в этом признаться, и ничего страшного. Признание, в своих желаниях, — это первый шаг на очень опасном пути. Я готов провести тебя по нему, Лена.
— Ага, как же, — я откровенно солгала ему, хотя сердце бешено колотилось, зрачки расширились, а спина выгнулась. Я изо всех сил старалась контролировать реакцию на Лукьяна. — Расскажи о ритуале. — Я сменила тему на что-то безопасное… ладно, гораздо более безопасное.
Лукьян холодно улыбнулся, оттолкнулся от края бассейна и двинулся ко мне. Приблизившись, он сел рядом и снова положил голову на скользкий край бассейна.
— Мы обменяемся словами, и я загляну в твоё прошлое. Как далеко я пойду, зависит от тебя. Это немного похоже на гипноз; мы проникнем к тому, что ты бессознательно видела и запомнила, только ты не будешь говорить, а я буду смотреть твоими глазами. Травы в воде и цветы должны помочь сосредоточиться на конкретных событиях.
— Ради этого нам нужно быть голыми? — с опаской спросила я.
— На самом ритуале — одетые. Заклинание сложное, поэтому необходимо принять меры предосторожности, — прошептал он, открыв глаза и повернув голову ко мне. — Не доверяешь мне? — спросил он после напряжённого момента.
— Я никому не доверяю, особенно когда я голая и не в себе.
— То, что мы сделали сегодня, Лена, было по обоюдному согласию, — прошептал он, опустив руку в воду и скользнув по внутренней стороне моего бедра.
У меня дыхание сбилось, а затем застряло в лёгких, когда он снова закрыл глаза и продолжил эротически ласкать мою ногу.
— Лукьян, — прошептала я.
Он двигался так быстро, что я не успела ни ответить, ни даже отреагировать. Его огромное тело прижало меня к краю бассейна, а тяжёлый член упёрся мне в живот. Я посмотрела вниз, заметив, что он головка находилась выше моего пупка и была невероятно толстой. Член дёрнулся, и я подняла взгляд к глазам Лукьяна, открыла рот что-то сказать, но он оборвал меня голодным, властным поцелуем.
Я застонала, а Лукьян скользнул по моему животу, затем перехватил руки, когда я попыталась положить их ему на грудь. Его поцелуй был голодным, опьяняющим мои чувства и стирающим любой аргумент, который я могла бы озвучить насчёт того, что он так близко ко мне голый.
Одной рукой Лукьян держал мои в тисках, а второй тянул за волосы, заставляя шире открыть рот для его поцелуя, пока не стало больно. Мои соски затвердели, желание в ласках наполняло их с каждой секундой, пока его рот оставался прикованным к моему. Стоны — его и мои — заполнили маленькую комнату, и я почувствовала, как Лукьян раздвигает мои бедра. Я охотно помогал, пока не раздался стук, и Лукьян не отстранился от меня так быстро, что я едва заметила движение. Мы изо всех сил пытались восстановить дыхание, боролись с непреодолимой похотью и сексуальным напряжением, которые заполнили комнату. Лукьян следил за мной так же пристально, как я за ним, пока он переводил дыхание.
— Это ещё не конец, — предупредил он, повернув голову и позвав незваного гостя войти.
Я точно уйду в монастырь! Этот мужчина довёл меня до грани безумия, посадив на чёртов бешеный поезд, идущий в психушку. Никогда в жизни я не испытывала такого сексуального разочарования.
Я наблюдала, как вошёл один из Старейшин, и Лукьян беззастенчиво выскользнул из бассейна, чтобы взять белую мантию, которую ему протянул старейшина. Я последовала примеру Лукьяна, таращась ему в спину, и скользнула в свою мантию с небольшой помощью Старейшины. Шёлк оказался мягким и прохладным для разгорячённой плоти, и я задрожала, когда мне помогли натянуть капюшон.
Я направилась за Лукьяном в потайную комнату, и в другую комнату. По другую сторону входа находилась ещё одно маленькое помещение, где находилось нечто, напоминающее алтарь. В центре стоял широкий круглый стол, вырезанный из красного дерева, и низкие платформы, которые походили на подставку для коленопреклонения, вырезанные из камня и расставленные на полу вокруг стола внутри круга из соли. В центре стола была вырезана пентаграмма, в центре которой стояла чаша и длинный, богато украшенный церемониальный атаме.
Я почувствовала, как Лукьян, стоящий рядом, коснулся пальцем моего для утешения, когда я начала паниковать. Это простое прикосновение говорило о миллионе вещей, и ни о чём.