– Если спустимся, – сказал он, – придется возвращаться.
– Неужели? – негромко спросил Бейсингстоук. – Ты только посмотри.
– Подача электроэнергии прекратилась, – пробормотал Хеймат. – Сейчас исправят.
– Да. И тогда мы упустим возможность.
– Но, Бейсил, – разумно заметил Хеймат, – допустим, подвижные машины перестали действовать, но ведь барьеры на месте.
Бейсингстоук внимательно посмотрел на него. Он молчал. Просто отвернулся, приподнял проволоку, удерживавшую скот на пастбище, и нырнул под нее.
Хеймат раздраженно смотрел ему вслед. Охранники, конечно, через несколько мгновений вернутся. И если даже эти мгновения продлятся достаточно, чтобы заключенные смогли пересечь луг, – то, что он сказал о барьерах, остается верным. Ведь не охранники удерживают заключенных в тюрьме, а сложные и непреодолимые электронные барьеры. Три последовательных состояния: боль, оцепенение, смерть. Трудно миновать первый барьер и почти невозможно – второй. И бессмысленно, потому что существует и третий. Он говорил себе, что Бейсингстоук просто не знает, у него нет опыта. А у Хеймата есть, он уже пытался. Ему удалось преодолеть линию ужасной, останавливающей сердце боли, но он тут же потерял сознание на второй линии и пришел в себя в постели. И увидел улыбающегося охранника.
То простое обстоятельство, что машины на короткое время лишись электроэнергии, ничего не говорит о барьерах, сказал он себе. Какой дурак этот Бейсингстоук!
Но, говоря это, Берп Хеймат уже поднимал проволоку, пролезал под ней и торопливо догонял Бейсингстоука, увертываясь от навозных куч. Он задержался, только чтобы пнуть пастуха и убедиться, что тот не отвечает.
Пастух не ответил.
Хеймат, тяжело дыша, догнал Бейсингстоука на самом краю луга. Провода, причиняющие боль, здесь отчетливо видны – из-за скота, не заключенных. Они выделяются на фоне красивых гибискусов и коровяка.
Рядом с кустом коровяка неподвижно застыл садовник. Его поднятая рука с лопаткой торчала без движений. Хеймат задумчиво плюнул на него.
– Энергию отключили, парень, – негромко сказал Бейсингстоук.
Хеймат, глотнув, ответил:
– Иди первым, Сирил. Я вытащу тебя, если тебя схватит.
Бейсингстоук рассмеялся.
– О Берп, какой ты герой. Давай мы пройдем вместе!
Всегда следует помнить, что все имеет конец – так обычно говорит мне Альберт. Я думаю, он находит в этом какое-то утешение.
Но это правда. Даже бесконечный полет от Сморщенной Скалы к ЗУБам наконец кончился.
ЗУБы расположены в геостационарном спутнике, вернее, в пяти спутниках, вращающихся друг вокруг друга по паразитическим орбитам в нескольких десятках тысяч километров над Конакри в Африке. Раньше они находились в другом месте, над Галапагосскими островами, и тому была своя причина. Тогда они назывались Высокий Пентагон.
Когда мы сошли с орбиты, я не смотрел на ЗУБы. Смотрел вниз на Землю, большую и широкую под нами. Восход затронул Гвинейский залив, но западный выступ Африки лежал еще в темноте. Это зрелище доставляло мне удовольствие. Я по-прежнему считаю Землю самой красивой планетой. Мне видно, как солнце касается горных вершин на западе, как удивительно блестит под нами Атлантический океан. Я испытывал страстное чувство к беспокойной старой планете, когда услышал возглас Эсси:
– Они все разрушили!
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она говорит не о планете.
– Прости, – сказал я, – я не смотрел на экран.
Кстати, она тоже на него не смотрела. Мы пользуемся экраном только по привычке. Когда нам нужно хорошенько на что-то взглянуть, нам легко непосредственно использовать сенсоры «Истинной любви». Так что я подключился к ним и увидел то, что увидела Эсси.
На общей орбите находилось гораздо больше пяти предметов, даже не считая флотилию крейсеров ЗУБов, которые все время беспокойно перестраивались. В ЗУБы стекались люди, а их корабли находились на причальных орбитах. Вероятно, тут было не менее десятка шаттлов, но Эсси говорила об огромной сморщенной пленке. Мне потребовалось какое-то время, чтобы узнать ее.
Когда-то это был двигатель межзвездного фотонного парусного корабля. Я видел такой в исправном состоянии, он переносил экипаж лежебок к какой-то другой звезде.
– Почему он в таком состоянии? – спросил я у Хулио Кассаты.
Он раздраженно посмотрел на меня. Кассата работал на каналах связи, и раздражал его не я – дежурный офицер ЗУБов. И не было смысла раздражаться, потому что он не человек. Кассата сказал:
– Повторяю, это двойник генерал-майора Хулио Кассаты. Я требую немедленного разрешения на посадку. Проклятые машины! – рявкнул он, посмотрев вначале на Альберта, потом на меня. – Вы имеете в виду корабль-парусник? Но ведь ваш проклятый Институт привел его сюда для изучения. Что, по-вашему, мы должны сделать с парусом? Тащить его к себе, когда солнце отталкивает его от нас?.. Да, спасибо, – сказал он в микрофон и кивнул Алисии Ло, чтобы она вводила нас в док.
Это оказалось нелегко.
Мы направлялись к той части ЗУБов, которая называется Дельта. Это такая мыльница массой в сорок тысяч тонн. Сразу понятно: главный спутник. Для удобства военных шишек и вообще плотских людей он вращается быстрее остальных. Плотские получают лучшую возможность ориентироваться, но для Алисии Ло это совсем не преимущество.
Тем не менее она аккуратно втиснула нас в док. Виртуозное исполнение, и она заслужила лучшую аудиторию, чем мы с Эсси. Мы даже не смотрели на нее. Смотрели на флот акулоподобных крейсеров ЗУБов, явно готовых к действиям – к любым действиям. Я пробормотал:
– Надеюсь, они не предпримут ничего глупого.
– Все, что они предпримут, – серьезно ответила Эсси, – будет глупо. Не глупых действий с их стороны быть не может.
И мы оказались на борту спутника ЗУБов.
Мы с Эсси входим на борт космического корабля или спутника, просто подключаясь к его сетям; после этого мы можем проникнуть всюду, куда идут провода, и даже несколько дальше. На Дельте-ЗУБы мы проникли до шлюзовой камеры и здесь остановились. Здесь не было устройств связи, по крайней мере таких, куда мы бы имели доступ. Дежурный офицер, программа с внешностью неопытного молодого лейтенанта, сказал с военной вежливостью, но твердо:
– Генерал Кассата может пройти, сэры и медам, но остальные должны остаться в зоне безопасности.
Конечно, нам этого не хотелось, совсем не хотелось. Не для того я явился на спутник ЗУБов.
Если бы Кассата задержался бы хоть на мгновение, я бы попросил у него объяснений. Но так как он не задержался, пришлось объясняться самому. Лейтенант вежливо выслушал и затем предпринял необходимые действия. Обратился к высшему руководству.
Высшее руководство оказалось низкорослой плотной женщиной по имени Мохандан Дар Хавандхи. Появившись, она так долго смотрела на нас, что я решил, будто она плотский человек, но это просто такие манеры. Когда она открыла рот, оказалось, что она так же записана машиной, как и все остальные, но открыла она рот, только чтобы сказать:
– Нет.
– Но, коммандант Хавандхи, – замурлыкала Эсси, – ведь это мистер Робинетт Броудхед.
– Я знаю это, – ответила коммандант.
– Тогда вы должны знать, что мистер Робинетт Броудхед возглавляет Фонд Броудхеда и имеет неограниченный доступ ко всем экстрасолнечным материалам.
– Это верно, – сказала коммандант, – но мы в Красном состоянии. Разрешения мирного времени ликвидированы. Конечно, – она улыбнулась, продемонстрировав золотые зубы – как мы верны бываем своим плотским оригиналам! – если хотите, вам не обязательно находиться в зоне безопасности.
– Ну что ж, – улыбнулся я, – в таком случае мы просто…
– Вы можете вернуться на свой корабль, – сказала она и больше не уступила нисколько.
Военные мозги! С ними невозможно спорить. Конечно, мы попытались. Мы указали, что ограничения по причинам безопасности смехотворны, хоть сейчас и Красное состояние, потому что единственный враг, кого нужно опасаться, находится в пятидесяти тысячах световых лет отсюда, в кугельблитце. Она не позаботилась ответить нам, что это неправда, потому что передача шла из гораздо более близкого места. Она просто покачала головой. Мы пытались угрожать, сказали, что обратимся к маршалам и главам государств. Она ответила, что, конечно, мы можем это сделать, если хотим, как только будет снят запрет на штатские передачи. Она не уточнила, когда это может произойти. Мы пытались быть с нею дружелюбными. Спросили, что делают все эти космические корабли у ЗУБов. Она совсем не ответила; нет, от нее мы никаких военных тайн не узнаем.
Впрочем, все это длилось совсем не вечность – всего несколько тысяч миллисекунд, потому что вернулся Хулио Кассата, вернее, его двойник. Как ни удивительно, Кассата выглядел довольным.
– Мой плотский парень на совещании, – сказал он нам, – так что пройдет некоторое время, прежде чем я… гм… увижусь с ним. – Он одарил нас улыбкой, но не всех поровну: большая ее часть досталась молодой женщине Алисии Ло. – Чем бы вы хотели заняться в ожидании? Хотите осмотреть ЗУБы?
– Мы не можем, – сказал я, указывая на комманданта.
– Очень даже можете, – ответил он, сознавая свой ранг. И обратился к ней: – Коммандант Хавандхи, я освобождаю вас от ответственности за этих гостей. Я лично проведу их по базе.
Пять спутников ЗУБов составляют почти двести тысяч тонн массы, и их населяют примерно тридцать тысяч человек, плотских и записанных. Два спутника представляют собой центры связи и обработки информации. Там смотреть нечего. Гамма – сплошное оборудование, военное оборудование. Там полно бомб и машин хичи для рытья туннелей, эти машины преобразованы для проделывания дыр в корпусах вражеских кораблей. Мы не думали, что нас пропустят туда, к тому же Альберт и так знал всю эту артиллерию. На Альфе помещаются квартиры сотрудников и помещения для отдыха, и у нас не было причин отправляться туда: их идеи об отдыхе и развлечениях нам не нужны.