Кайо не на шутку испугался. «Я погиб, — думал он, — я не могу остановить их и не могу убежать отсюда».
Он сидел и плакал. Вдруг из дупла показался маленький муравей и подполз к нему.
— Что случилось? — спросил муравей. — Чего ты плачешь?
Кайо рассказал муравью всю историю.
Муравей сказал, что этому горю можно помочь, но сначала Кайо должен сделать ему подарок.
В отчаянии Кайо воскликнул:
— Что же я могу подарить тебе? У меня с собой нет ничего, кроме пакетика с солью.
— А что такое соль? — спросил муравей.
Кайо объяснил муравью, что соль очень ценится людьми, и положил ему в рот чуточку соли.
Муравью она очень понравилась.
— Дай мне еще соли, и я помогу тебе, — сказал он.
Кайо просил его придумать что-нибудь побыстрее, так как человеческая лестница уже почти достигла вершины. Но когда старик протянул руку, чтобы ухватиться за ветку и подтянуться повыше, муравей подполз и укусил его в глаза. Старик покачнулся, вся лестница потеряла равновесие и рухнула вниз.
И старик и все его родичи погибли во время этого страшного падения, и у всех были переломаны кости.
Вне себя от радости Кайо поблагодарил муравья, поцеловал его и отдал ему всю свою соль.
— Ты навсегда мой друг, — сказал он муравью.
Потом Кайо подумал: «Ведь опасность еще не миновала. Если я спущусь с дерева, остальные мужчины из племени старика все равно могут найти и убить меня». Поэтому Кайо решил навсегда остаться на дереве и питаться лишь тем, что ему сможет приносить муравей.
Так он и сделал. А со временем Кайо превратился в гарпию.
Каждый, кто видел вблизи эту большую птицу, мог заметить, что превращение еще не совсем завершилось. Когда гарпия издает свой жалобный крик, это плачет Кайо. Он плачет потому, что ему так и не удалось вернуться домой, к брату.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Страшная смеющаяся смерть.
Нападение на патруль.
Убитый носильщик
Собрав все материалы в племени энга, я вызвал по радио самолет, чтобы перевезти свою коллекцию в Маунт-Хаген. Теперь я намеревался посетить высокогорные районы на юге острова, где территория также была еще очень мало изучена.
Три дня я напрасно ждал самолета в Лайагаме. Каждое утро по радио сообщали, что самолет вылетел, и каждый раз пилоту приходилось возвращаться ни с чем: в горах из-за облаков была плохая видимость.
Пилотов Новой Гвинеи можно смело назвать лучшими в мире. Иначе и быть не может, ведь им приходится летать по самым трудным в мире трассам. В маленьких самолетах типа «Цессна», «Дракон», «Норсмен» они лавируют между невидимыми в облаках вершинами гор, снабжая провиантом отдаленные патрульные базы. Пилоты ориентируются не столько по картам и приборам, сколько по известным им вершинам, рекам, озерам, водопадам, долинам и селениям. Часто сгустившиеся облака скрывают от пилотов эти ориентиры, и тогда на помощь компасу и высотомеру приходят память и присутствие духа.
Без этих отважных летчиков Новая Гвинея и по сей день была бы неизведанной страной. Конечно, и здесь ежегодно случаются аварии самолетов, но, учитывая необыкновенно трудные условия, в которых приходится летать пилотам, несчастных случаев бывает поразительно мало. Еще несколько лет назад ни одна компания не рискнула бы застраховать пилотов и самолеты, летающие над Новой Гвинеей.
Пока наш самолет лавировал между облаками и горными пиками, пилот Джордж Вик занимал меня рассказами о вынужденных посадках и других неприятных происшествиях.
Он рассказал мне, что неделю назад вечером во время полета из Гороки в Маунт-Хаген он попал в сильнейшую грозу. Больше часа он кружил в облаках вслепую, не имея ни малейшего понятия о том, где он находится. Когда совсем стемнело, он потерял последнюю надежду на спасение. Вынужденная посадка ночью в горах — это верная смерть. Тем временем на аэродроме в Маунт-Хагене, куда уже сообщили о его вылете, подняли тревогу и передали о происшествии на побережье, в Маданг. Отсюда по радио предупредили все патрульные базы в горах. Заслышав шум самолета, они должны были сразу же дать знать об этом в Маданг.
— И произошло чудо, — с улыбкой сказал летчик, — офицер патрульной базы в горах Бисмарка, совсем в стороне от курса, по которому я должен был лететь, услышал, как мой самолет кружит в горах. Он тут же сообщил об этом в Маданг, и оттуда мне передали, где я нахожусь. Узнав это, я взял курс на Маданг. Когда там, на аэродроме, услышали шум моего самолета, они выслали мне навстречу ДС-3 с зажженными огнями. Я пристроился ему в хвост и спокойно приземлился. Но те часы, что я кружил в полной темноте среди гор, были страшнее, чем все мои переживания за годы службы в королевских воздушных силах во время войны, — закончил он.
Через несколько часов мы приземлились в Менди, главном поселке южного района. Оттуда я вместе с патрульным отрядом должен был отправиться в неисследованные районы. В Менди построена большая современная больница. Все материалы для строительства были в свое время доставлены с побережья на самолетах. Комиссар района мистер Р. Уайт, у которого я остановился, познакомил меня с врачом этой больницы доктором Винсентом Цигасом, который уже много лет работал среди туземцев Новой Гвинеи.
Несколько лет тому назад всю мировую прессу облетели сообщения о таинственной болезни куру, встречающейся среди некоторых племен Новой Гвинеи и называемой там смеющейся смертью. Доктор Цигас первый столкнулся с этой болезнью, тогда еще совершенно неизвестной медицинской науке; она не разгадана до сих пор. Цигас и возглавил борьбу с нею.
— Неправильно называть куру смеющейся смертью, — сказал он мне. — Может создаться впечатление, что больной умирает, беспрерывно смеясь. На самом деле все очень трагично. Первые признаки болезни выражаются в припадках, во время которых все части тела сводят страшные судороги. Больной теряет власть над голосом, и, когда говорит, кажется, будто он смеется. Постепенно развивается полный паралич: человек теряет способность двигаться, есть, говорить. Через шесть — десять месяцев мучительной болезни он умирает от голода, пролежней или отека легких. До сих пор ни одного человека не удалось вылечить от этой болезни. Куру поражает всю нервную систему. В лабораториях Америки и Австралии многие специалисты прилагают все усилия, стараясь определить причину этой болезни, но пока безрезультатно.
Болезнь эта кажется еще таинственнее и оттого, что встречается она на ограниченной территории, где обитает лишь одно племя — фореи, насчитывающее примерно 10 тысяч человек. Особенно часто заболевают куру женщины. Более половины женщин и около 10 % мужчин племени фореи умерли от этой страшной болезни. Поэтому здесь во многих деревнях мужчин в два с половиной раза больше, чем женщин.
Фореи хотели бы уйти из этих мест, но им не разрешают, опасаясь, что болезнь перекинется и на соседние племена. Европейцы пришли сюда всего несколько лет тому назад, поэтому никто не знает, как давно появилась здесь куру.
Сами туземцы считают, что причина болезни в колдовстве. Колдовством занимается тот, кто хочет уничтожить своего недруга. Делается это очень просто. Человек берет потихоньку волосы или части одежды того, кого он хочет лишить жизни, заворачивает их в листья и прячет в укромном месте, например где-нибудь возле водопада. Каждый день он незаметно приходит туда, вытаскивает эти вещи и трясет их, произнося при этом заклинания. Он делает это каждый день, пока владелец вещей не начинает корчиться в судорогах куру. Хотя врачи и миссионеры работают в племени фореи уже несколько лет, большая часть туземцев все равно считает, что причина болезни куру таится только в колдовстве. Другого объяснения пока не существует.
Доктор Цигас рассказал мне и о другой таинственной болезни — лулу, которая встречается в племенах хури и дуна, живущих на западе от Менди (как раз там, куда я собирался идти вместе с патрульным отрядом). Симптомы этой болезни: внезапные судороги, сопровождающиеся истерикой и помешательством. Но эта болезнь не всегда кончается смертью, как куру.
Через несколько дней на патрульной базе Тари, в пятидесяти километрах от Менди, я посетил больницу для туземцев и там у доктора Роже Родерика имел возможность наблюдать приступ болезни лулу.
Один из пациентов доктора Родерика, сильный и на вид совсем нормальный туземец, вдруг упал на спину и начал дрыгать ногами и размахивать руками; при этом он страшно скрежетал зубами и шипел. Доктор Родерик подложил ему под голову валик, чтобы он не бился головой о землю, и всунул между зубами палочку, чтобы он не прикусил язык. Припадок длился всего несколько минут, потом туземец поднялся, смущенно оглядываясь по сторонам.
— Некоторые больные впадают в полное неистовство и разбивают все европейские вещи, которые только попадаются им под руку, — сказал доктор Родерик. — Но обычно у них бывают лишь судороги. Причины болезни нам пока неизвестны, ясно одно; эти душевные расстройства находятся в прямой связи со всеми новыми идеями и предметами, которые появились здесь с приходом европейцев и которые туземцам очень трудно понять. Мы тоже были бы выбиты из равновесия, если бы кучка незнакомых нам марсиан явилась к нам и начала коренным образом менять наш образ жизни.
Патрульная база Тари и лежащая в сутках ходьбы от нее база Короба — последние форпосты правительства. Дальше по верхнему течению реки Стрикланд местность почти не исследована. Под постоянным контролем находятся лишь туземцы, живущие между этими базами. Патрульным отрядам постоянно приходится устанавливать мир между враждующими племенами, живущими поодаль. Племенные войны постепенно прекращаются, но зато совершается много убийств из-за угла.
— Нам сообщили, что за последний месяц из мести были убиты четыре человека, — сказал один из трех офицеров патрульной базы, Боб Хоад.
Он объяснил, что цель нашего похода — установление мира между племенами пуреини и кома. Эти племена живут в стороне от базы, и невозможно постоянно держать их под надзором.