Неожиданно перед нами открылась крохотная полянка. Здесь стояла высокая полукруглая ограда, сплетенная из бамбука и соломы. За нею виднелась маленькая хижина с остроконечной крышей. В ней, очевидно, и совершались все обряды в честь божества. В хижине на небольшом возвышении я увидел двух Упинов.
Рядом с хижиной стоял незнакомый мне человек, а перед оградой расположились несколько туземцев. Лица их были разрисованы краской и сажей, волосы украшены перьями. На некоторых были надеты фантастические маски. Время от времени туземцы убегали в кустарник и издавали там дикие устрашающие крики. Наверное, таким образом они отпугивали злых духов от места совершения обрядов. Это было совершенно необычайное зрелище.
Пойа объяснил мне, что часть туземцев со своим Упином прибыла сюда из соседней деревни. Кепила и Айанга специально посылали за ними. Я не совсем понял, зачем они это сделали. Очевидно, это была их реакция на мой искренний интерес к ним и желание узнать как можно больше о жизни и обычаях их племени. Я и прежде уже встречался с подобными явлениями: сначала туземцы держатся очень настороженно, но, если тебе удалось завоевать их доверие, они сделают все, чтобы удовлетворить твое любопытство.
Мы пробыли возле обрядовой хижины всего несколько минут. Когда начало темнеть, колдуны завернули Упинов и маски в пальмовые листья и куда-то унесли их.
Начал моросить дождь, и мы двинулись домой. Когда мы вышли из леса, было уже почти темно. Старый Айанга снова шел впереди и показывал нам дорогу. Он проводил нас до самой хижины.
Я все еще не терял надежды раздобыть Упина для своей коллекции и решил сделать последнюю попытку.
— Что больше всего ценится в племени энга? — спросил я Дэнниса.
— Женщины и свиньи, — ответил он лаконично. — Чем больше у мужчины того и другого, тем выше его авторитет. Женщины и свиньи — вечная причина распрей.
Помолчав, он добавил задумчиво:
— Вот идея! Купи Кепиле новую жену и посмотри, не поможет ли это?
Мы позвали Пойу и изложили ему наш план. Пойа ухмыльнулся и сказал, что у Кепилы уже есть две жены, но что сейчас он собирает выкуп за третью, молодую девушку, по имени Пипидак. Пойа напомнил мне, что именно ее я снимал однажды на кинопленку, когда она работала на огороде. Кепила должен отдать за нее еще двух свиней. Брак у энга вступает в силу только после того, как выкуп за невесту внесен полностью, свиньи заколоты и разделены между родственниками.
Я дал Пойе четыре топора, несколько пачек табаку, ножи и попросил его к утру раздобыть двух свиней. Этих свиней он должен был сразу же отвести к Кепиле и передать ему, что он может расплатиться ими за свою невесту, если отпустит Упина со мной, чтобы охранять меня.
На другой день Пойа отвел свиней Кепиле. Тот оставил их у себя и сказал, что Упина он принесет, но попозже.
Остаток дня я провел в мучительном ожидании. Кепила не появлялся, и я уже начал думать, что он обманул меня.
Но когда совсем стемнело, я увидел, что с горы прямо к нашей хижине движется факел. Показалась темная фигура. Это был Кепила. Он крепко прижимал к себе Упина, завернутого в пальмовые листья. Кепила молча положил Упина на землю и удалился.
— Спрячь его понадежнее, — посоветовал мне Дэннис, — а завтра чуть свет мы уйдем отсюда.
Теперь Упин находится в Национальном музее в Дании. Такого экспоната нет больше ни в одном музее мира.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Старинное погребение в горе
и таинственные камни духов.
Схватки между двумя общинами
Перед уходом из Мурираги я спрятал завернутого в мешок Упина в прочный стальной ящик.
Дэннис сообщил мне о нашем дальнейшем маршруте. Он взял аэрофотоснимки и показал место, обведенное кружочком.
— Мы должны выяснить, сколько туземцев живет в этой долине, — сказал он. — Хижины мы видели с воздуха, но количество жителей нам неизвестно. Наши патрули проходили там, но переписи населения никогда не производилось. Отсюда до того места примерно день ходьбы.
Чтобы попасть в долину Мисио, как ее называют туземцы, мы должны были обогнуть горный хребет. Но мы решили сократить путь и идти не в обход, а напрямик, через гору, по тропе туземцев.
Правда, очень скоро мы уже пожалели об этом. Дождь лил как из ведра. Обычно ночью или рано утром он прекращался. Но в этот день, казалось, ему не будет конца. Идти становилось все труднее. Мы с трудом карабкались по крутому скользкому склону. С нами шли 20 носильщиков, они без конца отставали, и нам все время приходилось их дожидаться. Восхождение становилось опасным, и нам очень хотелось вернуться назад.
Наши надежды одолеть гору за четыре-пять часов не оправдались. Было уже далеко за полдень, когда мы, усталые, промокшие и измученные, перевалили вершину и начали спускаться. Полицейские шли впереди и ножами прорубали тропу. Двигались мы страшно медленно.
Дождь ненадолго прекратился, и перед нами открылась долина Мисио с хижинами и огородами, разбитыми на невысоких холмах у подножия горы.
Вскоре дождь полил с удвоенной силой, засверкали молнии. Началась гроза, потом пошел град.
Дэннис, Пойа, я и несколько носильщиков с нашими личными вещами укрылись под нависшей скалой. Сержант полиции Вага получил приказ спуститься с остальным отрядом к ближним хижинам и разбить возле них лагерь.
Пока мы сидели съежившись в густых зарослях под скалой, Пойа начал копать землю. Через несколько минут у него в руках оказался человеческий череп.
— Наверное, мы сидим на месте погребения, — сказал мне Дэннис.
Мы начали осторожно раскапывать землю. Вскоре мы извлекли около десятка черепов. Многие из них были очень хрупкие. Очевидно, мы действительно сидели на месте старинного погребения. Никаких других костей, кроме черепов, в нем не оказалось. Зато мы нашли здесь несколько странных камней. Судя по всему, их положили сюда вместе с черепами. Некоторые камни были круглые, как шары, и величиной примерно с череп. Другие имели форму чаши и напоминали ступки. Были здесь и так называемые женские камни, которыми энга пользовались при обрядах, совершаемых в честь божества Упина.
При виде нашей находки Дэннис оживился.
— Тебе повезло, — сказал он. — Эти камни называются «кеппле», туземцы пользуются ими для своих обрядов. Они называют их еще и «куруку». «Куру» означает «дух», «ку» — «камень», то есть «камень духа». По-моему, туземцы принимают эти камни за останки своих очень далеких предков. Они считаются святыней и хранятся в обрядовых хижинах[16].
— Вместе со священными камнями хоронят только головы вождей. Такие камни были найдены в различных местах внутренней части Новой Гвинеи. А кое-где находили и каменные фигуры, напоминающие птицу. Никто, в том числе и сами туземцы, не имеют ни малейшего понятия, кто сделал эти фигуры или откуда они взялись. Тайна еще не разгадана этнографами, изучающими Новую Гвинею. Очевидно, каменные фигуры были вытесаны доисторическим народом, который жил на Новой Гвинее до того, как здесь поселились папуасы и меланезийцы. Этот неизвестный народ имел, должно быть, более высокую культуру и уже в те времена умел выращивать злаки и толочь зерна в ступах. Некоторые ученые считают, что его исчезновение связано с переселением полинезийских народов. Священные камни и каменные фигуры находят в самых недоступных и труднопроходимых местах гор.
— Мне известно, — закончил свой рассказ Дэннис, — что эти камни есть лишь в музеях Порт-Морсби, Сиднея и Канберры.
Перед моим отъездом из Дании доктор биологических наук Антон Брююн, член комитета нашей экспедиции, просил меня постараться привезти ему несколько черепов туземцев, чтобы он мог произвести необходимые замеры, недостающие ему для завершения работы, посвященной развитию человека. Поэтому я захватил с собой не только камни духов, но и черепа.
Перед тем как покинуть это место, Дэннис сложил в могилу остатки черепов, наклонил над нею крест накрест две ветки и связал их.
— Это означает табу, — сказал он. — Правда, здесь не хоронили уже очень давно, но все-таки мы осквернили эту могилу. Пока тут есть знак табу, никто и близко сюда не подойдет. Да и вообще туземцы стремятся подальше держаться от мест погребений, так что вряд ли они обнаружат, что здесь кто-то был.
Под проливным дождем мы двинулись к лагерю, который сержант Вага уже разбил внизу, в долине.
Мы были измучены переходом, но у меня никак не проходило возбуждение, вызванное удачными находками на месте старого погребения. Потом выяснилось, что в этот первый поход мне удалось раздобыть экспонаты, оказавшиеся самыми ценными в собрании Национального музея.
Как правило, такие находки дело случая.
В этой долине у патруля не было своей хижины, поэтому сержант Вага поставил палатки. Мокрую одежду мы высушили у костра, разведенного под большим брезентом, растянутым на шестах.
На зов переводчика из ближайших хижин пришли туземцы с бататом и другими овощами, за которые мы, как обычно, расплатились солью. Туземцы явно нервничали. Сержант Вага рассказал Дэннису, что он слышал, будто в последние дни здесь, в долине, происходили схватки между двумя общинами. Одна община обвиняла другую в краже свиней, которые случайно зашли на чужую территорию.
В одной из хижин лежал воин, раненный стрелой в ногу. Мы отправили к нему нашего самаритянина, чтобы он осмотрел и забинтовал рану. Вернувшись, он сказал, что всего в деревне было ранено три человека, но серьезных повреждений нет ни у кого.
В этом селении Дэннис был прежде всего один раз. Здесь еще не было лулуайа, так как Дэннис не мог с первого раза определить, кто в селении пользуется наибольшим авторитетом. Очень важно, чтобы правительство вручало бразды правления надежному человеку, не то лулуай принесет правительству не пользу, а вред.
— Беспокойный народ живет в этой долине, — заметил Дэннис. — Нельзя сказать, чтобы они враждебно относились к правительственному патрулю, но они слишком независимы и беспрестанно воюют друг с другом. В прошлый раз пришлось в назидание даже арестовать несколько человек. Поэтому мне очень важно найти подстрекателей.