корнем дерево, кружащее ветвями словно обезумевший клоун. Буквально за одно мгновение каньон заполнился потоком мутной бурлящей воды. Огромные валуны бились о скалы, толстые бревна ломались, словно спички.
— Черт побери, откуда взялась вся эта вода?! — удивленно воскликнул Райли, перекрикивая рев селя.
Морган еще крепче прижалась к нему.
— Я так испугалась, что ты спустился в каньон. Поток накрыл бы тебя, и ты бы погиб… Я бы этого не перенесла.
Райли увлек ее подальше от края обрыва.
— Ты хочешь сказать, что, если бы меня не оказалось в лагере, ты продолжала бы искать меня внизу?
— Ну да, — подтвердила она как само собой разумеющееся.
— Морган…
Девушка не смогла прочесть выражение его лица. Он привлек ее к себе и поцеловал в губы, этот поцелуй был ей знаком. Морган откликнулась на него с восторженной радостью: Райли жив и невредим, а она в его объятиях. Однако чувство это быстро сменилось чем-то другим, сложным и запутанным, но в то же время неудержимо манящим.
Райли нащупал под футболкой нежные холмы ее груди, и Морган, задрожав, ответила сладостным стоном. Расстегнув пуговицы, она просунула руку ему под рубашку, наслаждаясь теплом его кожи, упругими мышцами живота. Желая убрать последний барьер, разделяющий их тела, Морган схватилась за пуговицу на его джинсах.
Райли стиснул ее руку:
— Морган, нам нельзя!
Его глаза, голубые, словно небо над скалами, к которым она стремится из года в год, жгли ее насквозь.
— Но я хочу…
Прижав палец к ее губам, Райли ласково потерся животом о ее бедра.
— И я тоже — бесполезно пытаться тебя обмануть. Но нам нельзя. Сейчас нельзя. Мы не можем рисковать. Ни мне, ни тебе не нужен этот ребенок.
Не в силах перебороть себя, Морган выгнулась, прижимаясь к Райли всем телом, но тот бесцеремонно оттолкнул ее.
— Не надо.
Она сразу обмякла в его руках.
— Я не могу терпеть…
— Подожди до завтра, — хрипло произнес он. — Завтра мы выберемся отсюда, найдем в Сореле какой-нибудь мотель и предадимся любви так, что потом не сможем встать с кровати.
Морган отшатнулась, увидев лицо Райли, искаженное вожделением. Отвернувшись, она уставилась на мутный поток. В ее клокочущих чувствах трудно было разобраться, как нельзя было заглянуть в пенистую, бурлящую воду; сель уже начал спадать, чего нельзя было сказать о ее возбуждении.
— Завтра же я вернусь сюда. Одна.
— Мы оба понимаем, что это не так.
Морган еще не была готова признать, что Райли прав.
— Я спасла тебе жизнь — поэтому чувствую ответственность за тебя. Вот и все.
Его пальцы вонзились в ее плечи.
— Я один отвечаю за себя.
— Готова поспорить, все твои строгие скучные женщины не вешались тебе на шею, как я.
— Их было не так и много, — грустно улыбнулся он. — Но ты права. Кстати, а ты не ревнуешь?
— С чего ты взял!
— У тебя глаза стали совсем зеленые.
Перед его улыбкой устоять было нельзя.
— Ну, — призналась Морган, — может быть, самую чуточку.
— Я не спрашивал, кто такие Чип и Томас, потому что мне очень захотелось их треснуть. — (Морган испуганно заморгала.) — И еще: пожалуйста, давай продолжим наш разговор сидя. Нога разболелась.
— Продолжать нечего. — Она беспокойно устроилась на камне. — Наш разговор стал совсем бессмысленным. С Томасом мы предавались любви, когда мне было девятнадцать!
Райли опустился на тот же камень. Слишком близко от нее.
— Он был первым?
— И долгое время последним.
— Он тебя обидел?
— Знаешь, ты, пожалуй, опаснее селевого потока, — встрепенулась Морган. — Нет, Томас меня не обидел. Просто… — Она нахмурилась, пытаясь вернуться на десять лет назад. — Я была на втором курсе, и меня гораздо больше экзаменов волновало то, как бы лишиться девственности. Все мои подруги давно жили половой жизнью, и я казалась себе каким-то анахронизмом. Мы с Томасом некоторое время встречались, я убеждала себя, что люблю его. Как раз тогда я слушала курс «Поэты-романтики» и жила в ожидании природного катаклизма. Звездопада, грома с молнией — чего-нибудь чрезвычайного. — Она наморщила нос. — Для своего возраста я была на редкость инфантильной.
— Молний не было?
— Ни одной вспышки.
— Ну а Чип?
— О, это другая история, — отсела от него Морган. — Смотри, вода спадает.
Райли не отрывался от ее лица.
— Сель, гремучие змеи, скорпионы — в этой пустыне ты ищешь замену сексу, который мог бы быть у нас с тобой?
— Райли, а каких острых ощущений ищешь ты? Или же у тебя строгая и спокойная жизнь?
— Что ты скажешь по поводу утлой шлюпки в штормовом море? — сощурился он. — По поводу глубоководного погружения с целью освободить запутавшегося в рыболовной сети дельфина? По поводу подводной записи звуков, которыми обмениваются друг с другом киты?
— Ты ученый? — неуверенно спросила Морган.
— Я изучаю пути миграции китообразных.
— Я так и думала, — медленно протянула она. — Катание на доске по волнам в Гавайях. Горные лыжи. Что-нибудь в таком духе… Значит, ты уплываешь в океан, а я приезжаю сюда… мы с тобой не похожи, как день и ночь. Вот еще одна причина, по которой мы завтра распрощаемся навсегда.
Райли положил руку ей на талию.
— Я люблю океан за то, за что ты любишь здешние пустынные места. За его красоту и таящиеся в нем опасности. Мы очень похожи друг на друга, Морган. Мы оба не мыслим жизни без острых ощущений.
Его рука жгла ее кожу сквозь ткань футболки. А разве это не стремление к острым ощущениям? Морган вскочила, не в силах сидеть на месте.
— Ты живешь в Калифорнии, а я — в Бостоне. От Томаса я твердо усвоила один урок: к сексу нельзя относиться легкомысленно.
— Я живу в Мэне. Там я заведую исследовательским центром. От Мэна до Массачусетса рукой подать. Секс и брак… не всегда из одного следует другое. Но в любом случае то, что будет у нас, легкомысленным не назовешь.
— Ты надеешься, если мы с тобой переспим, у тебя выработается иммунитет? Секс в качестве прививки?
— Я не настолько наивен, Морган.
— Мы с тобой без конца ссоримся!
— Потому что привыкли во всем полагаться лишь на себя, а обстоятельства свели нас вместе. Мы оба испытываем отвращение к этой близости.
— Отвращение! Сильно сказано.
Морган было не по душе это слово, но она решила не спорить.
— Я говорю то, что думаю.
— Итак, секс, о котором мы говорим… в нем не будет ничего легкомысленного, но долго он не продлится. Прости, но я, кажется, запуталась.
Райли тоже встал с камня.
— Ты думаешь, я уже успел все разложить по полочкам? — выпалил он. — Я же говорил, мы оба любим риск.
— Приятно это слышать! — крикнула ему в ответ Морган. — К чему ты испытываешь отвращение — к нашей близости или ко мне?
— Не скромничай, — огрызнулся Райли. — Ты меня бесишь, ты меня возбуждаешь, за три дня тебе удалось перевернуть мою жизнь вверх дном — но я не испытываю к тебе отвращения, Морган Кассиди.
— Порой Говард становится мне симпатичен, — мрачно заметила Морган. — Я начинаю понимать его кровожадные намерения.
Запрокинув голову, Райли расхохотался, обнажая белоснежные зубы, и Морган опять с изумлением поймала себя на том, что уже в который раз испытывает небывалый подъем жизненных сил. И снова причина тому не пустыня, а этот мужчина.
Самый сексуальный мужчина на свете. И самый беспокойный.
— Я начинаю готовить обед, — буркнула она. — Если мы собираемся завтра трогаться в путь, тебе надо хорошенько отдохнуть.
— Слушаюсь, мэм, — ухмыльнулся Райли. Морган подавила ответную улыбку, гадая, не является ли ссора проявлением близости. Ибо разве можно ссориться с человеком, который тебе безразличен?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
К вечеру дождь кончился. Морган приготовила обед, вымыла посуду, собравшись с духом, сменила повязку на ноге Райли. Он, весело насвистывая, сделал из палки, которую девушка подобрала внизу, что-то вроде костыля, а она тем временем тщетно пыталась сосредоточиться на книге.
Райли рано лег спать. Морган еще долго сидела у палатки, размышляя о сексе и интимной близости и гадая, каким будет следующий день. Не сомневаясь в том, что ей не удастся сомкнуть глаз, она все же забралась в палатку и, едва свернувшись клубком в мешке, забылась крепким сном.
Утром ее разбудил голос Райли:
— Морган, вставай. Нам пора трогаться в путь.
Она испуганно встрепенулась.
— Уже рассвело?
— Твоя прическа напоминает семибалльный шторм, — улыбнулся он, накручивая на палец прядь ее волос.
— Ты хорошо спал? — спросила Морган, зачарованно глядя на его руку.
— Да — после того, как ты пришла.
Наверное, таким тоном говорит заботливый муж.
— Я не знаю, что ты подразумеваешь под близостью, — вдруг выпалила она.
— Желаешь снова исповедаться?
— Не смейся надо мной!
Райли легонько потянул ее прядь.
— И в мыслях не было ничего подобного. Морган, я и сам точно не знаю, что такое близость. Хотя, по-моему, наш разговор имеет к этому какое-то отношение.
— Райли, я тебе нравлюсь? — сорвался с ее уст неожиданный вопрос.
— Очень.
— И ты мне тоже, — едва слышно произнесла она, — несмотря на то, что ты частенько выводишь меня из себя.
— Прекрасно тебя понимаю, — заметил Райли, отпуская ее волосы. — Вставай, женщина! Нам пора в дорогу, нужно собрать вещи.
Морган еще не решила, как быть с палаткой. Разобрать ее означает бесспорно признать, что она останется с Райли в Сореле.
— Нам предстоит идти четыре мили, — тряхнула головой девушка, — и, думаю, часть пути мне придется поддерживать тебя. С тяжелым рюкзаком за плечами у меня это никак не получится.
— В таком случае, — неумолимо настаивал Райли, — спрячь рюкзак под камнем. Не скрою, телохранитель из меня в эти дни был никудышный, но будь я проклят, если отпущу тебя сюда одну, пока не буду знать твердо, что Говард и Дэз убрались восвояси. Так или иначе, я собираюсь заявить в полицию, и ты нужна мне как свидетель.