— Привет, Дженни. Я ничего не сломаю, если сяду на чемодан?
— Нет, наверное.
Морган села на чемодан.
— А у вас волосы прямо огнем горят.
Присев, Райли занялся молнией.
— Как кленовые листья осенью, — заметил он.
— Миссис Эмерсон во все блюда кладет красный перец. Прямо как взрыв.
Райли невольно улыбнулся, услышав это сравнение, Морган же интуитивно почувствовала, что одинокий ребенок, скучая по человеческому общению, замыкался в мирке своего воображения. И снова в ней вскипела ярость.
Райли продолжал возиться с молнией, и его голова оказалась у самого колена Морган. Девушке так захотелось погладить его, что ей пришлось сжать пальцы.
— У тебя, Дженни, волосы очень красивые, — сказала она первое, что пришло на ум. — Такие блестящие.
— Миссис Эмерсон споласкивает их в уксусе и выжимает с такой силой, что мне становится очень больно, — мимоходом заметила девочка. — Ну, вот и все, закрыли. Теперь можно отпускать.
— Дженни, я остановился здесь в гостинице, а ехать в Мэн прямо сейчас нельзя, так как прежде необходимо уладить кое-какие формальности. Ты точно не хочешь здесь оставаться? Я сюда больше не вернусь.
— Я хочу уехать отсюда, — сказала Дженни, тыча в ковер носком ноги, обутой в дорогую туфельку. Морган увидела, что у нее даже на носочках наглажены стрелки. — Без мамы здесь очень плохо.
— Хорошо, — стиснул зубы Райли. — Мы попросим Снида отнести чемодан в машину, и ты со всеми попрощаешься.
Как выяснилось, без прощаний можно было бы легко обойтись. Миссис Эмерсон, накрахмаленная с ног до головы, даже не подумала обнять ребенка. Снид ограничился едва заметным кивком и намеком на улыбку.
— Надо попрощаться с твоим дядей, — предложил Райли.
Впервые в голосе Дженни прозвучало настоящее чувство.
— Не хочу. Я его не люблю.
— Что ж, в таком случае пошли.
Взяв дочь за руку, Райли вывел ее на залитую солнечным светом улицу. Дженни не сопротивлялась, но, как только они сели в машину, осторожно высвободила руку.
Райли с девочкой устроились сзади, а Морган села за руль. Будто наемный шофер, печально подумала она, отъезжая от унылого серого здания. В зеркальце заднего вида она увидела, как у Дженни на глаза навернулись слезы и Райли, отказавшись от ненужных слов утешения, молча протянул ей платок.
Пока, несмотря на неожиданно свалившееся на него отцовство, Райли держится превосходно, подумала Морган, и от этой мысли ей почему-то стало грустно.
В гостинице Райли снял еще один номер, соседний с тем, где поселились они с Морган. Увидев, что в их комнате две кровати, Дженни спросила у него:
— Вы здесь спите?
— Да.
— Тогда я тоже буду здесь спать.
— Но здесь же рядом другая комната, — заметил Райли, открывая дверь в смежный номер.
— Мне ночью одной страшно. Под кроватью живут злые пауки. Страшные и волосатые. Миссис Эмерсон говорит, они кусают непослушных детей.
Сглотнув комок в горле размером с Эверест, Морган постаралась произнести как можно спокойнее:
— Все в порядке. Мы с тобой поменяемся местами.
Она стала переносить свои вещи в соседний номер, стараясь отделаться от гнетущего ощущения того, что ее выгнали. Если быть точным, из рая.
Пообедали они в ресторане при гостинице. За столом Дженни вела себя безукоризненно; но Морган до сих пор ни разу не слышала ее смех. После обеда Райли предложил пройтись по магазинам.
— Когда ты переедешь ко мне в Мэн, тебе придется много ходить в джинсах, — сказал он. — Так что давай заглянем в твой чемодан и узнаем, что нам нужно.
— Маме не нравились джинсы.
— Однако в школе все ходят в джинсах.
— Значит, я тоже буду ходить в школу? — просияла девочка. — В настоящую школу?
— Ты будешь ездить в нее на большом желтом автобусе, — подтвердил Райли.
— Вот здорово! — наградила его очаровательной беззубой улыбкой Дженни.
Райли улыбнулся ей в ответ, и Морган подумала, что сейчас она является свидетелем первых ниточек любви, которая свяжет отца и дочь.
— Ваша знакомая пойдет с нами? — спросила Дженни.
— А ты хочешь? — Испытывая неловкость, Райли поморщился.
— Я никогда не выходила из дома со Снидом или дядей Лоренсом.
То есть с мужчиной.
— Разумеется, Морган пойдет с нами, — сказал Райли, склоняясь над чемоданом.
Первым делом оттуда была вынута фотография матери Дженни, которую Райли поставил на тумбочку у изголовья кровати девочки. Морган с болью обнаружила, что Бет Слейтер была не просто привлекательной. В строгой линии подбородка и печальных серых глазах была настоящая красота; и только женщина с безупречной формой головы могла позволить себе такую строгую прическу. Но при виде этой ледяной красоты на душе не становилось теплее.
Прогулка по магазинам многое открыла Морган. Дженни, привыкшая к роскоши, трогательно радовалась обычным джинсам и свитерам и пришла в восторг, когда Райли купил ей матерчатые тапочки с ярко-оранжевыми шнурками. Райли всячески старался задвинуть Морган на второй план, даже не пытаясь это скрыть. Лишь изредка он обращался к ней с вопросами, да еще Дженни настояла на том, чтобы девушка сопровождала ее в примерочную. Но все остальное время Морган чувствовала себя безликим манекеном.
Разумеется, возражать против такого обращения в присутствии Дженни она не могла, и это обстоятельство также нисколько не способствовало улучшению ее настроения.
Ровно в пять в номер постучал мистер Атертон. Дженни надела столько обновок, сколько на нее налезло зараз.
— Ты выглядишь просто великолепно! — воскликнул адвокат. — А больше всего мне нравятся твои новые тапочки.
Затем мужчины удалились в соседнюю комнату, и Морган решила почитать девочке одну из тех книг, что делали неподъемным ее чемодан. Но прежде чем она успела дочитать первую главу «Винни-Пуха», черные ресницы Дженни, так похожие на отцовские, сомкнулись, и девочка заснула.
Они с Дженни лежали на одной кровати. Наверное, Райли и мистеру Атертону понадобится много времени, чтобы решить все дела, подумала девушка, наслаждаясь приятным теплом детского тельца, прижавшегося к ней, проникнутая состраданием к ребенку, который так мучился от одиночества. Морган, во всяком случае, хотела бы называть это состраданием. Она была против слова «нежность». Потому что оно таило опасность.
Ведь Райли и Дженни скоро уедут в Мэн — уедут вдвоем, а она вернется к своим скалам.
Морган не хотелось об этом думать. Она закрыла глаза и мгновенно забылась сном, точно оглушенная.
Девушка не слышала, как ушел Уилфред Атертон. Она не заметила Райли, застывшего в дверях при виде Морган и его дочери, заснувших в одной кровати, причем девочка доверчиво прильнула к груди молодой женщины, точно котенок к кошке-матери. Она очнулась, лишь ощутив, как прогнулась под весом мужского тела кровать, как теплая ладонь смахнула волосы с ее лба.
Еще не до конца проснувшись, Морган открыла глаза и улыбнулась Райли.
— Я по тебе соскучилась.
Он завораживающе медленно скользнул поцелуем по ее губам.
— И я по тебе.
Морган потянулась было, чтобы обнять его, но тут только осознала, что Дженни придавила своим телом ее руку.
— Я начисто о ней забыла, — печально прошептала она.
Действительность холодной волной захлестнула Морган. Они с Райли не в мотеле в Сореле, вдвоем. Они в Солт-Лейк-Сити, и с ними дочь Райли. Морган отдернула руку.
— Не надо. Здесь же Дженни.
Глаза Райли словно спрятались за ставнями. Он порывисто вскочил с кровати.
— Нога почти не болит. И все формальности будут улажены к понедельнику.
— Хорошо, — фальшиво улыбнулась Морган. — Так что вы сможете возвращаться в Мэн.
— Мне до сих пор кажется, что я вот-вот проснусь, — тихо произнес Райли, — и увижу, что все это происходило только во сне. И в то же время я сознаю, что это не сон и мне предстоит сделать все возможное, чтобы Дженни была счастлива. Она — на первом месте. Я не могу допустить, чтобы она росла в сиротском приюте, — добавил он.
— Об этом не может быть и речи, — прикусила губу Морган. — Ведь теперь у нее есть отец.
Райли тяжело опустился на кровать, и девочка заворочалась. Зевнув, она открыла глаза и улыбнулась Морган.
— Вы не дочитали книжку.
Вполне убедительно рассмеявшись, Морган взяла книгу.
— «К первому слонопотаму добавился второй, и Пятачку стало страшно…»
Ужинать они отправились в «Макдоналдс».
— Мама больше любила шикарные рестораны, — заявила Дженни, — но мне здесь тоже нравится.
Райли набросился на гамбургер.
— Мистер Атертон пригласил нас завтра на ужин — ведь завтра День всех святых. Ты сможешь поиграть с его девочками. У них полно маскарадных костюмов. — Он улыбнулся Морган, но улыбка не коснулась его глаз. — Мистер Атертон сказал, у его жены и для тебя что-нибудь найдется.
День всех святых был одним из самых любимых праздников Морган.
— Должно быть, будет здорово, — постаралась она ответить как можно небрежнее.
— Как вы думаете, у них есть костюм Тыквы? — спросила Дженни. — Карета Золушки была из тыквы. — Она посмотрела Райли в глаза. — Как я должна к вам обращаться?
— А ты как хочешь? — смутился тот.
— Мне не разрешалось обращаться к взрослым по имени и на «ты».
— Ну… почему бы для меня не сделать исключения из этого правила? Зови меня Райли, а когда ты привыкнешь к тому, что мы живем вместе, может быть, ты будешь звать меня папой.
— Хорошо, — кивнула Дженни, никак его не называя.
Она принялась за картофельные чипсы, обмакивая их по одному в кетчуп.
Вернувшись в гостиницу, они посмотрели по телевизору «Улицу Сезам». К тому времени, как Дженни вымылась — девочка настояла, чтобы в этом священнодействии приняла участие Морган, — и Райли прочел ей еще три главы «Винни-Пуха», Морган уже чувствовала себя вымотанной до предела. Райли притушил свет ночника.
— Дженни, мы будем в соседней комнате и дверь оставим открытой. Спокойной ночи, — смущенно добавил он, целуя дочь в лоб. — Я очень рад, что мы теперь вместе.