Мы бежим что есть сил, взбираться по мокрой глине очень тяжело, но из-за адреналина делаем это очень быстро, буквально на «очковой тяге». Как только перемахнули, сзади кто-то крикнул «стой». Мы встали, и в этот момент еще один прилет. Осколки полетели в разные стороны, и один из них упал в метре от меня по ходу движения. Кто крикнул «стой», мы так и не поняли, но, глядя на эту саблю из горячего металла, поняли, что не зря под Богом ходим.
Рванули дальше, прятаться с другой стороны карьера. Через пять минут уже сидели в какой-то яме, которая раньше была блиндажом, и курили, весело обсуждая проделанную работу и последующий съеб. От прилетов и постоянных падений за пазуху набилась куча грязи. Скорее бы прийти в подвал, вытряхнуть все с себя.
Больше в тот день на нас по рации не выходили. Мы ушли искать себе подвал в частном секторе, чтобы жить рядом с позицией. Какой-то расчет АГС как раз выселялся из своего люкса, и мы с радостью этим воспользовались, заселившись туда. Печка у них была, может ещё от хохлов досталась. Завтра Новый год, начали обдумывать, как устроить праздник. Я лично уже был в прекрасном предпраздничном настроении. Хохла убил, от мин убежал. Теперь салют в нашу честь.
Новый год и суки американские
Утро 31 декабря 2022 года. Еще в начале «рабочего дня» рассудили так: пойдем на позицию вести наблюдение, если все будет спокойно, отправим двоих готовить хату к Новому году. Рядом с карьером был частный сектор, там помимо нашего расчета жили еще два, тоже птурщики с нашего отряда. Мы решили отмечать вместе. Отмечать, конечно, громко сказано. Так, посидим до 12 и пойдем спать. Войну на Новый год никто не отменял.
К обеду стало понятно, что по фронту тишина, снайперов и танков не видать. В одном из дворов мы нашли брошенных и худых кур. Ощипывать не стали, сняли перья вместе со шкурой. Куры явно не бройлерные, потому решили их сварить, чтобы хоть как-то прожевать можно было. Там же в курятнике нашли несколько яиц, пожарили яичницу с тушенкой – bellissimo. Поесть такую еду удавалось очень редко, буквально пару раз за все семь с небольшим месяцев, что я провел на войне.
Уже стемнело, пацаны начали собираться потихоньку и суетить на стол. Кто-то принес картошку, мы принесли кур, по традиции заварили чифир. На «ноле» в тот вечер нам в качестве поздравления выдали праздничный сухпай. В нем были колбаса, фруктовые джемы, шпроты, тунец, паштет – все в виде консервов. Сели есть. Уютно, как дома, иногда арта долбит куда-то за нас. Так и просидели до 12 ночи: пили чай, рассказывали истории с гражданки, сидельцы травили зоновские байки.
Один из ЗК был старый дед. В 90-х его хлопнули за организацию ОПГ. В одном из портовых городов нашей Необъятной он крышевал весь рыбный бизнес. Серьезная на тот момент фигура. По зоне тоже двигался ровно. Дед говорил, что имел в обороте ежемесячно пару миллионов рублей – в основном организовывал перекиды «запрета» (наркотики, алкоголь, телефоны) на территорию зоны. Отсиженных у него было как у меня прожитых лет. Нам с Максом нравилось его слушать. Периодически доебывали его вопросами типа «Дед, а ты на блатпедаль давил?» Он улыбался и отвечал, что до 96-го года да, а потом нет.
Ближе к полуночи пошли поздравлять хохлов. Забрались на карьер, и как только стукнуло 12 стали насыпать по ним с «калашей». Но не только мы. Весь русский Соледар начал делать то же самое. Хохлы живут по другому времени, на час отстают от Москвы, поэтому в час ночи ситуация повторилась, но уже с их стороны. После посиделок мы легли спать. Слегка грустно стало, как там дома сейчас Новый год встречают?
На следующий день пришлось двинуть дальше. Фронт перемещался очень быстро, и мы каждый день меняли позицию, искали места для обзора, работы и укрытия. Несколько раз попадали под обстрел миномета, работали по домам, координаты которых нам передавали от штурмов.
«Давайте, пацаны, в окошечко им накиньте ювелирненько», – постоянно я слышал эту фразу. Пару раз мы уходили чуть ли не на самый передок, думали, там наши уже, а нам кричат «Куда вы идете?! Там хохлы сидят, мы их щас зачищать идем!» В один из таких спонтанных выходов я нашел мертвого хохла в натовском плитнике. Забрал себе, не побрезговал. Носиться в стальной броне уже было невыносимо тяжело, а плитник даже не в крови был. Видимо, хлопец от кровотечения в бедренной артерии откис. Обычные рабочие моменты.
Самым страшным было попадать под обстрел миномета с польскими минами. Из-за особенностей конструктива хвостовика полета этой мины почти не слышно. Такой миномет мы так и называли: «полька». Как назло, работала «полька» в те моменты, когда мы шли за БК или, наоборот, возвращались с ракетами с точки подвоза. Приходилось быстро бросать все и искать укрытие в разрушенном до неузнаваемости частном секторе. Прятались в подвалах, хатах, если не было ничего лучше – просто ложились на землю в складки местности и молились. В один из таких обстрелов ранило двух моих товарищей из расчета АГС – Храмулю и Кальмара. Противник засек позицию их расчета, обработал их минометом, легко ранив Кальмара. Ранение хоть и легкое, но обработать надо, поэтому Кальмар в сопровождении Храмули пошел до медиков. По пути их снова засекли с коптера, и по двум заебанным бойцам начала работать «полька». Храмуля рассказывал, как они с Кальмаром перебегали из одной воронки в другую в перерыве между прилетами, чудом остались живы. Но не целы, к сожалению. Многострадального Кальмара ранило второй раз, уже посерьезнее, да и Храмуле прилетел осколок в руку. Оба были благополучно доставлены до эвакуации и убыли в госпиталь. В настоящее время продолжают добывать победу на фронтах СВО. Отдельно добавлю, что даже без обстрелов передвигаться по улицам было проблематично – всюду были разбросаны «лепестки». Саперов просто не хватало, чтобы убрать их с дорог, приходилось решать эту проблему своим способом – расстреливать с АК. За весь период боев за Соледар мы расстреляли штук пятьдесят этих мелких паразитов.
Однажды под вечер мы возвращались с позиции и встретили довольного Али:
– Пацаны, компот хотите?
– Давай, а где взял?
– Там подвал, там до фига чего еще.
– Компотик – это дело, ради компота и варенья можно и прогуляться.
Мы нашли подвал, лутанули банку абрикосового варенья и трехлитровый баллон компота из вишни, очень сладкий. На обратном пути случилась еще одна неожиданная встреча: двое наших бойцов вели группу мирняка – пять-шесть человек, четыре ошарашенные бабки и двое дедов. Жили они так же в подвалах, питались, чем придется. Приходу России они, кажется, были искренне рады. Во всяком случае, впоследствии я ни раз слышал от освобождаемого мирняка слова благодарности и проклятия в адрес «этих сук американских».
Фронт заглох у географического центра Соледара. Там на депо крепко засели хохлы. Еще начал кататься танчик, почти перед носом у штурмов, а мы его не видели из-за особенностей рельефа и застройки. Другой танчик катался по посадкам к югу от передовых позиций. Его однажды даже засек наш товарищ с позывным «Энт». Он успел отработать по нему, но у ракеты случился обрыв перед самым носом у танка. Энт рассказывал, что было досадно наблюдать, как перепуганные танкисты змейкой скрываются за посадкой, спасая себя и машину от последующих попыток поразить его.
Один из наших расчетов пошел на разведку в депо, чтобы понять обстановку на месте. Когда они пришли туда, выяснилось, что танк катается в 50 метрах от наших позиций. Для ПТУРа это слишком маленькое расстояние. Привожу примерный диалог, который состоялся между ними и штурмами:
– Хули вы его с РПГ не уебете?
– А нам не дают.
– Как не дают, мы на «ноле» видели, что морковки лежат, трубы.
Опять они с собой не берут противотанковые средства, а нас крайними делают. Командирам потом говорили об этом, обещали разобраться. Не то чтобы стукачество, просто когда тебе в эфир битый час ебут мозги по поводу твоей никчемности – терпению приходит конец. Несколько дней мы так пытались поймать танк вслепую, но безуспешно. Надо было решаться на радикальные действия, на дерзкий налет, каким был, собственно, и весь заход в Соледар. Конечно же, для такой работы выбрали наш расчет.
Ледяной поход
В начале января начались самые холодные дни этой зимы. На одной хате термометр висит, показывает ниже минус 20 градусов. Работать на позиции, равно как и находиться на улице без постоянного движения, невозможно. Постоянно ходим греться, меняя друг друга у пускача. По рации опять кричат, что работает танк. Его не видно, штурма не отрабатывают с РПГ. А может, и нет там танка никакого? Просто у кого-то фантазия разыгралась или хитрость – никто же не будет командовать идти в атаку с голой жопой на танк. Греться чаем уже сил нет, а до вечера еще стоять и стоять. Погода вроде во все войны нам помогала? Радует хоть, что хохлы тоже мерзнут.
К вечеру наш расчет снялся с позиции и вернулся в подвал. Не прошло и 10 минут, как мы разделись и начали греться у печки, как на нас вышел командир:
– Собирайтесь, вас ждут на «ноле». Берите орудие, БК – все, что есть, и поторопитесь.
Да блядь! Одеваемся, провожаем взглядом теплый подвал и идем. БК и пускач погрузили на тележку, катим по замерзшей земле. До «ноля» идти было километра четыре, но со всем нашим добром быстро пройти не получается. Пока идем не так холодно, но на бороде и усах уже лед.
Притопали на «ноль» и встретили командира:
– Я вас забираю.
– Куда?
– Со мной идете и с пополнением, накатываем на промку.
Пополнение привезли с краснодарской зоны, человек 45. Отличные парни, молодые, заряженные. С такими можно и повоевать. Но как нам такой толпой добраться до места? По плану мы должны были в пешем порядке всей бандой пойти в обход города, через элеватор, далее по отбитым недавно посадкам. После, вдоль железнодорожной насыпи, под прикрытием другого отряда, который имитировал в этот момент накат, тихо проскочить до промзоны.