— Следи за огнём, — приказал он и вновь направился в чащу.
Вид пищи отогнал тяжёлые мысли. Ингрид отгрызла маленький кусочек мяса и почувствовала себя веселее.
«Может не всё так плохо? Вдруг он хочет стать соратником вана?» — подумала она.
Мысли эти уняли тревогу. Ингрид наполнила котелок снегом и придвинула к огню. Окутанная теплом и снизошедшим на неё после долгого преследования покоем, свернулась калачиком на шкуре из снаряжения воина. Дрёма окутала её, но ветер и шорохи леса не давали провалиться в сон. Лишь когда воин вернулся, притащив толстый ствол сухого дерева, и уселся у огня, она сумела заснуть.
Ночь была тревожной. Ингрид пробуждалась от холода и воя варгов. Но, приоткрывая глаза, видела, что добрый, согревающий костёр плясал перед её лицом, а желтоглазый воин сидел рядом, охраняя их маленький мир из зыбкого тепла и света от голодных хищников, всепоглощающей тьмы и вечного холода.
Воин разбудил Ингрид до рассвета, когда сумерки только-только начали расступаться, и сунул в руки полоску оттаявшего мяса и кружку с подогретой водой.
Сзади, из темноты, раздалось рычание. Совсем близко. Ингрид вздрогнула от неожиданности и опрокинула питьё на снег. Воин мгновенно выхватил из костра горящую палку и замахнулся на подкравшегося варга. Зверь отскочил прочь, а воин как ни в чём не бывало сел и продолжил трапезу.
— Спасибо за то, что спас меня, — произнесла Ингрид. — Меня зовут Ри. А как твоё имя?
Воин опорожнил кружку и принялся укладывать снаряжение в мешок.
«Похоже, ты не понимаешь по-рисски», — решила Ингрид, потирая пылающие болью ноги, и поникла головой. Ей было горько осознавать, что жизнь её теперь целиком в руках чужака.
— Рейван, — глухо произнёс воин.
Ингрид удивилась ответу, на который уже не рассчитывала. На сердце у неё мгновенно потеплело.
Рейван приблизился с палками и верёвкой, чтобы закрепить ей ноги.
— У меня переломы? — спросила Ингрид.
Воин мрачно поглядел на неё и не ответил.
Несмотря на внешнюю грубость, прикосновения Рейвана были осторожными. Он совсем не причинил боли, накладывая перевязь.
Накинув мешок спереди, воин усадил Ингрид себе на спину, и они отправились в путь. Ингрид крепко держалась за плечи Рейвана и думала о том, что он едва ли не первый мужчина, которого ей пришлось обнимать.
Когда путники вышли из зажатого меж белых стен ущелья, изгибы холмов и скал показались Ингрид знакомыми.
— Вон под тем склоном стоит охотничья хижина, и мы, наверное, можем успеть туда до темноты! — сказала она.
Рейван кивнул.
Но вскоре солнце скрылось за горным хребтом, и сумерки быстро опустились на лес. Среди деревьев замелькали варги, двигаясь вровень с людьми.
Рейван поглядел по сторонам, выругался и ускорил шаг.
Чем сильнее сгущалась тьма, тем меньшее расстояние отделяло хищников от желанной добычи. Рейван на ходу вынул меч. Ингрид от страха крепче вцепилась в плечи воина. Воздух сделался горьким от витавшего вокруг духа смерти.
До убежища оставалось несколько шагов, когда варги напали. Рейван резко развернулся и отшвырнул Ингрид так, что она ударилась спиной о дверь хижины.
— Отворяй! — рявкнул он и кинул ей в ноги мешок.
Клинок засвистел в воздухе. Кровь пролилась на снег. Тело варга рухнуло перед Ингрид. Рычание усиливалось. Из тьмы приближалось множество светящихся глаз.
— Быстрее! — крикнул Рейван.
1-3
Дрожащими руками Ингрид сбросила задвижку и навалилась всем телом на дверь. Очутившись на пороге, она в страхе оглянулась на Рейвана. Хищники бросались на него, и он рубил их одного за другим. Он двигался быстро, со звериной ловкостью и рассекал варгов с нечеловеческой силой.
— Рейван, в дом! Скорее! — воскликнула Ингрид.
Её спаситель влетел в хижину и запер за собой дверь, уложив бревно на опоры. Он громко шумел и топтался в темноте, проверяя, закрыты ли ставни. Хищники остервенело ломились в хижину: рычали, скребли когтями, но потом всё стихло.
Рейван чиркнул кремнем и, увидев запас дров, что-то буркнул. Его лицо в свете лучины было яростным и воинственным, весь он был перепачкан кровью варгов и выглядел подобно зверю. Ингрид испугалась его. Никогда ей не доводилось видеть, чтобы даже те, кого называли волками Нордхейма, принимали такое страшное обличье.
«Кто же ты такой?! — подумала она. — Ни один из воинов отца, лучших рисских воинов, не смог бы в одиночку отбиться от стаи варгов!»
Ингрид забралась на топчан, но ей никак не удавалось найти удобное положение для пылающих болью ног.
Рейван ворчал у очага, разводя огонь. Стружка с заиндевевшего полена не желала разгораться. Холодный воздух непроницаемой пеленой висел над зарождающимся пламенем. В тусклом мерцающем свете Ингрид увидела, как Рейван облизал пальцы, испачканные кровью.
«Человек ли ты?» — ужаснулась Ингрид.
Вскоре поленья громко затрещали в очаге, и вой ветра, гулявшего по крыше, больше не казался таким жутким.
— Покажи ноги, — сказал Рейван, развернувшись к Ингрид.
Она поморщилась от режущего слух говора и потянулась к пимам. Ослабевшие руки плохо слушались — верёвки, которыми были перевязаны ноги, снять не получалось. Капюшон упал на глаза, закрыв обзор, но Ингрид опасалась показывать лицо. Рейван приблизился и откинул капюшон с головы Ингрид. Золотые косы упали той на плечи, и он отшатнулся.
— Да ты — девка! — выругался он.
Ингрид не поняла его чужеземных слов, но, видя удивление Рейвана, выставила вперёд руки, чтобы защититься. Сильный и звероподобный воин мог легко ею воспользоваться.
Рейван упёрся коленом в топчан и без всякой обходительности принялся снимать с Ингрид перевязь и пимы. Прикосновения его теперь были резкими и причиняли боль.
— Ай! Не трогай меня! — Ингрид оттолкнула Рейвана.
Жёлтые глаза чужеземца враждебно блеснули. Но он послушался и отошёл в сторону.
— Не будешь лечить ноги — не сможешь идти, — проворчал на ломаном рисском языке Рейван. — Нести тебя я больше не собираюсь!
Ингрид закипела от гнева, но вдруг почувствовала, что от чрезмерного напряжения немеет язык и подкатывает тошнота. Тьма заволокла глаза, и сознание угасло.
1-4
Торвальд сидел с отцом у горящей чаши, а Ингрид играла в соломе на полу у их ног.
— Вчера твоя дочь подралась с моими сыновьями, — сказал Торвальд. — Они старше её и сильнее, но она невероятно смелая.
— Или глупая, — отозвался отец.
— Взялся бы ты её учить нашему делу, она к этому расположена.
Ингрид навострила уши и затаила дыхание. Всей душой она молила Торвальда взять её в свой отряд, и вот он решился на разговор с отцом.
— Это чтобы мужей отгонять? — усмехнулся отец над словами младшего брата. — Из женщины не вырастет волк, что бы ни предрекла наша мать! Но если тебе охота потешиться, то учи её чему хочешь. Только помни, братец, ты воевода и от того, каковы воины в твоём отряде, зависит твоя сила.
***
Ингрид очнулась ото сна, и у неё потекли слёзы от тоски по Торвальду. Снаружи раздался шорох. В хижину вошёл Рейван, и вместе с ним влетел свежий морозный воздух. Ингрид спешно вытерла лицо.
— Наконец-то, — буркнул он, увидев, что она зашевелилась.
Голос воина прозвучал резко, но уставший взгляд был приветливым.
«Сколько же дней прошло? — удивилась Ингрид. — И он всё это время ходил за мной?!»
Лицо запылало от стыда, а в голову ударили воспоминания о том, как она лежала охваченная лихорадкой. Рейван подносил к её губам кружку с горьким пойлом и ворчал, обкладывая её воспалённое ноющее тело мокрыми тряпицами.
Ингрид с тревогой сунула руку под одеяла. Ссадин не ощущалось, ничего не сочилось.
«Не тронул», — успокоилась она.
— Я долго была в беспамятстве?
Рейван не ответил. Стянув меховые одежды, он сел у очага и поставил на огонь котелок с талым снегом.
«Дубина!» — выругалась про себя Ингрид, блуждая глазами по хижине.
На столе она увидела мешок и меч Рейвана. На потёртой коже ножен было несколько глубоких царапин. Гарда отражала падающий на неё из приоткрытых ставен свет. Рукоять выглядела измученной, а на навершии темнело круглое клеймо с расходящимися лучами. Ингрид такого знака прежде не видела.
Рейван подложил в огонь полено, Ингрид перевела на него взгляд и, натянув мех до носа, принялась въедливо разглядывать. Волосы его были туго завязаны шнурком. Рисские воины не носили таких причёсок. По обычаю они брили виски и плели длинную косу ото лба к затылку, добавляя в пряди кожаные шнурки и иногда — металлические кольца.
Под меховыми одеждами у Рейвана оказался мягкий кожаный доспех чёрного цвета с пластинами, напоминавшими рыбью чешую. Ингрид нахмурилась, вспоминая гобелен, висевший дома, в большом зале. На нём была изображена битва риссов с кзоргами у стен Харон-Сидиса — неприступной крепости набульского царства. Кзорги со звериными мордами и когтистыми лапами были облачены в точно такую же чёрную чешую.
«Нет, ну точно Рейван не кзорг! Кзорги — чудовища! А у него человеческое лицо и пальцы на руках. Он человек, — успокоила себя Ингрид. — Лишь боги знают, где он добыл эту броню: может, купил или нашёл в древнем могильнике…»
На лице Рейвана плясали отсветы огня. Очертания его прямого носа и широкого лба напоминали Ингрид отца. Рейван даже хмурился так же. Она невольно улыбнулась от просквозившего чувства близости.
Рейван поставил котелок на стол и потянулся за кружкой. Ингрид загляделась на его руки, ловко выполнявшие работу. Он протянул питьё, и по нутру Ингрид вдруг прокатилась смесь неловкости и стыда. Ни от кого из мужчин ей не приходилось получать желанной заботы, а чужой мужчина спас ей жизнь, вылечил, дал уход... Благодарность вместе с теплом от питья наполнила живот.
— Мой отец отблагодарит тебя, — произнесла Ингрид.
— Кто твой отец?
— Мой отец — ван.