В его тоне прозвучал оттенок упрека, но миссис Клейтон сделала вид, что ничего не заметила.
— Тем легче ему было бы заняться контрабандой! Клейтон ничего не ответил, но, судя по раздраженному выражению лица, замечанием жены остался недоволен. Поскольку в жаркое время дня заниматься делами здесь никому не приходило в голову, Виктория и Эдвард покинули после завтрака своих гостеприимных хозяев и отправились на прогулку вдоль берега Шаттэль Араба. Виктория любовалась рекой, зеленеющими пальмами, фелюгами, медленно двигавшимися на буксире по судоходному каналу. Погуляв по улочкам арабских кварталов, они не спеша возвращались к консульству, и Виктория задала своему спутнику давно уже мучивший ее вопрос:
— Как вас, собственно, зовут, Эдвард? Он ошарашено посмотрел на нее.
— В каком смысле?
— В смысле полного имени. Фамилию вашу я ведь и до сих пор не знаю…
— А ведь верно!.. Горинг, Эдвард Горинг.
— Эдвард Горинг. Отлично, а то, знаете, в «Оливковой ветви» я чувствовала себя круглой идиоткой… Разыскивать человека, о котором только и знаешь, что зовут его Эдвард.
— Там, случайно, не было девушки, такой жгучей брюнетки?
— Была.
— Это Катрин. Очень славная девушка. Если бы вы спросили Эдварда, она сразу сообразила бы, о ком речь…
— Не сомневаюсь, — чуть чопорно проговорила Виктория.
— Катрин очень мила. Вы согласны?
— Да, да…
— Красавицей ее не назовешь, но очень симпатична… Вот как?
Сказано это было ледяным тоном, но Эдвард продолжал, не обращая внимания:
— Не знаю, что бы я делал без нее. Она ввела меня в курс всех дел и уберегла от массы ошибок. Я уверен, что вы с ней подружитесь…
— Не думаю, чтобы у нас был случай для этого.
— Бросьте! Я устрою вас к нам на работу…
— Каким образом?
— Сам еще не знаю, но устрою. Скажу Ратбону, что вы первоклассная стенографистка и все такое прочее…
— Он же скоро сообразит, что это далеко не так.
— Не беда! Главное, что за место вы уже зацепитесь. Не придется бегать в поисках работы! А то ведь вы бы ее не нашли и, глядишь, отправились бы в Бирму или еще куда-нибудь на край света. Нет уж, девочка, ничего не выйдет! Раз повезло встретиться, снова исчезнуть я вам не дам!
Говорить о том, что ее и саму теперь никакими силами не удалось бы вырвать из Багдада, Виктория сочла лишним. Она просто заметила:
— В общем-то, поработать в «Оливковой ветви» было бы даже забавно!
— Ну, забавно, пожалуй, не совсем то слово. Времени работа там отнимает мало, а особо увлекательной ее не назовешь…
— Не говоря о том, что все это заведение производит сомнительное впечатление! Вы по-прежнему так считаете?
— О, я сказал это, знаете ли…
— Сказали то, что думали! И, по-моему, были правы. Эдвард резко повернулся к девушке.
— Что вас натолкнуло на эту мысль?
— Кое-что, сказанное одним из моих друзей.
— Что это еще за друзья?
— Один из друзей… Эдвард поморщился.
— У таких девушек, как вы, слишком много друзей. Злюка вы, Виктория! Я от вас без ума, а вам это совершенно безразлично!
— Не правда! — запротестовала Виктория. — Совсем не безразлично… Скрывая радость, она добавила:
— Послушайте, Эдвард, среди людей, как-то связанных с «Оливковой ветвью», есть кто-нибудь по имени Лефарж?
— Лефарж? Эдвард задумался.
— Нет, — проговорил он наконец. — Насколько я знаю, нет. Кто это?
— А Анна Шееле? Это имя говорит вам что — нибудь? На этот раз Эдвард отреагировал совсем иначе. Схватив Викторию за руку, он спросил:
— Что вам известно об Анне Шееле?
— Да отпустите мою руку, Эдвард! Ничего мне о ней не известно. Просто спросила, приходилось ли вам слышать это имя!
— Кто вам говорил о ней? Миссис Клип?
— Нет. Не думаю, во всяком случае… Когда женщина выпаливает столько слов в минуту, уверенным быть трудно, но думаю, что я все-таки запомнила бы…
— Почему вы решили, что Анна Шееле как-то связана с «Оливковой ветвью»?
— А это не так?
— Не знаю… Все настолько… настолько неопределенно…
Они шли уже вдоль садовой решетки консульства.
Эдвард бросил взгляд на часы.
— Мне пора поспешить к таможенникам. Чертовски неудобно, что я не умею говорить по-арабски!.. Покидаю вас, но ненадолго! Я хочу расспросить вас о многом.
— А мне, — ответила Виктория, — так много нужно рассказать вам!
Сказано это было без колебаний. Сама смелая до дерзости, она признавала только мужчин, созданных для опасностей, так же, как звезды созданы для того, чтобы сиять — на ночном небосводе. Если бы она попыталась уберечь Эдварда от того риска, на который идет сама, разве ему бы это понравилось?
К тому же, поразмыслив, Виктория пришла к выводу, что и Дейкин рассчитывал на то, что она привлечет Эдварда к выполнению задания.
Вечером молодые люди вновь вышли на прогулку — на этот раз по саду консульства. По настоянию миссис Клейтон, Виктория накинула поверх легкого платья шерстяной жакет. Ночь была чудесной, но увлеченные разговором молодые люди даже — не замечали этого.
— Все началось проще некуда, — сказала Виктория. — В мой номер — это было в «Тио» — вошел мужчина и умер там. Он был заколот кинжалом.
Эдварду это событие, видимо, не показалось столь банальным, потому что он с явным изумлением переспросил:
— Простите?
— Заколот кинжалом. Если бы его застрелили, я бы слышала выстрел. Во всяком случае, он был убит…
— Был убит и вошел к вам в номер?
— Не прикидывайтесь идиотом, Эдвард. Виктория рассказала приключившуюся с ней историю, не слишком, к сожалению, вразумительно, потому что правда всегда давалась ей с трудом. Вполне реальные события выглядели в ее рассказе чистейшей выдумкой.
— Вы себя хорошо чувствуете? — поинтересовался Эдвард, когда она закончила. — Не перегрелись на солнце?
— Конечно, нет!
— А то, знаете, все это кажется не слишком правдоподобным…
— И тем не менее, — чуть обиженно сказала Виктория, — именно так все и было!
— Но ведь все это не может быть правдой! Вся эта всемирная организация, тайные приготовления где-то в Тибете или Белуджистане — это же взято из какого-нибудь романа! Такого не бывает!
— Вы так думаете?
— Вы просто потешаетесь надо мной, Виктория! Вы же все это выдумали!
— Нет! — яростно выкрикнула девушка.
— И вы хотите меня убедить, что приехали сюда, чтобы отыскать каких то Лефаржа и Анну Шееле…
— О которой вам и самому приходилось слышать. Ведь ее имя упоминалось при вас! Так это или нет?
— Упоминалось, это верно.
— Где и кем? В «Оливковой ветви»?
Эдвард на мгновенье задумался, а затем проговорил:
— Не думаю, чтобы это могло что-то дать… Все это так странно…
— Все равно, рассказывайте!
— Восхищаюсь вами, Виктория. У меня нет вашей сообразительности, вашего умения схватывать все на лету… Я чувствую, что что-то не так, но объяснить, откуда взялось это ощущение, мне…
— Не переживайте! Мне это знакомо. Такое же ощущение бывало и у меня… Ну, например, когда я увидела сэра Руперта на террасе «Тио»…
— Сэра Руперта?
— Да, сэра Руперта Крофтона Ли. Он летел тем же самолетом, что и я. Очень холодный и сдержанный, знающий себе цену человек Вы, конечно, знаете о нем, хотя бы понаслышке… Короче говоря, когда я увидела его сидящим на солнышке в «Тио», у меня возникло ощущение, что в этой картине что-то не так. Почему? Понятия не имею.
— Ратбон, насколько мне известно, приглашал его прочесть лекцию в «Оливковой ветви», но ничего, в конце концов, не вышло, и вчера утром Крофтон Ли улетел. В Каир, по-моему, или в Дамаск.
— Вернемся, однако, к Анне Шееле!
— Вы стоите-таки на своем!.. Ладно, насколько я помню, это имя я слышал от одной из наших девушек.
— Катрин?
— Дайте подумать! Может быть, и от Катрин…
— Уверена, что от нее! Поэтому вы так и мямлите!
— Да не сходите же с ума, Виктория!
— И что же она сказала об Анне Шееле?
— Она разговаривала с другой нашей девушкой и сказала ей: «Когда приедет Анна Шееле, дело пойдет вперед. Распоряжения мы будем получать от нее… и только от нее».
— Но это ведь очень важно, Эдвард!
— Спокойствие! Я ведь даже не уверен, что правильно расслышал названное ею имя.
— Вам их разговор не показался сразу же несколько странным?
— Да нет, не показался. Я просто решил, что они ждут приезда какой то дамы, которая начнет сама заправлять нашим богоугодным заведением, вот и все!.. Вы все-таки уверены, Виктория, что вся та история вам попросту не приснилась?
Взгляд, брошенный девушкой, заставил Эдварда мгновенно пойти на попятную.
— Ладно, ладно, считайте, что я ничего не сказал!.. Только согласитесь, что все это здорово напоминает приключенческий роман! Человек, появившийся у вас в комнате как раз вовремя, чтобы произнести два слова и умереть! Сознайтесь, что уж этого-то на самом деле не было!
— Вам бы самому увидеть всю эту кровь…
— Я вижу, этот случай основательно потряс вас…
— Еще бы! А вы теперь начинаете доказывать, что все это выдумка!
— Извините, Виктория. Это все потому, что я ведь знаю, как вы сильны в выдумках: епископ Ллангоу и все такое прочее…
Виктория пожала плечами.
— Ну, то было просто озорство, а сейчас речь идет о серьезном деле…
— Вы полагаете, этот… как его… Дейкин знает, о чем говорит?
— Наверняка. Но скажите, Эдвард, откуда вы узнали…
Голос с балкона прервал их беседу:
— Ну как, молодые люди, нагулялись уже? Ужин ждет вас!
Повернув голову, Виктория увидела стоящую на балконе миссис Клейтон.
— Идем уже!
Молодые люди вошли в дом.
В этот вечер сон не шел к Виктории.
Она приехала в Багдад, чтобы найти Эдварда. Ценой немалых усилий ей удалось добиться своего. Однако теперь, когда цель была достигнута, энтузиазм несколько спал.
Отчасти виноват в этом был сам Эдвард, похоже, так до конца и не поверивший в реальность ее приключений. А ведь все было правдой! Она, Виктория Джонс, неприметная лондонская стенографисточка, оказалась на Востоке, почти на ее глазах был убит человек, она стала чем-то вроде секретного агента и в довершение всего отыскала своего любимого в райском саду, расположенном, кстати, совсем неподалеку от того места, где в первые дни после сотворения мира находились сады Эдема.