— Так вы сегодня прогуливаете? — вежливо спросила она, замедляя шаг, потому что Холли опять заныла:
— Ты идешь слишком быстро!
— Вовсе нет. — Англичанин тоже замедлил шаг. — Свободное утро.
— А где же ваши соратники? — язвительно спросила Клэр, оглядываясь по сторонам. Неужели он не завел себе приятелей? — Их больше интересует светский водоворот «Чиприани», чем достопримечательности Венеции?
— Сомневаюсь. У них утреннее заседание. Я в нем не участвую. Я приехал прочесть курс лекций по влиянию Интернета на международные коммуникации. Последнюю лекцию читаю днем.
— О! — Клэр намеренно взглянула на него так, как ранее он на нее, и не смогла устоять перед искушением: — Ну, вы живое доказательство того, что красота и ум вполне могут сосуществовать… иногда.
Его губы, чувственные, прекрасно вылепленные, как с неохотой отметила она, снова растянулись в улыбке. Уголки поползли вверх, ямочки на щеках стали глубже.
— Не в бровь, а в глаз, — одобрил он.
Как ни хотелось Клэр испытывать к нему лишь отвращение, пришлось признать, что он по достоинству оценил остроумие, с которым она обратила против него его же шовинистическое замечание. Найджел на его месте обиделся бы и раздраженно спросил, не издевается ли она над ним. А его светло-голубые глаза обратились бы на нее с болью и неуверенностью. Найджел любил главенствовать во всем и всегда.
— Ваши работодатели дают вам свободное время… для отдыха? — Они уже пробирались сквозь толпу туристов, заполнивших узкую улочку, мимо бутиков знаменитых дизайнеров с витринами, полными модных платьев, дорогого трикотажа, обуви ручной работы и шикарных драгоценностей. — Вечерами, я имею в виду, — вкрадчиво добавил он, — когда дети спят, а родители не уходят развлекаться.
Вечерами… Так я и знала, подумала Клэр, бросая на него испепеляющий взгляд.
— Боюсь, что нет.
«А даже если и дают, — ясно сказали ему ее глаза, — я не собираюсь проводить свое бесценное время с вами».
— Неужели вы находитесь здесь, в романтической Венеции, не имея ни минуты личного времени? Это преступление!
Он явно не понял смысл ее взгляда. Его самоуверенность не уступает его наглости!
— Я здесь работаю. Ухаживаю за детьми. Это не отпуск. Ни у меня, ни у моих работодателей. Они участвуют в медицинской конференции. — Клэр вскинула голову, и ее короткие каштановые волосы взметнулись. — И, тем не менее, мне уже удалось кое-что посмотреть…
— Неужели? — В его глазах вспыхнул лукавый огонек. — И что же вы уже видели?
— Вполне вероятно, больше, чем вы! Сегодня утром мы посетили собор Святого Марка… мы успели в самое начало очереди. Были во Дворце Дожей, катались по Большому Каналу… и не раз. Покупали сувениры, смотрели на прогулочные суда с крыши нашего отеля… Оттуда открывается захватывающий вид на Венецию, особенно в сумерках — на фоне неба видны очертания почти всех знаменитых зданий. Прошлой ночью мы наблюдали волшебный закат…
Клэр тут же поняла, что совершила ошибку. Еще до того, как услышала его язвительное замечание:
— До чего же романтично! Восхищаться венецианским закатом вместе с трехлетним ребенком. Любоваться романтическими закатами следует с мужчиной, а не с ребенком.
— Может, я считаю детей лучшей компанией, чем мужчин, — огрызнулась Клэр, думая о Найджеле: она застала своего свежеиспеченного жениха на балконе его квартиры с другой женщиной. Закат в тот вечер был потрясающим.
— Вы не любите мужчин? Или… только одного мужчину? — Если эта мысль и показалась ему забавной, вопрос прозвучал достаточно деликатно. — Неудачный опыт?
Дурашливые нотки в его голосе по какой-то причине привели ее в бешенство. Какое самодовольство. Как будто женщины им никогда не пренебрегали!
Ну, наконец-то нашлась одна женщина, которая тебя презирает, приятель! И всех красавчиков-англичан!
Теперь уже Клэр думала не только о Найджеле, но и о своем красивом сладкоречивом зяте в далекой Австралии… Ральф Бэннистер, еще один англичанин, сверкающей кометой ворвавшийся в жизнь ее младшей сестры, ослепивший и буквально сбивший ее с ног… а теперь превращающий жизнь Салли в кромешный ад.
Да, ничего не скажешь, и она и Салли умеют выбирать своих мужчин!
— О, я люблю мужчин, — спокойно ответила Клэр, останавливаясь перед кафе-мороженым и глядя преследователю прямо в глаза. — Просто я не очень люблю вкрадчивых и обаятельных англичан. Я нахожу их невыносимо самодовольными и не заслуживающими доверия.
Клэр уже собиралась развернуться и гордо войти в кафе-мороженое, когда на одну секунду ее взгляд схлестнулся с взглядом незнакомца.
— У вас самые колдовские глаза, какие я видел, — прошептал он, угрожая парализовать ее своими чарами. — Дымчато-серые, с густыми черными… — Его собственные глаза были смертельно опасны. — Сексуальные глаза. Глаза для спальни…
Клэр вернулась с небес на землю. Ну и ну! Глаза для спальни!
— Вот чего вы точно никогда не увидите, — отрезала она, — так это моей спальни!
— А как насчет… моей? — Он хищно улыбнулся.
Клэр со свистом втянула воздух. Из ее глаз летели серебряные стрелы.
— Мечтать не вредно!
Красивые губы одобрительно дернулись.
— Ммм… женщина, умеющая постоять за себя… Мне это нравится.
— Хочу мороженого! — взвизгнула Холли.
— Да, малышка… сейчас.
Одарив развеселившегося англичанина на прощанье свирепым взглядом, Клэр повернулась к нему спиной и решительно вошла в кафе-мороженое, подталкивая вперед Холли. Как ни странно, ребенок на ее спине все еще крепко спал.
Тяжело дыша, с сильно бьющимся сердцем, Клэр попыталась успокоиться. О Боже. Ее щеки горели от стыда. Как ни возмутительно он себя вел, она первая ему надерзила, назвала самодовольным и не заслуживающим доверия. Очень непохоже на ее обычное поведение.
Но ведь этот человек задел незажившую рану. Он так похож на Найджела. Обаятельный, красивый, самодовольный волокита. Впрочем, это не извиняет ее грубость. Надо бы догнать его и извиниться.
Ну да ладно, переживет! — успокоил Клэр реалистичный внутренний голос. Понадобится не одно резкое замечание, чтобы пробить броню высокомерия и самодовольства этого человека.
А если подумать, он получил по заслугам. Не она навязывала ему знакомство. Это он пытался «клеить» ее.
«Глаза для спальни», придумал тоже! Таких мужиков, как он, сам Бог велел ставить на место.
Клэр испытала новое потрясение, когда несколько минут спустя вышла из кафе и обнаружила, что он слоняется у витрины магазинчика эксклюзивной мужской одежды. Не успела она развернуться и броситься в противоположную сторону, как англичанин уже стоял рядом с ней.
— Вы должны дать мне шанс изменить ваше явно плохое мнение об англичанах… — Его улыбка сделала для этого все… Однако Клэр еще сильнее обозлилась. — Не все англичане — бесчестные распутники и прохвосты, хотя мы иногда и ведем себя так…
На его лице появилось покаянное выражение, хотя в глубине глаз мелькали озорные искорки. Он неисправим!
— Позвольте доказать вам это. Позвольте угостить вас бокалом вина сегодня вечером, когда дети заснут. В отеле. Если не можете… или не хотите покидать помещение. В баре, — поспешно добавил он, подчеркивая, что вовсе не помышляет о спальнях.
Клэр уже готова была извиниться… или, если не поможет, резко отказать, но он вдруг коснулся ее руки.
— Пожалуйста… Сегодня моя последняя ночь в Венеции.
Клэр вздрогнула. Все волоски на ее обнаженной руке встали дыбом, словно у ощетинившейся кошки. Никогда прежде она так остро не реагировала на мужское прикосновение.
Ей бы очень хотелось определить свою реакцию как негодование, отвращение, все что угодно, только не удовольствие.
— Я не смогу, — выдохнула она.
Вспомни Найджела, вспомни, как обаятелен и убедителен он был вначале. Хныканье ребенка прервало ее мысли.
— Я должна возвращаться! Мне нужно кормить малыша. П-прощайте.
— Я тоже возвращаюсь в отель, — добродушно сказал он, явно не принимая ее отказа… или не веря в него.
Взяв Клэр под локоток, он повел ее сквозь толпу, к ее явному неудовольствию. Ее била легкая дрожь.
— Я должен переодеться и захватить портфель, — сообщил он. — Перед дневной лекцией я встречаюсь кое с кем из участников конференции на ленче в «Чиприани».
С чувством, которое надо бы считать огромным удовлетворением и облегчением, Клэр подумала, что видит его в последний раз. Но готова была отхлестать себя по щекам за то, что почувствовала волнение, пронзившее ее тело.
— Пожалуйста. Мне не хотелось бы задерживать вас, — как можно безразличнее сказала она. — Холли не может идти так быстро.
— Я не особенно спешу. — Он укоротил шаг и вопросительно приподнял брови. — Итак… вы сказали, что в конце недели летите в Австралию. Прямо отсюда? Или сначала вернетесь в Лондон?
— Мне нужно вернуться в Лондон, чтобы забрать свои вещи. Я вылечу из Хитроу первым же рейсом, на который достану билет.
Клэр подавила раздраженный вздох. Неужели нет никакого способа отделаться от него? Почему он так назойлив? Она ясно дала понять, что не собирается встречаться с ним сегодня вечером. Зачем тратить время и силы на девушку, которая не скрывает, что он ее не интересует? Он достаточно красив, достаточно сексапилен и, видимо, достаточно богат, чтобы заполучить любую женщину, какую выберет.
Должно быть, все дело в его раздутом самомнении, решила она, презрительно поджав губы. Он не привык получать отказ и намерен давить на нее своим мужским обаянием, пока не победит. А как только ему это удастся, он тут же потеряет к ней интерес и отступит, удовлетворив свое самолюбие.
Глаза Клэр вызывающе вспыхнули. Ну, не жалей сил, приятель. Ты нарвался на девушку со стойким иммунитетом против нахальных обаятельных англичан.
— Хотя бы назовите мне ваше имя.
Ее холодное пренебрежение пошатнулось под возбуждающим взглядом его темных, с солнечными искорками, глаз. Она сглотнула комок в горле. Вряд ли есть опасность в том, что она сообщит ему свое имя. Было бы невежливо не представиться. В конце концов, они живут в одном и том же отеле. И завтра он улетает.