Лодка пересекла поток и развернулась по сигналу полицейского. Он встал на колени и, склонившись всматривался в воду. Белое пятно сверкнуло на поверхности и вновь погрузилось.
— Поверните ещё немного, мисс.
— Готовы? Загребной, вперёд. Ещё. Стоп. Табань. — Констебль вытянулся, шаря руками в водорослях. — Стоп. Баковый, суши вёсла. Выровняли лодку. Приготовились к гребку. Достали?
— Да, но водоросли ужасно крепкие.
— Только не свалитесь, или вас станет двое. Мисс Хэйдок, приготовиться, весло на борт! Посмотрите, не сможете ли помочь констеблю. Декан, один очень нежный гребок и весло повыше.
Лодка опасно раскачивалась, когда они продирались через водоросли, острые как бритва и прочные как бечева. Тем временем «Вотерфлай» приблизилась и шла поперёк течения. Харриет кричала мисс Стивенс, чтобы не допустить столкновения вёсел. Лодки стали бок о бок. Голова девочки показалась над водой, матово-белая и безжизненная, обезображенная чёрной слизью и тёмными космами водорослей. Констебль поддерживал тело. Мисс Хейдок, опустив в воду обе руки, кромсала ножом водоросли, не желающие выпустить ноги. Вторая лодка, которой мешала собственная лёгкость, накренилась, когда ухватились за тело, так что планшир оказался на уровне воды.
— Выровняйте свою лодку, что б вас! — закричала Харриет, которую вовсе не радовала перспектива ещё пары трупов и которая в пылу и в гневе забыла, с кем разговаривает. Мисс Стивенс не обратила на неё внимания, но мисс Эдвардс переместила свой вес, и, когда лодка поднялась, тело также поднялось. Харриет, крепко держа фонарик, чтобы спасатели могли видеть, что делают, наблюдала, как водоросли неохотно разомкнули свои смертельные объятья и ушли под воду.
— Лучше возьмём её к нам, — сказал констебль. В их лодке было меньше места, но она была прочнее и устойчивее. Лодку сильно качало и наклонило, когда безжизненное тело перетаскивали через борт и мокрой кучей укладывали в ногах мисс Хейдок.
Констебль оказался умелым и энергичным молодым человеком. Он оказывал первую помощь с замечательной быстротой. Женщины, собравшиеся на берегу, наблюдали с тревожными лицами. Ещё одна спасательная бригада прибыла из эллинга. Харриет взяла на себя ответы на вопросы.
— Да. Одна из наших студенток. Не очень хороший гребец. Встревожились, что она в одиночку на байдарке. Опрометчиво. Да, мы боялись, что мог произойти несчастный случай. Ветер. Сильный поток. Да. Нет. Совершенно против правил. — (Если будет следствие, там, возможно, придётся дать и другие объяснения. Но не здесь. Не сейчас.) — Очень безответственно. Слишком самонадеянно. О, да. Очень неудачно. Огромный риск…
— Теперь выживет, — сказал констебль.
Он сел и вытер пот с лица.
Бренди. Одеяла. Небольшая грустная процессия вдоль поля в эллинг, но грусти меньше, чем могло бы быть. Затем оргия телефонных разговоров. Затем прибытие доктора. А затем Харриет обнаружила, что её трясёт от расшалившихся нервов, и кто-то доброжелательно протягивает ей виски. Пациентке лучше. Пациентка уже почти в норме. У умелого полицейского, мисс Хейдок и мисс Стивенс руки были в бинтах, поскольку острые водоросли рассекли их почти до костей. Люди говорили и говорили, Харриет надеялась, что они не наговорят глупостей.
— Да, — сказала ей на ухо декан, — ну и ночка!
— Кто с мисс Ньюлэнд?
— Мисс Эдвардс. Я попросила её не позволять ребёнку что-либо говорить, если это будет в её силах. И я заткнула рот этому хорошему полицейскому. Несчастный случай, моя дорогая, несчастный случай. С этим всё в порядке. Мы следовали вашей линии. Вы держались чудесно. Мисс Стивенс немного потеряла голову. Начала было кричать и говорить о самоубийстве. Я заставила её заткнуться.
— Вот дьявол! — сказала Харриет. — Зачем это она?
— Действительно, зачем? Думаете, она хотела скандала?
— Кто-то, очевидно, хочет.
— Но вы не думаете, что мисс Стивенс…? Она внесла свою лепту в спасательную экспедицию.
— Знаю. Хорошо, декан. Я не думаю. Я не буду пытаться думать. Я боялась, что она и мисс Эдвардс перевернут лодку около нас.
— Не будем обсуждать это сейчас. Слава Богу, худшего не произошло. Девочка спасена, и только это имеет значение. Всё, что мы должны сейчас делать, — это хорошую мину по поводу всего этого дела.
Было почти пять утра, когда спасатели, утомлённые и перевязанные, вновь сидели в доме директрисы. Все хвалили друг друга.
— Это было так умно со стороны мисс Вейн, — сказала декан, — понять, что несчастный ребёнок пойдет именно в то место. Какое счастье, что мы прибыли как раз тогда, когда прибыли.
— Я в этом совсем не уверена, — сказала Харриет. — Возможно, мы принесли больше вреда, чем пользы. Понимаете ли вы, что она приняла роковое решение только тогда, когда увидела нас?
— Вы подразумеваете, что она, возможно, не сделала бы этого вообще, если бы мы не отправились за ней?
— Трудно сказать. Думаю, она бы это отложила. То, что действительно её подтолкнуло, это крик с другой лодки. Между прочим, кто кричал?
— Я кричала, — сказала мисс Стивенс. — Я посмотрела через плечо и увидела её. Поэтому закричала.
— Что она делала, когда вы её увидели?
— Стояла в байдарке.
— Нет не стояла, — сказала мисс Эдвардс. — Я оглянулась, когда вы закричали, и в тот момент она только поднималась на ноги.
— Вы совершенно ошибаетесь, — заспорила мисс Стивенс. — Я утверждаю, что она стояла, когда я её увидела, и я закричала, чтобы её остановить. Вы не могли видеть через меня.
— Я отлично всё видела, — сказала мисс Эдвардс. — Мисс Вейн совершенно права. Именно, когда она услышала крик, она встала.
— Я знаю, что я видела, — упрямо сказала экономка.
— Жаль, что вы не взяли с собой кого-то на руль, — сказала декан. — Никто не может ясно видеть, что происходит у него за спиной.
— Едва ли необходимо спорить об этом, — сказала директриса немного резко. — Трагедия предотвращена, и только это имеет значение. Я чрезвычайно благодарна всем.
— Я протестую против предположения, — сказала мисс Стивенс, — что это именно я заставила несчастную девочку наложить на себя руки. А что касается высказываний, что мы не должны были отправляться на её поиски…
— Я никогда этого не говорила, — устало сказала Харриет. — Я только сказала, что, если бы мы не пошли, то трагедии, возможно, не произошло бы. Но, конечно, мы обязаны были пойти.
— Что говорит сама Ньюлэнд? — спросила декан.
— Говорит, почему мы не можем оставить её в покое? — ответила мисс Эдвардс. — Я сказала ей не быть таким неблагодарным осликом.
— Бедный ребёнок! — сказала мисс Шоу.
— На вашем месте, — сказала мисс Эдвардс, — я не стала бы проявлять излишнее сюсюканье к этим людям. Нужно просто подбодрить. Вы позволяете им слишком много говорить о себе…
— Но она не говорила со мной, — сказала мисс Шоу. — Я очень сильно пыталась её заставить.
— Они говорили бы намного больше, если бы вы только оставили их в покое.
— Думаю, что нам лучше отправиться спать, — сказала мисс Мартин.
— Ну и ночь, — сказала Харриет, свёртываясь калачиком под одеялом. — Безумная ночь! — Её память, беспорядочно тыкаясь во все стороны, как кошка в мешке, выудила изображения мистера Помфрета и помощника проктора. Они, казалось, принадлежали другой вселенной.
13
Дай я горем поделюсь —
Силы нет уже терпеть,
Без тебя меня, боюсь,
Просто некому жалеть.
Хорошо, когда есть друг:
Можешь ты к нему прийти,
Сердце приоткрыть ему
И поплакать на груди.
О, как нужен мне сейчас
Благотворный твой совет,
А иначе в этот раз
Для меня исхода нет!
— Вы должны понять, — заявила Харриет, — что дальше так продолжаться не может. Необходимо обратиться к эксперту и быть готовыми к неприятностям, которые могут последовать. Любой скандал лучше, чем самоубийство и следствие.
— Думаю, вы правы, — сказала директриса.
В гостиной директрисы вместе с доктором Бэринг сидели только мисс Лидгейт, декан и мисс Эдвардс. Смелая надежда на то, что всё останется как прежде, потерпела неудачу. В профессорской люди старались не смотреть друг на друга и внимательно следили за своими словами. Они больше не были сердитыми и подозрительными. Они боялись.
— Родители девочки вряд ли отнесутся к этому делу спокойно, — безжалостно продолжала Харриет. — Если бы она сумела утопиться, у нас уже была бы полиция и репортеры. В следующий раз попытка может оказаться успешной.
— В следующий раз… — начала было мисс Лидгейт.
— Будет и следующий раз, — сказала Харриет. — И это может быть уже не самоубийством, а открытым убийством. В самом начале я говорила, что не считаю принятые меры адекватными. А теперь заявляю, что отказываюсь в дальнейшем брать на себя часть ответственности. Я пробовала, но каждый раз терпела неудачу.
— Что может сделать полиция? — спросила мисс Эдвардс. — Однажды мы её уже приглашали — тогда речь шла о воровстве, вы помните, мисс Бэринг. Они много суетились и арестовали не того человека. Очень неприятное дело.
— Не думаю, что в полиции вообще правильные люди, — сказала декан. — Ваша идея состояла в том, чтобы обратиться в фирму частных детективов, не так ли?
Она повернулась к Харриет.
— Да, но если кто-нибудь может предложить что-то лучше…
По-настоящему дельных предложений не было ни у кого. Обсуждение продолжилось. В конце концов:
— Мисс Вейн, — сказала директриса, — думаю, ваша идея является наилучшей. Вы свяжетесь с этими людьми?
— Очень хорошо, мисс Бэринг. Я позвоню главе фирмы.
— Проявляйте благоразумие.
— Конечно, — сказала Харриет. Она немного нервничала, ей казалось, что время благоразумия уже прошло. — Но если мы пригласим людей, мы должны будем дать им свободу действий, — добавила она.
Очевидно, это было горьким напоминанием, но его следовало сделать. Харриет предвидела бесконечные ограничения и задержки, ожидающие сыщиков, и понимала трудности, связанные с разделением ответственности. Полиция не подчиняется никому кроме себя, но нанятым частным детективам приходится делать более или менее так, как им сказано. Она посмотрела на доктора Бэринг и задалась вопросом, сможет ли мисс Климпсон или любой из её подчинённых противостоять этой важной персоне.