Эстелла почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Теперь слёзы сами закапали из её глаз.
– Я понятия не имею, о чём вы... Я всего лишь пришла за покупками с подругой!
– Нет, это точно она, – тихо сказал продавец морепродуктов, обращаясь скорее к самому себе, нежели к кому-то ещё. – Я работал разведчиком во время войны. У меня прекрасная память на лица.
– Ладно. – Констебль решительно проследовал к двери. – Мисс, я отведу вас в участок, там свяжутся с семьёй вашей подруги, и мы со всем разберёмся. Вы ведь не собираетесь выкинуть какую-нибудь глупость?
– Готов поспорить, что собирается, – заявил охранник, преграждая путь к выходу. – Вы можете отвезти её на одном из наших фургонов. Уверен, так будет надёжнее.
«Хэрродс» в очередной раз оправдал свой девиз. Тут действительно было всё, включая фирменный зелёный фургон, способный доставить любого шестнадцатилетнего похитителя лаймового джема в полицейский участок.
Несмотря на неприятные обстоятельства, Эстелла не могла отделаться от чувства любопытства.
Удивительно, но за долгие годы воровства её впервые арестовала полиция. Бывало, что её заставали за кражей. А ещё ей частенько приходилось убегать. Она бессчётное количество раз выворачивалась из схвативших её рук, уговаривала, плакала, врала, но в итоге каждый раз оставалась на свободе. И вот теперь она сидит на скамейке в полицейском участке, а женщина- констебль с тёмными волосами, собранными в низкий строгий пучок, смотрит на неё поверх чашки чая и заполняет бланк тупым карандашом. Ну разве это всё не любопытно?
– Имя? – спросил констебль.
– Полетта Маккартни.
– Не верю, давай попробуем снова. Имя?
– Гиббертина Вагонфей.
– И долго ты собираешься так развлекаться? – спросила женщина скорее устало, чем раздражённо.
Эстелла пожала плечами.
– Вас привезли из «Хэрродса», – продолжала дама в форме, попивая чай. – За... кражу лаймового джема? Это что, такой розыгрыш? Планировалось, что будет смешно?
– Я его не крала, – гордо заявила девушка, причём ни капли не соврав.
– Давай попробуем ещё раз. Имя?
– Елизавета Виндзор.
Женщина нахмурилась и отложила карандаш.
– Ладно, – сказала она, вставая. – Возможно, тюремная камера сможет освежить твою память.
Через несколько минут Эстелла очутилась в камере предварительного заключения, которая представляла собой маленькое помещение в задней части участка, где пахло карболовым мылом и застарелой рвотой. Из мебели здесь стояла лишь жёсткая металлическая скамья, приваренная к стене. Усевшись на неё, девушка стала обдумывать своё незавидное положение. Её любопытство слегка поутихло и сменилось раздражением. Магда определённо видела, как её схватил охранник, и всё же убежала, вместо того чтобы вернуться и попробовать вытащить подругу из переделки, в которую сама же её и затащила.
Будь Эстелла на её месте, она никогда не поступила бы подобным образом. Она бы затаилась где-то неподалёку, чтобы проверить, не удастся ли Магде выпутаться самой. Но если бы та не вернулась в самое ближайшее время, она отправилась бы в полицейский участок, чтобы узнать, чем ей можно помочь.
И всё же девушка продолжала надеяться, что через какое-то время двойняшки хватятся её и придут на помощь. В конце концов, у них достаточно денег, чтобы заплатить штраф. Да и Магда наверняка будет за неё переживать.
Но время шло, а помощь всё не приходила. Эстелла свернулась калачиком на жёсткой скамье и попыталась немного поспать, но так и не смогла. Яркий свет бил прямо в глаза, ей было неудобно, и к тому же она была очень голодна. В какой-то момент она поняла, что, должно быть, уже наступила ночь. В участок приводили всё более пьяных и более шумных правонарушителей. Вскоре все соседние камеры были забиты. И только девушке удалось задремать, как к ней подсадили нескольких женщин.
– Слезай, – резко приказала одна из них. – Належалась уже. Моя очередь.
Грубиянка была раза в два крупнее Эстеллы и выглядела такой озлобленной, что та решила её не злить. Девушка встала со скамейки и улеглась на холодный бетонный пол. Сейчас она только и мечтала поскорее вернуться в свою мягкую тёплую кровать в особняке Морсби-Пламов.
Она верила, что Магда с Ричардом рано или поздно объявятся. Возможно, они просто не знали, в какой участок отправили их подругу, но их многочисленные адвокаты явно могли с этим разобраться. И двойняшки наверняка были готовы немало заплатить, лишь бы найти её и знать, что она в безопасности.
Успокоив себя этой мыслью, Эстелла наконец заснула, свернувшись на грязном полу. Время от времени она просыпалась и приоткрывала один глаз, чтобы проверить, пришли ли за ней друзья. В какой-то момент дверь камеры распахнулась, и всех арестантов попросили на выход. Как оказалось, уже давно наступило утро. Девушка, встревоженная тем, что двойняшки так и не появились, уселась перед тем же самым констеблем, что и накануне. Женщина взяла тот же самый тупой карандаш и вернулась к заполнению той же самой формы.
– Имя? – спросила она.
– Белинда Бельведер, – ответила Эстелла.
Констебль озадаченно поднесла карандаш к губам, но по сравнению со всеми предыдущими попытками этот вариант показался ей наиболее правдоподобным. Она внесла его в нужное окошко.
– Возраст?
– А сколько дадите? – игриво спросила девушка.
– Не шути со мной, – отрезала женщина в форме. – Отвечай.
Эстелла задумалась. В этот раз определённо стоило завысить свой возраст, чтобы избежать лишних вопросов.
– Восемнадцать, – сказала она, нарушив затянувшееся молчание.
– Ну наконец-то. Адрес?
– Нет адреса.
– Это как?
– Я только приехала, ещё не нашла квартиру, – соврала девушка.
– И откуда же, позвольте спросить?
– Из Франции.
Констебль отложила карандаш.
– Ну что ж, Белинда, – протянула она. – Пошли. Отведу тебя к судье.
Эстелла, спотыкаясь, вошла в зал суда и заняла своё место рядом с магазинными ворами, тусовщиками, ещё не успевшими протрезветь, и другими сомнительными личностями. Судья, которому на вид было не меньше ста лет, восседал на небольшом возвышении и, глядя в список имён, по очереди вызывал к себе нарушителей.
– Белинда Бельведер? – наконец выкрикнул он. Девушка медленно поднялась с места. – Вы обвиняетесь в краже э... банки лаймового джема из универмага «Хэрродс». Что вы можете сказать в своё оправдание?
– Это недоразумение, сэр, – отозвалась Эстелла. – Просто нелепое стечение обстоятельств. Я ведь даже не люблю лаймовый джем. И сомневаюсь, что кто-то вообще его любит...
– Пожалуй, вы правы, – улыбнулся старик. – Звучит мерзко. Не представляю, зачем они его продают... – Он пристально вгляделся в лежащую перед ним бумагу. – Здесь написано, что охранник магазина считает вас закоренелой воровкой.
– Охранник магазина ошибается, – ответила девушка.
– Но у меня нет причин сомневаться в его компетентности. Что ж, в любом случае вы провели за решёткой целую ночь, думаю, это более чем достойное наказание за украденную банку джема. Но если мы встретимся вновь, юная леди, я уже не буду так же благосклонен.
И с этими словами Эстеллу выставили обратно на лондонские улицы, залитые утренним солнцем.
Было уже не меньше часа дня, когда измученная и голодная Эстелла наконец свернула на Чейни-уок. У неё не было денег на проезд, так что пришлось идти пешком. Сандалии, в которых она вышла из дома днём ранее, раньше принадлежали Магде и потому чудовищно натирали ноги. В какой-то момент девушка решила снять их и дальше идти босиком.
Её переполнял гнев. Она всё никак не могла понять, почему же двойняшки так и не появились в участке. Как они могли оставить её гнить в тюремной камере, особенно учитывая тот факт, что в случившемся была виновата только Магда? Эстелла старалась найти этому хоть какое-то объяснение. Возможно, кто-то из них серьёзно заболел? И не мудрено, они в последнее время всё время ужинали в модном ресторане, где мясо и рыбу подавали сырыми. Девушка ускорила шаг. Она с ужасом представляла, как вернётся домой и увидит заплаканную Бетти, которая расскажет, что Магда провела в больнице всю эту ночь. Разумеется, Ричард ни на шаг не отходил от постели сестры, а та без остановки расспрашивала об Эстелле, как только вышла из забытья.
Но, добравшись до особняка, девушка не обнаружила там ни Бетти, ни двойняшек. По правде говоря, она даже не смогла попасть внутрь. Ей пришлось долго барабанить в запертую дверь, прежде чем стало очевидно, что дома никого нет. Конечно, она могла бы подождать на ступенях, но была слишком голодна.
Тогда Эстелла вышла за калитку и медленно побрела в сторону «Космической гусеницы», надеясь, что кто-нибудь из постоянных гостей знает, где её друзья.
Открыв дверь кафе, девушка увидела Магду и Ричарда за их обычным столом в компании Гуого и Пенелопы. Они обедали и звонко смеялись. Но стоило Эстелле войти, как все разговоры смолкли. Официантка застыла на месте, в замешательстве склонила голову набок и медленно скрылась за бисерной шторой. По залу «Гусеницы» пронеслась волна шёпота и тихих смешков. Только сейчас девушка задумалась о том, как она выглядит: грязные босые ноги, растрёпанные волосы, помятая одежда... Она заставила себя принять гордый вид, отбросила назад волосы и подошла к друзьям.
– Я просто умираю с голоду, – объявила Эстелла.
Магда отстранилась, а Ричард взял со стола книгу в мягкой обложке и поспешил уткнуться в неё носом. Пенелопа что-то сосредоточенно разыскивала в своей сумочке.
И только Гуого радостно помахала ей рукой.
– Привет, Стелли! Почему ты так странно выглядишь? – спросила она.
Где-то за соседним столиком громко прошептали:
– Да от неё же воняет...
– Я провела ночь в полицейском участке, – ответила Эстелла, улыбаясь так широко, будто рассказывала о чём-то забавном.
– Но почему? – Дочь виконта невинно захлопала ресницами. – Тебе нравится там спать? – Она повернулась к Магде: – Это модно, нам всем теперь нужно ночевать в полицейских участках?