— Ну вот, я серьезно, а ты шутишь.
Но он не шутит, судя по тому, как сосредоточенно поднимает ладонь по моей руке на голое плечо. Смотрит так, словно кроме меня для него никого не существует.
— Ни капли, Эш! Я уже вижу мир другим, когда ты рядом.
Глава 23
На это раз темнота не прячет нас друг от друга, и к прикосновениям подключаются взгляды. Не знаю, какой он видит меня, я об этом не думаю. Мои мысли полностью сосредоточены на Мэтью, и только на нем одном.
Его глаза полуприкрыты темными ресницами, а на четких скулах лежат тени. Губы сомкнуты и спокойны. Если бы я умела рисовать, я бы сейчас остановила ночь и запечатлела на бумаге каждую черточку его красивого лица, чтобы сказать каждому, что у этого парня есть воля и характер.
А еще душа и сердце…
Я смелею и провожу ладонью по его груди. Поднимаюсь по ключице к плечу, запоминая рельеф и тепло тела. Мне хотелось сделать это с нашей первой встречи и теперь, когда он так близко, я не могу удержаться и глажу его. Для меня точно никого лучше этого парня нет.
Мэтью ловит мои пальцы и переплетает со своими. Подносит к губам. Прикасается приоткрытым ртом к внутренней части ладони. Это очень осмысленный и взрослый жест, и я встречаю его, затаив дыхание. Потому что мы оба не играем, и потому что меня переполняют чувства, которые я не могу скрыть и наверняка отражаю в своем взгляде.
Он тянет за край одеяла и снимает его с меня. Смотрит на грудь. Внутри дома и во дворе слышны голоса и шум, рык двигателей мотоциклов, но мы оба не обращаем на эти звуки внимание. Сейчас ничего не способно пробиться к нам.
Мэтью тоже садится в постели, и мы вновь целуемся. Долго и нежно, пока хватает дыхания.
— Мэтью, мне пора… — шепчу ему в губы. — Я не могу застать у тебя рассвет, как бы ни хотела.
— Нет, Эш!
— Да. Но это не навсегда.
— Знаю.
— Уже завтра мы увидимся снова.
— Сегодня, Эшли! Во сколько у тебя танцы?
— В двенадцать, в студии «Dance Project Ms Hill».
— Хорошо, мне известно, где это. Я отвезу тебя и заберу.
— Тогда тебе придется ждать несколько часов или побыть зрителем. А еще в начале четвертого я всегда заезжаю в трейлер-парк «Волшебные бобы» за Мэри-Эн, сестрой Бэйкера. Я волонтер и ее учитель танцев. По воскресеньям у Закари работа, а мне не трудно.
— Это не проблема, Эш.
— И у меня есть партнер по танцам, его зовут Рикардо.
— А вот это проблема. Но точно не твоя, мисс Улыбка.
Я улыбаюсь ему в губы, понимая, что пора уходить. Поднимаю руки на его скулы.
— Мэтью, не смей трогать Рикардо! Во-первых, он младше, а во-вторых, у него есть парень!
— Святая Мария, от сердца отлегло.
— Ну а в-третьих, танец с тобой был самым горячим в моей жизни. Ты невероятно пластичен, мистер Совершенство! Не зря же я так говорю!
— Тогда он точно не был для нас последним, мамасита*. Двигаться я люблю.
А вот с этим не поспоришь. Причем во всех смыслах. Я видела его и в драке, и в игре, и в танце. Однако, наклонившись к парню, шепчу ему в ухо:
— Поверь, я это заметила!
Мэтью вдруг обнимает меня и прижимает к себе. Смеется негромко и радостно для этой темной ночи.
— О господи, Эш! У моей девушки потрясающее чувство юмора и, знаешь что, детка, мне это по душе! Не хотел бы я тебя хоть в чем-то разочаровать.
— Пора!
Я целую Мэтью в подбородок, и он неохотно меня отпускает. Встает первым, и я с трудом заставляю себя не смотреть на его сильную спину и крепкие бедра. Отвожу взгляд и обматываюсь в одеяло, потому что, какой бы смелой я сегодня не была, а вставать голой мне все равно неловко.
Я спускаю босые ноги на пол и поднимаюсь, следом стягивая с кровати одеяло, когда замечаю на постели следы крови. На чужой постели, между прочим, и это уже гораздо больше, чем неловко. Особенно если вспомнить, что эта постель принадлежит парню.
— Ох, прости, это ужасно! — бормочу растерянно, вмиг смутившись, но Мэтью с улыбкой заставляет меня отвернуться.
— Брось, Эшли! Это самое прекрасное, что могло случиться в этой кровати. Забудь! Лучше держи, вот, — протягивает мне в руки свою одежду, которую успел достать из комода, и мягко отбирает одеяло, — надевай мою футболку и кофту — внизу прохладно, я провожу тебя в душ. И не бойся, не считая отца, мы в доме одни.
— А…
— Нет. Он давно крепко спит.
Сам Мэтью не стесняется своей наготы, и поймав на себе мой быстрый, любопытный взгляд, широко усмехается краем рта. Надевает штаны, кроссовки, худи, и поднимает с пола мою одежду, которую я сбросила с себя в темноте. Взяв за руку, ведет за собой.
— Пойдем, мисс Улыбка! Поверь, я не дам тебя никому обидеть — и не важно, есть кто-то в доме или нет.
Время три часа ночи, но на самом деле все не так страшно, как могло бы быть, столкнись я на лестнице лицом к лицу с его братом Лукасом или с самим мистером Палмером. Вот тогда пришлось бы им что-то объяснять. Но в доме тихо, пахнет травкой, и вода в душе на самом деле горячая, а полотенце чистое.
Все остальное я стараюсь не замечать.
Когда я выхожу из душевой комнаты в коридор, освободив из тяжелого узла волосы и полностью одевшись, в руках у Мэтью закрытый стакан с коктейльной трубочкой.
Поцеловав меня в губы, он передает его мне в руки и берет с полки ключи от машины.
— Что это?
— Горячий чай, который тебе так понравился. Я обещал, чтобы не замерзла. И куртку мою накинь. Эш?
— Что, Мэтью?
Он вырастает передо мной и сам надевает на меня куртку. Смотрит остро и с беспокойством в поднятое к нему лицо.
— Все хорошо?.. У тебя, хм, ничего не болит?
Господи, эта ночь такая же сумасшедшая и полна внимания, как мой парень! И я честно ему отвечаю:
— Нет, ничего. Сегодня у меня выздоровело даже сердце!
Глава 24
Мэтью отвозит меня на улицу Трех кленов и провожает к коттеджу. Упрямо остается ждать, пока я осторожно, как мышь, стараясь никого не потревожить, пробираюсь в дом и поднимаюсь к себе. И уезжает только тогда, когда в моей комнате включается свет, и я машу ему из окна рукой.
После этого ночного приключения в моей голове столько мыслей, что, кажется, с ними не уснуть до утра. Но как только щека касается подушки, я мгновенно засыпаю, не успев подумать о том, что скажу отцу, если он вдруг заметил мое возвращение.
На следующий день за общим воскресным завтраком, к которому я спускаюсь к половине десятого, родители заметно напряжены, однако вопросов не задают, а вот у меня, напротив, чудесное настроение, и я впервые за прошедшую неделю желаю им доброго утра с улыбкой.
— Кэтрин, — обращается Патриция к дочери, накалывая на вилку оливку и разрезая ее ножом надвое, — полчаса назад звонил твой отец — это по поводу запланированного вами ужина. К сожалению, дорогая, у Говарда изменились планы и сегодня не получится уделить тебе время. Уже через час он вылетает в Остин по рабочему вопросу и просил перед тобой извиниться. Сказал, что хотел сам позвонить, но ты не отвечаешь на его звонки.
Кейт тоже завтракает с нами, но в отличии от меня настроением не блещет.
А впрочем, мы не обращаем друг на друга внимания — это практически вошло у нас в привычку.
— Ты знала, что у его новой подруги Джессики теперь в Остине своя фитнесс-школа для собак? — задает вопрос матери. — Оказывается, она обожает бивер-терьеров. У нее их шесть штук.
— Нет. Мне давно это не интересно.
— Жаль, — уныло отвечает Кейт, ковыряя салат, — ты не представляешь, какая она милашка. Особенно, когда визжит и сюсюкает с отцом. Тычет их ему в лицо, с просьбой почесать пузико. Он от нее в восторге, а я не могу на это смотреть — она ему во внучки годится и глупая, как пробка. Так противно!
— Ну, насчет глупой — это очень спорно, я бы не спешила с выводами, — невозмутимо и равнодушно замечает Пэйт, на этот раз накалывая на вилку кусочек авокадо. — Иначе бы не задержалась в особняке твоего отца на два месяца. Нанятому фитнесс-инструктору не покупают бизнес и не устраивают каникулы в другом штате. Кому-то нравятся маленькие собачки, а кому-то — молоденькие девушки — с этим ничего не поделать, Говард не изменяет себе уже много лет. Но, Кейт, он твой отец и человек со сложным характером. Пожалуйста, отвечай ему в следующий раз.
— Лучше скажи, что терпеть не можешь с ним общаться. Особенно, когда он выносит тебе мозг.
— И это тоже.
— Я разве не сказала, что он в восторге от Джессики, а не от меня? — раздражается Кейт. — Чего ты хочешь, мам? Что б я визжала с ними третьей и гуляла с их собачками?
Чего Патриция точно не хочет, так это проблем для своей дочери. Говард Хардинг — неприятный, но влиятельный тип со спорной репутацией, остатки которой ему по-прежнему необходимы для карьеры. Так что играть роль образцового папаши на публике он очень любит. Почти так же сильно, как Кейт вспоминать каждому, что она дочь будущего сенатора. Так что, как по мне, эти двое — одного поля ягоды.
— Хорошо, — сдается Пэйт, — я поговорю с Говардом насчет будущих встреч наедине. Придумаю, что-нибудь.
— Скажи, что я рассталась со своим парнем и не хочу никого видеть. Мне нужно время пережить сложный момент.
Даже я отрываюсь от салата и поднимаю голову, чтобы взглянуть на сводную сестру. То, что они с Рентоном расстались, меня не удивляет. А вот то, что для нее это «сложный момент» — пожалуй, да. Просто я знаю, что ей все равно.
Но взгляд на красивое и равнодушное лицо Куклы только подтверждает, что я в ней не ошиблась.
— А вы расстались с Шоном? — одновременно удивляется и хмурится Патриция, глядя на дочь. — И как давно?.. Брайан, — обращается к мужу, — вот даже и не знаю, к сожалению это или к счастью, что мы так и не успели познакомиться с этим парнем.
— Явно к счастью, — ворчит отец. — Не думаю, что он бы нам понравился.
А Кейт безразлично пожимает плечами:
— Вчера решили окончательно. Он мне надоел. Скучный и предсказуемый, как амеба. К тому же, как оказалось, сохнет по своей бывшей, хотя и врет, что это не так. Не понимаю, что Эшли в нем нашла? Он даже на капитана «Беркутов» не тянет — перессорился с половиной команды. Так что, если хочешь, Симба, можешь забирать его себе. И не смотри на меня так, Брайан, — кидает Кейт отчиму, защищаясь от его укоризненного взгляда. — Я не виновата, что он выбрал меня! И это не я ему растрепала о своем дурацком прозвище!