— Потому что еще секунда, и ты вытянешь из меня душу, Эш. А ты к такому пока не готова. К тому, что я хочу.
Он целует меня в щеку, а я, конечно, понимаю, о чем речь. И не скажу, что меня это пугает.
— И многому мне еще предстоит научиться?
— Ты отлично справляешься, но мы точно не будем спешить. Особенно сейчас. Дай мне пару секунд, чтобы отыскать в кармане чертов презерватив и надеть, пока я о нем вспомнил. Иначе боюсь, мы наделаем глупостей. А мне слишком сильно хочется тебя чувствовать!
На этот раз боли нет и смущения тоже. Есть радость от встречи тел, длинные поцелуи и ласки. Смятая постель и парень, накрывший меня собой. Соприкосновение обнаженных бедер и жаркая близость, подарившая нам двоим удовольствие.
Оторвавшись от моих губ, Мэтью поднимает голову и смотрит на меня. Снова целует — вдруг после страсти особенно нежно, касаясь щеки темной прядью, упавшей со лба.
Не знаю, о чем он в этот момент думает. Гладя рукой его шею и забираясь пальцами в волосы, сама я думаю о том, что, наверное, именно этой ночью и стала по-настоящему женщиной. Пусть юной, еще не забывшей свое детство, но уже определенно закрывшей в него дверь.
Когда мы чуть позже лежим обнявшись, я спрашиваю его:
— Мэтью, когда сегодня вечером мы столкнулись с Кейт, ты сказал, что она не выдаст нас, потому что не хочет, чтобы я уехала отсюда. Почему ты так решил?
— Она не хочет. Теперь я в этом уверен.
— Но почему? Она меня терпеть не может. Мы ссоримся с нашей первой встречи, и это дом, гораздо больше ее, чем мой. Да ты и сам видел нашу стычку у бассейна.
Мэтью задумывается. Убрав руку под затылок, другой рукой поглаживает мое голое плечо.
— Сложно объяснить, Эш. Считай, это моей интуицией.
— И что твоя интуиция тебе говорит?
— Что ты Кейт Хардинг интересна и небезразлична. Она очень часто смотрит на тебя, когда ты не видишь, и это не похоже на ненависть. Я и сам пялился на тебя постоянно, поэтому знаю наверняка. Однажды на стадионе я слышал ее разговор с отцом — правда тогда я не понял, что речь шла о тебе. Это было, когда я только собирался вернуться в школу и ждал тренера внизу у трибун. Говард Хардинг требовал от дочери, чтобы она объяснила ему, почему пропустила встречу, на которой он собирался ее с кем-то познакомить. И Кейт ответила, что у ее сводной сестры был день рождения и для нее оказалось важнее присутствовать на ужине со своей семьей…
— Что?
— Честно говоря, мне было не интересно их слушать, но пришлось. Это они меня не заметили.
От удивления я даже на локте привстаю, изумленно глядя да Мэтью.
— Важнее?! Ушам не верю! Да, мы действительно всей семьей ходили в ресторан, это была идея мачехи, но, поверь, Кейт раз двадцать за вечер дала мне понять, как ее это бесит. Нет, Мэтью, не верю. К тому же, она в это время уже встречалась с Рентоном.
Он пожимает плечами и, посмотрев на меня, приподнимает бровь:
— Но мы по-прежнему одни, и никто сюда не пришел. Разве не так, Эшли? Хотя офицер Уилсон еще час назад мог разрядить свой дробовик в мой зад. А Кейт по-прежнему живет со сводной сестрой и отчимом под одной крышей, считая их своей семьей — хотя ее отец уверен, что ты дурно воздействуешь на нее.
— Говард так сказал?
— А для тебя это новость?
Я хмыкаю, все еще удивленно, но не из-за сноба Хардинга.
— Нет, конечно! Просто… Не понимаю. Кейт такая язва!
Я вновь кладу щеку на грудь Мэтью, и какое-то время мы оба молчим, пока он не заговаривает снова:
— Мне кажется, Эшли, ты ее способ борьбы с собой. С той Кейт Хардинг, которую все хотят видеть. Ты никогда не думала, что, возможно, она не тебя ненавидит, а себя?
Странное суждение. Совершенно непривычное.
— Нет, не думала. Это так разнится с той Кейт, которую я знаю. Да и за что ей себя ненавидеть, когда с ней все носятся, как с яйцом?
— Сложно объяснить, Эш. Я ведь не знаю наверняка, а только предполагаю, но кое-что умею подмечать. Твоей сводной сестре далеко не все нравится в ее жизни, как бы она это ни скрывала.
Мы снова засыпаем в моей постели вдвоем, как в первый день нашего знакомства, только на этот раз я без всякого страха обнимаю Палмера за талию и слышу, как ровно бьется его сердце рядом с моим.
Когда я открываю глаза в следующий раз, он уже полностью одет, присел у кровати на корточки и гладит мои волосы.
— Мэтью?
— Мне пора уходить, мисс Улыбка. Через час рассвет.
— Подожди, я сейчас оденусь и провожу тебя!
Я порываюсь встать, но Мэтью легко останавливает меня.
— Нет, Эшли. Не будем никого беспокоить. — Наклонившись, он целует меня в губы и поднимается. Отступает к окну, открывая его. — Просто закрой за мной створку, хорошо? Я бы не будил тебя, но не смогу этого сделать сам. И оденься, а то замерзнешь!
Он перекидывает через подоконник ногу, вторую, и исчезает за ним, опускаясь на руках. Секунда… и я слышу внизу глухой звук приземления. Вскочив с кровати, натягиваю сброшенную на пол пижаму и подбегаю к окну, чтобы проводить взглядом высокую, широкоплечую фигуру моего парня.
Остановившись у края дороги, он машет мне рукой, и я отвечаю. И снова стою, улыбаясь, пока он вскоре не исчезает из виду. Закрываю окно, и только тогда замечаю на моем письменном столе небольшую картонную коробку с надписью «Для тебя». А внутри шесть шоколадных маффинов в темной глазури и с апельсиновой стружкой.
Господи, как же вкусно они пахнут! Как рождественская сказка!
Воображение тут же рисует чашку горячего кофе с запахом пралине, и я решаю не дожидаться утра. Тем более, что ложиться спать уже поздно. Нет, легче даже и не пытаться, чем через час заставить себя проснуться бодрой и свежей!
Я прижимаю коробку к груди, и совершенно счастливая выскальзываю из комнаты. Тихо спускаюсь по лестнице вниз… и неожиданно замедляюсь, увидев на кухне Кейт.
Она сидит за столом с пустым стаканом из-под сока в руке и таращится на экран айфона, который показывает какое-то скучное видео. У дочери Патриции неважный вид. Под глазами круги от косметики и вспухший нос, словно она плакала. Не похоже, что просмотр видео доставляет ей удовольствие.
Так неужели Кейт просидела здесь всю ночь?
На пару секунд задержав на девушке взгляд, я вхожу в зону кухни, оставляю маффины на столе и включаю кофемашину. Пока делаю себе горячий напиток, чувствую лопатками какую-то новую неловкость между нами. Но она, заметив меня, молчит, я — тоже, а значит, у нас все по-прежнему.
Однако Кейт еще раз меня удивляет, заговорив первой:
— И что у вас с Палмером — любовь или просто секс?
— Что тебе сделать? Латте или американо? — отвечаю я вопросом на вопрос.
— Капучино. Но я спросила…
— Тебе Мэтью уже ответил — тебя это не касается.
Это действительно не ее дело. Уверена, у Кейт хватает и своих забот. Но она все равно уперто возражает:
— Очень даже касается, если он появляется в нашем доме.
Мы коротко смотрим друг на друга, и я возвращаюсь к кофемашине.
— Неофициально. И только потому, что я тоже здесь живу, если ты забыла. А не для того, чтобы стащить ваше фамильное серебро, — вспоминаю я слова Мэтью. — Так что не переживай, твоей репутации ничего не угрожает.
— А о моей матери ты подумала?
— И репутации Пэйт тоже. Я не стану знакомить его с родителями, пока они не будут готовы принять наши отношения.
Она не согласна со мной, и в голосе Кейт звучат знакомые ноты капризной и самовлюбленной Куклы. Настоящей дочери своего отца.
— Они их не примут. Никогда. Даже не жди.
А вот тут я бы на ее месте не говорила так уверенно — в всяком случае в отношении отчима.
— Я знаю, ты постаралась, чтобы так случилось, — признаюсь. — Но, поживем-увидим. В конце концов, это моя жизнь и мне в ней принимать решения, а не родителям.
Я ставлю кофе на стол, сажусь за него и пододвигаю к себе свою чашку. Кейт тоже забирает напиток. Поколебавшись, вслед за мной берет из коробки маффин.
— Красивым парням нельзя верить, они непостоянны. Палмер многим нравится и знает это. Уже завтра кто-то захочет его у тебя отбить. Неужели, ты хочешь потом страдать?
Маффин тает во рту и вкус темного шоколада в сочетании с миндалем и апельсином — настоящее наслаждение для моих вкусовых рецепторов.
Господи, да Мэтью просто Бог кулинарии! Если бы не сидящая напротив Кейт, я бы сейчас глаза закатила от удовольствия — до того это вкусно! Наверное, поэтому я продолжаю пребывать в хорошем расположении духа, несмотря на присутствие рядом моей сводной сестры.
— Странно, что тебя это волнует, — отвечаю ей в тон. — Или тебе мало Шона и теперь понадобился Мэтью?
Кэтрин дергано ведет плечом, слизывая с пирожного глазурь.
— Он опасный тип. Я еще не сошла с ума с таким связываться!
— Вот и чудесно! Я тоже считаю, что ты заслуживаешь исключительно таких придурков, как Рентон. Зря вы с ним расстались, а вдруг он — твоя идеальная пара? Вы уже друг друга надоели за три месяца, представляешь, что будет через двадцать лет? Заведешь себе парочку бивер-терьеров и откроешь клуб собачьего фитнеса. Твой отец-сенатор будет пищать от восторга!
Кейт вдруг как-то натужно сглатывает и бледнеет в лице. А может, мне только так кажется — свет в кухне падает от боковых панелей, но мне внезапно становится не по себе.
Я наблюдаю за ней, однако она не спешит бросать колкость в ответ, и это странно. Так и сидит, замерев с маффином в руке.
— Что с тобой? — я становлюсь серьезнее. — Что-то случилось?
У Кейт смыкаются губы и заостряется лицо, словно она старается справиться с эмоциями.
— А что может случиться с идеальной Кейт Хардинг? — раздраженно отвечает. — У меня все прекрасно.
— Ну, глядя на тебя, так не скажешь.
— Я ты, конечно, по-прежнему считаешь себя лучше меня?
Странный вопрос для самой популярной девчонки школы, мечтающей стать ее королевой. Но, видимо, Кейт так не кажется.