— Ой, к-конечно не против! Садись!
Мэтью берет стул у соседнего столика и придвигает к нашему. Садится за него, прежде поставив на стол свой ланч. Сняв с плеча рюкзак, вешает его на спинку моего стула, а я слежу за ним и понимаю, что странно ощущаю его в кругу своих друзей и рядом с собой — по-новому, что ли. И совершенно не знаю, как быть.
Зато он знает. Повернувшись ко мне, запросто обнимает меня за плечи и легко целует в губы.
— Привет, Эш. Оказывается, тебя невозможно поймать в школе, а сообщения ты не читаешь. Только что была и, говорят, уже нет ее!
Что? Он мне писал?
Девчонки во всю таращатся на нас, а я вдруг краснею под их взглядами.
Да что там! И не под их взглядами тоже, потому что сейчас половина присутствующих в столовой старшеклассников, позабыв об еде, наблюдают за нами. За тем, как Мэтью Палмер открыто целует Эшли Уилсон. И не на какой-нибудь сумасшедшей вечеринке, когда у половины народа помрачение в голове, а в школе! При всех! А это совсем не одно и то же.
Я ничего не отвечаю, не зная, как принимать внимание Мэтью, и он решает за меня сам. Проведя большим пальцем по моей щеке, смещает ладонь на затылок и с пониманием усмехается уголками рта.
— Ну, хорошо, мисс Улыбка. Раз уж твои друзья в курсе, не стану больше себя сдерживать. Я и так долго ждал.
На этот раз он целует меня всерьез. Склонившись к моему лицу, прихватывает своими губами мои и дает мне в полной мере почувствовать его присутствие в моей жизни, ласково поглаживая шею.
Целоваться в школе запрещено. В коридорах — определенно, но в столовой еще допускаются вольности. И все же не такие откровенные. А иначе, похоже, Мэтью не умеет, и у меня вновь замирает дыхание и бегут мурашки по коже.
Вокруг вдруг становится непривычно тихо и Закари, кажется, единственный, кто сейчас это понимает.
— Палмер, закругляйся, иначе не только у тебя, но и у Эшли будут проблемы. Лучше передай мне соль, что-то тако сегодня совершенно безвкусный!
Мы неохотно разрываем поцелуй и снова несколько секунд смотрим друг на друга, прежде чем я отвожу взгляд и хватаюсь за пакетик с соком.
— И тебе приятного аппетита, Бэйкер! — слышу ровный ответ Мэтью, впрочем, вполне дружелюбный. — Держи! — он находит солонку и посылает ее по столу к моему другу, а тот ловко ловит ее. — Но не уверен, что соль исправит дело.
За столом нас шестеро, но едим только мы с Заком. Хотя, пожалуй, еще Джейк пытается делать вид, что способен прожевать свой гамбургер. А вот Триша и Эмбер продолжают сидеть с приоткрытыми ртами и растерянно смотреть на Мэтью.
Хорошо, что его это не смущает, потому что я поправить дело не могу — мне бы собственный пульс унять и справиться вилкой со спагетти.
Он достает из своего бумажного пакета ланч-бокс и открывает его.
Листья шпината, темный хлеб, аккуратно нарезанные куски запеченной индейки, белого сыра и авокадо, горсть орехов пекан и кешью. Пинта молока в высокой бутылке.
Мы все это видим, но любопытство прорывается первым у Джейка:
— Палмер, тебе что, обед в школу любимая бабуля собирала? Чтоб я так жил, парень!
Мысли схожи у всех, но лишь одна я знаю правду. Как жаль, что это еще один секрет Мэтью.
— Не угадал, Финли, — спокойно отвечает Палмер, приступая к обеду. — Я специально езжу по утрам мимо церкви Батлеров, там подают даже таким, как я. А если не подают, то я просто отбираю еду у какого-нибудь бездомного и быстро сматываюсь. Как видишь, оно того стоит.
— А-а… — кажется, Финли действительно этому верит и в его черных глазах появляется интерес.
Розовое мясо индейки с кунжутной корочкой на фоне его помятого гамбургера с тощим листком салата, и правда, выглядит куда аппетитнее. Любой бы из нас променял на нее свой обед, так что я понимаю друга.
— Да он пошутил, Джейк, — говорю парню, пытаясь унять смущение и поглядывая на Мэтью. — Ему просто достался волшебный ланч-бокс, вот и весь секрет!
— А-а… — немного разочарованно повторяет Финли и на этот раз всерьез принимается за свой гамбургер, так и не решив, обижаться ему на Палмера или нет.
В ланч-боксе лежит небольшой шоколадный маффин с миндалем и сахарной пудрой в бумажной корзинке. Мэтью достал его, подвинул в мою сторону и сейчас он так вкусно пахнет возле моей руки какао-маслом и ванилью, что я невольно кошусь на чужой десерт.
Заметив мой взгляд, Мэтью подхватывает ровными зубами кусок индейки и вопросительно поднимает бровь.
Что? О, нет!
Я не стану есть его обед. Только не это! Это нечестно, в конце концов, и невежливо!
У Палмера впереди еще несколько уроков и сложная тренировка по лакроссу. Ему нужны силы, белок, углеводы… и…
— А можно?
— Тебе все можно, мисс Улыбка. Это для тебя.
Я знаю, как Мэтью готовит. Еще не откусив, я уже уверена, что будет безумно вкусно и, конечно же, широко улыбаюсь парню, принимая угощение.
— Ой, спасибо!
— Джейк, толкни меня и посильнее! — внезапно отзывается Триша, не пряча изумления в голосе. — Наша Уилсон что, и правда, собирается стрескать чужой вкусный шоколадный кекс? Одна?!
— Угу. Очень на это похоже. Эшли, — обращается ко мне Финли, — ты все слышала. Если не дашь попробовать этот чудо-маффин моей девушке, она сожрет мои уши! А потом выплюнет их и скажет, что я таким родился!
Это звучит неожиданно весело, и мы все вместе впервые смеемся за общим столом.
— Привет, Эмбер. Я… Э-э… Я хотел…
Мы все поворачиваем головы и видим остановившегося у нашей компании Брюса Броуди.
Худощавый парень одет в рубашку и темные брюки. Отросшие волосы немного всклокочены надо лбом, и на нем по-прежнему солнцезащитные очки. Он подошел решительно, но теперь явно волнуется, поэтому поправляет на спине рюкзак и кусает губы.
Впрочем, Эмби тоже далеко до спокойствия, потому что при виде Броуди девушка поднимается из-за стола и обращается к нему:
— Здравствуй, Брюс! Я уже знаю про драку. Так все ужасно вышло — и на вечеринке, и после… Это я виновата, прости, пожалуйста!
— В чем?
— В том, что соврала дружкам Рентона будто бы у меня есть парень, а тут ты. Я не должна была тебя просить… ну, в общем, сам знаешь, о чем.
— Эмбер, а мы… мы можем поговорить?
— Да, конечно. Здесь?
— Н-нет, — запинается Брюс, оглядывая нас, и показывает кивком на входные двери.
— Лучше я подожду тебя в коридоре.
— Хорошо.
Броуди уходит, а Эмбер медленно садится. Но едва дождавшись, когда парень скроется из виду, хватает свою сумку и вновь вскакивает.
— Эмби, постой! — окликаю я подругу. — А как же твой обед?
— У меня пропал аппетит! Вы не представляете, как мне перед ним неловко! Мне казалось, Брюс не захочет со мной даже здороваться, а он сам подошел. Так что теперь я просто обязана выяснить, как все произошло!
Эмбер уходит, Джейк качает головой, а Закари усмехается, увидев ладонь Мэтью на моем плече:
— Какой интересный сегодня ланч, вам не кажется? Ты был прав, Палмер, соль не помогла.
Следующий час пролетает незаметно, потому что по расписанию у нас с Мэтью урок английского, и мы впервые идем на него вместе.
Чтобы выйти из столовой нам приходится пройти мимо центрального столика Рентона, за которым сидят Шон, Кейт и их общие друзья, и компания заметно затихает, когда мы проходим рядом, держась за руки. После нашего с Палмером поцелуя, он больше меня не отпускает, и я решаю, что хватит смущаться любопытных взглядов. В отношениях либо участвуют двое, либо никто, иначе какой в них смысл?
Потому что, кажется, у меня и в самом деле появился парень!
Глава 9
Сейчас я уже не вспомню тот момент из моего прошлого, когда научился просыпаться до рассвета. Это случалось нечасто и точно не после ночных смен в отцовском гараже, когда мы все валились от усталости и адреналиновой встряски. Но точно началось тогда, когда я стал ощущать в себе первое раздражение от собственной жизни, но главное — неспособность в ней что-то изменить.
«…Ты снова нос воротишь, Мэтью? Ешь, я сказал!
— Не хочу! Оно горелое и невкусное!
— Марио, я вам тут не кухарка! Твой младший сын — неблагодарный засранец!
— Ешь!
— Не буду!
Звучит затрещина, и я не в первый раз вскакиваю из-за стола.
— Что, не нравится, как моя баба готовит? Тогда готовь себе жрать сам!
— Ну и буду!»
Не нравилось. Мне многое что не нравилось в нашем доме — особенно непонятно откуда взявшиеся незнакомые женщины на кухне, но это был мой первый протест, который я смог отстоять. И моя первая личная победа, когда я понял, что на что-то способен. Что могу что-то делать лучше других.
Сначала братья смеялись над моими попытками приготовить себе обед. До этого времени отец заходил на кухню лишь затем, чтобы взять из холодильника очередную банку пива, а братья — съесть все, что можно назвать едой. И моя первая собственноручно сваренная паста летала по кухне, прилипая к стенам, под хохот Лукаса и Кристиана.
Я обижался, дрался, посылал братьев к черту и грубил отцу, пока не догадался просыпаться раньше. Утром мне никто не мешал быть собой, это было самое тихое время в нашем доме, и я учился точить нож, обращаться с плитой и исправлять собственные ошибки.
Смешно? Наверное. Но когда ты годами питаешься дешевой замороженной едой, разбавляя ее чипсами, колой, а по выходным фастфудом, сковорода медовых ребер с рассыпным картофелем сотрет с лица улыбки быстрее крепкого кулака, надолго отбив желание смеяться. Вот и шутки братьев очень быстро сошли на нет, как только у меня и в самом деле все стало получаться.
Больше никто не заставлял меня есть еду, которую я есть не хотел, и над моими экспериментами не потешался. Я больше не стеснялся тратить свои деньги на то, что будило во мне интерес и оказалось не дешевым набором продуктов из ближайшего супермаркета, а целым миром вкусов и запахов, дорога в который была похожа на чистое дыхание знания, и к чему хотелось стремиться.