Я оставался с Василием минут двадцать. Он рассказал мне, в частности, что во время сердечного приступа на мгновенье потерял сознание. Как выяснилось впоследствии, это был микроинсульт, который пропустили светила из ЦКБ.
Ближе к вечеру в тот же день Василий позвонил мне и попросил завтра с утра съездить с Анной в банк и снять деньги для покупки стимулятора сердца, который врачи посчитали необходимым ему поставить. А после этого он просил меня съездить с Анной за самим стимулятором. Наличных денег для такой покупки у Василия в Барвихе не было.
Мне не очень нравилась перспектива провести длительное время в обществе Анны, находящейся в «новом статусе», и я решил этот вопрос по-другому. К ее приезду из Барвихи я успел снять деньги со своего счета в отделении Сбербанка, что было рядом с домом. Деньги я вручил Анне, объяснив, что так оно будет быстрее. Анна поблагодарила и сказала, что за стимулятором съездит сама, ее, видимо, тоже не очень привлекала совместная поездка со мной.
Выписавшись из санатория, Василий опять поселился у Анны – в высотке продолжался ремонт. Отправляясь гулять с пекинесом Анны на бульвар, они проходили по Яково-Апостольскому переулку и иногда сталкивались с моими друзьями-собачниками Ирой и Антоном Молчановыми, живущими в угловом доме. Молчановы через меня были знакомы с Анной, встречались с нею на бульваре во время прогулок с собаками. Но теперь Анна «в упор их не видела»…
Шло лето 2007 года. 20 августа предстояло 75-летие Василия Аксенова. У друзей возникла идея провести в Казани, родном городе Василия, посвященный ему фестиваль – «Аксенов-фест».
По этому поводу в Лялине переулке, в кафе с названием «Булошная», состоялся большой сбор, на котором я не присутствовал. Когда все принципиальные вопросы были решены и друзья начали расходиться, Василий попросил Владимира Мощенко (он был на встрече) проводить его до дома Анны. Дом находился в соседнем переулке, по пути к метро «Курская». Мощенко рассказывал мне об этом уже после смерти Аксенова. Василий, по его словам, был в очень подавленном состоянии.
– Ты знаешь, – признался Володя, чуть заикаясь от волнения, – я никогда его таким потерянным не видел. Он звал меня зайти к Анне, у которой жил в это время, хотел познакомить меня с нею, но я вежливо отказался.
Мощенко был очень предан Майе, и поэтому знакомство с Анной представлялось ему изменой ей…
На «Первом канале» ТВ готовилась специальная передача, посвященная 75-летию Аксенова. И вдруг все застопорилось. Видимо, идея не понравилась кому-то наверху. Ответом Аксенова был отъезд накануне юбилея в Биарриц – там он решил отпраздновать это событие частным образом.
Мне посчастливилось присутствовать на этом скромном торжестве знаменитого писателя, оно кратко описано в моих опубликованных воспоминаниях об Аксенове[4]. Перед отлетом Анна передала мне запечатанный конверт чуть больше среднего формата со своим поздравлением. Василий встретил меня в Байонне у Кафедрального собора (до встречи с ним я немного попутешествовал по Ландам и приехал в Байонну автобусом). Через час мы были в Биаррице, где я оставался пять дней. По утрам Василий увозил меня на побережье. Можно было бы и пройтись пешком, но таков был ритуал. И потом, он ведь приезжал, чтобы совершить пробежку вдоль берега океана. А я во время его пробежки гулял с их лохматым песиком Пушкиным. Купание в этом месте не очень привлекательно: камни на песчаном дне, да еще постоянный прилив или отлив, то есть постоянная волна. Словом, открытый океан. Прибегал Василий минут через сорок – мобильник прижат к уху, он разговаривал с «Аннушкой». Иногда разговор с нею начинался на старте забега и продолжался до его окончания.
Когда мы возвращались на виллу (это громкое название аксеновского вполне скромного двухэтажного дома, виллами называются все дома на побережье), Василий как ни в чем не бывало ворковал с Майей. Меня умиляла сценка, повторявшаяся каждое утро после Васиного забега. Майя сидит в гостиной на краю дивана, а Василий, положив затылок ей на колени, распростерт на оставшейся его части. И в их разговоре постоянно слышится: «Маята», «Васята»…
Несколько раз мы с Василием гуляли по городу, то пешком, то выходя кое-где из машины, чтобы я мог сделать фотоснимки. Проходя мимо витрин с дамской одеждой, Василий нередко останавливался и с интересом рассматривал рекламные образцы.
– Вот эта кофточка пошла бы Аннушке, – иногда отмечал он и, наверное, перед отъездом в Москву покупал ее или лежащую рядом.
По поводу юбилея Анна сочинила потом легенду, что-то перепутав из рассказанного ей Василием. Будто бы Майя, готовясь к праздничному застолью, записала список необходимых покупок на президентской поздравительной телеграмме!
На самом деле никаких телеграмм не было. Были телефонограммы от президента, от Медведева, от Фрадкова, от Нарышкина. Три последние передавались при мне, и Майя их принимала, то есть записывала на чем придется.
Сам Василий спустя месяц, 23 сентября того же года, на «Эхе Москвы» вспоминал по этому поводу: «И Майя Афанасьевна, когда позвонили от Владимира Владимировича, ей говорят: „Ну, возьмите карандаш, запишите“ (меня не было дома), она стала записывать на бумажке для супермарше: что там покупать, сколько там помидоров, лука и так далее. И сбоку получился очень красивый списочек…»[5]
Да, никакого пиетета по отношению к власти у Майи никогда не было!..
В Москве мы с Василием встретились в связи с осенней книжной ярмаркой. Ремонт в их подъезде закончился, и они с Майей наконец поселились в своей квартире. Желая видеть Аксенова на выставке, издательство «Эксмо» 5 сентября прислало за ним машину. Я к назначенному времени был у него, и мы по дороге на ВДНХ, где всегда проходят осенние книжные ярмарки, заехали за Анной. Она вела себя уже очень уверенно.
Что было на стенде «Эксмо», не помню.
А на стенде «Вагриуса», у Елены Шубиной, состоялась презентация новой книги Аксенова «Край недоступных Фудзиям», в которой были собраны все стихотворные тексты Василия, в изобилии разбросанные по всем его книгам. В составлении этой книги я принимал непосредственное участие.
После ярмарки Василия с Анной и меня отвезли в Музыкальный театр им. Станиславского на Большую Дмитровку, где оглашались итоги конкурса «Большая книга». Василий должен был награждать и приветствовать Леонида Зорина, который стал лауреатом. Потом мы, опять втроем, оказались в артистическом кафе, что почти напротив театра, там был вечер Михаила Генделева. Собралась большая компания с немалым количеством медийных лиц.
Вечер закончился банкетом. Анна поправляла Василию воротник, обнимала его за плечо, носила за ним его портфель. Все это подчеркивало ее близость к Аксенову и значимость ее присутствия для него…
Вечером 1 октября в Казань выехала весьма представительная делегация друзей Василия Аксенова во главе с ним самим. Я уже писал об этом в предыдущей главе настоящих воспоминаний, поэтому здесь остановлюсь только на том, что было пропущено тогда, – на присутствии Анны. Мы ехали в вагоне-люкс с двухместными купе. Василий ехал с Анной, их купе располагалось в конце вагона. В первом купе ехал я, моим соседом оказался симпатичный Анатолий Гладилин. Вскоре после проверки билетов дверь нашего с Гладилиным купе раздвинулась – это были Василий с Анной.
– Пошли в ресторан! – скомандовал Вася.
И мы с Анатолием последовали за ними.
За столик Василий сел рядом с Анной, мы с Гладилиным заняли сиденье напротив. Пили коньяк под железнодорожную закуску, которая оказалась вполне пристойной. Постепенно подтянулись все остальные. За столиком сзади сидели Белла Ахмадулина с Борисом Мессерером. Они часто вовлекались в нашу беседу. Анна вела себя совершенно непринужденно, все уже привыкли видеть ее рядом с Василием.
Дни фестиваля были насыщены событиями и встречами. Анна везде сопровождала виновника торжеств. Только на аудиенцию к президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву Василий отправился без нее.
По вечерам Василия и Анну приглашал на ужин мэр Казани Ильсур Метшин, и они исчезали из поля зрения. Надо отдать должное и Анне, и организаторам фестиваля: она ни разу не попала ни в объектив фотоаппарата, ни в кинокамеру, не дав повода для скандальных публикаций в прессе, которые появляются в подобных случаях. А съемок было много!
Лишь на одной фотографии, сделанной в момент отъезда на перроне вокзала, Анну можно узнать где-то с краю в общей массе участников.
Когда возвращались в Москву, Василий выглядел очень уставшим. Я никогда прежде не видел его в такой плохой форме. Он почти не выходил из купе, ни с кем не общался. Только Анна иногда появлялась у кого-нибудь, а потом озабоченно убегала.
23 сентября было уже упомянутое выступление Василия на «Эхе Москвы», его возила туда дочь Анны на своей машине, и Анна, конечно, его сопровождала. Дочь Анны доставляла теперь Василия в аэропорт и встречала при прилете. Раньше это всегда делал его сын Алексей…
Алексей потом рассказывал мне с усмешкой, что однажды Анна в его присутствии обратилась к нему и к Василию с невинной просьбой:
– Купите мне маленькую машинку, и я смогу везде возить Васечку…
На «Эхе» Анна рассказала Майе Пешковой, якобы Василий пишет совместно с ней книгу под названием «47 + 74», цифры в котором означали ее и его возраст в момент возникновения романа между ними. Но на самом деле в начале 2007 года ей было 49: она всегда убавляла свой возраст на 2 года, убавила и здесь, не сделав исключения даже для Василия.
Той же осенью я был вместе с Василием и Анной на открытии нового магазина «Букбери» на Тверской-Ямской. Вася предлагал мне ехать вместе от него, но я не успевал по времени. Сам он сильно опаздывал – на Тверской, как обычно, было затруднено движение.
Анна тоже опоздала, и, когда мы все втроем встретились, она призналась Василию, что плакала по дороге в магазин, видя, что опаздывает. Посещение «Букбери» было ее идеей – хозяин магазина принадлежал к кругу ее знакомых. И это она предложила пригласить Аксенова на открытие, чтобы он сказал несколько слов, за гонорар, конечно. Сумму гонорара не буду называть, но она мне известна, потому что я вел необходимые переговоры, получал деньги и чувствовал себя при этом не очень комфортно. Анна внушила Василию мысль, что он, с его именем, не должен выступать бесплатно. А может быть, это была идея самого Василия. Я слышал, как он предлагал и Михаилу Веллеру, тоже присутствовавшему на том вечере, руководствоваться тем же принципом.