— Принял на «отлично».
— А станок работает? — включает станок — все в порядке! Ничего не понимаю.
И он ушел от меня.
Вскоре о рекорде узнал весь завод. Ко мне шли из всех цехов. Удивлялись, расспрашивали, допытывались, как я работал. Я рассказывал как мог. Рабочие увидели, что и у нас возможны стахановские темпы. Закипело на заводе. Каждый день приносил все новые и новые успехи.
После октябрьских праздников вызвали меня в заводоуправление. Там была в полном сборе вся администрация. Чувствовалось смятение, переполох. Говорят мне:
— Завтра тебе нужно быть у товарища Орджоникидзе…
Кое-кто из растерявшихся администраторов даже намекает, о чем нужно говорить и о чем не следует.
В тот день у Серго на совещании собрались первые стахановцы. Когда очередь дошла до меня, я рассказал о всех неполадках на заводе. Директор наш сидел бледный, как полотно. Товарищ Орджоникидзе обрушился на него и предложил немедленно убрать с завода саботажников. В конце совещания Серго сказал:
— Завтра мы все пойдем к товарищу Сталину.
Я был поражен. Моя заветная мечта увидеть когда-нибудь близко товарища Сталина, услышать его голос должна была неожиданно осуществиться.
В памятный день — 14 ноября я встал очень рано. Моросил осенний дождь, но на душе у меня было радостно по-весеннему. Пошел на завод, за два часа дал три нормы и уехал на совещание. Это было первое Всесоюзное совещание стахановцев.
Зал сверкал огнями. Тысячи людей ждали Сталина. Открылась боковая дверь, и он вошел вместе с членами Политбюро.
Я не спускал с него глаз. Вот он набивает трубку, поворачивается и внимательно слушает выступающих.
Товарищ Сталин выступил в конце совещания.
В зале наступила тишина. Он говорил ровным, спокойным голосом. Его слова производили огромное впечатление, запомнились навсегда. Много раз мне казалось, что товарищ Сталин говорит обо мне — следил за моей жизнью и вот анализирует ее.
Самое сокровенное было выражено в простых и удивительно верных словах:
— Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится.
В конце речи товарищ Сталин сказал:
— Что вы, члены настоящего совещания, кое-чему поучились здесь, на совещании, у руководителей нашего правительства, — этого я не стану отрицать. Но нельзя отрицать и того, что и мы, руководители правительства, многому поучились у вас, у стахановцев, у членов настоящего совещания. Так вот, спасибо вам, товарищи, за учебу, большое спасибо!
Удержать чувства нельзя было. Они вырвались наружу и вылились в овацию.
Совещание окончилось, но мы не расходились. Кто-то запел:
«Широка страна моя родная!..»
Песню подхватил товарищ Жданов. Товарищ Ворошилов дирижировал… Вместе с нами пел и товарищ Сталин. Он позвал в зал членов Политбюро. Товарищ Жданов запевал.
Возвращаясь в этот день домой, я думал о своей жизни, о товарище Сталине.
«Моя судьба, — думал я, — это судьба множества людей нашей страны. Что я особенного сделал? Я только честно трудился. Старался все силы отдавать работе. Мне помогали, учили, воспитывали. И вот теперь высоко оценили меня. Только у нас в Советском Союзе, где люди самый ценный капитал, может так вырасти человек».
Прошло несколько дней. Пришел утром на завод — меня сразу окружили рабочие. Поздравляют о награждением орденом.
— Сегодня, Иван Иванович, утром по радио об этом сообщали.
Я ничего не понимаю. Решил, что это шутка. Начал работать. Подходит начальник цеха с газетой:
— Вот, читай!
Прочитал — и все-таки не верилось. Но в газете была фотография. Посмотрел, вижу — похож…
Во время вручения орденов стахановцам в зал заседания Президиума ЦИК СССР вошел товарищ Сталин.
Серго подозвал меня и повел знакомиться.
— Это тот самый Гудов, — сказал он, — который выполнил норму на 1430 процентов.
Сталин внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Молодец!
Я сильно смутился, не знал, что ответить…
Через некоторое время, на приеме в Кремле, я снова увидел товарища Сталина. Товарищ Молотов поднял тост за меня, за мои достижения. Я просто растерялся. Спас меня товарищ Булганин. Он сказал:
— Иди к Сталину.
Иосиф Виссарионович чокнулся со мной, улыбнулся:
— За новые успехи!
Эти слова я запомню на нею жизнь: никогда не успокаиваться, добиваться все новых и новых успехов.
Во время выборов в Верховный Совет СССР на общезаводском митинге рабочие выдвинули мою кандидатуру. Предложение поддержали Московский металлопрокатный завод и завод «Станкоконструкция». Я был кандидатом сталинского блока коммунистов и беспартийных от Ленинского района.
За всю свою жизнь я не пережил так много, как за время избирательной кампании. Избиратели на собраниях встречали меня с исключительной теплотой. Их наказы сводились к одному:
— Мы верим, что вы будете крепко держать знамя партии Ленина — Сталина!
В дни подготовки к выборам я готовился к новому рекорду. Я дал обещание товарищу Сталину выполнить норму на 2500 процентов.
И вдруг слышу утром по радио: фрезеровщик-стахановец «Красного пролетария» товарищ Нестеров выполнил норму, на 3313 процентов. Я поехал на завод. Осмотрел детали — вижу работа чистая, сделана хороша Поздравил: его.
Никита Сергеевич Хрущев после этого, выступая на одном собрании, сказал:
— Товарищ Гудов приветствует товарища Нестерова, а самого, понятно, червячок внутри точит. Но борьба не окончилась, и Гудов перекроет, в этом нет сомнения.
В день рекорда в цех приехал Никита Сергеевич. Когда я кончил смену, то оказалось, что план выполнен на 4582 процента.
И это было не самое высокое перевыполнение мною норм — после выборов я выполнил план на 9050 процентов.
Избирательная кампания была для меня политической школой. Многие прежние мысли и взгляды мои яснее определились. Я подал заявление воспитавшей меня партийной организации завода о приеме в партию.
В этот период самое яркое, на всю жизнь не забываемое впечатление у меня осталось от выступления товарища Сталина нa митинге избирателей Сталинского округа в Большом театре.
Пришел заблаговременно. Встретил там всех кандидатов в депутаты от города Москвы. Меня избрали в президиум. Чтобы лучше видеть и слышать товарища Сталина, я занял крайнее место — ближе к трибуне.
Огромный зал, сверкающий золотом и красным бархатом лож, залитый ярким светом многоярусных люстр, полный народу, затих. Все ждали.
На сцену вышел товарищ Сталин. Хрустальные подвески у люстр задрожали от взрыва аплодисментов и криков «ура». Товарищ Сталин начал говорить, и сразу все смолкло. В театре тихо. Стараюсь запомнить каждое слово, каждый жест. Ведь это он говорит и обо мне и о моих обязанностях, как будущего депутата, перед народом… Товарищ Сталин говорит:
— Со своей стороны я хотел бы заверить вас, товарищи, что вы можете смело положиться на товарища Сталина…
У меня мелькает мысль: «Сумею ли я оправдать надежды избирателей? Буду ли я по-сталински тверд и решителен?»
Я гляжу им товарища Сталина, вижу его спокойное, открытое лицо, и волна радости заливает мне грудь.
Да! Под руководством Сталина оправдаю. Я жизнь отдам за партию, за Сталина, за родину, за прекрасное будущее! Товарищ Сталин закончил. Избиратели устраивают своему кандидату бурную овацию. Аплодисменты и крики не смолкают и нарастают все сильнее. Кажется, что они несутся и из-за стен театра — с заснеженных площадей столицы, где у репродукторов большие толпы с напряженным вниманием слушали речь; что они несутся с необъятных просторов Советского Союза — из городов и сел всей нашей великой родины.
Этот вечер дал мне несказанно много. У меня как-то все прояснилось. Я теперь знал, в чем основа моей будущей деятельности, знал, чего ждет от меня советский народ, чего ждет от меня товарищ Сталин…
В день выборов из избирательных участков моего округа мне по телефону сообщали о ходе выборов. А я с нетерпением ждал сообщения из 58-го участка, помещавшегося в клубе Свердлова в Кремле…
Позвонили только вечером, сообщили, что в 6 часов 50 минут проголосовали товарищи Сталин, Молотов, Ворошилов. У меня вырвался вопрос:
— Сталин голосовал за меня?!
Голос в трубке спокойно ответил.
— Голосование тайное…
Мне посчастливилось и еще несколько раз встретиться с товарищем Сталиным. На XVIII партийном съезде, где я был самым молодым членом партии (меня приняли в марте 1939 года), я слышал его исторический доклад о работе Центрального комитета партии.
При каждой встрече с товарищем Сталиным я всегда подмечал, даже в мелочах, его постоянную заботу, его особую любовь к людям.
Помню встречу на Московском аэродроме Валерия Чкалова после знаменитого перелета по Сталинскому маршруту. Не успел самолет остановиться — к нему подкатила машина, и навстречу изумленному Чкалову вышел товарищ Сталин. Он быстро подошел к смелому летчику, крепко обнял и расцеловал его…
После одного из выступлений товарищ Жданов сошел с трибуны усталый, на лбу у него выступил пот. Товарищ Сталин подошел, достал платок и вытер ему лоб…
На внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР выступали члены полномочных комиссий народных собраний Западной Украины и Западной Белоруссии. Когда делегаты поднимались на трибуну, товарищ Сталин первый вставал и стоя приветствовал посланцев освобожденных от панского ига братьев украинцев и братьев белоруссов…
Вся моя жизнь является иллюстрацией сталинской, заботы о человеке в нашей стране. Вчерашний чернорабочий за год сделался квалифицированным фрезеровщиком, за стахановский труд награжден орденом Трудового Красного знамени. Энергично принявшись за учебу, через пять лет я оказался на втором курсе Промышленной академии, выпускающей инженеров. В научном обществе инженеров-машиностроителей меня избрали заместителем председателя Оргбюро. Так в Советском Союзе стираются грани между умственным и физическим трудом.
Каждая сталинская речь, каждая его статья укрепляют у людей нашей страны веру в свои силы, зовут на подвиги во имя социалистической родины, на борьбу за построение коммунистического общества, за светлое будущее человечества.