Встречи с замечательными людьми — страница 63 из 64

Когда Г-н Х. окончил говорить и, очевидно взволнованный, вытирал лоб платком, Г-н Гюрджиев встал и, положив руку ему на плечо, посмотрел на него своим пронизывающим, добрым и благодарным взглядом, который я лично никогда не забуду, и просто сказал:

– Спасибо Вам, мой с сегодняшнего дня Богом данный брат!

Но самое сильное доказательство огромного впечатления, произведенного рассказом Г-на Гюрджиева, было заявление некой Леди Л., которая, будучи проездом в Нью-Йорке, присутствовала на вечере как гостья Г-на Р. Она сказала внезапно с большой искренностью:

– Г-н Гюрджиев, это несколько случайно, что я присутствую на этой встрече в честь открытия отделения Вашего Института в Нью-Йорке и что мне выдалось услышать Вашу историю, которая меня глубоко заинтересовала. Но уже до этого у меня не раз была возможность слышать о Вашей деятельности и о благотворных идеях, которые Ваш Институт претворил в жизнь; и мне даже повезло быть допущенной на одну из демонстраций, организованных Вами каждую неделю в «Study-House» в парке в Приорэ, и своими глазами видеть некоторые другие поразительные примеры Ваших достижений. Вас, следовательно, не удивит, если я скажу Вам, что много думала о Вашей работе и всегда чувствовала желание быть Вам как-либо полезной. И теперь, услышав рассказ о Ваших неустанных усилиях и женской интуицией чувствуя правду того, что Вы приносите человечеству, я понимаю, как сильно Ваша деятельность парализована нехваткой того, что стало сегодня движущей силой в жизни людей – я имею в виду деньги; поэтому я тоже желаю внести вклад в Ваш великий труд.

В сравнении с большинством людей я располагаю несомненно немалыми средствами, которые должны были бы мне позволить предложить Вам достаточно большую сумму. На самом деле, их хватает ровно на то, чтобы обеспечить установленный уровень жизни, соответствующий моему положению в обществе. Весь вечер я думала о том, что я могла бы для Вас сделать, и подумала о деньгах, которые я понемногу откладывала на черный день. В ожидании лучшего я решила предоставить половину этой суммы временно, без процентов, в Ваше распоряжение, до тех пор пока – не дай Бог – какие-нибудь серьезные происшествия не заставят меня воспользоваться этими сбережениями, так как никто не знает, что принесет завтрашний день!

Г-н Гюрджиев с добрым и серьезным выражением внимательно слушал слова Леди Л., исходившие из самого сердца. Затем он ответил:

– Благодарю, высокоуважаемая Леди Л. Я особенно ценю Вашу прямоту, и если я принимаю эту сумму, которая будет большим подспорьем в моей настоящей деятельности, я, в свою очередь, должен ответить Вам прямо. Приподняв один только раз завесу будущего, я могу Вам сказать с особенной благодарностью, что я смогу вернуть Вам эти деньги ровно через восемь лет, когда, хотя и в полном здравии, Вы будете наиболее нуждаться в том, что сегодня составляет, как Вы правильно сказали, движущую силу всего процесса человеческой жизни.

Г-н Гюрджиев замолчал на долгое время, как будто погруженный в тяжелые мысли. Внезапно он выглядел усталым. Его глаза на мгновение остановились на каждом из нас.

* * *

Я теперь пересматриваю эту рукопись, составленную по записям моих учеников, сидя в ресторане под названием Child's в городе Нью-Йорке, на углу Пятой Авеню и 56-й стрит, в тех же самых условиях, в которых я всегда писал в течение последних шести лет, а именно в различных общественных местах, таких как кафе, рестораны, клубы или дансинги, так как проявления, противные моей натуре и недостойные человека, обычные в местах такого рода, кажется, оказывают благотворное влияние на продуктивность моей работы, и я не считаю поверхностным указать на особый факт, который вы свободны считать чистым совпадением или даже результатом сверхъестественного предусмотрения, а именно что без всякого намерения с моей стороны, но, возможно, просто потому, что в моей работе как писатель я всегда подчиняюсь установленному порядку, я закончил проверку этого текста сегодня в том же самом городе, точно день в день семь лет спустя после вечера, который только что был описан.

Чтобы закончить этот рассказ, я просто добавлю на тему моей первой поездки в Америку, что, хотя это предприятие было по меньшей мере рискованным – с группой людей без цента в кармане и не говоря ни слова на местном языке, с программой, еще не оконченной, предложенных демонстраций и без всякой, как это водится, особенно в Америке, предварительной рекламы, – успех этого турне с демонстрациями с целью распространения результатов работы Института намного превзошел мои ожидания.

Я могу смело утверждать, что, если бы не большое несчастье, происшедшее со мною через несколько дней после моего возвращения во Францию, которое препятствовало мне вернуться в Америку через шесть месяцев, как я намеревался, все, что я осуществил на этом материке с помощью тех, кто меня сопровождал, позволило бы мне не только выплатить все мои долги, но даже обеспечить будущее существование всех, как уже действующих, так и тех, которые я намеревался открыть на следующий год, отделений Института Гармонического Развития Человека.

Но стоит ли сейчас об этом говорить?

Описывая этот период моей жизни, мне невольно вспоминается эта поговорка нашего дорогого Молла Наср-Эддина: «Снявши-голову-по-волосам-не-плачут».


Когда я писал эти последние слова, кто-то подошел и сел за мой стол.

Все мои знакомые без исключения знают условие, которое я ставлю всякому желающему со мной говорить и которое заключается в том, чтобы ждать, пока я не закончу писать и сам не начну беседу. Говоря мимоходом, хотя они всегда уважали это условие, я тем не менее очень часто ощущал, что, щепетильно выполняя это требование, некоторые из них скрипели зубами, как будто готовы были утопить меня в ложке новомодного лекарства.

Когда я закончил писать, я повернулся к пришельцу, и с первых его слов во мне началась серия размышлений и выводов, совокупность которых привела меня к категорическому решению. Если, заканчивая, я бы удержался говорить об этом категорическом решении и о приведших к нему размышлениях, я бы поступил против основных принципов, проходящих, как красная линия, через весь этот рассказ.

Чтобы понять мое положение в этот момент, нужно знать, что тот, кто присел ко мне за стол и, получив от меня требуемые инструкции, ушел, был не кто иной, как мой тайный партнер по продаже оптом антикварных вещей. Я говорю «тайный», потому что никто, даже среди моих близких, не знает об этом моем деловом знакомстве.

Я вступил в эти отношения с ним шесть лет назад, через несколько месяцев после моего несчастья, когда я был еще физически очень слаб, но с уже восстановившейся моей обычной способностью думать я начал сознавать во всей его наготе мое материальное положение на этот день, частью по причине огромных расходов на поездку в Америку, частью по причине затрат, связанных с серьезными болезнями моей матери и моей жены. Так как длительное лежание в постели становилось для меня все более невыносимым нравственным страданием, я начал поездки на машине, чтобы попытаться облегчить это страдание через восприятие разных впечатлений, а также с тем, чтобы разнюхать какое-нибудь дело, подходящее для моего тогдашнего состояния. В компании нескольких людей, которые постоянно меня сопровождали, я начал разъезжать повсюду, преимущественно по местам, где собирались русские беженцы в Париже.

И вот, таким образом, однажды в одном из знаменитых кафе в Париже ко мне подошел человек, которого я сразу не узнал, и только во время разговора я вспомнил, что много раз встречал его в различных городах Кавказа, Закавказья и Закаспия. Путешествуя из города в город по этим регионам, он занимался торговлей всякого рода антикварных вещей и знал меня, потому что почти повсеместно на Востоке я был известен как специалист по старинным вещам и очень хороший делец в коврах, китайском фарфоре и клуазоне.

Он сказал мне, между прочим, что ему удалось спасти определенный капитал от несчастья в России и что, пользуясь своим знанием английского языка, он занимается тем же делом в Европе.

Рассказывая мне о своих делах, он жаловался, что главная трудность заключалась в том, что в Европе рынок был наводнен всякого рода подделками, и вдруг спросил меня:

– Кстати, мой дорогой земляк, как насчет того, чтобы войти со мной в долю, хотя бы для определения качества и стоимости вещей?

В итоге нашей беседы мы заключили договор, по которому мое участие в этом предприятии на четыре года состояло в следующем:

Перед покупкой какой-нибудь вещи он должен был принести ее ко мне для оценки или, если они находились в местах, которые совпадали с маршрутом моих поездок, которые я должен был совершать по многим причинам во время моей писательской деятельности, я бы сам шел ознакомиться с ними и условленным способом сообщал бы ему мое мнение.

И так это продолжалось некоторое время: он проводил весь год в разъездах по Европе, откапывая и покупая всякие редкости, которые он привозил в Америку и перепродавал дельцам по антикварным вещам, преимущественно в Нью-Йорке, а что касается меня, я только участвовал в их оценке.

Однако в прошлом году, когда кризис моего материального положения дошел до своего апогея, и в то же время это предприятие продолжало процветать, так как были найдены многие рынки сбыта и Европу наводнили товары подобного рода, у меня появилась идея восстановить мои финансы с помощью этого дела, и я решил увеличить как можно больше масштабы деятельности моего партнера.

С этой целью, вместо того чтобы позволить себе отдохнуть, как это было у меня в привычке за последние годы, перед и после моих утомительных путешествий, я начал посвящать все мое свободное время тому, чтобы найти способ занять деньги у различных людей, которые мне доверяли и с которыми я по той или иной причине имел отношения. Собрав таким образом сумму в несколько миллионов франков, я вложил ее целиком в это дело.