699–759
I
К слюдяной ширме друга
У друга в доме
Ширма слюдяная
Обращена к цветам,
К деревьям сада —
В нее вошла природа,
Как живая.
И оттого
Рисунка ей не надо.
Провожаю весну
День уходит за днем,
Чтобы старости срок приближать,
Год за годом идет,
Но весна возвратится опять.
Насладимся вдвоем —
Есть вино в наших поднятых чашах,
А цветов не жалей:
Им опять предстоит расцветать.
Три стихотворения
Пусть холодно сливам —
Но месяц весны недалек.
Я скоро услышу
Ликующих птиц песнопенье.
С трепещущим сердцем
Я вижу: травы стебелек
Пробился тихонько
Меж каменных древних ступеней.
Вы, сударь,
Побыли в краю родном,
Так расскажите нам
О новостях:
Когда
Перед узорчатым окном
Там забелеет слива —
Вся в цветах?
Дом, что покинул я,
Стоит на Мэнцзин-реке,
Окно мое – там вдали —
К устью обращено.
Плывут по реке суда —
Гляжу я на них в тоске:
Если письмо пошлю,
Дойдет ли домой оно?
Из «Ванчуаньского сборника»
Мэнчэнский ров
У Мэнчэнского рва
Поселился я с этого дня.
Одряхлевшие ивы
Склоняются в блеске заката.
Я не знаю – кто будет здесь
Здравствовать после меня —
Оттого не печалюсь
О тех, что тут жили когда-то.
Холм Хуацзыган
Стаи птиц
Потянулись на юг, как тесьма,
Я на горы гляжу
В бесконечную даль.
Подымаюсь на холм,
Опускаюсь с холма —
Беспредельна тоска,
Беспредельна печаль.
Берег в зарослях кизила
Красные и зеленые
Плоды на ветвях созрели, —
Будто весною раннею,
Цветы зацвели опять.
В горах задержу я гостя
Желанного. Неужели
Кизиловую настойку
Не будет он выпивать?
Тропинка среди акаций
Поросшая мхом тропинка
Скрыта среди акаций.
Без дела сижу. И только
Услышав калитки стук,
Спешу подмести тропинку —
Надобно постараться:
Наверно, идет отшельник,
Мой одинокий друг.
Южный холм
Неслышно в легком челноке
Плыву от Южного холма,
Но к северу дороги нет —
Ее закрыл водоворот.
И через бухту я гляжу
На рыбаков, на их дома —
Мы друг от друга далеки,
И кто из них меня поймет?
Северный холм
У озера, на деревьях
Шумит листва молодая.
Из-за стволов могучих
Выглядывают орхидеи.
Река течет, извиваясь,
Блестит и вдруг пропадает,
Чтоб снова у края леса
Явиться – еще светлее.
Домик в бамбуковой роще
В бамбуковой роще
Я ночь коротаю свою,
Я трогаю лютню
И песни протяжно пою.
А людям неведом приют мой,
И только луна
В бамбуковой роще
Меня навещает одна.
Беседка у озера
Я гостя встречаю вновь,
Чтобы побыть вдвоем.
На маленьком челноке
Ко мне приплывает он.
Вот мы на террасе с ним
Беседуем за вином,
А лотосы расцвели —
Со всех четырех сторон.
Перевал, где рубят бамбуки
Тонкие стволы бамбука
Безыскусственно и строго
Отражает в ясном свете
Чистая речная гладь.
Я сейчас тайком вступаю
На Шаншаньскую дорогу —
Старожилы-дровосеки
Даже те не будут знать!
Озеро И
Мы выходили к бухте,
Играя на свирели.
Вас провожал я, друг мой, —
Дорога далека.
Я помню, что, простившись,
Мы все еще смотрели,
Как одевались горы
В седые облака.
Волны у ив
Я иду, с тобой расставшись,
Вдоль потока ивы встали,
Опрокинутые тени
Входят в чистую струю.
Здесь не так, как на известном
Императорском канале, —
Здесь разлука больно ранит
Душу скорбную мою.
За плетнем из магнолий
Прощальным огнем заката
Озарены просторы.
Летят журавли над лесом —
Передний торопит стаю.
Тумана вечерняя дымка
Еще не закрыла горы:
Все краски плодов и листьев
Ясно я различаю.
Павильон Вэньсин
Узорные абрикосы
Срубил – и сделал стропила.
Душистый камыш связал я —
Крыша над головою.
Чтобы людей далеких
Дождиком окропило,
Не зря облака седые
Плыли рядом со мною.
Быстрина с белыми камнями
Стремится среди камней
Прозрачная быстрина,
К зеленому тростнику
Легко прикоснуться мне.
У хижины – с двух сторон —
Бежит за волной волна
И омывает песок,
Белеющий при луне.
Ручей у дома господина Луань
Свищет, свищет
Ветерок осенний,
Мелкий-мелкий
Ручеек струится.
Я ступил ногой
В его теченье —
И взлетает
Вспугнутая птица.
Источник Золотистой пыли
Источник Золотистой пыли —
Пью ежедневно из него я.
Мне жить лет тысячу, не меньше,
Вспоенному водой живою.
Меня Дракон и Синий Феникс
Несут, друг другу помогая,
К Нефритовому Государю,
В простор безоблачного края.
Написал на реке Фаньшуй в день «холодной пищи»
У предместья Гуанъучэн
Я встречаю конец весны.
Вытираю слезы платком —
Путник – в сумраке тишины.
Опадающие цветы
Успокоили горных птиц,
Тени странствующих людей
В тень деревьев погружены.
У потока в горах, где поет птица
Цветы опадают,
И горный поток серебрится,
Ни звука в горах
Не услышу я ночь напролет,
Но всходит луна
И пугает притихшую птицу,
И птица тихонько
Тревожную песню поет.
Радости сельской жизни
За чаркой чарку пить вино
У вод прозрачного ключа;
Бренчать на лютне, прислонясь
К седой от старости сосне;
А утром, где-нибудь в саду,
Сидеть, подсолнухи луща,
И слушать мерный стук пестов
Издалека – как бы во сне.
Я гляжу: под горой
Поднялся одинокий дымок,
Одинокое дерево
Высится на плоскогорье.
Ничего, кроме тыквенных чашек,
Скопить я не смог,
Но – вослед Тао Цяню —
Живу и не ведаю горя.
Свежей, пышной травою
Луга одеваются в срок,
Лето – в самом начале,
И осень наступит не скоро.
И бредущее стадо
Ведет молодой пастушок —
Он еще никогда
Не носил головного убора.
После ночного дождя
Каждый цветок тяжел,
Ивы и тополя
Ярче зазеленели.
Опавшие лепестки
Слуга еще не подмел,
И гость мой – горный монах —
Все еще спит в постели.
Шутя, пишу о горной скале
У горной скалы
Ручеек пробегает звеня.
Там с кубком вина
Я сижу среди ясного дня.
Но ветер прекрасно
Учел настроенье поэта:
Опавшими листьями
Он окружает меня.
Шутя, пишу о своем загородном доме
Там ветви ив лежат на земле,
Но никто не ломает их.
Верхушки сосен уже с утра
Скрыты в тучах седых.
Глицинии между собой сплелись,
Обезьян меж ветвей тая.
Хвою кипарисов ест кабарга,
И мускусом пахнет хвоя.
В горах
Все голо.
По камням бежит ручей.
Багряных листьев
Не смогу нарвать я.
Давным-давно
Тут не было дождей —
Но дымка синяя
Мне увлажняет платье.
Красные бобы
Красные бобы
В долинах юга
За весну
Еще ветвистей стали.
Наломай побольше их
Для друга —
И утешь меня
В моей печали.
Осенние мысли
Ночной ветерок, залетевший в окошко,
Колеблет халат мой устало.
Часы водяные звучат потихоньку,
И звуки их медленно тают.
Луна перешла за Небесную реку —
И сразу прохладнее стало.
Сорока пугает осенние клены —
И листья быстрей облетают.
На пруду, у старого дворца,
Появились голубые волны,
Зной спадает. В грусть осенних дум
Снова погружаюсь я безмолвно.
Этой ночью дождик моросил —
Не оставил на дорожках пыли.
И в жемчужных капельках росы
Лотосы весь пруд заполонили.
Мотивы весенней прогулки
Персиковые деревья
Совсем закрыли террасу,
Их обвевали ночью
Теплые ветерки.
Сколько в саду весеннем
Ярких и нежных красок —
И все они отразились
В синей воде реки.
Вдоль тихой аллеи
Деревья стоят вереницей,
Один за другим
Молодые цветы расцветают.
И медленно кони
Влекут за собой колесницы
И в полном безветрии
Все-таки пыль поднимают.
Проводы
В Наньпу
Я провожаю вас в слезах —
Они текут,
Как шелковые нити.
Когда приедете —
Друзьям скажите,
Что я не тот,
Что я совсем зачах.
Провожаю Шэнь Цзы-фу в Цзяндун
На ивовой переправе
Безлюдно и молчаливо,
Гребцы налегли на весла —
Ты скрылся в дымке седой.
И все же тоска о друге,
Подобно весне счастливой,
С юга на дальний север
Последует за тобой.
Проводы
Здесь, из далеких гор,
Пришлось мне вас провожать
Один, калитку свою
Запер я за собой.
Весною трава в лугах
Зазеленеет опять,
А вы, мой любезный друг,
Вернетесь ли вы весной?
Провожаю Юаня второго, назначенного в Аньси
В Вэйчэне утренним дождем
Седая пыль орошена,
Нагие ивы за окном
Листвой украсила весна.
Я предлагаю осушить
Еще один бокал вина:
В дороге дальней, может быть,
Друзей не встретишь. Пей до дна!
На «Высокой террасе» провожаю цензора Ли
На «Высокой террасе»
Тебя провожаю, мой друг.
И река, и долина —
Все дышит покоем вокруг,
Даже птицы устали —
Торопятся в гнезда, на отдых.
Лишь тебе, путешественник,
Вновь отдыхать недосуг.
Покидаю Цуй Син-цзуна
Остановлены кони.
Сейчас – «разлучим рукава».
О ночной холодок
Над ночным знаменитым каналом!
Горы ждут впереди.
Под луною сияет листва.
Но тебя покидаю
Печальным, больным и усталым.
Когда Цуй девятый отправляется в горы Наньшань, я тут же пишу экспромт и вручаю ему на прощанье
Простились мы
У старых стен столицы,
Когда ж нас вновь
Соединит судьба?
Не надо ждать,
Пока цветы корицы
Осыпятся —
Как снежная крупа.
К портрету Цуй Син-цзуна
По памяти
Нарисовал я вас —
И ваша юность
Оживает снова.
Пусть новые знакомые
Сейчас
Не старого увидят —
Молодого.
Вместе с Лу Сяном прохожу мимо беседки в парке ученого Цуй Син-цзуна
Внизу под деревьями —
Тени и сумрак сплошной.
Мох мягок и темен, —
Прохладен, как ранней весной.
Ученый глядит
На пришельцев из чуждого мира,
С презреньем глядит,
Под высокою сидя сосной.
В снегу вспоминаю Ли И
Три дня и три ночи мела метель —
Бело от снежных холмов.
Мне старого друга нечего ждать —
Метель пути замела.
В Чанъане десять тысяч ворот
И десять тысяч домов,
И где там шагает твой белый конь,
Закусывая удила?
Оплакиваю Мэн Хао-жаня
В живых я друга
Больше не застану —
Уже отплыл он
К берегу чужому.
Я спрашиваю
Старцев из Сянъяна:
Кто нам теперь
Изобразит Цайчжоу?
Написал экспромт и показал Пэй Ди
Хотел бы стряхнуть я,
Как пыль с платья,
Заботы мирские.
Давно готов,
С искренней верой
Готов припасть я
К «Источнику
Персиковых цветов».
Слыша, как сюцай Пэй Ди декламирует стихи, в шутку посвящаю ему
Вопят обезьяны —
И рады стараться.
И утром, и вечером
Стыну в печали.
Не надо в ущелье
Твоих декламаций:
И так уж глаза мои
Влажными стали.
Когда меня, заключенного в храме Путисы, навестил Пэй Ди и рассказал, что мятежники на берегах пруда Сгустившейся Лазури под звуки флейт пируют, я со слезами на глазах сложил экспромт и продекламировал его Пэй Ди
В домах – печаль.
Пожары, словно буря.
Где государь?
Когда вернется он?
А у пруда
Сгустившейся Лазури
Гремят пиры
И флейт несется стон.
В поход за Великую стену
Молодой человек расстается с семьей —
Поведет его в бой генерал,
Чтобы он боевым драгоценным мечом
Честь и славу себе добывал.
Он не видит, что конь по дороге устал
И дрожит от воды ледяной, —
Видит только, как тучи темнеют вдали
Над лунчэнскою старой стеной.
Вдова князя Си
Пусть повелитель
Любит все сильней —
Ей не забыть
Любви минувших дней,
Она тоскует,
Над цветком склонясь —
Ни слова не услышит
Чуский князь.
Бань Цзе-юй
На полет светляков
Потихоньку гляжу я в окно,
А гостей голоса
Во дворце отзвучали давно.
Мне уже не заснуть —
Сторожу одинокое ложе —
И светильнику, видно,
Гореть до утра суждено.
Давно дорожка
Поросла травой.
И государь
Немилостив со мной.
И не могу я слышать
Голос флейты:
Слежу
За колесницей золотой.
Я терем закрыла —
Приют опостылевший мой.
Где ты, государь? —
Ты не встретишься больше со мной?
В саду – за окном —
Не смолкают весь день разговоры,
И песни, и смех…
Хорошо веселиться весной.