И легче нет ему покуда
Ни от чиновных мудрецов,
Ни от фанатиков народных,
Ни от начитанных глупцов,
Лакеев мыслей благородных.
– Чего? – переспросил я. – Док, ты чего это сейчас выдал?
– Это не я, это Некрасов, отрывок из комедии «Медвежья охота», просто на ум пришло. Вон гляжу, как внешний периметр молодого казачка крутит. Ежели уже и казаки супротив власти пошли, значит, скоро грядет народный бунт, а он, как известно, безжалостный и беспощадный!
– Ох, пригрел я на груди змеюку, – пошутил я, клацая кнопками в поисках картинки с внешнего периметра. – И чего я тебя не выгоню взашей из отряда?
– Дык любите же, – пожал плечами Док. – Кто ж вам на днюхах будет петь песни под гитару?
– Лошкин будет петь, – ответил я. – Ты, вместо того чтобы клеймить позором власть, лучше бы сказал, что нашим людям надо для полного счастья? Чего они на митинг приперлись?
– Сами же знаете ответ, – ухмыльнулся Док. – В прошлом месяце, когда Давид Карлович читал нам лекцию, там же все было. Пока народ тяжело работает, находясь в затруднительных бытовых условиях, то ему в сладких мечтах видятся только теплый унитаз и тарелка горячего супа, а как только все это появится, вот тут народу подавай уже и всякие непотребства вроде демократии, гласности и народовластия.
Помните ведь, товарищ адмирал, как мы раньше жили: брезентовые палатки на три-четыре семьи, печки-буржуйки, общая кухня из армейского котла, спишь с автоматом в обнимку, по вечерам песни под гитару – и все счастливы и веселы. А сейчас почти все «старики» и первопроходцы этого мира с собственным жильем, у всех в домах электричество, газ, горячая воды и канализация. И появились недовольные, которым наш образ жизни вдруг кажется каким-то не таким!
В словах Дока была своя правда, и наш экономический гуру, Давид Карлович Синий, которого давным-давно переманили из банка Сосновска, в свое время предупреждал об этом, он тогда даже написал обстоятельный доклад на эту тему. Суть доклада сводилась к тому, что как ни ублажай народ, а все равно он будет недоволен, потому что нет предела совершенству и поблажкам. И выход только один – самоизолироваться, не допускать притока свежей «крови» из внешнего мира, которая баламутит настроения в массах, и выращивать собственные поколения, которые с годами привыкнут жить по нашим правилам.
Вот только все это из области фантастики, потому что если прервать связь с внешним миром, то этому миру придется настолько худо, что он может зачахнуть и захиреть в течение одного поколения.
– А еще я считаю, что нам надо завязывать с демократией, – вырвал меня из задумчивости Док.
– Чего? Ты про какую демократию сейчас говоришь? – переспросил я.
– Про нашу, про сиротинскую. Вы бы, товарищ командир, замутили бы переворот, захватили бы власть и установили бы военную диктатуру!
– Вот еще! Оно мне надо? Мне с вами геморроя хватает за глаза, куда еще на шею вешать целую республику? А ты, Док, видимо, метишь на должность министра культуры? – пошутил я.
– Нет, я бы занял должность директора филармонии или концертного зала. – Док мечтательно зевнул. – Я, кстати, казачка-то того молодого, которого сейчас на внешнем периметре скрутили, вспомнил: это же сын атамана Федорова. Помните, когда банду Сеньки Кривого брали, казачий разъезд попал в засаду, выжил один только паренек, которого бандиты неделю в лесу гоняли, но так и не поймали? Вы ему тогда еще свои часы подарили.
– Помню, конечно, Лехой его зовут. А ну, вызови мне тех, кто его задержал! – нахмурился я.
Федоровская казачья сотня была на хорошем счету. Казачья станица Федоровская, крепкая, добрая селуха на пять сотен дворов, располагалась между сиротинскими землями и Гуляй Полем; от главной воровской вольницы этого мира Федоровская находилась на расстоянии ста километров. По меркам этого мира это довольно много, и бандиты в саму станицу не захаживали, но часто сновали по окрестностям, промышляя разбоем на дорогах, ведущих в СНР.
Формально станица Федоровская не входила в состав СНР, но по факту мы оказывали казакам полное содействие и поддержку. А с прошлого года сотню атамана Федорова поддерживали несколько батарей нашей самоходной артиллерии. Странно, что единственный сын атамана Федорова вдруг оказался среди протестующих на площади.
Я нашел камеру, которая передавала нужное изображение. Молодой парень, совсем юнец – если не ошибаюсь, то ему сейчас семнадцать лет. Черный казачий архалук, под ним – красная рубаха-бешмет с высоким воротником, на погонах – широкий просвет младшего вахмистра, на груди блестят серебром ряды газырей. Шашку у казачка уже отобрали, сейчас крутили руки. Паренек извивался и что-то кричал. Камера звук не передавала, поэтому я не мог понять, чего он там орет.
– Песню поет! – прокомментировал Док, будто услышав мои мысли. – Если не ошибаюсь, то «Ойся, ты ойся». Во-во, сейчас он поет:
А еще просил казак
Правды для народа.
Будет правда на земле —
Будет и свобода.
Док затянул несколько строк из старинной казачьей песни, я глянул в экран монитора и понял, что он прав: действительно, пение Ракова идеально ложилось на движения губ молодого казака.
– Певец, ты мне связь организовал? – перебил я Ракова.
– Есть, товарищ адмирал, второй канал, – доложил Док. – Старший группы задержания лейтенант Смирнов, второй взвод, батальон «Маугли».
Я клацнул кнопками, переключаясь на нужный канал связи.
– Смирнов, а ну доложи, что у вас происходит! – вызвал я на связь старшего группы, наблюдая за его реакцией в экран монитора. – Волков на связи.
– Товарищ полковник?! – тут же раздалось в ответ.
Молодой лейтенант, облаченный в полный комплект полевой формы, включающий шлем, бронежилет и всякие там локтевые и коленные щитки, завертел головой, пытаясь понять, откуда за ним наблюдают. Потом он, наконец, поднял голову вверх, увидел высоко в небе паривший дрон и тут же вытянулся по стойке смирно.
– Разрешите доложить! Задержан молодой человек в казачьей форме, при нем воинский билет на имя Алексея Федорова, огнестрельное и холодное оружие. Задержанный пытался прорваться к вам. Вначале мы его несколько раз просто отгоняли от периметра, но потом он попытался скрытно проникнуть внутрь охраняемого периметра. Был задержан! Еще он утверждает, что вы лично подарили ему часы марки «Восток», а ведь все знают, что наградные у нас «Casio».
– Зачем он хотел меня увидеть, известно?
– Никак нет: спрашивали – он молчит. Ждем, когда прибудет конвой для сопровождения задержанного.
– А ну, дай ему трубку в ухо!
– Слушаюсь!
На экране монитора было видно, как Смирнов стремительно метнулся к стоявшему на коленях казаку и тут же приложил к его уху динамик рации, при этом лейтенант активно жестикулировал, указывая местоположение дрона в воздухе.
– Федоров, на связи Волков. О чем ты хотел со мной поговорить? – строго спросил я.
– Батьку, дозвольте вам лично доложить! – послышался в динамике встревоженный юношеский голос. – У меня есть важные сведения – я знаю, где сейчас находятся зачинщики этой смуты!
– Почему не доложил в ближайший полицейский участок?
– У меня были на то личные причины. Ну пожалуйста, дозвольте встретиться, мне очень важно! У меня на то есть личные причины!
– Хорошо. Смирнов, немедленно доставить задержанного ко мне в штаб! – приказал я.
– Зуб даю, что здесь баба замешана, – смачно хрумкая яблоком, прокомментировал услышанное Док. – По-любому, казачок втрескался в какую-нибудь молоденькую профурсетку, а она оказалась замешана во всем этом балагане. В отчетах, кстати, говорится, что среди организаторов митинга было несколько студенток, имеющих богатых родителей. Я тут пока пробил биографию нашего казачка, он в данный момент числится слушателем подготовительных курсов для поступления в политех.
– А ну, перекинь мне всю информацию по Федорову и краткий отчет по организаторам митинга. Кого-то из главарей уже задержали?
– Пока нет, – отозвался Док. – Может, по капелюшечке выпьем, товарищ адмирал?
– Давай, – кивнул я. – И организуй поесть чего-нибудь, а то сдается мне, что сейчас молодой казак поведает нам что-то интересное и придется срываться с места в карьер. Вызови сюда вторую и третью дежурные группы быстрого реагирования, пусть будут в минутной готовности.
– Слушаюсь! – тут же деловитым и совершенно трезвым тоном отозвался Док.
Ох, чую, неспроста молодой казачок заявился, сейчас пойдет работа…
Глава 6
Я схомячил очередной орехово-медовый батончик, запив его крепким кофе с малой толикой коньяка. Оно вроде как нехорошо пить на работе, но, в конце концов, надо мной сейчас начальников нет. В этом мире, а точнее, в этой части Нового мира, я и есть самый главный военный начальник, так что мне никто тут не указ. Ну, разве что кроме жены.
Так уж повелось у русских людей: каким бы крутым и злобным начальником и командиром ты ни был, и пусть тебя все вокруг боятся, и при упоминании твоего имени молоко скисает у буренок в вымени, а дети начинают реветь навзрыд, но за твоей спиной есть супруга, которая с легкостью заставит тебя вынести мусор, убрать за собой крошки со стола и опустить стульчак. А ежели ты не будешь ее слушаться, то еще и кухонным полотенцем по спине получишь. Нет, у нас с женой все в порядке, она у меня тихая и покорная… иногда бывает!
Мне, как обладателю некоторых экстрасенсорных способностей, нужно постоянное высококалорийное питание. Алкоголь вроде как, наоборот, при этом вреден, но должны же быть у меня свои слабости. Тем более что коньяк хороший, староземельный, из подземных хранилищ близ села Щебетовка, что расположено в Крыму, в предгорьях древнего вулкана Карадаг.
– А легендарок что, нет?! – разочарованно протянул молодой казак, распотрошив ИРП.
– Каких еще легендарок? – переспросил Док.