Ася снова взяла в руки телефон, набрала номер. Ответили не сразу, пришлось долго слушать гудки.
– Привет, подруга, – наконец раздался голос Нины.
– Не помешала?
– Ну как тебе сказать… у меня только что был обалденный секс, но сейчас красавчик в ванной, так что поговорить могу, но недолго.
– О-о-о… и кто он?
– Один очень интересный мужчина. – Голос звучал довольно, загадочно, и было ясно, что имени Нина открывать не собирается.
– Поздравляю, – ответила Ася. – Хотела поблагодарить тебя за ту статью.
– Ты уже благодарила, к тому же мы подруги.
– Ну, я еще раз хочу сказать спасибо и попросить, не могла бы ты мимоходом упомянуть о моей машине в своей колонке?
– Которую эвакуировали?
– Да. Ты же знаешь, там травля началась, слишком тяжело все это далось… В общем, мне очень нужна дружеская поддержка.
– Прости, дорогая, но в этот раз без меня.
Ася не ожидала услышать подобного ответа и опешила:
– Нет?
– Нет, – подтвердила Нина. – Я тебе очень сочувствую и с машиной, и с травлей, правда, но пока на новости с тобой и от тебя беру паузу, без обид. Последняя публикация очень дорого мне обошлась. Новиков ее еле пропустил, а потом… я не могу тебе всего рассказывать, но было очень много неприятных моментов, меня заставляли раскрыть свои источники информации, Новиков получил крупные неприятности и теперь боится потерять Свиридова как крупного рекламодателя, срывается на мне. Так что… для восстановления имиджа мне теперь необходимо отойти от сетевых разборок и сделать пару хороших солидных интервью.
– С кем?
– Пока не знаю. Идеи есть, но… в общем, прости. На этот раз без меня.
– Я поняла.
– Так, все, говорить больше не могу, – почти прошептала Нина и отключилась.
– Кто это был? – Платон вышел из ванной и остановился в проеме комнаты.
Номер в загородном клубе был не очень большой, зато уютный, а кухня в ресторане вообще замечательная.
Нина изящно потянулась и улыбнулась:
– Ася.
– Что она хотела?
– Новую публикацию.
Платон сел рядом.
– Что ты там говорила про крупные неприятности со Свиридовым и Новиковым?
– Подслушивал? – Она провела пальцем по его плечам.
– Нет. Здесь звукоизоляция страдает.
Нина улыбнулась:
– Нет никаких неприятностей, мы получили рейтинг, Новиков доволен, Свиридов молчит, а если и связывался с главным – мне про это неизвестно. Правда, звонила его жена, но не Новикову, а мне. Но это был… – палец спустился к груди и начал рисовать круги, – вежливый разговор.
– Значит, наврала Асе. – Он перехватил ее руку.
Нина пожала плечами:
– Все врут. Нам рекламу проплатила одна сеть ресторанов. При заказе авторских десертов в августе какие-то необыкновенные бонусы. На фото – сам владелец с улыбкой, будто зубную пасту рекламирует. Правда же заключается в том, что он на грани банкротства, закрыл уже три ресторана из шести. Все врут. И Ася врет, и ты… врешь.
– Я не вру. – Платон наклонился к ее лицу.
– Врешь. – Нина обняла мужскую шею и прошептала в губы: – Но меня это не волнует.
В этом доме не было лифта. Сколько их – домов без лифтов, лестницы которых Алена исходила ногами. Мокрая от дождя легкая куртка с капюшоном, за плечами термокороб. Кажется, привычная тяжесть, но к концу дня плечи болят. И ноги болят. И вообще, усталость такая, что только добраться до своего угла и рухнуть на кровать. Двухкомнатная съемная квартира на пять девчонок, таких же, как она сама, приехавших штурмовать Москву. Покорить столицу пока не получилось ни у кого. Кто-то нашел работу в магазине, кто-то репетиторствует, кто-то за небольшие деньги ведет делопроизводство в маленькой компании. Алена устроилась в службу доставки пиццерии. Когда только получила это место – радовалась: настоящая работа, деньги, со временем, может, найдет что-то более подходящее. Но… она так уставала к вечеру, что грандиозные планы передвигала на будущий день. А завтра начиналось все сначала. Сейчас еще ничего – лето. А скоро наступит осень, похолодает, придут промозглость и слякоть. Что тогда?
Алена была филологом. Закончила институт в прошлом году, параллельно с обучением работала в городской библиотеке, а потом библиотеку закрыли, и в школу устроиться не удалось. Родной маленький городок предлагал только одну работу – на заводе. Как и многие другие, Алена решила перебираться в Москву. Там библиотек больше и, может быть, в какую-нибудь возьмут. Да и зарплата будет солиднее точно.
Вот уже пятый месяц она трудилась в службе доставки пиццерии, за все это время не прочитав ни одной книжки – настолько уставала. Приходила домой и проваливалась спать. Нет, иногда они сидели в комнате с девчонками, мечтали о будущем, говорили о том, кто где окажется через десять лет. Над Аленой с ее мечтами о библиотеке все смеялись. Не для этого едут в Москву.
Она целыми днями ходила по центру, смотрела на людей, самых разных – спешащих, прогуливающихся, озабоченных чем-то, смеющихся, молчащих, кричащих, местных, туристов и чувствовала себя крошечным незаметным атомом в огромном организме.
Иногда накрывали тоска и одиночество, иногда она плакала, но не позволяла себе расклеиться до конца. Ей нравился Арбат и парень, читающий стихи около памятника Булату Окуджаве. Он так здорово читал, что каждый раз, проходя мимо, Алена невольно замедляла шаг. А в последний раз даже показалось, что он читал ей одной, не слушателям, собравшимся в полукруг, а именно ей – Алене.
Это было так… волшебно!
Пару раз она видела его продающим картины. Наверное, подрабатывал. Наверное, они с ним похожи – берутся за любую работу, чтобы выжить. Просто выжить.
И все же с пиццерией следовало что-то решать. В сентябре Алена еще походит, а дальше… В свой единственный на неделе выходной она решила взяться за дело – составить резюме и разослать по всем библиотекам. А вдруг?
Занятая этими мыслями, девушка поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь.
Открыли не сразу, долго гремели замками, а потом все же повернули ручку.
– Доставка пиццы, – привычно сказала Алена.
На пороге стояла молодая женщина в майке. Лицо знакомое, но где она его видела, Алена сообразить не могла.
– С вас шестьсот пятьдесят рублей.
– Пятьдесят? Мне говорили ровно шестьсот.
– Шестьсот пятьдесят, можете посмотреть на сайте.
– У меня нет мелочи. – Женщина была крайне недовольна. – Почему нельзя картой?
– К сожалению, нельзя, – терпеливо объясняла Алена. – У нас сегодня технический сбой, не работает система электронных платежей.
Покупательница фыркнула и, оставив дверь приоткрытой, пошла вглубь квартиры искать кошелек. Сквозь широкую щель Алена видела маленький коридор и немного комнаты, заваленной вещами, а еще стойку для съемки, на которой висела сумка «Луи Виттон».
И тут она вспомнила, где видела это лицо. Ася! Модный блогер! Обложки журналов, ленты светских новостей, какой-то скандал с машиной!
– Что смотришь? Вынюхиваешь? – Алене грубо сунули в руку купюры. – Давай сюда пиццу и проваливай. Это студия. У меня там штат голодный. Топай отсюда, быстро.
Перед носом девушки захлопнули дверь.
Вот тебе и звезда. От обиды и унижения на глазах Алены появились слезы.
– Удобно разговаривать? – Свиридов смотрел на противоположную стену.
Там висела картина, пейзаж девятнадцатого века в стиле реализм. Старые деревья, дождь, дорога с глубокой колеей и где-то вдалеке – деревня.
Под одним из деревьев стоит путник, спасаясь от непогоды. Слишком грустно для того, чтобы разместить в парадном фойе или коридорах. А Александру нравилось. Настоящая жизнь без прикрас.
– Да, я ждал твоего звонка, – послышался голос Платона.
– Давай попробуем. Я хочу посмотреть на эту гостиницу, и, если овчинка стоит выделки, почему бы нет.
– Отлично! Ты, конечно, в этом деле больший специалист, чем я, но думаю, оно того стоит.
– Можешь направить имеющуюся информацию, чтобы я посмотрел и мы позже предметно поговорили?
– Конечно, только свой адрес электронной почты пришли.
– Договорились.
Когда разговор закончился и электронный адрес был отправлен, Свиридов снова посмотрел на картину.
Реализм…
Он не хотел домой. Никогда не думал, что такое возможно, Александр очень любил свой дом, семью, но… только-только начав налаживаться, жизнь с Ларой снова разрушилась. Все летело куда-то в пропасть, и что делать, он не знал.
Знал только, что очень устал и сил почти не осталось.
Те нелепые, неизвестно откуда взявшиеся статьи подкосили Лару. Она вернулась домой в полночь, когда Катя уже спала, и подробно ознакомила Александра с лентой новостей. Они кричали шепотом и не переходили на голос, потому что боялись разбудить дочь. Но это был именно крик.
– Посмотри! Ты посмотри на все это! Мне сегодня звонили, интересовались, рассказывали о том, что у тебя на примете другая женщина.
– Не говори глупостей! Ты разве не знаешь, как все это придумывается? О нас и раньше писали небылицы!
– Писали, да, но никогда не писали про расставание! Ты хочешь развод, признавайся?
– Лара, если бы я хотел развода, я бы не говорил об этом СМИ. Я бы сказал это тебе!
– Так что же молчишь? Хочешь?
– Лара, не вынуждай меня!
– Ну же, давай, говори, что ты хочешь! Сколько времени мы не спали? – От ее обиды шепот походил на шипение.
– Потому что ты этого не хочешь. – Он выплевывал слова так же, как и она, он устал быть разборчивым в сказанном, в конце концов, не одна она страдает.
– Я не хочу, да кто тебе сказал? Ты вообще перестал меня касаться. Я тебе не нужна…
– Не начинай.
– Да пошел ты к черту! Разводись! Ты свободен! Завтра вся пресса расскажет о том, что Свиридов у нас теперь – завидный жених.
Она шептала и размахивала руками, изображая огромные заголовки, он не мог на это смотреть и перехватил ее руки.