Асе, несмотря на блестящую обстановку, было тоскливо и одиноко. Она нашла в телефоне фотографию, на которой были запечатлены Платон, Нина и она сама, загрузила кадр в инстаграм, набрав соответствующий текст: «Премия “Персона столицы” от “Светской Москвы” – всегда приятно оказаться в компании близких друзей».
– Добрый вечер, дамы и господа… – Новиков приступил к своей речи.
Ася отложила в сторону телефон и пригубила шампанское, подумав, что надо не забыть щелкнуть изысканно сервированный столик.
Церемония началась.
На столе стоял открытый ноутбук. Рядом сидела Мадлон.
Катя увлеченно раскрашивала фломастерами нарисованную принцессу. Вера Дмитриевна внесла очередную правку, вздохнула и сняла очки. На сегодня хватит. Последний текст оказался неплохим. Наивный романтизм, конечно, но с правильными заложенными мыслями. Без юных миллионеров и гоблинов-изуверов. Уже, можно сказать, удача. А то, что слишком сказочно… В сказки о любви верить стоит. Если не в любовь, то во что тогда вообще верить?
– Катюша, ужинать будем? – спросила она у внучки.
Мадлон, услышав про ужин, мягко спрыгнула со стола и неторопливо направилась в кухню. Поняла, что у нее тоже намечается вечерняя трапеза.
– Я видела яблочный пирог, – начала издалека Катерина и посмотрела на бабушку хитрющими глазами.
– Пирог будет, – пообещала Вера Дмитриевна, – но после котлеты.
– А наоборот нельзя? – Внучка не сдавалась.
– Не получится.
– У мамы тоже не получается, – вздохнула Катя, – а у папы получается.
Вера Дмитриевна не ответила.
– У папы даже пирожное получается! – В ход пошла тяжелая артиллерия. – Правда, когда мама не видит.
Все-таки она была честной девочкой.
– Вот пока мама не видит, давай сначала пирог, а потом котлету?
Оставаться серьезной, когда тебе откровенно предлагают хулиганскую сделку, было крайне трудно. Вера Дмитриевна очень старалась не рассмеяться.
Внучку привез сын, заглянул на пять минут, поцеловал в щеку, сказал, что дома ждет Лара, что они уже опаздывают, и уехал. Вера Дмитриевна даже не стала спрашивать, как дела. Видела и так – все хорошо.
Бабушка с внучкой перебрались на кухню, и Вера Дмитриевна взялась за ужин.
Катя устроилась за столом, она внимательно разглядывала результат своих художеств, потом голубым фломастером пририсовала принцессе бусы. Бусы получились кривоватые и больше походили на украшения каменного века, но внучка осталась довольна.
– Теперь можно на бал, – резюмировала она и добавила: – У мамы сегодня такое красивое платье, я видела. Цвет как ламахит… нет… махилит… нет…
– Малахит.
– Да! Он! Папа сказал, что она будет настоящей Хозяйкой Медной горы. Что такое Медная гора?
– Это такая сказка.
– А мама сказала, что ему тогда придется назвать отель «Медной горой».
За окном совсем стемнело. Вера Дмитриевна слушала щебетание внучки. В сковороде слегка шипели разогревавшиеся котлеты, в маленькой кастрюле кипел рис. Мадлон неторопливо ужинала в своем уголке. «Какой хороший, уютный вечер, – подумала Вера Дмитриевна. – Надо найти в интернете сказ про Хозяйку Медной горы, почитаем перед сном».
– Папа сказал, что подумает. – Катя не умолкала. – А тебе что больше нравится: «Максимум» или «Медная гора»?
Как дети умудряются задавать вопросы, которые ставят в тупик? Что ответить ребенку? «Медная гора» в центре Москвы – смешно и нелепо. Название «Максимум» Вере Дмитриевне тоже особенно не нравилось. Что-то от французского ресторана «Максим», что-то с претензией на максимальное – самое лучшее. Она же была сторонницей сдержанности и умеренности. Сыну это название досталось вместе с покупкой отеля, переименовывать он не стал – неоправданные лишние затраты, да и узнаваемость у гостиницы была хорошая. Впрочем, Вера Дмитриевна ничего не понимала в бизнесе и практиковала правило никогда не вмешиваться в то, о чем не имеешь представления.
От ответа внучке спас дверной звонок. Звонили долго и с вдохновением, почти не отнимая пальца от кнопки. Кто это мог пожаловать в такой час?
Гостей Вера Дмитриевна не ждала. Она слила в дуршлаг готовый рис и пошла открывать дверь.
На пороге с залитым кровью лицом стоял Игорь, за ним – испуганная девушка в яркой оранжевой шапке с большим пушистым помпоном.
– Мам, мы к тебе. Это Юля.
Пушистый помпон робко встрепенулся, Вера Дмитриевна отступила внутрь коридора, пропуская гостей.
– Что случилось?
– Подрался.
– Давай живо в ванную, или нет, ложись на диван, я посмотрю. Может, скорую придется вызывать, если сотрясение. Юля, вы разувайтесь, раздевайтесь.
– Никакой скорой не надо, так, бровь рассекли.
Игорь быстро скинул обувь и куртку и направился в ванную, крикнув по дороге:
– Я полотенце немного испачкаю, ладно?
Судя по тому, как бодро вел себя сын, страшного и правда не произошло, а вот девушка была явно не готова к визиту в гости. Она разделась и нерешительно остановилась на пороге гостиной. У Веры Дмитриевны было достаточно времени, чтобы ее рассмотреть. Вот, значит, с кем встречается ее младший сын. Не яркая красотка, обычная симпатичная девчонка в тонком джемпере, классических брюках, лицо тронуто косметикой, но умеренно, волосы почти касаются плеч. Обычная, таких много. Но ведь что-то он в ней нашел. Влюбился – глаза с лета блестят (мать видит все), и сегодня привел сюда. Последний раз Игорь приводил в дом девушку на третьем курсе, к пятому они расстались. Потом девушки менялись, не задерживались, и ни одну из них сын с матерью не знакомил. Значит, эта не такая, как все.
– Вы проходите, Юля, – сказала Вера Дмитриевна и сделала приглашающий жест рукой.
Из кухни выбежала Катя.
– Бабушка, у нас гости?
– Да, милая. Дядя Игорь пришел, а это Юля.
– Меня зовут Катя, – представилась гостье внучка.
Гостья улыбнулась, улыбка у нее была красивая, и все лицо сразу преобразилось, стало солнечным.
– Вы присаживайтесь, Юля, рассказывайте, что произошло.
Девушка устроилась на краешке кресла и начала говорить.
«Голос поставлен хорошо, – подумала Вера Дмитриевна, – и речь грамотная».
– Мы собирались в кафе, проходили мимо жилых домов, а там во дворе мальчишки дрались. Им лет по двенадцать-тринадцать, что-то не поделили, вошли в раж, ну Игорь и… вмешался. Один из пацанов схватил с земли палку, замахнулся… вот… итог… Игорь сказал, что вы живете рядом, поэтому мы пришли сюда.
– Мальчишки-то драться перестали?
– Они сразу помирились, – ответил вышедший из ванной Игорь, держа полотенце над бровью. – Так испугались, что огрели неизвестного дядю, что забыли о причине ссоры. Предлагали скорую вызвать.
– Воспитанные какие, – прокомментировала Вера Дмитриевна, а потом скомандовала: – Ну-ка, ложись. Я посмотрю, что там у тебя. Может, зеленкой придется мазать.
– А еще лучше пластырь приклеить, – предложил Игорь, послушно растягиваясь на диване.
В гостиную, неслышно ступая, вошла Мадлон, обвела присутствующих внимательным взглядом и неожиданно села у ног девушки.
«Приняла», – подумала Вера Дмитриевна.
Мадлон трудно было провести, она часто игнорировала гостей и вообще не любила шумные компании.
– Какой ужас! – воскликнула Катя, увидев рану. – Настоящая кровь!
Саданули Игоря прилично, повезло, что в глаз не попали. Кожа была процарапана не глубоко, но след длинный.
– Не двигайся, сейчас принесу бинт и пластырь.
– Буду красавцем.
Юля поднялась на ноги и тоже подошла, начала внимательно рассматривать рану, а потом сказала:
– Выглядишь эффектно.
Он ухмыльнулся и слегка подвинулся, освобождая место. Юля села рядом. Они смотрели друг на друга и улыбались. Игорь поднял руку, поправил ее челку.
– Торжественный ужин придется отложить, – вздохнул он. – Мы можем это сделать в любой другой день.
– А шанс подраться выпадает редко, – закончила она.
– Я произвел на тебя впечатление.
– Неизгладимое.
Вернувшаяся в гостиную с антисептической сеткой и пластырем Вера Дмитриевна стояла у стены, слушала диалог и чувствовала себя лишней.
«Он даже не понял, кого привел», – пронеслось в ее голове.
Игорь повернулся и заметил мать.
– Мы вообще-то ужинать шли, – сказал он, – но теперь, думаю, не дойдем. С таким лицом не пустят.
– С таким лицом только на кухню, – согласилась Вера Дмитриевна, подошла и вручила медикаменты Юле. – Справитесь?
Младшего тоже пора отпускать, передавать его в другие женские руки.
– Не дергайся, это всего лишь сетка с мазью, – Девушка склонилась над Игорем.
– Ай!
– Не придумывай, это не больно совсем.
– Откуда ты знаешь?
– Пользовалась пару раз.
– То есть тебе совсем меня не жалко?
– Не дергайся.
– А я знаю, кто вы, – сказала вдруг Катя, обращаясь к гостье. – Вы – сиделка дяди Игоря.
Игорь засмеялся и спросил:
– Почему?
– Не трясись!
– Потому что сиделка – это тетя, которая сидит с больными и ухаживает за ними. Ты сам говорил, когда мы играли.
Смех перешел в хохот.
Вера Дмитриевна вернулась на кухню. Как раз вовремя, чтобы спасти котлеты, которые начали пригорать.
– У бабушки есть яблочный пирог, – доверительно-громко рассказывала Катя гостям. – Она его разделит на части и всех угостит.
Правильно. Есть пирог, еще нужно достать чашки из голубого сервиза, накрыть стол в гостиной. Где-то в нижнем ящике была свежая скатерть.
В глазах защипало, Вера Дмитриевна упрямо смахнула слезы и поставила на плиту сковороду – поджарить рис. Она методично работала руками, не позволяя себе расклеиться.
– Мам, помочь?
В кухню вошел Игорь. Над его левой бровью белела полоска пластыря.
– Доставай сервиз, будем ужинать и пить чай с пирогом.
– Мам, меня на работу пригласили. Архитектором. – Он сказал это тихо и очень серьезно. – Завтра иду устраиваться.
Вера Дмитриевна повернулась к сыну, пытливо посмотрела в его глаза, а потом кивнула и ответила: