Может быть, – как знать? –
Пресытилось моим несчастьем небо.
Меня счастливым сделает оно…
Карло Гоцци. Принцесса Турандот
1
Доброе утро, соня. Встала?»
«Привет, зануда».
Игорь широко улыбнулся и налил себе кофе. За окном светило солнце, люди спешили к метро.
«Встретимся сегодня? Что у тебя с экскурсиями? Могу присоединиться на вечернюю».
В ожидании ответа он нарезал бутерброды с колбасой.
Юлька была самым настоящим подарком этого лета. И Игорь уговаривал себя не спешить, чтобы все не испортить.
«Экскурсия одна дневная. Но вечером вряд ли получится. Меня посылают на выставку, к ней еще надо готовиться, а у меня мыслей ноль».
«Что за выставка?»
«Москва – город будущего».
Откусив бутерброд и сделав глоток кофе, Игорь открыл страницу поиска. Через секунду на экране появилась информация о том, что в крупном столичном выставочном центре в течение трех дней будет проходить выставка, посвященная будущему Москвы, – облик города, инфраструктура, развитие промышленности, рынка услуг и много чего еще.
«Вы как туда вписываетесь?»
«Перспективы туризма. На самом деле – никак. Но фирма, с которой я сотрудничаю, через пятые руки сумела получить разрешение на участие, и завтра я должна буду там ее представлять. Проблема в том, что именно представлять. Я больше специалист по прошлому, а не по будущему».
Игорь задумался. Встал из-за стола, захватил кружку с недопитым кофе и прошел в комнату. Долго стоял перед магнитной доской, прислоненной к стене. Потом взял синий маркер, написал: «Москва – город будущего», подумал, добавил большой знак вопроса. Какой тур или экскурсию может предложить гид в подобном формате?
Где-то в ящике стола лежала старая потрепанная карта Москвы. Игорь ее вынул, прикрепил магнитами к доске ниже своего вопроса и некоторое время рассматривал, допивая кофе.
А потом вернулся на кухню, взял телефон и написал:
«Я что-нибудь придумаю».
2
Перед Виктором Викторовичем лежал новый номер «Светской Москвы» с Платоном Кедровым на обложке. Прекрасный материал, прекрасный выпуск, беседа получилась живой и с долей юмора. Новиков знал, что Нине прислали примерный список вопросов и ответов, ей пришлось здорово поработать, чтобы придать тексту атмосферу беседы. Произошло идеальное соединение слов и фотографий. Казалось, Платон и Нина действительно сидели вдвоем за столиком, неспешно разговаривая. Да, такими кадрами не разбрасываются.
Просмотрев журнал еще раз, Виктор Викторович отложил его в сторону, потом взглянул на часы. Половина одиннадцатого – время назначенной встречи.
Тут же послышался легкий стук, и дверь открылась.
– Можно?
– Жду.
– Доброе утро, Виктор Викторович. – Нина вошла в кабинет, собранная и элегантная.
– Вот, полюбуйся. – Новиков пододвинул к ней журнал.
Она послушно взяла издание, внимательно его пролистала и вопросительно посмотрела на шефа.
– По-моему, там все в порядке.
– Я тоже так думаю, – согласился он и откинулся на спинку кресла. – Хорошая работа. Ты присаживайся, в ногах правды нет.
Нина покорно села и приготовилась слушать.
– Я вот что думаю, – продолжение не заставило ждать. – Пора складывать с себя должность главного редактора, устал. Вот подыскиваю достойного преемника.
– Виктор Викторович…
– Да-да, Нина, годы берут свое, и прыгать светским зайчиком уже смешно. Долго я думал над этим вопросом и решил, что более удачной кандидатуры, чем ты, не найти. Что скажешь?
– Виктор Викторович… я не знаю, что сказать. – Нина настолько не ожидала подобного поворота, что на какое-то время потеряла самообладание.
Новиков с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на ее лице. Сначала изумление, потом осознание, потом понимание открывшейся перспективы и, наконец, радость.
– Но не отказываешься? – с хитрецой в голосе поинтересовался он.
– От такого не отказываются, – очень серьезно ответила она.
– Мы поступим вот как. Объявлять пока не будем. Но следующий номер полностью сделаешь сама и принесешь мне на согласование. Он выйдет за моим именем, как главного редактора. Кроме этого, станешь ответственной за подготовку «Персоны столицы». Надо посмотреть, сработаемся мы или нет.
– Сработаемся, – уверенно сказала Нина.
– Должны, – согласился Виктор Викторович. – Если проведешь премию по высшему разряду, предложу тебе выкуп небольшой доли «Светской Москвы».
– Поняла. – Нина подняла глаза и выдержала его прямой взгляд.
– Я закончил.
Новиков видел и понимал все, что происходило у нее внутри. Сколько же честолюбия в этой аккуратной головке, но не такого, которое идет напролом, сметая все на своем пути. Такое честолюбие главный редактор «Светской Москвы» не любил. Оно слишком многое ломает в процессе. Нина будет действовать по-другому, и интересно посмотреть, как.
Объективно, лучшей кандидатуры на должность не найти, да и прошляпить, уступить конкурентам подобного сотрудника было бы непростительно. Главный редактор – это очень серьезное предложение, а перспектива войти в долю организации здорово повышает ставки в игре. И Новиков с удовольствием понаблюдает за этой игрой.
Поняв, что разговор закончен, Нина встала.
– Можно приступать к работе над новым номером?
– Конечно, пилоты тем возьмешь у секретаря.
– Через пять дней я покажу вам содержание полностью, включая привлеченные рекламные материалы.
Умная, что еще сказать.
Снова оставшись в одиночестве, Виктор Викторович поднялся из-за стола, чтобы немного размять ноги, прошелся по кабинету. Ему предстояло сделать звонок, и этот будущий звонок заставил человека, у которого огромная часть профессиональной жизни проходила в телефонных переговорах, взволноваться. Потому что предстояла беседа с женщиной.
Новиков даже не помнил, когда его в последний раз настолько тянуло к женщине. Не в постель, тут проблем не было, а вот так.
Достать номер телефона оказалось легко, в его-то положении, а вот набрать его и сказать так, чтобы после первых слов не бросили трубку… Впрочем, это он тоже умел.
Гудки раздавались довольно долго, но соединение все же произошло.
– Слушаю вас.
– Добрый день, Вера Дмитриевна, меня зовут Виктор Викторович Новиков, я главный редактор журнала «Светская Москва». Около месяца тому назад вы днем заходили в ресторан на Арбате, но вас не пустили, потому что была фотосъемка. Там же вы оставили чехол от зонтика. Я хочу его вернуть.
– Чехол от зонтика? – уточнили в трубке, и Новиков ощутил явную иронию в хорошо поставленном голосе.
Такие голоса бывают у учителей или людей, плотно работающих с аудиторией.
– Чехол от зонтика, – подтвердил он.
– Интересно. Где же вы предлагаете устроить передачу чехла?
Кажется, она смеялась, и он понял вдруг, что тоже улыбается.
– Предлагаю в том же ресторане, где вам не удалось пообедать, надо исправлять ситуацию.
В трубке долго молчали, а потом проговорили уже другим, деловым голосом:
– Хорошо. Завтра в два будет удобно?
– Более чем.
3
У Аси не было денег. Вернее, они были, но недостаточно. Реклама в сети продолжала приносить доходы, позволяя платить за жилье, продукты, выходы в рестораны, но средств катастрофически не хватало. Поддерживать иллюзию достатка не так-то просто, и на старых, уже много раз надетых, хоть и брендовых тряпках долго не продержишься.
Требовалось срочно обновить гардероб, только вот не на что. Некоторые вещи с рекламных фотосъемок Асе подарили, однако это не тот уровень.
Она долго решалась расстаться с антикварной жемчужной шпилькой, украшение можно было еще не раз использовать в пиар-целях, демонстрируя прощальный подарок в память о большой и светлой любви, но, видно, не судьба.
Вещь была старинная, за нее должны заплатить прилично, и в обычный ломбард с такой шпилькой не пойдешь. Это должен оценить человек, который разбирается в подобного рода украшениях. Ася же специалистом по антиквариату не была, она нашла в сети адреса нескольких подобных магазинов, но в конце концов решила отправиться на Арбат. Там этих заведений достаточно, и работают они много лет. Надуют, конечно, но, возможно, не так, как в совсем непроверенном месте.
Она хотела поскорее покончить со столь неприятным и унизительным делом, поэтому была на месте до обеда. Надела солнцезащитные очки – не хватало еще, чтобы кто-нибудь ее заметил за этим занятием, а потом выложил в сеть фото с надписями: «Ася находится на грани разорения, она вынуждена продавать подарки бывших любовников», – и почти сразу заметила вывеску «Антиквариат». Наверное, ей туда. Но не успела она сделать и шаг по направлению, как увидела… Лару. В другое время Ася ни за что не упустила бы шанса поговорить с женой Свиридова. Сказать по правде, ей даже очень хотелось поведать Ларе о том, что совсем недавно ее муж ночью посадил к себе в машину какую-то оборванку и укатил неизвестно куда. И про то, что целовал ее, Асю, тоже хотелось рассказать и проследить за реакцией жены.
В другой день она непременно воспользовалась бы таким случаем, но сегодня казалось, что все, кто столкнутся с ней, сразу же поймут, для чего Ася здесь и что у нее нет денег. И что она на своих соцстраницах постоянно врет.
Лара медленно шла по улице и Асю пока не замечала. Можно было бы успеть добежать до антикварного, но вдруг Лара идет туда? И, конечно, не продавать, а что-то покупать. Напротив находился книжный, Ася быстро пересекла улицу и потянула дверь на себя. Подождет здесь. Она прошла в зал и остановилась около окна – там был отличный обзор.
Рядом присвистнул румяный парень, Ася не повернула головы. И правильно сделала, иначе упустила бы Лару, которая тоже решила зайти в книжный. Что же за напасть такая?
Наверное, в таком магазине можно было бы достойно выйти из положения, но паника бежала впереди, Ася понимала, что это место предполагает разговор о литературе. В литературе она разбиралась плохо, поэтому оставалось одно – спрятаться в дальнем углу зала между многочисленными длинными стеллажами. Но любопытство все же оказалось сильней, поэтому через несколько секунд Ася аккуратно выглянула из-за полок и увидела Лару около прилавка. Она о чем-то разговаривала с высоким кудрявым напарником румяного. А потом протянула ему книгу. Интересно. Лара читает подержанные книги? Или избавляется от старых? С их деньгами могли бы не считать каждую копейку, продавая старье, а просто отдать ненужное в библиотеки.
Ася жадно рассматривала Лару, ее легкое платье, модную сумку, правда, не последней коллекции, босоножки на плоской подошве. Темные волосы немного топорщились на шее, но это ее не портило. Ася должна была признать, что в этой женщине всегда был какой-то неуловимый шарм. Вроде ничего особенного, и одевалась просто, но чувство вкуса и стиля не подводило никогда.
Пожалуй, Ася могла понять, что в ней когда-то нашел Свиридов. Но все на свете приедается, даже хорошая жена. И тот поцелуй на набережной не шел из головы. Как удачно мог сложиться вечер, Ася была так близка… но какая-то косорукая студентка умудрилась испортить все. Вот просто все. Ася отходила от случившегося два дня, хотелось кричать, бить посуду, отхлестать по щекам ту девчонку, вымещая свое разочарование. Так не должно было случиться. Не должно! Одна секунда, случайное вмешательство и… фиаско.
Хотелось верить, что не полное и в будущем представится второй шанс. Нина говорила о командировке. Ася подождет возвращения и разыграет козырную карту.
А поцелуй преследовал, и она гадала, какой же Свиридов в постели: лучше или хуже Платона? Платон был… Платон был хорош.
Лара в магазине не задержалась. Она передала книгу, поговорила с кучерявым и вышла. Подождав некоторое время, Ася покинула свое укрытие и тоже направилась к выходу, предварительно глянув в окно.
– Ничего не подобрали? – поинтересовался румяный.
– Здесь нет интересующей меня книги.
– Удивительно, а ведь у нас богатый выбор. Что вы обычно читаете?
– Вам это обязательно надо знать?
– Конечно, ведь я должен предложить вам товар… – начал румяный.
– И может быть, даже потом пригласить в кафе, – закончил кудрявый.
Ася внимательно посмотрела на последнего, оценив его серую майку с абстрактным принтом и спортивные часы на запястье.
– С нищебродами я в кафе не хожу.
– А с кем ходите? – тут же последовал вопрос.
– Не с продавцами книжных магазинов точно.
– Понял. Денис, – обратился парень к круглолицему, – эта девушка не твой вариант. У нее в голове круглосуточный калькулятор. Даже если вдруг ты подаришь ей цветок, она быстро посчитает его стоимость.
Ася уничижительно посмотрела на кудрявого и, бросив: «Хам», вышла на улицу.
Через полчаса, после разговора с продавцом, а затем владельцем антикварного магазина, оценки украшения и немного утомительной торговли, она рассталась с жемчужной шпилькой. Зато вырученных денег хватит на пару приличных нарядов и новые туфли. Может быть, хватит даже на большее. Надо все тщательно спланировать и просчитать.
К тому же ежемесячно она отправляла домой некоторую сумму денег, получая от матери краткое «спасибо».
Ася снова была на улице, огляделась по сторонам, убедилась, что знакомых, тех, кто видел ее выходящей из магазина, нет, и успокоилась. Вот теперь, выдохнув, она могла бы встретиться с Ларой и рассказать много интересного о ее муже. Но Лары в поле зрения не было.
4
Лара стояла в толпе и слушала стихи, что перед памятником Булату Окуджаве читал высокий темноволосый парень:
Заглянем в антикварный магазин,
приют для всех бездомных на Арбате
столов, комодов, кресел и картин,
супружеских покинутых кроватей[18].
Она слушала, и казалось, что эти стихи про нее, и читают, наверное, тоже ей.
Пообещав вчера передать книгу Игорю, Лара сдержала слово, но не торопилась возвращаться домой. Она медленно шла по Арбату, разглядывая витрины тех самых антикварных, в которых пестрили изящные фарфоровые статуэтки, тускло поблескивали старинные бронзовые часы, заставляли остановиться потемневшие от времени картины. Обломки уюта чьих-то прошлых жизней.
Лара все еще перемалывала в себе состоявшийся накануне разговор со свекровью, в памяти всплывали то одни, то другие сказанные Верой Дмитриевной слова.
Сильный мужчина тоже бывает слаб…
Женщина несет на себе семью, Дара, чего бы ей это ни стоило…
При условии, конечно, что семья того стоит…
Лара не спала всю ночь, что почти привычно. Но это была совсем другая бессонница, не болезненно изматывающая, леденящая своим тяжелым шаром на груди, а какая-то возбужденная. Облегчение, пришедшее после долгого разговора со свекровью, уступило место мыслям. Они обрывками мелькали в голове, множились, исчезали, снова появлялись. Хотелось сжать голову руками и прокричать: «Стоп!»
Когда тебя папа целовал, ты ни капельки не проснулась. Я все видела…
Ты плохо знаешь моего сына…
Неужели это правда? Неужели он ее действительно поцеловал тогда? Невозможно. После такой ссоры, после ее замаха. Но Катя не будет обманывать.
Ты плохо знаешь моего сына…
Лара отказалась от снотворных, проспала всего четыре часа, но не чувствовала обычной разбитости. Вчерашнее не отпускало, снова и снова она брала в руки телефон, снова и снова клала его обратно.
Даже гуляя по Арбату, она уже раз восемь заглядывала в сумку, проверяя звонки и сообщения.
Саша молчал. Это убивало. Надо написать самой. Лара не знала что. Беспроигрышный вариант – Катя. А если сообщение придет не вовремя? Он сидит на переговорах, и тут она: «Сегодня Катя каталась во дворе на самокате. Вчера ей подарили домик-палатку».
Сообщение от жены, которая готова была ударить и даже не встала, чтобы проводить. И не попросила прощения. Да, надо попросить прощения.
С этим выводом Лара подошла к стене Виктора Цоя, которую поклонники группы «Кино» исписали цитатами из песен и без которой представить Арбат было теперь просто невозможно.
Первое, что бросилось в глаза, – уже наполовину исчезнувшее, написанное белой краской огромное слово «перемен». Внутри сразу же откликнулось продолжением «требуют наши сердца»[19].
Человек, вошедший в вечность, Лара подошла к стене, провела по ней ладонью. Чуть подальше в переулке стояли киношники, что-то делали с камерой, выгружали из стоявших там же автомобилей оборудование. Невысокий пузатый мужчина разговаривал с высоким и поджарым. В высоком Лара вдруг узнала известного актера. Кажется, здесь собираются снимать фильм.
Ее сердцу и всей жизни очень нужны перемены. Только бы хватило сил.
Лара отошла от стены. Вокруг были люди, много людей, они шли, разговаривали, сидели на лавочках, кричали, смеялись, пели. Лара давно не была в таком скоплении народа. Она начала людей разглядывать и не заметила, как присоединилась к слушателям стихов. Рядом стояла девушка в бейсболке и с термокоробом за плечами. Парень, что читал, держал раскрытым рюкзак для желающих вознаградить. Чуть в стороне теснились уличные продавцы со своим сувенирным товаром. Как им всем живется? Насколько устроена их жизнь? Судя по всему – не очень. Устроенный человек не будет целыми днями шлепать по улицам в жару, дождь и снег, доставляя людям еду. Человек, у которого достаточно денег, не будет расстегивать рюкзак перед прохожими.
И расскажи им Лара о своих горестях, поймут ли ее? Ведь есть дом, муж, ребенок, достаток, а все остальное…
Что ей внушат, малявке лет пяти,
Искусствоведы, торгаши, разини?
Что ей не вырасти? Что некуда идти,
удешевленной трижды в магазине…[20]
Четырежды. Удешевленная четырежды. Четыре нерожденных малыша.
Ты справишься. У вас прекрасная дочка. И если разрушите то, что имеете, никогда себе этого не простите. Ни ты, ни он.
Вера Дмитриевна права. Здесь, на Арбате, среди этих людей, вынужденных зарабатывать себе на жизнь тяжело и часто получая в ответ неблагодарность, стало вдруг стыдно. Сколько можно плакаться и жалеть себя? Больно? Очень. Порой невыносимо. Но надо переставать заниматься самобичеванием. Иначе потеряешь последнее.
Лара чуть повернула голову и заметила, что чтеца вместе со слушателями снимает камера. Наверное, делает общие планы, чтобы передать потом в кино атмосферу места.
«Может, и я попаду в вечность, – подумала Лара. – Не как Цой, конечно, а как лицо из массовки, мелькнувшее на секунду в кадре. Забавно».
Она вынула из кошелька купюру, положила ее в раскрытый рюкзак и пошла дальше.
Бродила мимо лотков с сувенирами, матрешками, смотрела на портреты уличных художников, разглядывала огромную афишу, прикрепленную к стене Театра Вахтангова. Театр закрыт, сезон начнется через пару недель, в сентябре. Лара поняла вдруг, что очень хочет в театр, хочет прочувствовать все: предвкушение вечера, покупку программки в фойе, вкус колючего шампанского в буфете, вид закрытого занавеса на сцене, ожидание спектакля… и потом… Как давно она не была в театре…
Лара прошла чуть дальше, к фонтану Турандот, постояла там, полюбовалась на золотую принцессу с ажурным веером в руке, сфотографировала двух девушек, которые протянули ей свой телефон, а потом снова направилась к памятнику Окуджаве. Недалеко от этого места продавались картины.
Не то чтобы они ей были нужны, но посмотреть, что продают, любопытно.
Стандартные акварельные виды на Кремль, храм Христа Спасителя, старые улочки, балерины, аляповатые хороводы разноцветных котов. Лара рассматривала работы не торопясь. Продавец, интеллигентного вида мужчина за сорок, стоял рядом, но не мешал. Ларе это нравилось, она не любила, когда, лишь заметив интерес к какому-либо товару, продавец подбегал к посетителю и начинал устраивать допрос: «Что вас интересует? Я могу чем-нибудь помочь? А вот буквально вчера мы получили… нет, вы посмотрите, пожалуйста…» Сразу хотелось сбежать.
Этот человек не мешал. Лара разглядывала яркие натюрморты, букеты «под фламандцев», интересную абстракцию на тему «Двое. Прогулка», немного импрессионистский город под дождем. Двое и дождь ей очень понравились. Это уже была живопись, достойная художественных галерей, а потом ее взгляд сместился чуть влево и застыл. Три картины, небольшие и разные, но их объединяло одно – использование засушенных цветов. Это были не гербарии и не любительские поделки, где на цветном фоне красивыми орнаментами выложены листики и соцветия. Настоящее искусство – сочетание холста, красок и трав. На одной было изображено поле во время заката. Весь передний план выложен травами. Краски накладывались на холст густо, и стебли словно вдавливались в них. Травы пересекались, гнулись, цветы склоняли свои головки, и где-то там вдали, за этой стеной стеблей и цветов приглушенно полыхало небо. Другие работы тоже были хороши, но Лара влюбилась в закат и казавшееся абсолютно живым поле.
– Сколько стоит эта картина? – спросила она у продавца.
– Шесть тысяч.
Немного. В разы меньше, чем она ожидала. В галереях такая вещь дошла бы до пятидесяти.
– Я покупаю. Здесь есть имя автора?
– На обороте. – Продавец снял картину. – Видите?
– Соловец?
– Да, Андрей Соловец. Вам упаковать?
– Если можно. – Лара протянула деньги. – Удивительная работа.
– Согласен. У этого человека может быть большое будущее.
5
Федор проводил взглядом женщину. Не часто ему попадались такие покупательницы. Он бы с ней даже побеседовал, но чувствовал, что не надо. Эта женщина не настроена на долгий разговор. И все же было интересно наблюдать за ней, как она изучала работы, на каких не задерживала взгляд, какие очень внимательно изучала. Перед закатом она застыла. Да, дама разбиралась в искусстве. Федор любил таких покупателей. По большому счету ему должно быть все равно. Главное – продать, получить выручку. Чем лучше идет продажа, тем больше денег получает он, но если встречаются такие, как эта женщина, значит, не зря был разговор с Моисеевичем на тему разнообразия, не зря он связывался с художником и сделал пробную закупку из трех работ. Теперь об Андрее Соловце знает на одного человека больше.
В каком-то смысле Федор был философом и альтруистом. Сейчас, когда первая картина была куплена, он почти не сомневался, что продаст две остальные и через какое-то время сделает новый заказ. Может, удастся уломать хозяина на еще одно новое имя. У Федора в подписках значилось порядка двадцати разных и очень интересных мастеров.
Пиликнул телефон. Пришло сообщение от неизвестного абонента. Федор открыл чат.
«Привет. Это Света. Проверяю связь».
Все-таки решилась. Он все гадал – воспользуется номером или нет. Не хотел подталкивать, давить. Она должна была сделать шаг сама. Или не сделать. Он очень надеялся, что сделает.
«Привет. Проверка прошла успешно».
Можно быть философом и альтруистом, интересоваться живописью, пытаться помочь начинающим авторам, быть внешне неплохо устроенным: небольшая квартира, старенькая машина, заботливый и еще вполне крепкий отец, хорошие отношения с бывшей женой и взрослый ребенок, который периодически звонит, – но при этом знать, что по сути ты одинок. И вся эта неплохая устроенность очень удачно маскирует внутреннее одиночество. Иначе откуда ежевечерние выходы в сеть и долгие разговоры с незнакомой женщиной? Теперь уже очень знакомой, практически родной.
«Ты правда продавец на улице?»
«Да».
«Я думала, шутишь».
Вместо ответа он отправил ей фото – мгновенно сделанное селфи на фоне Арбата и картин.
Смотри, решай, нужен тебе такой?
Федор прекрасно понимал, что уличный продавец котируется меньше, чем банковский клерк или рядовой юрист. Он не хотел лжи. И если они перешли на телефон – пусть сразу будет правда, иначе ничего не получится. А ему хотелось, чтобы получилось.
Пауза в ответе была ощутимая.
Долгая пауза. Федор грустно усмехнулся. Все правильно.
Подошли люди, стали привычно рассматривать котов и натюрморты. Ничего не купили.
Чуть вдалеке, там, где Петя читал стихи, народ начал медленно расходиться. Значит, программа на сегодня закончена.
Проходящая мимо группа молодежи громко смеялась.
Люди, люди, голоса, голоса, много людей, много голосов… радость от покупки заката куда-то ушла.
Все правильно. Не клерк. Не юрист. Чего он ждал?
– Не, ну запостил всякую хрень, а теперь жалуется на дизлайки. Думать же надо!
– Сеня, Сеня, ты куда пошел? Держи маму за руку, а то потеряешься.
– Wow! Original Russian style[21].
А потом пиликнул телефон.
«Картин совсем не видно. Сфотографируй, которые нравятся тебе».
6
Встреча с владельцем отеля прошла плодотворно. Им оказался довольно почтенный человек с внушительными усами. Смуглое лицо его избороздили морщины, а голова казалась совсем белой. Блестящие, почти черные глаза были умными и цепкими.
«Настоящий делец», – подумал Александр.
Встреча проходила в кабинете для бизнес-встреч на первом этаже. Работали кондиционеры, на выбеленных стенах висело несколько ярких абстракций. Девушка принесла кофе, аккуратно поставила чашки на низенький деревянный столик и удалилась.
Платон больше молчал, предоставляя вести переговоры Свиридову, а тот не мог понять, почему отель продается. Вернее, понять мог, дело шло к упадку, и владелец пытался сбыть с рук портящийся товар. Но почему он не предпринимает попытки к улучшению ситуации? Или предпринимает, но не получается?
Пока же владелец после цветистой рекламы своей собственности начал озвучивать условия. Цена была явно завышена, но это начальная, с которой начнется настоящая торговля. Дальше пошли уже конкретные пункты:
– Никаких наличных платежей, все через расчетный счет, и сделка прямая, без посредников.
– А как же уход от налогов? – наконец заговорил Платон. – Если хотя бы какую-то часть уплатить наличными и на эту разницу снизить сумму сделки в договорах…
– Нет-нет-нет! – замахал руками грек. – К русским здесь и так сейчас относятся с недоверием, я лучше оплачу налоги, чем влезу в неприятности.
– Какие неприятности? – поинтересовался Свиридов.
– Разные, – уклончиво ответил владелец отеля. – Я хочу чистую сделку. Вы, я, договор, проверенный юристами, деньги на счет, налоги и никаких неприятностей.
Платон задумчиво молчал. Свиридов кивнул головой.
– Я вас понимаю. Отель ваш очень интересен, но нам надо время подумать, просчитать, а потом, думаю, мы продолжим переговоры.
– Отель прекрасен. – Владелец быстро взмахнул рукой. – Море чистое, воздух чистый, заводов нет, приезжай – отдыхай, как в раю.
– Согласен, – ответил Свиридов. – Но обходится он недешево.
– Э-э-э, – улыбнулся в усы старый грек. – Рай всегда обходится недешево.
– Хитрый гад, – поделился своим мнением Платон, когда они после встречи вышли на жаркую террасу.
– Было бы удивительно, если бы дело обстояло иначе. Его можно понять. Наклевывается сделка на огромную сумму и хочется избежать неприятностей.
– Даже в ущерб собственной выгоде?
Свиридов пожал плечами:
– Все люди разные. К тому же, видишь, о русских тут недобрая слава. Интересно, почему? Надо бы выяснить.
– Я постараюсь. Есть у меня тут знакомые человечки, завтра попробую связаться.
– Да, было бы неплохо.
– Ну а в целом что думаешь?
– Думаю не торопиться с решением и искупаться в море.
А море было уже вечерним, прогретым, ласковым. И от этого снова все запертое внутри на время переговоров открылось и разлилось, живого места не осталось.
Третий день подходил к концу. Третий день молчания.
Тут такое море, Лара, столько отдыхающих семей, веселых, счастливых. А ты молчишь. И меня будто нет.
Что же ты делаешь? Что?! Ты же меня распяла… Понимаешь?
Нет, не понимаешь. Ничего не понимаешь, не видишь, не слышишь.
Он ударил ладонью по водной глади. Ладонь не встретила сопротивления и ушла вниз, лишь соленые брызги на время ослепили глаза.
Не мог наслаждаться морем, теплой водой, тем покоем, который оно дарило.
Широко разводя руки, Свиридов поплыл кролем, быстро, мощно, вглубь, дальше, до усталости, до изнеможения.
Лара! Нельзя же быть такой жестокой. Это несправедливо… это невыносимо… это же конец…
Взмах. Еще, еще, еще…
Повернул назад, когда сил почти не осталось и берег казался далекой полосой.
Мыслей уже не было. Только цель – добраться до суши. Плыл медленно, сохраняя дыхание, давая отдохнуть уставшему телу, и когда достиг места, где глубина равнялась росту, перевернулся на спину, раскинул руки и закрыл глаза. Вода укачивала, убаюкивала, шептала.
А где-то там, у самой кромки, бегали дети, стояли, наблюдая, мамочки, болтали соседи по лежакам.
Зачем покупать этот отель? Ради чего?
– Ну ты силен. Я уж думал вызывать спасателей, – сказал Платон, когда Свиридов вышел на берег.
– Проверял море. Оно здесь и правда чистейшее.
7
Юля была заинтригована. Они встретились на своем месте на Новом Арбате. Да, теперь у них было свое место, и Игорь, взяв ее за руку, куда-то уверенно повел.
– Я не успеваю. Что мы собираемся делать?
– Готовить твой проект к выставке.
– Есть идеи? – Юля почти вприпрыжку бежала за ним.
– Думаю, да.
Они свернули во дворы, прошли по переулку, свернули еще пару раз и оказались перед старым кирпичным домом постройки шестидесятых годов прошлого века. Очень симпатичный, к слову, даже с эркером, что было необычно для типичных зданий того времени. Словно и не центр Москвы, а какие-нибудь Черемушки.
– Заходи. – Игорь нажал комбинацию цифр и открыл дверь подъезда.
– А… кто здесь живет? – спросила она осторожно.
– Я.
Собравшись было переступить порог, Юля резко остановилась и почти испуганно посмотрела на Игоря.
– Не бойся.
– Я и не боюсь.
Хотя на самом деле ладони вдруг стали влажными. Если парень ведет к себе домой девушку, это обычно заканчивается ясно чем. А Юля была не готова. Не сказать, что не хотела. Наоборот, но… боялась. У нее был небольшой опыт интимных отношений, к тому же не очень удачный. Парни вроде оставались довольны, а она… Наверное, она была слишком зажатой, чтобы получить настоящее удовольствие, то, о котором все говорят и пишут. Юля боялась, что с Игорем будет так же, и он разочаруется. И вообще, она не подготовилась, белье надела неподходящее, обычное, хлопковое. Больше всего на свете Юле не хотелось его разочаровать.
– Эй, я устал держать дверь.
– Я проверяю твою выдержку.
– И как?
– Тебе придется над ней поработать.
Это был чистой воды апломб перепуганной девчонки, но Юля подняла подбородок вверх и сделала шаг вперед. Подъезд удивил чистотой. Здесь явно следили за состоянием дома.
– Не знала, что продавцы книжных зарабатывают достаточно, чтобы снимать жилье в центре.
– Дом не новый.
– Но в центре.
Игорь ничего не ответил, вынул из кармана ключ и открыл дверь квартиры.
– Проходи.
Квартира оказалась двухкомнатной, с маленькой прихожей и кухней. Никакой старой мебели. Мебели вообще было мало. Больше всего Юлю поразила большая белая магнитная доска в гостиной, на которую была прикреплена карта Москвы, а сверху маркером выведен вопрос: «Москва – город будущего?» У окна находился стол, на нем стационарный компьютер. Типичное мужское жилище.
– Чай будешь? – раздалось из кухни.
– Не откажусь.
Книги лежали стопой на полу в углу. И совсем не такие, как в магазине на Арбате. Юля взяла в руки верхнюю. «Москва. Где мы живем. Знаковая архитектура Москвы в историях граждан».
Интересно.
– Слушай, я тут подумал. – Игорь зашел в комнату. – Будущее тесно связано с современностью. Если говорить о выставке, то можно придумать тур по центру Москвы, рассказывать в нем не про старые достопримечательности, а про новые. Акцентировать внимание именно на них. Например, зиккурат на Оружейном[22] и его созвучие со знаменитыми сталинскими высотками. Включить туда посещение каких-то выставочных центров. Просто надо разработать удобный тур с точки зрения мест и передвижения.
– Да, – осторожно проговорила Юля. – Я тоже думала о чем-то похожем. Есть конкретные идеи?
– Сейчас посмотрим.
Игорь открыл ящик стола и вынул оттуда разноцветные папки. В красной оказались фотографии.
– Ты садись, куда тебе удобнее, на диван.
Хотелось на пол, туда, где в центре лежал небольшой мягкий коврик.
– Я, пожалуй, прямо на пол. Так будет удобнее раскладывать фото.
Игорь согласился и устроился рядом.
Здания, самые разные. Новые, старые, особняки, офисные центры, высотки из стекла и бетона, многоквартирные дома. С ума сойти можно.
– Кто все это снимал?
– Я.
Юля отложила папку в сторону и внимательно посмотрела на Игоря.
– Ты фотограф?
– Я архитектор.
– Так вот откуда так много знаешь… а почему работаешь в книжном?
– Так получилось. Я уже рассказывал.
– Да.
Она снова вернулась к фотографиям и начала раскладывать их по группам, отбирая самые современные здания, находящиеся в центре.
– Как ты думаешь, из этого получится что-нибудь путное придумать?
– Вполне. Насколько я знаю, вот здесь открыли кондитерскую с возможностью посетителям участвовать в процессе. Можно покружить по центру, рассказать про тройку зданий, а в четвертое пойти на экскурсию и самим сделать шоколадные конфеты.
– Да, – согласилась Юля. – Хорошо. А потом нужна прогулка, чтобы снять красивые виды, это обязательно.
– Вот здесь есть смотровая площадка. – Игорь вынул из стопки фото. – При желании можно договориться.
– Отлично. Тур почти готов. Разрешишь мне взять на время эти фото? Я бы их использовала на выставке, красиво оформила завтра стенд.
– Конечно. Ты сейчас все внимательно посмотри, отбери, а я за чаем. Он уже вскипел. Черный? Зеленый?
– Черный.
Игорь ушел на кухню, а Юля сидела на полу среди множества фотографий и чувствовала волнение. Архитектор. Ну конечно, он архитектор. Можно было бы самой догадаться. Вовсе не похож на продавца книг. Она взяла в руки другую папку и заглянула в нее. Там были акварельные рисунки. Проекты зданий. Юля узнала пару мест, но таких домов там не видела. Современных, очень красивых, идеально вписывающихся в окружающие реально существующие здания. С ума сойти.
– Что это? – спросила она, когда Игорь с двумя кружками присел рядом.
– А, это, – безразлично произнес он. – Так, хобби. Придумал себе когда-то игру и потом долго развлекался. Находил район Москвы, фотографировал, а позже пытался представить, какое там можно построить здание, чтобы оно не портило вид, потому что сейчас очень много новостроек выглядят несуразно.
– Согласна. – Юля листала рисунки, верила и не верила услышанным словам.
Это было не просто хобби. Акварельными фантазиями дело не ограничивалось. Каждое придуманное здание было потом отдельно выведено на лист. Фасад, вид сбоку, вид сверху. Он этим жил.
– Знаешь, вот это – настоящий город будущего, – тихо сказала она. – И ничего придумывать не надо. Можно… можно я еще возьму пару таких работ? Потом все верну, обещаю.
– Конечно, бери что понравится, мне не жалко.
Почему-то он стал избегать ее взгляда, а она задалась вопросом: как же такой по-настоящему талантливый человек бросил дело, которое любил.
– Игорь? – Она взяла в руки его лицо и заставила посмотреть на себя. – Почему ты не работаешь архитектором?
Он понял, что не хочет отшучиваться. Что, может быть, впервые за долгое время ему хочется сказать правду.
– Не могу.
– Почему? Из-за того, что ты тогда рассказывал? Из-за отца?
Он мягко высвободился из ее рук и встал на ноги, подошел к доске, стал разглядывать карту.
– Да, из-за отца. Это очень сложно объяснить. Его не стало, когда я только-только получил диплом, разослал несколько резюме, ждал ответа. У меня внутри тогда что-то погасло. Мой отец, он был… необыкновенным человеком, очень близким. И эта квартира, я ее не снимаю. Она моя. Подарок родителей и брата на окончание института. Тогда все шутили на тему «вот тебе старый дом, новый построишь себе сам»… Они знали, что к старым домам у меня слабость. Мы все по-разному переживаем свои потери. В тот момент мне показалось, что я потерял все. А потом пошли звонки, меня приглашали на собеседования, я приходил и проваливал их одно за другим. Просто не мог отвечать на вопросы. Меня спрашивают о перспективах, кем я себя вижу в будущем. А кем я себя видел в тот момент? Потерянным и несчастным человеком. Все заканчивалось тем, что я извинялся и уходил. Вот так.
– А потом устроился в книжный.
– Да.
– И больше не пытался найти другую работу?
Юля понимала, что лезет во что-то очень личное и, возможно, зря, но этот разговор ей казался очень важным.
– Нет, не пытался. Время после окончания учебы прошло, опыта нет, надо все вспоминать, возобновлять, а у меня нет интересных идей. Они исчезли.
– Появятся. Я уверена, надо только попробовать вернуться.
Он пожал плечами и промолчал.
Юля собрала с пола фотографии, большинство вернула в папку, несколько, вместе с акварелями и чертежами, взяла для выставки.
– Знаешь, ты счастливый человек, – сказала она негромко, подойдя к Игорю – У тебя был отец. Я своего не знаю вообще. Мы с мамой были ему совсем не нужны.
Игорь повернулся и обнял ее.
– Зато ты нужна мне.
Это был очень хороший вечер. Они снова пили чай, только на этот раз на кухне, и заваривала его Юля. Она же похозяйничала в холодильнике, выудила оттуда сосиски и овощи. Сосиски отварила, из огурцов и помидоров сделала салат, нарезала хлеб.
К теме архитектуры и отцов они больше не возвращались, болтали о предстоящей выставке, но что-то изменилось. Они стали друг другу ближе. Каждый решился и приоткрыл дверку в очень личное, доверившись. Никогда Юля не чувствовала так сильно, что ей не хватает отца, как когда говорила об этом Игорю. Ей все время казалось, что им с мамой хорошо и так. Оказалось, не совсем. И всколыхнулись детские воспоминания и чувство обделенности, когда, будучи маленькой, видела полные семьи, и как сильные папы поднимали на руки своих детей, учили их плавать, покупали игрушки. Оно всколыхнулось, выплеснулось и вдруг приблизило к себе человека, который сидел напротив.
До ее дома они ехали на такси. Игорь так решил, сказав, что на метро будет дольше, а потом долго целовал у подъезда, и Юля снова подумала, что не хотела бы его разочаровать, когда дело дойдет до главного.
Ожидавший таксист уже начал нетерпеливо сигналить.
– Он злится, – прошептала Юля, продолжая отвечать на поцелуй.
Расставаться не хотелось.
– Да и черт с ним. – Игорь обнял крепче. – У него поминутная оплата простоя. Он на нас еще заработает, а сейчас просто завидует.
8
Мысль о том, что нужно написать мужу, не оставляла Лару весь день. Но за окном уже были сумерки, а она все никак не могла придумать единственно верный текст сообщения.
Лара поиграла с дочкой в лото, прочитала ей сказку и пошла на кухню ставить чайник. По дороге завернула в комнату, служившую кабинетом. Там она оставила купленную на Арбате картину. Захотелось взглянуть на нее еще раз. Картина стояла на кресле, прислоненная к мягкой спинке. Волшебная работа. Осталось найти для нее место.
Кабинет казался нежилым. Раньше Лара проводила здесь много времени. Саша предпочитал, если надо, задерживаться на работе, но домой дела не приносил, если только совсем важные и срочные. Он делал четкое разграничение, оставляя за порогом своего дома все, что могло помешать общению с семьей. Зато Лара, если ее присутствие не требовалось в магазине, часто работала дома. Это помогало сэкономить время и уделять больше внимания Кате. Сейчас она смотрела на ряд толстых папок в твердой картонной обложке, на закрытый ноутбук.
– Она очень интересная – твоя работа, заменяет тебе все.
– Возможно. Тебе тоже следовало бы заняться своей.
Лара подошла к столу, провела по нему рукой, потрогала мышку, потом взгляд упал на тонкую папку рядом. Что там? Открыла и замерла.
Макеты. Новые пилоты для новой рекламы. Модули, слоганы, цветовые варианты.
Что это?! Откуда?
Рука привычно искала сигарету. Не нашла. Точно, пачка осталась на балконе. Лара села за стол и принялась изучать материалы. Это куда? В сеть? Контекстная реклама? Скорее всего… а это? Похоже на визитки. Все в одном стиле, фирменный выдержан, но новшества видны. Кто разрабатывал? Когда?
Она не заметила, как в руке оказался чистый лист, ручка. Лара включила настольную лампу и начала писать:
«Вариант 3 – доработать (шрифты);
Слоган взять из Варианта 2;
Фото интерьера магазина заменить;
Заказать новую фотосессию…»
А что с сайтом? Его внешний вид стоит менять или нет? И самое главное – откуда это все?
Ларе потребовалось время, чтобы найти свой старый отключенный телефон. Час поздний, но звонить еще можно.
– Вика, извини, что тревожу вечером, но я посмотрела новые рекламные материалы. Вы их запускаете?
– Так вы посмотрели? Я думала, что Александр Константинович забыл их вам передать. Нет, мы ничего не пускали. Ждем команды.
– Заказывали где обычно?
– Да.
– Хорошо, я сама завтра переговорю с фирмой.
– Спасибо! – Вика не скрывала радости. – Нам так нужна реклама, Лариса Николаевна, вы даже не представляете!
– Все настолько плохо?
– Нет, что вы. – Голос девушки стал немного виноватым. – Мы справляемся, стараемся. Заказы есть, и букетами покупатели довольны. Но… если честно, без Александра Константиновича пропали бы.
И Вика начала рассказывать про увольнение бухгалтера, путаницу в документах, приход сотрудника из гостиницы, поломку большого холодильника, заказ цветов для отеля.
Лара слушала долго, внимательно, не перебивала.
– Сейчас у нас все хорошо! Мы установили новый холодильник во втором магазине, раз в неделю к нам приходит Светлана Юрьевна, и еще готовим оформление для двух юбилеев. Но реклама нужна. Скоро же сентябрь – самая свадебная пора.
– Реклама будет, – пообещала Лара.
По окончании разговора ее била дрожь. Наивно было полагать, что система без руководства станет работать сама. Некоторое время по инерции, конечно, но потом обязательно забуксует.
И он это понимал. Делал за нее ее работу. Молча.
Саша… боже, Саша… все это время…
А она усомнилась. Во всем. Обвинила, замахнулась, ткнула в фото и статьи. И он ушел. Тоже молча.
Ты плохо знаешь моего сына…
без Александра Константиновича пропали бы…
когда тебя папа целовал, ты ни капельки не проснулась…
ты плохо…
пропали бы…
не проснулась…
ты…
без…
не…
Саша!
– Мама, ты плачешь? – Дочка стояла на пороге комнаты.
– Ну что ты, милая. Что-то попало в глаз.
– Дай я посмотрю. – Катя подбежала к столу и встала рядом. – Какой глазик?
– Вот этот. – Лара показала на правый.
Катя начала внимательно смотреть.
– Ничего не вижу.
– Наверное, уже все. Сейчас еще поморгаю, и пройдет до конца.
– А ты чай сделала?
– Забыла.
– Эх ты…
Слабо сказано. Снова захотелось плакать.
– Пойдем, поможешь мне.
Лара обняла дочку.
– А папа скоро приедет? А то я очень соскучилась.
– Скоро. Мы можем ему написать.
– Давай напишем!
Лара снова взяла телефон, включила экран, зашла в чат и долго думала. Катя рядом уже начала нетерпеливо притоптывать. Наконец она набрала:
«Мы тебя очень любим».
Сообщение ушло.
Ответ они получили уже после того, как чай был выпит. Катя лежала в своей кровати, a Лара сидела рядом.
«Я вас тоже люблю. Очень».
Лара смотрела на экран. Читала и перечитывала эти пять слов, а сердце билось где-то у горла. Он был в сети и, может быть, занимался тем же самым. Читал и перечитывал. Ей хотелось так думать.
«Возвращайся скорее. Мы тебя ждем. Я тебя жду».