Твой благородный вид, твоя любовь
Нашли дорогу к сердцу моему…
Карло Гоцци. Принцесса Турандот
1
На выставку Юля чуть не опоздала. Сказать по правде, она вообще не хотела в ней участвовать, но за эту работу обещали неплохое вознаграждение, а в их с мамой скромном хозяйстве любой заработок был хорошим подспорьем.
Юля не сразу нашла свой павильон, он оказался почти в самом углу – непроходное место, да оно и понятно: на что у фирмы хватило денег. Зато пока искала, прошла половину зала и была впечатлена размахом: макеты новых жилых районов, проекты будущих интерактивных выставочных центров, трехуровневые зеленые зоны в спальных зонах, планы по реконструкции и восстановлению заброшенных районов, какие-то новые ветки метро и будущее монорельса.
Собственное место со столом, парой стульев и наспех отпечатанными буклетами казалось на этом фоне бедным и невзрачным. Зато, как обещали, была магнитная доска.
– Привет, – поздоровалась сидевшая за столом эффектная блондинка с длинными распущенными волосами.
Это была Лена. Лена работала в офисе, она распределяла экскурсии между гидами. На эти дни ее тоже привлекли к выставке.
– Привет. – Юля села рядом и вынула из рюкзака папку, в которой лежали фотографии.
– Что это у тебя?
– Автобусная экскурсия по Москве, называется «Город будущего».
– Я про такую не слышала. Что-то новое? Уже утвердили?
– Да нет, вчера вечером придумала на скорую руку, чтобы соответствовать названию выставки.
– А-а-а…
Юля взяла фотографии, вынула из кармана рюкзака магниты, маркер и подошла к доске. Там она прикрепила фото зданий в том порядке, в котором они должны были встретиться туристам в предполагаемом туре. Направление следования Юля обозначила нарисованными стрелочками, у кондитерской сделала пометку «мастер-класс шоколатье», а у высотки со смотровой площадкой – «лучшее панорамное фото».
Когда все было закончено, Лена подняла большой палец вверх и сказала:
– Супер. Нам позже обещали подвезти визитки, чтобы раздавать их посетителям, и магниты. Не успели сделать вчера, но сегодня после обеда поклялись доставить.
– Отлично. – Юля вернулась к столу. – Я надеюсь, здесь где-нибудь есть кафе для перекуса, а то я забыла с собой еду взять. Не хотелось бы до вечера голодать.
– Должны быть.
Огромный зал постепенно наполнялся посетителями, люди бродили между павильонами. Иногда целыми группами, похожими на делегации, иногда поодиночке. Некоторые казались вообще случайно тут оказавшимися.
До закутка Юли и Лены добирались немногие, но некоторые все же останавливались, смотрели буклеты, тогда девушки включались в работу и рассказывали о том, как можно интересно провести выходные с семьей, гуляя по Москве с гидом.
– Так, нам нужна программа выходного дня, – сказала Юля после пятой консультации. – Даже самые серьезные посетители здесь – всего лишь обычные люди, которые, оказывается, вообще не знают об индивидуальных экскурсиях-прогулках. Для них московский туризм – это Красная площадь, Большой театр, Третьяковская галерея и все. Я вечером подготовлю пять вариантов «Выходной день в столице», пусть завтра в офисе распечатают как можно больше листовок, и начнем раздавать.
Ближе к обеду Лена пошла искать кафе, где можно перекусить, а Юля решила накидать варианты листовок. Она полезла в рюкзак за блокнотом и ручкой и наткнулась на вторую папку, которую забыла вынуть утром. Акварели и проекты Игоря.
Вчера, вернувшись домой, она до самой ночи рассматривала эти работы, вспоминала весь долгий вечер в его квартире, их разговор и чувствовала какое-то совершенно новое ощущение близости. Оно не исчезло и к утру.
В телефоне привычно ждало сообщение: «Доброе утро, соня. У тебя сегодня выставка. Ты готова?»
Она так же привычно ответила: «Привет, зануда. Все собрано с вечера! Содержимое рюкзака проверять будешь или поверишь на слово?»
Все как всегда и не так одновременно. Юля взяла с собой проекты, думая развесить акварели, украсить ими пространство, но сейчас, вынув папку и начав ее листать, поняла – не станет этого делать. Здесь собраны его фантазии, его мечты, его вдохновение. Они не годятся для развешивания на всеобщее обозрение, как белье перед окнами в старых итальянских фильмах. Слишком личное для демонстрации публике, которой это неинтересно. Слишком серьезное, чтобы быть всего лишь элементом декора не самого привлекательного павильона.
Частичка Игоря, которой он вчера поделился. Юля закрыла папку и убрала ее обратно в рюкзак.
– Так, я пришла, теперь твоя очередь обедать. – Лена села рядом, держа в руках бумажный стаканчик с кофе. – Рассказываю, идешь направо до самого конца, никуда не сворачивая. Там несколько точек, где можно вполне бюджетно перекусить. Пицца, сэндвичи, салаты.
– Поняла. – Юля поднялась со своего места.
Пока она шла направо до самого конца, то в центре, около большого представительного павильона с макетами новых спальных районов, увидела небольшой, но не менее красивый павильон. Архитектурное бюро. И рядом – объявление о конкурсе для всех желающих дерзнуть.
Что-то неоформившееся и смутное мелькнуло в ее голове. Юля сама не могла сообразить, что именно, но поняла, что на обратном пути обязательно туда завернет.
2
Она была пунктуальна и вошла в ресторан ровно в два. Виктору Викторовичу все было прекрасно видно со своего места. Метрдотель, предупрежденный заранее, подвел гостью к столику, и Новиков поднялся ее поприветствовать.
– Здравствуйте, Вера Дмитриевна.
Он впервые видел ее так близко, и сейчас эта женщина казалась Виктору Викторовичу прекраснее, чем он ее запомнил. Ухоженное, но нетронутое операциями лицо, легкий макияж, степенность в манерах, элегантность в сочетании одежды – темно-синего платья и тонкого бежевого кардигана. И еще хорошо поставленный голос.
– Добрый день, Виктор Викторович, вы знаете и номер моего телефона, и имя.
– Профессия, – улыбнулся он.
Подошел официант, принес меню. От своей папки гостья отказалась.
– Я только кофе, – сказала она.
– Но, может быть, посмотрите, здесь прекрасный выбор, – начал говорить Новиков, однако она была непреклонна.
– Не сомневаюсь, но кофе будет вполне достаточно.
После этого Вера Дмитриевна посмотрела на официанта и сделала заказ:
– Американо, пожалуйста.
– И мне, – проговорил Виктор Викторович.
Официант удалился.
– Итак, я вас слушаю.
Она держала спину прямо и слегка поправила волосы, выбившиеся из прически, – непослушные природные кудри. Новиков вспомнил такие же у парня в книжном.
– В первую очередь я хотел бы вернуть вам это. – Он вынул из кармана пиджака клетчатый чехол от зонтика.
– Спасибо, – поблагодарила Вера Дмитриевна и слегка улыбнулась.
Эта едва заметная улыбка преобразила ее лицо, сделав его мягче.
«Почему модно гнаться за молодыми? – подумал Новиков. – Может, это просто погоня за собственной молодостью, которая давно прошла, но не хочется в том признаваться?»
– Вера Дмитриевна, мы с вами в некотором роде коллеги. Я – редактор журнала, вы – корректор, оба связаны с издательскими делами.
– Вы собираетесь мне сделать деловое предложение? – Снова в ее голосе проскользнула ирония, та самая, которую он отчетливо услышал во время вчерашнего телефонного разговора.
– Ну что вы, – улыбнулся Новиков, – я пытаюсь начать разговор.
– Вы много обо мне знаете.
– Профессия, – снова аргументировал он.
– Что еще знаете? Мне просто интересно.
Она вела себя свободно, не переменилась ни в позе, ни в лице, но Виктор Викторович все же почувствовал, что вышел на скользкую дорожку, поэтому стал тщательно подбирать слова.
– Не много, поверьте. Вы вдова, работаете корректором. У вас два сына, со старшим мы, кстати, хорошо знакомы и плодотворно сотрудничаем.
Последнее предложение должно было расположить к нему гостью, вызвать чуть больше доверия.
Официант принес кофе.
– Насколько плодотворно? – поинтересовалась Вера Дмитриевна, положив в чашку кусочек сахара и начав помешивать кофе маленькой ложкой.
– Он наш постоянный рекламодатель, кроме этого, в ближайшем будущем мы собираемся сотрудничать немного в другой сфере.
Она кивнула головой и сделала глоток.
– Но если честно, – продолжил Новиков, – мне больше хотелось бы узнать о вас.
Вера Дмитриевна сделала еще один глоток и поставила чашку на блюдце.
– Знаете, – сказала она, – не в моих правилах ходить на встречи с незнакомыми мужчинами. Я согласилась по трем причинам. Первая – хотелось все же вернуть чехол, зонтик любимый, подарок сына, и я немного расстроилась, когда поняла, что потеряла деталь.
Подарок какого именно сына – старшего или младшего, Вера Дмитриевна не уточнила.
Женский голос звучал так четко и ясно, что Новиков невольно вспомнил свою последнюю встречу со Свиридовым в гостинице, его немного отрывистую речь, но при этом четко сформулированные фразы. Тогда казалось, что сын совсем не похож на мать. Сейчас Новиков понял, что ошибся. Похож, очень. Просто не внешне. А вот этой манерой разговора: самая суть, без долгих вступлений. И внутренним стержнем. Раньше Виктор Викторович всегда его чувствовал в Свиридове, сейчас – ясно увидел в женщине напротив, спокойной и уверенной. Они были очень похожи – мать и сын.
– Еще я хотела сказать, что у вас ничего не получится.
– Что именно?
– Ну, вот это все. – Она обвела взглядом стол, кофейные чашки. – Можно было, конечно, сказать по телефону, но я почему-то решила лично. Романа не будет.
– Вы очень прямолинейны.
Его кофе стоял нетронутый.
– Просто не считаю нужным дарить напрасную иллюзию.
– Почему? – Новиков слегка наклонился вперед. – Вы сразу лишаете человека надежды на дальнейшее общение, даже не узнав его.
– В этом нет необходимости. – Она сделала аккуратный глоток. – Дело не в вас, а во мне. Приятельские отношения вас вряд ли удовлетворят, ведь так?
Он молчал. Она улыбнулась.
– Вот видите. А большее я предложить не могу.
– Ваше сердце занято?
– Да.
Новиков помолчал некоторое время, а потом все же взял в руки свою чашку и сделал глоток почти остывшего кофе. В общем-то, это было закономерно. С чего он взял, что такая женщина одинока?
– Это второе, – сказал он. – А третье?
– Третье… третье, скорее просьба внимательнее относиться к тем новостям, которые позволяет себе публиковать ваше интернет-издание. – Она невозмутимо допивала свой кофе. – У моего сына прекрасная семья, замечательная жена, ребенок. Вы – главный редактор, Александр, по вашим же собственным словам, постоянный партнер. Так почему же вы позволили писать о нем сплетни?
Виктор Викторович слегка растерялся. Он не ожидал подобного поворота.
– Это была моя ошибка, признаюсь, – начал было говорить Новиков, но она покачала головой:
– Не надо мне ничего объяснять. Объясните это себе, Виктор Викторович. Вы правильно заметили, мы с вами оба связаны с издательской деятельностью. Есть принципиальность и есть выгода, правда? Станешь слишком принципиальным – потеряешь доход, сделаешь ставку только на доход – потеряешь нечто другое. Возможно, большее. Спасибо за кофе, он был вкусным. И за чехол. Приятно было познакомиться. Мне пора.
Она поднялась на ноги.
– А этот человек… который в вашем сердце… Я, конечно, не имею права интересоваться… но вы так безапелляционны…
– Это мой муж. И это навсегда.
3
– Где ты зависла? Я уже собиралась звонить. Тут подходили люди, заинтересовались твоим новым туром, а я даже не смогла проконсультировать нормально, несла какую-то ахинею. – Лена оторвала взгляд от телефона, в котором копалась до прихода Юли.
– Прости, я решила немного прогуляться и посмотреть на выставку. Там в центре очень красиво и интересно. И иностранцев полно. Все фотографируют, делают селфи.
– Конечно, надо же заполнять соцсеть событиями. Мне иностранцев и в офисе за глаза хватает, – вздохнула Лена. – Если бы кто-нибудь известный был… актер или певец, тогда другое дело. Но они на такие выставки не ходят.
– Слушай, а ты можешь еще минут десять посидеть? Я пока сбегаю пофотографирую. Это к вопросу соцсетей. Неплохо бы сделать хороших кадров и потом выложить их на сайте фирмы и на наших страничках. Мне, как гиду, это будет очень полезно – дополнительные баллы в личное портфолио. Когда вернусь, сфотографирую наш угол и презентацию новой экскурсионной программы. Если еще раз спросят про тур – позвони, я по телефону проконсультирую, да и вряд ли за десять минут кто-нибудь еще поинтересуется.
– Ну, давай, – согласилась Лена. – Я все равно пока никуда отойти не могу. Мне позвонили, сказали, что визитки с магнитами везут.
– Отлично! – Юля схватила рюкзак и устремилась в центр огромного выставочного зала.
На обратном пути из кафе она застряла около стенда архитектурного бюро. Появилась сумасшедшая идея, от волнения и собственной смелости в животе стали порхать бабочки. Сейчас или никогда. Юля поняла, что чем больше она будет раздумывать, тем больше шанс, что не решится. Но попробовать очень хотелось.
В павильоне находился представительного вида мужчина с копной седых волос.
– Добрый день, – поздоровалась Юля.
– Здравствуйте, барышня, – улыбнулся мужчина.
– Я по поводу конкурса. – Она махнула рукой на стоявшую перед павильоном стойку с объявлением. – Можно оставить у вас работы одного очень талантливого начинающего архитектора?
– Вообще-то… у нас четкие требования к конкурсу, условия написаны при входе, – медленно проговорил он.
– Я понимаю, правда. Но, может, какие-нибудь из его проектов подойдут, просто посмотрите.
Юля открыла рюкзак и вынула оттуда папку.
– Вот, видите, тут и само здание, и как оно вписывается в окружающий пейзаж, и разные планы.
Мужчина внимательно разглядывал материалы. Молчал. Юля от этого молчания еще больше волновалась и еще больше тараторила:
– Я не специалист, но мне кажется, что это очень красиво и интересно, и…
– Знаете что, оставьте мне эту папку, – наконец проговорил мужчина. – И, если можно, контактные телефоны. После выставки я изучу все более внимательно.
– Конечно! – обрадованно воскликнула Юля.
Вырвав из блокнота листок, она написала на нем номер телефона Игоря.
4
Лара переступила порог «Цветочной истории» после обеда. Не могла приехать раньше, потому что не могла подняться после бессонной ночи. Она снова решила обойтись без снотворных. Снотворные подавляют эмоции. Сейчас ей это делать было нельзя.
В итоге проворочалась до утра, на рассвете забылась сном и еле открыла глаза в одиннадцать. Дома никого не было. Няня с Катей ушли на прогулку. Лара приняла контрастный душ, чтобы хоть как-то прийти в себя, заварила крепкий кофе и пила его маленькими глотками у окна, любуясь на тополь, в чьей листве уже стали появляться желтые пятнышки. Август перевалил за середину.
Кофе был горький и сладкий одновременно. Бодрящий.
У окна Лара стояла долго. После вчерашней переписки с мужем начался новый отсчет. Второй шанс, который вселял сразу и надежду, и страх. Она ужасно соскучилась по Саше и думала о том, что, наверное, эта разлука неслучайна. Она была нужна, чтобы понять, сколько на самом деле в ее жизни было важных вещей, просто Лара перестала обращать на них внимание, эти вещи задвинулись куда-то далеко, затерялись. И пора их возвращать.
Лара тщательно выбирала одежду, не хотела появиться перед покупателями и персоналом в ненадлежащем виде. Остановилась на легком брючном костюме серого цвета, дополнила образ желтым топом и золотыми серьгами-кольцами. Долго колдовала над макияжем, убирая корректором и пудрой следы усталости.
Магазин встретил птичьим пением, и Лара в какой-то момент почувствовала себя не хозяйкой, а гостьей. У разноуровневых столиков, на которых в высоких вазах стояли розы, собралась группа покупателей. Они что-то обсуждали, спорили. В другой стороне зала девушка внимательно изучала открытки. Вика разговаривала с солидным мужчиной, показывая ему готовые цветочные композиции в холодильной камере. Он кивал и пристально разглядывал витрину. На полках толпились кактусы, конфеты, мягкие игрушки, шоколад, ручные кофемолки, крошечные фарфоровые шкатулки, а под потолком заливались птицы. Другой мир. Мир, который она однажды выдумала и создала. Место, куда люди приходят за радостью.
«Здесь не хватает книг, – тут же пронеслось в голове. – Маленьких томов со стихами, афоризмами или мудрыми изречениями».
Лара уже думала о том, что рядом с открытками можно поставить резную этажерку для книг. Букет роз в папиросной бумаге, перевязанный атласной лентой, и сонеты Шекспира – просто, изысканно и красиво.
Группа около столиков продолжала спорить, поэтому Лара направилась к ним.
– Добрый день, – улыбнулась она двум мужчинам и женщине средних лет. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
Оказалось, что они не знают, во сколько обойдется корзина с розами на премьеру любимой племяннице, у которой вечером первый концерт. И обязательно ли наполнять корзину только розами.
– Давайте для начала определимся с ценой, – предложила Лара. – А потом посмотрим, что мы можем предложить в рамках этой суммы.
Рабочий день начался. Через час Ларе стало казаться, что она никогда не бросала магазин, просто была в отпуске. Корзину с розами собрали, красиво перевив ручку лентами, девушка купила сразу десять открыток и крошечный кактус, мужчина выбрал композицию с красными и оранжевыми герберами. Служба доставки получила два заказа.
Только после этого Лара наконец добралась до своего кабинета. Вика, обрадованная появлением хозяйки, вызвалась поставить чайник.
Лара открыла дверь и некоторое время постояла на пороге, глядя на стол, компьютер, шкаф с папками, а потом решительно сделала шаг вперед.
Кабинет казался пыльным и заброшенным. Первое, что она сделала, – открыла окно, затем в выдвижном ящике стола нашла влажные салфетки и протерла ими стол, монитор, клавиатуру, подоконник. Вечером уборщице надо будет дать задание вымыть здесь пол.
Вика принесла чай. Лара начала медленно входить в курс дела. Что с поставками? Когда сломались холодильники? Сколько крупных заказов получили на ближайшие полтора месяца? Что со старым бухгалтером? По каким дням приходит новый? Она хочет посмотреть последнюю выписку по счету. Какие подарочные наборы пользуются наибольшим спросом? Какие цветы расходятся лучше всего? А хуже?
Она напоминала себе ту самую спящую красавицу, про которую два дня назад читала Кате. И дочка ошиблась. В сказках много правды. Поцелуи будят, даже если ты при этом ни капельки не проснулась. Иногда бывает достаточно просто узнать о них. Снова поверить, что нужна. И любима.
Вика ушла, Лара осталась сидеть с выписками, отчетностями, рекламными пилотами. Столько много дел впереди, столько работы… Взгляд остановился на сумме, которую заплатил отель за поставку цветов. Не отель, нет, Саша. Саша заплатил. И внутри снова все закрутилось-завертелось-завибрировало, как вчера, когда написала, что ждет, а он ответил: «Жди старательно».
Первая попытка пошутить за долгое время. Когда-то они постоянно подшучивали друг над другом, а потом забыли, как это делается.
Лара отвела глаза от цифры и взяла в руки телефон. Хотелось услышать его голос. Просто услышать, просто сказать «привет». Но это деловая поездка, и звонок может быть не вовремя.
«Позвони мне, когда будет возможность».
Он позвонил через двадцать минут, за которые Лара не смогла прочитать ни одного документа, не отправила ни одного делового письма. Она ждала, даже не пытаясь унять этого крутящегося-вертящегося-вибрирующего.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила она.
И оба замолчали. Она упивалась звуком родного голоса, Ларе хотелось, чтобы говорил он, а она слушала. Потому что сама не могла выговорить ничего, кроме «привет», а это слово она уже произнесла.
– Лара?
– Да.
– Ты хотела что-то сказать?
– Я хотела сказать… – Горло перехватило. – Я хотела сказать, что очень старательно жду.
– Как отличница?
– Бери выше, как медалистка.
Кажется, у нее тоже получилось чуть-чуть пошутить. И они снова молчали. А потом он спросил:
– Как Катя?
– У нее новый складной домик с окошками. Приедешь, она заставит тебя туда залезть.
По щекам текли слезы, невозможно было от них избавиться. Ларе казалось, что в ней скрыты бездонные запасы влаги. Но он ничего не видит, и это хорошо.
– Как ты?
– А ты?
– Переговоры прошли неплохо, командировка была не зря.
– Ясно. А я в магазине. Корзина роз на премьеру, кактус, букет гербер и пара наборов с шоколадом.
– Ты молодец? – мягко и оттого щемяще спросил он.
– Да… я молодец, – прошептала Лара, размазывая ладонью потекшую тушь.
5
Он стоял, прислонившись затылком к оштукатуренной стене бунгало, и старался успокоиться. Из этого бунгало выехали постояльцы, пару часов оно пробудет пустым, Александр хотел осмотреть его изнутри.
Сообщение Лары пришло, когда Свиридов провожал Платона, тот собирался на катере на материк «разузнать все у своего человечка». Как только простились, Александр сразу же направился в бунгало и по дороге сделал звонок. А теперь стоял у стены, пытаясь настроиться на рабочий лад. Она плакала, разговаривая с ним. Он это точно знал. Стояла там одна, в своем кабинете, и каждым своим словом кричала: «Приезжай!» И если бы он был в Москве…
Все забылось – ссоры, обиды, трехдневное молчание, собственные метания и постоянная ноющая боль от ее выкидышей. Все. Достаточно лишь было получить вчера: «Мы тебя очень любим… Я тебя жду». Весь мир перевернулся. Под ногами были все те же обломки, но теперь они стали строительным материалом. Вдруг показалось возможным что-то начать возводить заново.
Если она очень старательно ждет.
Лара… его самое слабое место.
Свиридов отлепился от белой стены и вошел в бунгало. Весь последующий день пошел с обратным отсчетом до рейса домой.
6
Света долго укладывала в голове тот факт, что Федор действительно продавец на улице. Она настолько поверила с самого начала их знакомства, что это шутка, что больше не возвращалась к данному вопросу, уверовав в его нежелание говорить о своей профессии. А тут…
Оказалось, он сказал правду, и то селфи, которое прислал, стало вдруг экзаменом.
Продавец на улице. Первое чувство – шок, потом – разочарование. А потом пошли вопросы.
Ты готова сделать шаг дальше в отношениях с продавцом на улице?
А что, собственно, изменилось? Он все тот же. Просто выяснилось – работает на улице. Не в офисе, не в магазине, не в выставочном центре. А на улице. Как множество других людей.
Так что же?
Ей было непросто ответить на фотографию, в воображении-то все это время был кто-то типа доцента нищего НИИ[23]. И все же… он тот же, что вчера, позавчера, месяц назад. Готова?
Света: Как сегодня прошел Эень?
Федор: Неплохо. Приезжала съемочная группа. Второй Эень снимают у нас кино.
Света: Документальное?
Федор: Нет, художественное. Пара известных лиц засветилась.
Света: Ты засветился?
Федор: А как же! Главное, чтобы при монтаже не вырезали)))
Света улыбнулась. Нет, ничего не изменилось. Обычный вечер, привычная чашка чая, Агафон, очищающий клювом зернышки, включенный монитор и Федор.
7
Платон с материка вернулся поздно, поэтому вчера они не пересеклись. Встретились только утром за завтраком. Про поездку на материк Кедров отделался общими словами, из чего Александр сделал вывод, что занимался он там какими-то личными вопросами. Про проблемных русских выяснить ничего путного не удалось. Да, якобы была несколько месяцев назад сделка, после которой произошел скандал, и репутация местного бывшего владельца от этого сильно пострадала.
Свиридова вполне удовлетворили такие объяснения, тем более что знал он о произошедшем гораздо больше, и рассказ Платона только подтвердил услышанное накануне.
Вчера вечером, заглянув в бар после ужина, Александр совершенно случайно наткнулся на старого знакомого. Иногда так бывает: можно годами не видеться в Москве и неожиданно встретиться на другом конце мира. Толян Одуванчиков, бывший сокурсник. После окончания института он получил второе высшее и устроился в какую-то известную юридическую фирму, а потом пропал из поля зрения. Чтобы неожиданно возникнуть на греческом острове. Тогда, в юности, его все звали Одуваном, прозвище прекрасно сочеталось с его вечно торчащими в разные стороны светлыми волосами. Теперь он был абсолютно лыс.
– Сашка, привет! Сто лет, сто зим. Отдыхаешь?
– Почти.
– Да ты садись, давай выпьем чего-нибудь. Как сам? Как жизнь?
Сели, выпили, поговорили. Выяснилось, что Одуван уже несколько лет живет в Греции, женился на местной и переехал. Здесь у него своя юридическая контора. Много русских, живущих в Греции, обращаются за помощью, да и греки, имеющие дела с нашими соотечественниками, тоже консультируются.
– Сделки, договора, то-се, я же, получается, спец по законодательствам двух стран. В общем, на жизнь не жалуюсь. – Одуван развалился в кресле, потягивая виски со льдом. – Правда, мотаться приходится, то по островам, то на материке. Волка ноги кормят, сам знаешь.
– А здесь какими судьбами? – поинтересовался Свиридов.
– Да тут владелец ведет переговоры с двумя русскими и боится вляпаться.
– Что же его так напугало?
– Несколько месяцев назад была подобная сделка на материке с его знакомым. Приехали двое, развели на наличные. Ты представляешь, сколько нала надо было достать? Зато уход от налогов, все чин чинарем. Но оформляли через офшор, где русские создали компанию на двоих. В результате, не знаю, как так получилось, только первый кинул второго. Первый создал фирму практически с таким же названием, там разница в одной букве, и договор купли-продажи подложил на свою единоличную фирму. Куда второй смотрел, не знаю, то ли по пьяни не заметил, то ли еще чего. И теперь отель вместо двоих принадлежит одному. А второй обвиняет бывшего владельца в сговоре. Скандал на все побережье, и никто ничего не может сделать. Все документы в порядке.
– Погоди. – Свиридов разглядывал кубики льда в своем стакане. – Но даже если нал, остались же какие-то чеки, подтверждающие взносы.
– Если бы остались, – хмыкнул Одуван, – можно было бы что-то сделать, возбудить дело. Но у этого олуха то ли выкрали бумаги, то ли сам куда-то их засунул. Грек говорит, что тот пил много, пока сделку готовили. Может, он алкоголик и ушел в запой, не знаю. Но влетел мужик, мало не покажется. Да и бывший владелец теперь на неприятности с налоговой все равно влетел.
– Интересная история. – Свиридов одним глотком допил виски. – А сможешь подробнее про нее узнать? Какая фирма? Какие люди? Кто влетел? Я заплачу. Считай, что обратился к тебе как клиент.
– Конечно. – Одуван поставил пустой стакан на столик. – Повторим?
Рейс на Москву задержали. Они проторчали в аэропорту три часа. После приземления в Шереметьево еще минут сорок катались по полосе. Явно произошел какой-то сбой в расписании.
– Я вот думаю, – сказал Платон, пока самолет направлялся к месту, где предстояло высадить пассажиров. – Если они хотят всю сумму провести безналом, как лучше сделать: переводом из России или открыть счет в греческом банке, несколькими траншами его пополнить до нужного состояния, и сделку провести переводом с одного греческого счета на другой? Что скажешь?
– Сначала надо решить, стоит ли брать этот отель.
8
Весь день Лара не могла найти себе места. Днем она ездила на работу, решала дела с рекламой, потом в магазин – надо было купить что-нибудь на ужин, потом хозяйничала на кухне: готовила мясо в винном соусе с базиликом и запеченной молодой картошкой. Под ногами крутилась Катя, интересуясь, будет ли сегодня ресторан.
А под рукой все время был телефон.
«Я в аэропорту».
«Рейс задерживают».
«Взлетаем».
«Сели».
«Задерживаюсь».
И за окном совсем темно. С Катей устроили недолгий ресторан на балконе, исключительно чаепитие, и пошли смотреть вечерний мультфильм. Но голова была не здесь. Лара видела на экране мелькавшие кадры, едва улавливая их смысл.
Когда же? Когда?
«На окружной пробки. Стоим».
– Что-то папа совсем застрял, – зевнув, сказала Катя, устраиваясь удобно в кровати, и почти моментально заснула.
A Лара ждала и, когда послышался звук поворачивающегося ключа, выбежала в коридор.
За его спиной хлопнула дверь. Лара застыла в шаге от мужа. Он посмотрел в ее блестящие зеленые глаза и, отставив в сторону чемодан, протянул руки. Лара тут же сделала недостающий шаг и, обняв Александра за плечи, уткнулась в его плечо. От бежевого хлопкового пиджака пахло долгой дорогой, немного городской пылью и едва уловимой туалетной водой. Самые желанные руки на свете крепко прижали к себе. «Вот и ты, мой родной человек, – думала Лара, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение, – я так старательно тебя ждала… Дождалась». Она подняла лицо и подставила для поцелуя губы.
Как все произошло дальше – не поняли оба. Наверное, слишком долгой была разлука, наверное, она началась гораздо раньше, чем его отлет в Грецию, и теперь двое встретились после затянувшегося расставания.
Они чувствовали, что ждать не могут, ни минуты, и до спальни попросту не дойдут. Скидывая по пути его пиджак, расстегивая ее платье, оба завернули в ванную, закрыв на защелку дверь.
Это трудно было назвать любовью, это была даже не страсть. Двое цеплялись друг за друга, боясь разомкнуть руки больше чем на секунду. Он рывком посадил ее на столешницу, которая примыкала к раковине. С полок посыпались баночки, бутылочки, стаканы. Неважно. Все неважно. Все потом.
Снять с нее платье… дотронуться до нежной теплой кожи…
Сбросить его рубашку… провести губами по твердому плечу, а потом уткнуться в это плечо, заглушая собственный голос.
Все сдерживаемое, болезненное, отчаянное рвалось наружу, и слышалось только двойное прерывистое дыхание. Главное, не отпускать друг друга. Главное, снова друг другу принадлежать… Он прижимал ее крепко, не давая упасть, боясь, что самому не хватит выдержки. Хватило. Они почти одновременно громко выдохнули, она чуть раньше, он чуть позже, и, почувствовав острое слепящее наслаждение, замерли.
– Прости, – прошептал он, когда, приходя в себя, она бессильно легла щекой на его плечо. – Я не должен был так…
– Все хорошо. – Женские руки гладили широкую мужскую спину. – Это лучшее, что ты мог сделать.
Спина под ее руками начала подрагивать, и Лара поняла, что муж беззвучно смеется. Она и не помнила, когда он в последний раз смеялся в ее присутствии.
– Я учту на будущее, – послышался его ответ.
Теперь засмеялась и она. Разнимать руки все еще казалось невозможным, поэтому они гладили друг друга и тихо смеялись вдвоем. А потом стали целоваться, ласково, обволакивая друг друга своей нежностью.
На полу валялась одежда, в раковине и на столешнице лежали упавшие лосьоны, гели и пены.
Тихо лилась вода. Торопясь, они нечаянно задели кран. Сейчас этот приглушенный шум умиротворял.
Удивительно было чувствовать счастье здесь, в неприбранной ванной, в не самом удобном месте.
И все же оно чувствовалось.
– Я могу разогреть ужин.
– Отлично. А я приму запоздалый душ с дороги.
Он аккуратно приподнял ее и поставил на ноги, потом обхватил ладонями лицо и заставил посмотреть на себя. Глаза Лары казались яркими, как у кошки. Такие были в день их первой встречи.
– Люблю тебя, – пробормотал Александр, целуя ее в губы.
– И я тебя.
Он принимал душ. Она подогревала ужин, сервировала стол, а потом искала Сашу по всей квартире.
Нашла на балконе. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене и обняв одной рукой согнутую ногу. Во второй руке мерцала зажженная сигарета.
Вечер был по-летнему теплый. Саша слегка запрокинул голову и смотрел на небо.
Он был похож на человека, преодолевшего трудную длинную дистанцию.
Вера Дмитриевна была не права. Лара знала своего мужа, просто в последние месяцы, глядя на него, его не видела. Собственное горе плотной завесой отгородило Лару от всего остального. Сейчас эта завеса упала, и Лара, стоя на пороге балкона, видела все. В первую очередь усталость. Не от перелета, не ту, которая снимается крепким сном, а другую, накопленную, которую человек, как вьючное животное, всегда носит с собой. Тяжесть забот, ответственности, разочарований, потерь. И где-то там, в этой тяжести, есть его далеко запрятанная боль о тех жизнях, которые однажды зародились в ее животе, но которым не суждено было появиться на свет. Сейчас Лара видела все, четко и ясно.
Огонек сигареты горел оранжевым, следовал за движениями руки и казался очень ярким в ночи. Лара вернулась в дом, взяла с полки два пузатых бокала, налила в них коньяк, а потом снова направилась к балкону. Села рядом и протянула один бокал мужу. Они не торопясь пили ароматный согревающий коньяк, смотрели на небо, темные очертания деревьев и слушали приглушенные звуки почти уснувшего города. А потом Лара положила голову на родное плечо, и муж ее обнял.