Моя любовь тебя укрыть поможет.
1
Доброе утро, соня».
«Привет, зануда».
«Какие планы на сегодня?»
«Одна экскурсия до обеда, а потом буду заниматься диссертацией».
«Значит, можем вдвоем пообедать?»
«Можем».
«А поужинать?»
Юля смотрела на телефон и улыбалась. Выдержав паузу, набрала:
«Я подумаю».
Они снова были вместе, и это «вместе» стало другим – очень серьезным и важным.
За шесть дней своего одиночества Юле казалось, что теперь она никогда никому не поверит. Но поверила. Игорю. Во второй раз.
Их первая близость стала для Юли событием, перекрывающим все. Она так волновалась, так боялась разочаровать и так отчаянно хотела понравиться, что в какой-то момент просто оцепенела, не знала, что делать, как… И тогда он ее рассмешил, и все вдруг стало легко и просто – она доверилась. Юля потом долго думала о том, как важно доверие друг к другу, что, наверное, именно оно основа для чего-то гораздо большего, чем просто «я встречаюсь с парнем».
Верить друг другу.
Верить друг в друга.
Слышать:
– Юлька, поедем со мной на выходных в Царицыно.
– Зачем?
– Мне нужно кое-что посмотреть.
– В субботу не могу, до обеда у меня экскурсия, а во второй половине дня у нас с мамой важный променад по магазинам. Зато все воскресенье твое.
– Отлично.
И они поехали в воскресенье в Царицыно, которое было укрыто золотой листвой. Осень стояла нарядная, а в сочетании с необычной архитектурой места казалась просто волшебной.
Около дорожки висела афиша с расписанием концертов, которые вечерами давали во дворце. Ощущение ожившего восемнадцатого века. Воображалось, что еще немного пройдешь и за поворотом появятся дамы в фижмах и напудренных париках под руку с кавалерами, чьи пенящиеся жабо франтовато выглядывают из камзолов.
– Я никогда не водила сюда группы, – призналась Юля, – и очень мало знаю про это место.
– Зато я знаю достаточно, – сказал Игорь и повел ее за собой, рассказывая о «нежной готике» Баженова[24], сочетании красного кирпича, белого камня, о стрельчатых окнах, масонских знаках и имитации виноградной грозди на фигурных триумфальных воротах.
– Если честно, – начал медленно говорить он, когда они позже гуляли по парку, подкидывая мысами обуви вверх упавшую листву и наблюдая за белками, которые искали на земле желуди, – я решил попробовать принять участие в конкурсе. Времени очень мало, но основная идея есть, и я знаю, куда двигаться. Не хватает только изюминки, какой-то интересной детали. Я подумал: может, стрельчатое окно? Тоже кирпичная кладка, что-то современное, минималистичное, но вот с одной деталью, которая преобразит все. Давай пройдемся еще вокруг главного дворца?
Он повернулся и посмотрел на Юлю, ожидая ответа. Она раскрыла руки и бросилась Игорю на шею с воплем радости:
– Ой, как здорово! Я очень рада! Правда-правда! Пошли быстрее к этому дворцу.
До его квартиры они добрались уже вечером, уставшие, счастливые, с купленной по дороге курицей, которую Юля собиралась запечь до хрустящей корочки, потому что «нельзя все время питаться полуфабрикатами и фастфудом». Но в итоге снова отваривали сосиски, потому что курица была благополучно забыта в коридоре на обувной тумбочке сразу же, как только захлопнулась входная дверь.
И второй раз заниматься любовью оказалось гораздо лучше первого. С Игорем это было… это было не как с другими. Ему она доверялась и узнавала про себя новое. И про него новое узнавала тоже. Оказывается, до этого она ничего знала, не понимала и только сейчас с ним открывала что-то по-настоящему чудесное. И все это было очень-очень серьезным и важным.
«Между прочим, курица ждет».
«Переложи ее из морозилки на полку холодильника».
«Это „да“?»
«Это „Может быть. Посмотрим. Я еще не решила“».
Юля отключила телефон и пошла в большую комнату. Там мама, уже позавтракавшая и почти собравшаяся на работу, подкрашивала помадой губы.
– На кухне на столе сыр и колбаса, – сказала она, – после завтрака не забудь убрать в холодильник. И у нас закончился молотый кофе, остался только растворимый.
– Хорошо. Мам, я сегодня, наверное, не приду ночевать.
– Как… не придешь? – Мама опустила руку с помадой и посмотрела на Юлю.
– Вот так, – пожала та плечами. – Однажды это должно было случиться. Мне кажется, случилось.
Светлана долго растерянно молчала, а потом кивнула головой.
– Только… он правда хороший?
– Он замечательный. И вообще, не переживай. Лучше думай о том, что у тебя сегодня поход в театр. У нас обеих намечаются свидания, и это платье тебе очень идет. – Юля не удержалась и заговорщически подмигнула.
А мама слегка покраснела.
2
«Утро невозможно без – кофе.
Если цветок, то – в подарок.
Успех это – понятие относительное.
Что нельзя простить – предательство.
Самое главное в жизни – близкие люди.
Семья это – личное.
Слоган по жизни – отделяй главное от второстепенного».
– Все в порядке?
Лара смотрела на семь строчек на экране компьютера и думала о том, что здесь может быть не в порядке.
– Да, – ответила она в трубку.
– Мы сегодня подписываем номер в печать. – Голос Нины лился как мед.
– Удачи.
– Спасибо.
Разговор ни о чем. Можно было и не звонить, но Нина увивалась вокруг Лары все последние дни, уговаривала на интервью, разговор о женском, шикарную фотосессию и многое другое. Та самая Нина, которая летом писала о возможном крахе ее семьи.
Наконец Лара не выдержала и спросила прямо:
– Нина, что тебе нужно?
– Материал для журнала.
– Закончились кандидаты на интервью?
– Скажем так, я стараюсь загладить свой недавний промах.
Нина лгала, и обе об этом прекрасно знали. Тем не менее первоначальное резкое желание отказать Лара изменила. Она не желала участвовать в играх тусовки, изображать из себя ту, которой не являлась, демонстрировать свой дом и висящие в гардеробной наряды, рассказывать об идеальном завтраке, духовных практиках, любимом курорте и многом другом. Однако это был отличный шанс начать расставлять все по своим местам. Лара летом много разного читала и про мужа, и про себя. Все эти статьи из серии «Куда исчезла жена известного бизнесмена, пока он фотографируется в обществе популярного блогера?». Сколько домыслов, сколько сплетен, сколько неизвестно откуда взявшихся инсайдеров. Так почему бы не сказать: вот она я, можете продолжать свои домыслы, но я здесь, в издании, куда многие из вас хотели бы попасть, да не могут. И тогда она позвонила Нине, и Нина придумала специально для Лары новую рубрику «Блиц». Семь вопросов, семь ответов, никаких душещипательных и показательных бесед. У Нины – желаемый материал, у Лары – маленький ответ тем, кто с таким удовольствием рассуждал о ее проблемах в семье.
Она рассказала Саше о своем решении участвовать в блице. Он не задал ни одного вопроса, только посмотрел на нее дольше обычного и потом произнес:
– Посмотрим, что ответишь и сколько раз соврешь.
В итоге Лара соврала всего один раз. На последнем вопросе. Не сказать, что совсем соврала, отделять главное от второстепенного действительно считала важным и во многом основополагающим, но если бы ответ был не для аудитории, если бы его задал Саша, то Лара ответила бы так: «Беречь и ценить то, что имеешь».
Этот блиц можно было бы сделать и по телефону, но Нина настояла на личной встрече, приехала в «Цветочную историю», с любопытством прошлась по залу, рассматривая букеты и покупателей, а потом призналась:
– Я даже не предполагала, что здесь так… сказочно красиво.
Лара ничего не ответила, пригласила жестом последовать за ней, предложила кофе.
– Ты действительно этим занимаешься.
– Да.
– Насколько прибылен такой бизнес? Или Александру Константиновичу все же приходится время от времени делать финансовые вливания?
– Мы на самоокупаемости.
– А как он вообще относится к твоему занятию?
– С уважением.
За все время разговора Нина пыталась с помощью самых разных вопросов выведать и понять, что происходит в личной жизни Лары, какие у нее взаимоотношения с мужем, в блице даже имелся отдельный пункт «семья – это…», но Лара была лаконична и осторожна, не пускала собеседницу на личную территорию, заставляя ее все время топтаться на пороге.
Блиц предполагал краткие ответы, и все же после вопроса про успех Нина поинтересовалась:
– Почему успех относителен? Мне кажется, что во многих случаях он очевиден. Например, получение премии в области музыки, или кинематографа, или в какой-либо научной сфере.
– Несомненно. Если рассматривать это отдельно, как факт. Однако человек может взять главный приз и вернуться ночью в пустую одинокую квартиру. Ни семьи, ни детей, ни друзей. Только премия. В этом случае он успешен? Он состоялся?
– Философский вопрос.
Ответом было легкое пожатие плечами.
– Лара Свиридова успешна? – спросила Нина.
– А сама ты как считаешь?
После интервью Нина ушла заинтригованная и неудовлетворенная. Но она увидела Лару – хорошо выглядящую, ухоженную, занимающуюся делом, увидела прекрасно работающий магазин и знала, что Свиридовы продолжают жить в браке. С точки зрения Лары, для журнала и его журналиста это было более чем достаточно. А потом она звонила домой и узнавала, как Катя, у которой окончательно спала температура, но горло оставалось еще красным.
А потом писала мужу:
«Соврала один раз из семи».
Вскоре пришел ответ:
«Получается, что правду ты говоришь в 86 % случаев».
«Это хорошо или плохо?»
«Хорошо будет, когда я угадаю, в каком именно ответе ты соврала».
И вот сегодня ей прислали на утверждение верстку – подписывают журнал в печать. Лара закрыла файл и посмотрела на картину с закатом, которую принесла на работу в надежде найти ей пристанище в своем кабинете. Дома, к какой бы стене ни прикладывала – все было не то.
Снова позвонила Нина:
– Совсем забыла сказать, у нас же через три недели в отеле Александра Константиновича состоится «Персона столицы». Я ответственный организатор. Хочу заказать букеты для победителей в «Цветочной истории». Честно говоря, я очень впечатлена. Ваши букеты ничуть не уступают модным флористическим салонам. Я даже не думала, что у тебя все… так. Возьмешься?
Нина упорно налаживала отношения.
– Почему нет? Я подумаю над вариантами, потом выберешь.
– Договорились.
Лара отключилась и положила трубку на стол. Снова посмотрела на закат. В кабинете ему тоже абсолютно точно не место. Зато появилась отличная идея, куда эту картину можно пристроить.
3
Деньги от Свиридова Ася положила под проценты. Менять съемную квартиру и тратить полученное вознаграждение было бы беспечностью. Планы поиметь денежного любовника так и оставались пока планами. Завышенная же сумма перевода включала в себя недвусмысленное предупреждение. Ася поняла, что игры, в которые она играла с Платоном, здесь не простят.
Предстояло вести себя разумно и искать нового кандидата на постель. Пока же неплохо шли бьюти-советы, мастер-классы по макияжу, две отечественные компании даже прислали свою продукцию на «тестирование». Рассказать о том, как потрясающе действует мицеллярная вода с экстрактом лопуха, труда не составило, зато денежки перечислили. Кто знает, может, предложат стать лицом уходовой косметики для категории двадцать семь плюс.
И все же Ася страдала, часто жалела о разрыве с Платоном, понимала, что сейчас все сделала бы совсем не так. Глупая была, думала, раз попала в тусовку, то и задержится в ней. Не получалось. Вот у Нины после развода получилось – цветет и пахнет, а у нее нет.
Нина была легка на помине – отозвалась телефонным звонком.
Ася взяла трубку:
– Привет, подруга.
– Привет, как дела?
– Да ничего. Вот рассматриваю рекламный контракт с одной косметической фирмой.
– Это у которой ты мицеллярку рекламировала?
– Той самой. Пока вся в раздумьях.
Ася лгала, озвучивала желаемое, но, за неимением иных новостей, ничего другого не оставалось.
– Что так? – поинтересовалась Нина.
– Да условия какие-то слишком жесткие. В общем, буду вести диалог, если не согласятся на послабления, подожду другое, более интересное предложение.
– Ясно. Слушай, помнишь, ты мне рассказывала про девчонку, которую Свиридов посадил к себе в машину? Она хоть совершеннолетняя была?
Ася напряглась и обругала себя за то, что не удержалась, рассказав об инциденте Нине. Тогда это казалось к месту, а сейчас, памятуя о холодных глазах Свиридова и его прощальных словах…
– Слушай… – осторожно ответила она, – ну, это произошло так быстро… я толком и не рассмотрела.
– Может, сказал ей что-нибудь интересное? Или повел себя как-то не так?
– На маньяка или невменяемого похож не был. – Ася почувствовала, что ладони вдруг стали липкими, Нина никогда не задавала вопросы просто так и просто так не звонила. – Подробности у меня даже не спрашивай, не помню. Ну посадил и посадил, все мужики одинаковы. А что?
– Да так, просто любопытство. Мы заказываем букеты на ежегодную премию у его жены. Она ведет себя как английская королева, полна достоинства и неприступности. Но выглядит неплохо.
– Лара всегда держалась особняком.
– Да. И непонятно, живут они вместе или нет. Я постаралась ее раскрутить на разговор, не поддается. А у тебя как со Свиридовым? Получается что-нибудь или нет?
Ася вздохнула. Хотелось бы ей козырнуть своей победой, но придется сказать правду:
– Никак. Буду искать другого кандидата.
– Значит, живут вместе, – сделала вывод Нина. – Все-таки есть исключения из правил. Если, конечно, забыть про девчонку из доставки еды.
Ася недовольно поморщилась и перевела разговор на другую тему:
– Помнишь, ты говорила, что Платон ездил куда-то со Свиридовым? Не в курсе, получилось у них там что-нибудь или нет?
– Да откуда же мне знать? – удивилась Нина. – Мне никто из них ничего не докладывает.
– Ну, может быть, слухи…
– Слухов про новые совместные дела не ходит, и к нам с просьбой разместить информацию в разделе деловых новостей не обращались. Я, собственно, чего звоню. У меня для тебя сюрприз. Сегодня завершилось большое читательское голосование на нашем портале. Ты вошла в число претендентов на номинацию «Светский блогер года». Поздравляю!
– Да ты что?!
– Вот такая неожиданность, подруга.
– Нина, это же круто!
– Не то слово, пришлю тебе приглашение на церемонию. Она будет проходить в «Максимуме» через три недели. Готовь парадный лук.
– О боже…
Ася еще долго не могла вымолвить ничего членораздельного. Она до сих пор в обойме, она интересна и засветится на такой важной тусовке! Борьба за место под солнцем вышла на новый виток.
Порывшись в архивных фотографиях, Ася нашла селфи на фоне цветочной композиции. То, что надо.
Текст набирала быстро и радостно.
«Вы часто спрашиваете меня об успехе. Всегда ли я была успешной, в чем секрет моей популярности, моего успеха? Я отвечу вам так: главное – в успех поверить и делать все для его достижения. Ведь успех – это тоже цель, а дорога к цели никогда не бывает простой и легкой. Я много трудилась, много шла по тернистому пути, часто не шла на компромиссы, если понимала, что тем самым теряю свое „я“. Каждый из нас личность, поэтому ни в коем случае нельзя терять свое внутреннее „я“. Все случилось не сразу, маленькими шагами, маленькими победами. Верьте в себя так же, как когда-то в себя поверила я! И у вас все получится!
Фото сделано в отеле „Максимум“, где недавно у меня были деловые переговоры с крупным рекламодателем. Скоро я вернусь в это красивое статусное место уже в качестве гостьи одной из самых важных церемоний года, потому что меня номинировали на „Светского блогера“.
Пожелайте мне удачи!»
4
Утренние слова дочери о том, что она может не прийти домой ночевать, долго не отпускали Светлану.
Дома, на улице, в метро, по дороге на работу в голове стучала только одна мысль: «Неужели время пришло? Пора отпускать? Совсем?».
Да, время пришло. Дочь давно выросла, давно стала самостоятельной и финансово-независимой. Но они были семьей, маленькой крепкой семьей, которая вечерами собиралась за столом на кухне, включая Агафона. Они были единым организмом, а теперь… Закончилось?
«Мам, я сегодня, наверное, не приду ночевать».
Как много всего за одной фразой. А сказать хочется еще больше.
Дочка, будь осторожной. Дочка, он тебя не обидит? Дочка, ты же послезавтра вернешься? Это что же, ты совсем-совсем выросла? Да… я понимаю… любовь… у каждого в жизни обязательно должна случиться любовь. Лучше, чтобы счастливая. У тебя точно счастливая? Хорошо, я не буду никуда вмешиваться, никуда лезть. Делай, как считаешь нужным. Ты же взрослая…
О том, какая взрослая у нее дочь, Светлана думала и в выходные, когда они ездили в магазин выбирать платье.
Федор купил билеты на спектакль. Да! Да-да-да! Она идет в театр с мужчиной!
Каждый раз, думая об этом, Света прислоняла ладони к щекам и замирала, снова и снова заставляя себя верить в реальность происходящего. Через столько лет одиночества, почти свыкнувшись с мыслью, что ничего в ее жизни уже не произойдет, Светлана вдруг встретила Федора. И он пригласил ее в театр!
Настоящее событие. Невероятное и волнующее. Общение с Федором возвращало Светлане давно утерянное состояние: она вновь начала чувствовать себя женщиной. И сорок пять – не приговор, если есть мужчина, которому ты интересна.
Она два дня решалась рассказать Юле про театр, волновалась, понимала, что надо поговорить с дочерью, и не знала, как пройдет беседа. Конечно, можно было бы промолчать, но почему-то это казалось неправильным.
Готовясь к разговору, Света осознала вдруг, что стесняется, потому что могут последовать вполне логичные вопросы. Где познакомились? Чем он занимается?
И что ответить? Что познакомились в сети? И он продает на улице картины?
А как бы сама Светлана отреагировала на рассказ дочери о том, что ее новый парень – продавец картин на улице и познакомилась она с ним в сети в общем чате? Какой была бы в этом случае ее собственная реакция? Правильно: дочка, как можно вот так довериться незнакомому человеку? А вдруг он маньяк? С кем ты идешь на свидание? Где потом тебя искать? И вообще, знакомиться на сомнительных форумах не лучшая идея. Все это Света обязательно сказала бы дочери. И была бы абсолютно точно уверена в собственной правоте.
Только дело в том, что в роли познакомившейся в сети девушки оказалась сама Светлана. И как признаться в этом Юле?
Но все оказалось гораздо проще. Лишь только Света произнесла:
– Меня пригласили на следующей неделе в театр, – как дочь сразу же отреагировала:
– Это тот человек, с которым ты общаешься вечерами?
– Да.
– Ух ты! Вы уже виделись?
– Пару раз.
– И как?
– Очень внимательный, воспитанный и интересный мужчина.
– Мама, это же здорово!
И Юля вскочила со своего места, чтобы обнять Светлану.
– Ты не против?
– Ну почему, почему я должна быть против? Наоборот, я за тебя очень рада!
Сразу стало легко, отпала необходимость подыскивать слова, в чем-то оправдываться, пытаться объяснить вот такие странные, возникшие из переписки отношения.
– Агафон, – обратилась Юля к кенару, пока вынимала с полки маленькие хрустальные рюмки, – а ведь это отличный повод открыть заныканный с Нового года кофейный ликер. Как ты думаешь?
Юля поставила посуду на стол, затем полезла за бутылкой, апельсинами и шоколадом.
– Признавайся, какой театр, какой спектакль и в чем ты собираешься идти.
– Ой… Вахтанговский, «Суббота, воскресенье, понедельник»[25], а что надеть… не знаю, – растерялась Света.
– Правильно, потому что тебе идти не в чем. Нужно платье!
И в субботу они поехали в торговый комплекс за платьем для театра. Юля отметала все робкие материнские попытки остановиться на неброском и скромном.
– Для работы самое оно, – соглашалась дочь, – но ты идешь в театр, и не одна, а с кавалером. Мама, ты должна его сразить.
При этих словах Светлана чувствовала, что краснеет, но послушно шла за Юлей дальше.
Они перемерили кучу платьев и в итоге остановились на прямом, приталенном, графитового цвета. Потом долго подбирали к нему сумочку и брошь, которая давала бы яркий интересный акцент.
После этого Юля записала маму на маникюр.
Вот тогда Светлана и подумала, что ее дочь совсем-совсем выросла и что общаться с ней вот так – большое счастье. И не надо никаких волшебных самовнушений об устроенности жизни, потому что она и правда устроена. Есть дом, есть дочь-подруга, есть сладкоголосый Агафон и есть Федор, который пригласил в театр.
Ближе к обеду Светлана все же уложила в голове слова Юли о возможном невозвращении домой. Дочка права. У каждой из них сегодня свое свидание. Пора переставать волноваться напрасно. В конце концов, разве не с этим молодым человеком она, начиная с лета, пропадала допоздна?
Чтобы как-то переключиться, Света открыла инстаграм и сразу же увидела сообщение Аси.
«Вы часто спрашиваете меня об успехе… Фото сделано в отеле „Максимум“, где недавно у меня были деловые переговоры с крупным рекламодателем… меня номинировали на „Светского блогера“…»
Светлана отлично помнила эти «деловые переговоры с крупным рекламодателем» и это селфи. В очередной раз она подумала о том, как сетевое послание отличается от реальности. И вроде все правда, но… Ася стояла тогда точно так же, как сама Света двумя месяцами раньше, протоколируя свое причастие к шикарному месту, чтобы показать это всем: «Смотрите! Какой холл! Какие люстры! Какие цветы! Моя жизнь удалась».
Читая послание Аси, Светлана почувствовала вранье точно так же, как и два месяца назад, выложив собственный пост.
Через приоткрытую дверь кабинета послышался голос Лары. Сегодня рабочий день проходил в магазине цветов.
– Вика, свяжись со «Светской Москвой», узнай, сколько букетов им потребуется для церемонии «Персона столицы» и каким бюджетом они располагают. Кажется, мы получили неплохой заказ.
– Все сделаю, Лариса Николаевна, с ума сойти! «Персона столицы»! Это будет сногсшибательно.
– Думаю, красиво.
– Интересно, кто получит статуэтки?
– Не все ли равно?
– Что вы такое говорите? Наверняка весь цвет общества соберется, почти «Оскар».
– Вика, «Оскар» – это кинематограф, а «Персона столицы» – просто тусовка. «Оскар» получить почетно, почетно получить премию «Врач года» или… не знаю… «Спортсмен года», а «Светская львица года»… в чем заслуга? В том, что посетил пять вечеринок за один вечер и так все триста шестьдесят пять дней? Это называется ярмарка тщеславия. Но заказ интересный, поэтому свяжись со «Светской Москвой».
– Все сделаю.
Света убрала в сторону телефон и посмотрела на лежавшие на столе документы. Пора возвращаться к работе. Но тут дверь отрылась, и в крошечный кабинет вошла Лариса Николаевна. Она была в бледно-голубом плаще и ярком шелковом платке. В руках сумочка и сверток, похожий на упакованную картину.
– Светлана Юрьевна, я отправила вам на электронную почту счета. Их надо оплатить сегодня.
– Сделаю.
– Спасибо. Меня до конца дня не будет, так что если имеются вопросы…
– Нет, все в порядке.
Лара кивнула и, прежде чем уйти, добавила:
– Вам очень идет это платье.
Дверь за хозяйкой «Цветочной истории» закрылась, а Светлана еще некоторое время сидела неподвижно.
Как Лара сказала Вике? Ярмарка тщеславия? Наверное, так и есть. И этот мир, состоящий из «деловых переговоров с крупным рекламодателем» и «статусных мест», показался Светлане вдруг холодным и циничным. Он перестал ослеплять и быть желанным. Вспомнились слова Федора про систему координат и про то, что эти координаты мы задаем себе сами, очерчивая круг своих интересов. Сегодня в этой системе был вечер в театре, творческие странички художников, о которых рассказывал Федор, и работа в «Цветочной истории». Это ее мир, где хорошо, интересно, где чувствуется жизнь – настоящая. А Ася… Светлана снова открыла инстаграм и отменила подписку на светского блогера. Вот так.
Теперь можно возвращаться к работе.
5
Юля заглянула в магазин после двух.
– Только освободилась, – сказала она. – Приглашение на обед еще в силе?
– Конечно. Денис, я минут на сорок.
Денис окинул красноречивым взглядом друга и девушку, потом громко и тяжело вздохнул и наконец выговорил:
– Куда же деваться…
Юля засмеялась, а Игорь ответил:
– Тяжела участь друга, но если завтра к тебе заглянет девчонка, я отпущу тебя на целых два часа. Клянусь!
– Идите уже.
Юля послала Денису воздушный поцелуй, а потом Игорь взял ее за руку, и они отправились в пиццерию.
– Что собираешься делать в ближайшие пару часов? – поинтересовался Игорь, когда они сидели за столиком и обедали.
– Не знаю, может, останусь здесь. Экскурсий сегодня больше не будет, но пора серьезно заниматься диссертацией. Закажу кофе, посижу с черновиком главы. – Юля слегка похлопала ладонью по рюкзаку на соседнем стуле.
– У меня есть идея получше. В холодильнике лежит обещанная курица.
– Правда?
– Да.
– И-и-и?
На стол легли ключи от квартиры.
– Я пришел к выводу, что ты была права, утверждая о вреде питания полуфабрикатами и фастфудом каждый день.
Юля смотрела на ключи.
– Только на компьютерном столе ничего не трогай, ладно? – закончил Игорь.
Проект коттеджного дома в голове почти сложился, и теперь Игорь каждый день по несколько часов проводил за работой. Получилось так, что, причинив боль своим поступком, Юля одновременно открыла давно и прочно закупоренный канал. И теперь из него лилось, фонтанировало, выплескивалось. Идеи рождались в голове одновременно, обгоняя друг друга, какие-то сразу отметались, какие-то необходимо было срочно записать или зарисовать, чтобы не забыть. Для этих целей Игорь стал постоянно носить с собой блокнот. Архитектурная графика – это основа. Из множества спонтанных зарисовок Игорь пытался выделить главную идею, развить ее, выстроить ритм.
Случалось, посреди рабочего дня он увлеченно чертил планировку второго этажа, не замечая вокруг ничего, забывая о покупателях и отзываясь на имя только с третьего раза. Проект захватил Игоря полностью, он стал им жить. Он вообще стал жить, снова занимать то место, для которого был рожден. Свое место.
И благодарить за это следовало Юльку.
Юльку, которая сидела напротив, с удовольствием ела пиццу с беконом и запивала ее горячим чаем.
– Я ничего трогать не буду, только с путеводителем посижу. Мне нужно его изучить и сделать выписки. Там есть некоторые моменты…
Игорь почти не слушал, он смотрел на Юлю и думал о том, что сегодня точно никуда ее не отпустит.
– Юль, – сказал, прерывая речь о грандиозных планах на диссертацию, – хочешь, я поговорю с твоей мамой?
– Не надо. – Она взяла в руки стаканчик, но пить не стала, просто разглядывала темную жидкость. – Я с ней уже поговорила. Сегодня утром. Мама все поняла. – Юля так и не подняла глаза, и голос стал тише, но вопрос она все же задала: – Так где лежит «Вселенское зло»?
– В гардеробе на второй полке сверху. – Игорь обнял своими ладонями ее – сжимавшие стаканчик с чаем.
6
Конечно, Свиридов не верил, что, предлагая совместную покупку отеля, Платон решит его кинуть. Кого-то другого – может быть, но человека, у которого собственная юридическая служба и который имеет некоторый статус и репутацию в гостиничном деле, – вряд ли. Другая весовая категория. Тем не менее связывать себя общим делом с неблагонадежным партнером – необоснованный риск. Александр предпочитал уходить от подобных сделок, и ни разу в последствии об этом не пожалел. Как показывало потом время, решения оказывались верными.
И все же, отказавшись от предложения, он в последующие дни часто возвращался к мысли о греческом отеле. Прозрачное море, воздух, пропахший солью и солнцем, горы и чувство обособленного маленького мира, в котором нет суеты. Немного подлатать, видоизменить, добавить несколько штрихов, найти нового повара, поработать над анимационной частью… и не надо никакого туристического центра. Уютный уголок для тех, кому хочется отдохнуть душой.
Актуальным оставался только вопрос цены. Вопрос, скажем прямо, немаловажный.
Свиридов сделал несколько кругов по кабинету, а потом набрал Одувана.
– Привет Москве из солнечной Греции! – жизнерадостно отозвались на том конце.
– Привет солнечной Греции.
– Слушаю внимательно.
– Скажи, ты можешь для меня узнать, продали ли тот отель, в котором мы с тобой летом встретились? Если нет, то не поменял ли хозяин своих намерений? Какие банки Греции и на каких условиях готовы предоставить кредит гражданину России? Возможен ли вариант предоставления кредита на покупку отеля под залог самого отеля? Кроме этого, меня интересуют условия досрочного погашения кредита и процедура оформления собственности.
– Понял.
– Ну, и если все срастется, будешь вести мои дела.
– А я все думаю, к чему мне сегодня снилась волосатая женщина? К новому клиенту! Все сделаю, не беспокойся. Собираешься купить эту жемчужину у моря?
– Пока только думаю над идеей. Многое зависит от банковских условий и насколько реально гасить кредит из будущей прибыли. Много вопросов… к тому же еще надо показать это место жене.
– О-о-о… у тебя жена одна из тех бизнес-дам с бульдожьей хваткой?
– Нет. – Свиридов непроизвольно улыбнулся. – Я просто хочу показать ей это место, и если оно не понравится, тогда от идеи откажусь. У Лары другое чутье, сенсорное, но порой это не менее важно. Так договорились? Выполнишь мою просьбу?
– О чем разговор! Сегодня же и займусь.
Ну что, удочка закинута, осталось подождать результата. За окном осень активно сбрасывала листву, в кабинете постоянно напоминал о своем присутствии реализм. Лара, когда рассматривала в первый раз картину, заметила в помятой траве крошечные цветы. Сколько раз смотрел на картину он – никогда их не видел.
– Вот чем отличается женский взгляд от мужского, – сказала тогда жена.
Кто-то открыл за спиной дверь, без разрешения к нему практически не входили. Свиридов обернулся.
На пороге стояла Лара.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил он.
Лара сделала несколько шагов вглубь комнаты, потом бросила взгляд на реализм и спросила:
– Еще не надоел этот пейзаж?
– Как может надоесть вечное? – ответил Свиридов вопросом на вопрос.
– Да… точно… вечное. – Она принесла с собой сверток и принялась его распаковывать. – Я тебе тут еще кусочек вечности принесла.
Освобожденный от упаковки, перед Александром заполыхал закат. Тот самый, что никак не мог найти пристанище в их квартире.
– Думаешь, удачная картина для кабинета? – поинтересовался он.
– Это не для кабинета. – Лара подняла глаза. – Это для номера.
Они смотрели друг на друга. Лара так и не сняла верхнюю одежду, была перед ним в плаще и ярком платке, глаза стали как море с травами. Море, про которое он сегодня думал.
– Надо посмотреть, насколько картина подходит к интерьеру. – Слова почему-то начали выговариваться медленнее.
– Надо, – согласилась она, тоже медленно.
На закат никто не обращал внимания.
– Ты хочешь сейчас?
– Да.
Он взял со стола пластиковый ключ:
– Пойдем.
Весь путь по коридорам до номера Лара проделала как в полусне. Она ходила здесь много раз, она когда-то жила здесь, а потом перестала появляться.
Мягкие ковровые дорожки, приглушающие звук шагов, запах легкой отдушки, изящные столики-консоли, фарфоровые вазы с букетами живых цветов. На площадках с лифтами зеркала и картины. Все сверкает и блестит, все выглядит безупречно.
Мир дорогого отеля.
Из административного блока они перешли в жилой, спустились на нужный этаж, повернули в левое крыло, и Александр открыл дверь, пропуская Лару вперед. Она вошла внутрь, чувствуя, как сердце отсчитывает удары. За спиной был муж, близко. А хотелось еще ближе.
Лара миновала подобие прихожей и оказалась в комнате. Здесь ничего не изменилось, все осталось таким, как она помнила. Обернулась и посмотрела на Сашу. Голова кружилась. Что-то вязкое и тягучее разлилось в воздухе. Он рукой обвел пространство, мол, выбирай любую стену. Лара отвела глаза и сделала вид, что изучает интерьер. Хотя изучать тут было нечего. Подошла к невысокому комоду, стена над ним оставалась пустой, прислонила картину и повернулась:
– Ну, как?
– Неплохо.
Они снова не смотрели на закат. Они смотрели друг на друга. И не то что говорить – дышать стало трудно.
– Возьмешь? – Вопрос прозвучал хрипло.
– Возьму.
– Только медленно и долго, – сказала Лара, когда он подошел, вынул из ее рук пейзаж и положил его на комод, – а то не отдам картину.
– Шантажистка. – Он сосредоточенно расстегивал пуговицы на ее плаще.
Это было очень медленно и очень долго. Два телефона поставлены на беззвучный режим, два человека оказались вне зоны доступа для всего мира и абсолютно доступны друг для друга.
И не надо думать о наиболее подходящих днях для беременности, о самой беременности, о том, что после нужно полежать, дать возможность оплодотворить яйцеклетку, что следует быть тише, потому что может проснуться ребенок, и не забыть проверить, плотно ли закрыта дверь… не надо думать ни о чем… вообще…
Просто быть мужчиной и женщиной… как в самом начале, как было когда-то… здесь же…
– Долго и медленно?
– Долго и медленно…
Каждое прикосновение переходило в ласку, каждая ласка переливалась в поцелуй, поцелуй опьянял, рождал внутри новое желание… и невозможно было остановиться. Невозможно было понять, где заканчивается она и начинается он, где заканчивается он и начинается она…
Переплетались пальцы, тела, шепот… Они были откровенны, открыты, крылаты… Свободны.
Стиралось и рассыпалось все, что еще незримо стояло между, разделяя.
– Не так медленно… Быстрее, пожалуйста…
– Еще?
– Еще…
– Да?
– Да…
– Посмотри на меня…
Время было на их стороне. Оно окрасило небо вечерними красками и подарило комнате уютный полумрак. Телефоны молчали. Поцелуи разговаривали. Двое отдыхали после любви.
– Мини-бар здесь все так же укомплектован? – спросила Лара, касаясь губами губ мужа.
– Да.
– Ужасно хочу шампанское.
Он рассмеялся.
Она провела рукой по стене в поисках выключателя и зажгла бра. Мягкий струящийся свет заполнил номер.
Лара села на кровать и поджала ноги. Когда-то, когда она только приехала в Москву, они тут жили вдвоем. Долго. Сначала искали квартиру, потом ждали окончания ремонта, и каждое утро в течение почти года просыпались здесь. Вдвоем. Лара знала в этом номере все, каждую мелочь. Она знала этот номер, как жилец знает свой дом, до царапинки, до едва заметного пятнышка на обивке.
Послышался легкий хлопок и последовавшее за ним легкое шипение.
– Твое шампанское. – Муж протянул узкий бокал.
Лара перевела на него взгляд. Там, за стеклом, лопались крошечные пузырьки, через несколько секунд они лопались на ее языке и слегка щекотали. Саша стоял рядом, обнаженный и красивый. Может быть, для кого-то и не очень, а для Лары самый красивый. Те, кого мы любим, всегда красивы.
Она медленно отпивала шампанское и смотрела на мужа, на его шею, линию плеч, руки. Каждая черточка казалась в нем родной и совершенной. Если бы он отвернулся, то Лара любовалась бы спиной. Мужская спина – это смелость и стремительность линий, сила, надежность, укрытие, а порой просто знак, что от тебя отвернулись. Но он не отвернулся, он стоял и смотрел в лицо. И она смотрела ему в лицо.
Шампанское перестало щекотать, а от рук, сжимающих бокал, нагрелось. За окном собиралась темнота. Комнату освещало только маленькое бра.
– Я больше никогда не смогу родить тебе ребенка, – произнесла Лара вслух и залпом выпила остатки игристого.
– У нас есть Катя. – Голос Саши прозвучал тихо, и она расслышала в нем легкое напряжение.
– Да, есть. Но я знаю, что ты всегда мечтал о большой семье, а я не могу тебе ее дать.
– Мало ли о чем я мечтал. Я и на Луну мечтал полететь в детстве, как видишь – не сложилось. Будем принимать данность.
Они впервые говорили открыто о том, что случилось, и о том, как теперь жить дальше. Лара поставила бокал на прикроватную тумбочку и обняла колени.
– Все эти месяцы я была как будто в темноте. Куда ни поверни, везде беспросветно, везде стена. Стучалась… Стучалась в стены, не замечая дверей. Одна сплошная боль… боль и страх… постоянное чувство, что не оправдала возложенных на меня надежд, не справилась, не сумела… такая вина внутри… и шарик этот…
– Какой шарик?
– Маленький такой, но тяжелый. Словно кто-то положил его на грудь, прямо вот сюда, – Лара показала ладонью, – и он давил-давил-давил… ни вдоха сделать, ни выдоха. Никого вокруг не воспринимала, все время казалось, что никто меня понять не сможет, что я одна… совершенно одна, понимаешь?
– Да.
– Совсем ослепла, ничего не видела… а ты был рядом… а я не видела… – Она прислонилась лбом к согнутым коленям и закрыла глаза.
Александр подошел к бару и плеснул в бокал немного коньяку.
– Я был, да, – он задумчиво смотрел в бокал, – там в больнице, в последний раз, когда никто из врачей не выходил, а медсестры повторяли одно и то же: «Нужно подождать, нужно подождать». И время тянулось медленно. Кажется, прошел час, а посмотришь на стрелки – всего лишь двадцать минут. А потом говорят, что все прошло успешно, что очень повезло, что я должен молиться на врача, который остановил сильнейшее кровотечение, и что моя жена сейчас в реанимации, и к ней нельзя. Ни сегодня, ни, возможно, завтра… а так все в порядке… – Он одним глотком выпил коньяк и снова повернулся лицом. – Я больше не хочу пережить такое, Лара.
– Прости.
Он сел рядом, и она потянулась к нему.
– Прости, – повторяла, целуя, – прости…
Саша обнял, прижал к себе, и Лара замерла.
– Давай просто жить, – сказал он, – ведь все не так уж и плохо.
– Все хорошо, – она говорила куда-то в шею и обнимала спину – надежную сильную спину, за которую всегда можно спрятаться, – все очень хорошо… Если честно, то мне давно не было так хорошо.
Оба знали, что их потери и невоплощенные мечты никуда не денутся, они останутся там же – выпуклыми шрамами на душе, только теперь эти шрамы общие. А общее проживать легче – любимый человек разделил твою ношу, твое горе.
– Если вдруг купишь еще одну картину, приноси. Мне понравилось.
Лара засмеялась, прижавшись щекой к плечу. Они еще некоторое время сидели обнявшись, чувствуя близость друг друга, он гладил ее волосы, она целовала его плечо, а потом Саша спросил:
– Ты голодная? Я могу заказать еду в номер.
Лара отрицательно покачала головой:
– Давай лучше возьмем что-нибудь вкусное с собой и поедем домой.
7
Они встретились около золотой Турандот. Всю дорогу до театра Светлана волновалась, а потом увидела Федора и сразу успокоилась. Он стоял чуть в стороне, смотрел на идущих мимо людей, ждал ее.
– Привет, я не опоздала?
– Без двадцати семь, времени достаточно.
Они вошли в театр.
Весь последующий вечер Светлана впитывала эмоции. Их было море, от всего: от фойе с афишами и портретами актеров, от запаха программки, которую Федор купил и вручил ей, от чая с пирожным в буфете (но это уже позже, в антракте), от зрительного зала с красными стульями и тяжелого пурпурного занавеса, от спектакля, который вдруг оказался очень созвучен самой Светлане, потому что рассказывал о немолодой женщине, которая хотела быть любимой. Грустный и смешной, громкий, реалистичный и сумасшедший, он показывал жизнь, от которой хотелось и плакать, и смеяться.
Рядом сидел Федор. Время от времени Света украдкой поглядывала на него. Вдруг скучает? Не скучал. А на втором отделении взял ее за руку. И платье Федору понравилось, это было видно по взгляду, которым он окинул Светлану еще около гардероба.
«Я женщина, – думала она, – а рядом со мной мужчина». Внутри от этих мыслей все порхало.
«Я нравлюсь, я интересна… и мне интересно. Ощущение, что снова двадцать».
Когда спектакль закончился и актеры вышли на поклоны, Света сделала несколько кадров. Ей захотелось оставить этот вечер на память. Завтра она внимательно рассмотрит получившиеся фотографии и лучшую загрузит в интернет с кратким рассказом о спектакле. Это будет совсем не похоже на то, чем заполнялась ее сетевая страничка еще полгода назад. Светлана расскажет о спектакле, и, может, кто-то захочет на него пойти, а может, кто-то уже был, и тогда появится возможность обсудить увиденное. Ведь, в конце концов, соцсети изначально создавались для общения.
Пока же, ожидая Федора, который получал в гардеробе верхнюю одежду, Света отправила пару фотографий дочери.
В ответ получила тоже изображение – запеченную до хрустящей корочки курицу с подписью «Мой кулинарный триумф».
Сразу стало понятно, что у Юли вечер в самом разгаре, у нее началась совсем другая, новая, захватывающая жизнь. Отдельная от матери.
– Все в порядке? – Подошедший Федор протянул пальто.
– Да. Спасибо за спектакль. Мне очень понравилось.
– Как насчет чашечки кофе? Или уже поздно?
Свете некуда было спешить, а завершать вечер не хотелось.
– С удовольствием, заодно и обсудим увиденное.