Про несчастья
Забудьте и скажите поскорей,
Как, наконец, судьба вам улыбнулась?
1
Доброе утро, соня. Пора вставать.
В Игоря полетела подушка. Он ее поймал и присел на край кровати. Юля, не открывая глаз, залезла с головой под одеяло.
– Нет, ты, конечно, можешь спать, тем более экскурсий на сегодня нет, но кто-то обещал к вечеру закончить черновик диссертации и даже отправить его научному руководителю.
– Вот какой ты все-таки зануда. – Юля скинула с себя одеяло и села. – Мне жаль ту девчонку, которая согласилась с тобой жить.
Теперь подушка полетела в Юлю, и девушка, закрыв ей голову, снова растянулась на кровати.
Юля переехала к Игорю вместе с Джорджами неделю назад.
Игорь посмотрел тогда на нее, державшую цветочный горшок, потом перевел взгляд на весь переложенный закладками путеводитель и ухмыльнулся:
– Совместно нажитое имущество.
В грядущие выходные они собирались его пополнить новым утюгом. Потому что тем, который имелся в наличии, гладить было невозможно. Отпариватель не работал, а архитекторы в растянутых майках не ходят. Они ходят в хорошо отглаженных рубашках. Так заявила Юля. Игорь в ответ довольно закивал головой. Ссадина на лбу почти зажила, остался только бледный след.
– Сколько у меня времени до кофе? – раздалось из-под подушки.
– Минут семь.
– С тебя кофе, с меня бутерброды.
– Идет.
Юля выбралась из-под подушки и потянулась за «Вселенским злом». Теперь это была ее футболка.
Через полчаса она провожала Игоря на работу, как самая настоящая жена. От посетивших неожиданных мыслей было странно и немного волнительно.
– Хорошего дня, – пожелала Юля, обняв Игоря за шею.
– И тебе. – Он прижал ее к себе и звонко поцеловал в щеку. – Я могу немного задержаться, но к ужину постараюсь успеть.
– Ты уж постарайся.
Закрыв дверь, Юля вернулась на кухню сделать себе еще немного кофе. И подумать над финальной частью диссертации. Она сегодня действительно должна закончить черновик.
Игорь вышел из подъезда и направился к метро, вливаясь в общий поток спешащих на работу людей. Через полчаса он поднимется в офис, чтобы начать свой рабочий день. В разработке у Игоря находилось два очень интересных проекта.
2
Светлана восприняла переезд дочери как данность. Однако грусть от того, что теперь они с Агафоном остались одни, пока не проходила. Квартира как-то сразу опустела.
– Это жизнь, – сказал ей Федор.
– Да, – согласилась Света, – я привыкну.
– К тому же Игорь – хороший парень.
С этим Светлана тоже соглашалась. Она уволилась из отеля и перешла на постоянное место в «Цветочную историю». Работы хватало. С тех пор как вернулась Лара, дела пошли в гору, жизнь в двух магазинах закипела. Вика на прошлой неделе по секрету сказала, что, может быть, откроется третий. Во всяком случае, Лариса Николаевна начала искать новое помещение.
– Но это теперь после Нового года.
А Новый год не за горами. Ноябрь подходил к последней декаде. Магазины вовсю готовились к предпраздничным продажам, зазывали идеями для подарков, украшали витрины елками и шарами. А у них в магазине продавались украшения из живых незабудок.
Светлана любила наблюдать, как покупатели, заходившие с улицы, где холод и слякоть, вдруг замирали перед прилавком с майско-июньскими цветами. Как будто они увидели сказочное чудо. Хотя… это и было самым настоящим чудом.
– Светлана, вы видели, какие игрушки привезли? – Вика заглянула в кабинет.
– Нет.
– Пойдемте, посмотрим.
В подсобном помещении девушки разбирали коробки с елочными украшениями. Домики, клоуны, медведи и зайцы. Для новогодних букетов.
Лара придумала праздничные коробки с еловыми ветками, похожими на снежинки гипсофилами, новогодними игрушками и маленькими свечами.
– Доставили раньше срока, – сказала Вика. – Лариса Николаевна через три дня вернется, а игрушки уже есть.
– Вовремя она, конечно, уехала, – отозвалась одна из девушек. – Чтобы весь этот ужас не читать. Узнать такое про собственного мужа… – Дальше последовало многозначительное молчание.
– Давайте будете сплетничать после работы, – резко оборвала размышления сотрудницы Вика.
И Светлана была с ней согласна. Две недели назад разразился скандал. Новостные СМИ, одно за другим, перепечатывали друг друга и выходили под заголовками «Несовершеннолетняя любовница известного бизнесмена», а дальше следовала ссылка на известного светского персонажа Асю, которая недавно была номинирована как «блогер года», и ее рассказ о том, что Свиридов посреди ночи сажал в свою машину юную девчонку из службы доставки еды. Все это Ася видела собственными глазами. Так как фото девушки никто предоставить не мог, снова, как и летом, тиражировались изображения самой Аси и Свиридова с обязательным комментарием: «Недавно им приписывали роман». Впрочем, новость, обещавшая стать одной из самых громких сенсаций сезона, не задержалась надолго. Реакция последовала моментально – Свиридов подал в суд на издание, написавшее о его связи с несовершеннолетней девушкой. Один очень известный адвокат объявил о том, что будет защищать интересы своего клиента и намерен отсудить очень крупную денежную сумму за клевету. Издание тут же принесло официальное извинение, а другие представители желтой прессы быстро подчистили собственные новостные ленты, удалив скандальную новость. Ссориться с серьезными людьми не хотелось.
Светлана много думала о случившемся. Ей было жалко Лару, которая вела себя так, будто ничего не произошло. Каким трудом это давалось – Света не знала, она видела лишь темные круги под глазами. Наверняка бессонница.
Тем не менее магазины работали, к Новому году готовились усиленно, перед отъездом Лара провела совещание, каждый получил свое задание на время ее отсутствия.
– А вы, Светлана Юрьевна, будете ответственная за птиц, – сказала она, – у вас лучше всего получается с ними ладить.
– К весне они будут клевать зерна с ладони, – пообещала Света с улыбкой.
Она не знала, как по-другому поддержать эту женщину.
Но Лариса Николаевна, кажется, поняла и мягко улыбнулась в ответ.
Она уехала куда-то на неделю. Одна или с мужем, Светлана не знала, но хотелось верить, что с мужем и что все у них наладится. Потому что в рассказ о несовершеннолетней Света не верила. И Асе не верила тоже.
Она сфотографировала новогодние игрушки и отправила их Федору с вопросом:
«У нас планируются букеты вот с такими аксессуарами. А как у вас дела с новогодними картинами?»
«Глухо. Но вообще я больше за новогодние ужины».
«Только за новогодние? Как насчет домашних субботних?»
Отправила и сама испугалась. Она только что пригласила мужчину к себе. Федор был в сети и молчал. Света решила, что не надо было писать последнее предложение. Что он теперь подумает? Она уже собралась набрать «это была шутка», когда пришел ответ.
«Отличная идея. Я люблю мясо».
3
Нина приехала в офис «Светской Москвы» в одиннадцать. Через час намечались важные переговоры о покупке доли, но перед этим надо было просмотреть готовые материалы к следующему номеру журнала.
Новиков потихоньку передавал ей бразды правления. Конечно, он оставался последней и решающей инстанцией, но то, что начал осознанно отходить от дел, было ощутимо.
На этом этапе важно не наделать ошибок, а одну она уже сделала.
Свиридов ей так по телефону и сказал:
– Вы сделали ошибку, Нина.
Ее уверения в том, что «Светская Москва» не печатала «эту ужасную сплетню» и что она лично не имеет к произошедшему никакого отношения, были пропущены мимо ушей.
– Больше подобных оплошностей не допускайте, – это все, что было сказано в ответ.
Он молчал летом, когда после статьи о кинопоказах звонила его жена, молчал после открытия веранды и фото с Асей и во многих других случаях.
А тут вышел на связь сам. Она действительно допустила оплошность. Зря сказала тогда Платону про девчонку из службы доставки, которую никто, кроме Аси, не видел. Хотела получше привязать к себе любовника, забыв главное правило: «Просчитывай все заранее на пять шагов вперед».
Если Платон что-то не поделил со Свиридовым – это проблемы Платона. А вот Нина испортила отношения с постоянным и очень денежным заказчиком. Она действительно не писала ту статью и не пропустила ее в «Светскую Москву», понимая, что Новиков не позволит появиться такой публикации, а Нина, в свою очередь, его сильно разочарует.
Но она знала, что материал готовится, что он выстрелит, она позволила это сделать, не попыталась аргументированно отговорить Платона от идеи. Почему? Да потому что ей самой было интересно, что из этого получится. Насколько скандальной в итоге станет новость? Какой резонанс вызовет? А самое главное, Нина чувствовала себя в безопасности. Никто не свяжет «горячий пирожок» с ней.
Свиридов связал. Еще, правда, Ася звонила и истерично кричала в трубку. Но с Асей Нина разобралась быстро. А вот со Свиридовым проблема.
Нина отложила материалы для нового номера журнала и открыла идеи новогодней рекламной кампании отеля «Максимум». Все должно было быть утверждено и оплачено еще неделю назад.
Неужели он нашел другое издание?
Неужели она так бездарно провалила заказ? Зазвонил телефон.
– Я подъезжаю, – сказал Платон в трубку.
– Поняла.
Их двоих в полдень ждет Новиков. Будут переговоры по поводу приобретения доли, суммы покупки, сроков, процедуры и прочего.
Главное сейчас это. Сделка пройдет, и Нина подумает, как наладить отношения со Свиридовым.
4
Ася готовилась к записи. На этот раз она не будет тщательно укладывать волосы и делать аккуратный макияж. Домашняя майка, хвостик, легкий тон, сглаживающий неровности кожи. Хорошо бы еще покрасневшие глаза, но это чуть позже, когда перед самым включением порежет лук.
Триумф обернулся фиаско. Сначала везде появились ее фотографии с «Персоны столицы». Да, заветную статуэтку получить не удалось, но кто знает, может, это произойдет через год.
Зато общество, среди которого она оказалась, говорило само за себя. В конце вечера даже завязалось знакомство с сыном очень богатого папы. Сын владел автосалоном и периодически участвовал в гонках. Ася решила узнать о нем поподробнее и примелькаться. Жизнь открывала новые перспективы…
И тут вышла эта скандальная публикация. Ася сразу поняла, откуда растут ноги. Она помнила свой разговор с Платоном на вечере и объявленную им войну.
То, что последовало за публикацией, было ужасно. Ее осаждали журналисты, требуя подробностей и описания девушки, Ася от них отбивалась и три дня просидела дома.
Она звонила Нине и кричала в трубку:
– Как ты могла?
– При чем тут я? – совершенно искренне удивилась Нина. – Дорогая, в нашем издании ни слова о тебе. Вспоминай, кому еще рассказывала об этой девушке.
– Никому! В том-то и дело, что никому! Зачем ты все разболтала Платону?
– Слушай, успокойся. Честно говоря, я не помню, говорила или нет. Может, сболтнула между делом, но не думаю, что это Платон. Зачем ему такое?
Ася могла бы объяснить зачем, но тогда пришлось бы рассказать о сфотографированных документах и их продаже Свиридову. А этого Нине точно нельзя было знать, поэтому Ася упрямо твердила:
– Это Платон.
– Да даже если и Платон. Ты хайпанула, подруга. Сиди и радуйся.
– Свиридов меня не простит.
– А я здесь при чем?
Ася пыталась связаться со Свиридовым – безуспешно. Тогда она написала ему сообщение, сказав, что ничего никому не заявляла, что это Платон ей мстит. Он узнал про продажу документов и сильно разозлился. Про тот вечер она никому не рассказывала, кроме Нины. Она клянется, просит прощения, обещает, что будет держать язык за зубами.
Свиридов сообщение прочитал, но ничего не ответил.
Последние события казались Асе настоящей катастрофой. Страницы ее соцсетей были переполнены комментариями. «Занимайтесь лучше своей жизнью», «Зачем нам эти сплетни?», «Стало завидно?», «Сливать хороших знакомых некрасиво», «А вы уверены, что это был не мальчик?», «Подрабатываешь папарацци на полставки?», «Угораю, как богатые и знаменитые друг друга закладывают», «А тебя никогда так не снимали?».
Ася на всех своих страницах писала опровержения, говорила, что никогда ни одному изданию не рассказывала о подобном, что ее оболгали, воспользовались именем и известностью, захотели рассорить с очень хорошим и влиятельным человеком.
Парень – владелец автосалона – соскочил, сказал, что не хочет встречаться с телкой, которая потом сольет его в сеть.
Платона Ася ненавидела, чувствовала себя растоптанной и практически уничтоженной. Но без боя сдаваться не собиралась.
Лук был порезан, глаза покраснели и заслезились. То, что надо. Теперь можно включать камеру.
– То, что я сейчас скажу, может для многих из вас стать неожиданностью. Я очень долго оттягивала этот момент, но поняла, что дальше молчать нельзя. Нам, женщинам, часто затыкают рот, говорят, какие мы дуры и что без мужчин ничего не стоим. Не верьте! Однажды надо просто сжать волю в кулак, сказать себе: «Я смогу» и идти дальше. Наши отношения с Платоном были похожи на сказку. Но сказка эта была только для зрителей. А для меня… простите… – тут Ася вытерла уголки слезящихся глаз, – очень трудно об этом говорить. Все время, что мы жили вместе, он меня оскорблял, унижал, угрожал. Девушки, не повторяйте моих ошибок. Учитесь себя ценить, не терпите, уходите сразу. Почему я решилась рассказать все только сейчас? Почему так долго молчала? Было страшно. Вот послушайте запись одного из последних наших телефонных разговоров.
Ася нажала на сохраненный в телефоне файл. Из динамика раздался голос Платона:
«Твоя столичная жизнь быстро закончится, будешь снимать квартиру за сто первым километром, дрянь. Ты поняла меня?»
5
– Девушка, скажите, вы все книги принимаете?
– Нет, – Алена ответила высокому долговязому студенту. – Мы смотрим их тематику и состояние. Книги с рваным переплетом не берем.
– Понятно. А словари, справочники?
– Вы приносите, – вступил в разговор Денис, – мы посмотрим и выберем. Наверняка что-нибудь оставим себе.
– Как насчет цены?
– Цена будет зависеть от книги.
Алена больше не ходила по улицам, доставляя еду. Она работала в букинистическом магазине, ей очень нравилась эта работа. И Денис нравился, с ним было легко и интересно. Денис был подходящим оппонентом в литературных спорах. К их дебатам порой присоединялся даже Абрам Моисеевич, внимательно поглядывал на обоих, потом бросал какую-нибудь мудрую фразу и неизменно добавлял:
– Эх, молодежь, молодежь…
Иногда в обеденный перерыв забегал Петя – приносил пирожки и пончики из буфета театрального училища, рассказывал какие-нибудь новости и убегал обратно на занятия. А завтра Алена переезжает на новую съемную квартиру. Будет жить там одна. Абрам Моисеевич сказал, что раз она не москвичка, то он, на правах работодателя, предоставляет съемное жилье на год совершенно бесплатно, потому что Алена отличный работник, а Абрам Моисеевич хочет сохранить такой ценный кадр.
Петя, которому Алена рассказала эту новость, сначала не поверил.
– Так не бывает, – сказал он. – Никто не будет предоставлять жилье в Москве бесплатно, тем более человек по имени Абрам Моисеевич.
– Я тоже сначала так решила, а потом подумала, что, может, у него где-то пустует жилплощадь и за ней требуется присмотр. Вот он и совместил приятное с полезным.
– А ты квартиру видела? Сколько комнат?
– Одна, ездила смотреть после работы. Мне очень понравилось, и от метро близко.
– Странно это все, – не сдавался Петя. – Слушай, а он на тебя глаз не положил, случаем?
– Ты что? Глупости говоришь.
– Ладно, но все равно странно. Я первое время у тебя буду ночевать. На кухне. А то мало ли что.
Разговор состоялся вчера. Сомнения Пети ей были понятны. Но вопрос, впускать его к себе на кухню или не впускать, оставался открытым. Да и места там мало. Хотя раскладушка может поместиться.
Пете Алена доверяла. Наверное, он был единственным человеком в Москве, которому она по-настоящему доверяла и могла поделиться самым важным.
Когда в интернете появилась новость о том, что владелец шикарной гостиницы снял на улице посреди ночи девочку – разносчицу еды, и Алена увидела фотографию этого человека, то поняла, что написали про нее. Со слов Аси. Мало она ее тогда колой облила. За такие гадости надо было больше.
Сначала Алена очень испугалась, что ее найдут. Девушка не хотела стать объектом нового развлечения прессы. Потом стало обидно. Ведь ничего плохого этот владелец отеля не совершил – просто подвез до дома и даже угостил печеньем. «У богатых свои проблемы, – подумала она. – Шагу не могут ступить, чтобы кто-нибудь что-нибудь не подглядел. Вся жизнь как через стекло».
Потом ее стала мучить совесть. Алена знала, что может помочь, но боялась. В обед, когда Денис убежал выпить кофе с бывшей любовью – театральной костюмершей, а Петя заглянул с горячими пончиками, Алена выложила ему все как на духу.
– И что мне делать, я не знаю. Прийти, сказать: здравствуйте, это я? Глупо. К тому же я вообще не хочу нигде отсвечивать. С другой стороны, несправедливо, если человек, сделавший доброе дело, вот так огребает. Он меня даже пальцем не тронул, понимаешь? Мы по дороге до дома просто болтали. Может, ему по-человечески поговорить не с кем было. Людям иногда просто хочется поговорить, я по себе знаю. Он печенье предложил, сказал, что нельзя девушкам допоздна на улицах работать.
– Правильно сказал.
– Но мне-то что сейчас делать? Сидеть тихо и читать, как его полощут?
– Тут надо подумать, – раздался негромкий голос со стороны лестницы.
Оказывается, все это время Абрам Моисеевич слушал их разговор. Он решил спуститься вниз, чтобы посмотреть стеклянный шкафчик, да так и остановился на середине пути.
– Вы никому об этом не рассказывайте, – посоветовал Абрам Моисеевич, – если не хотите неприятностей. А я подумаю, как лучше поступить.
Потом он звонил по телефону.
– Игорек, здравствуй… Как новая работа? Нравится?.. Я рад. Ты можешь дать мне номер Ларисы Николаевны?.. Да, очень надо… спасибо, записываю…
А вечером пришла женщина. Ей было за тридцать. Темноволосая, элегантная, немного настороженная. Абрам Моисеевич пригласил ее к себе, а через несколько минут попросил подняться Алену.
– Это Лариса Николаевна, – представил он свою гостью, – супруга того самого человека. А это Алена – сейчас она работает в магазине, летом же занималась доставкой еды. Я думаю, Алене есть что вам рассказать, Лариса Николаевна. Я пока спущусь вниз.
Абрам Моисеевич ушел. Женщина молчала. Алена подумала, что у нее очень красивые глаза и что она намного интереснее Аси. В ней было достоинство. И какая-то притягательность. Наверное, они красиво смотрятся вместе – тот владелец отеля и эта женщина. Сейчас она выглядела усталой, да и неудивительно, при таких-то новостях.
– Я та девушка, которую подвозил ваш муж, – начала говорить Алена.
И дальше рассказала, как получила поздний заказ, а потом долго искала стоянку, было очень поздно и темно, и она случайно облила платье блогера, и блогер сильно разозлилась.
– Ася все придумала, она была вне себя из-за мокрого платья и кричала на всю стоянку. Ваш муж ничего плохого не сделал, он всего лишь довез меня до дома. Правда. Мы даже немного поговорили по дороге. Мне кажется, ему просто не понравилось, что я была одна на темной стоянке среди мужчин-водителей. Я тогда еще подумала, что среди богатых бывают нормальные люди.
Безусловно, Алена могла рассказать гораздо больше, но не стала этого делать. Во-первых, ей нравилась сидящая напротив женщина, не хотелось причинять ей лишнюю боль. Публикации и так были беспощадны. А во-вторых, разве не хотела Алена помочь тому мужчине?
– Только я в газеты-журналы с заявлениями не пойду, – торопливо добавила она. – Я рассказываю все это лишь для того, чтобы вы не верили в написанное. Ася врет, а я за справедливость.
– Спасибо, я все поняла. – Женщина слегка улыбнулась.
Абрам Моисеевич еще некоторое время после ее ухода беспокойно расхаживал по торговому залу, нервно потирая мягкие ладони.
Но сейчас шумиха почти улеглась, Алена осталась ненайденной журналистами, и совесть ее была чиста.
– Девушка, у вас Островский есть? – К прилавку подошла пара средних лет.
– Что именно вас интересует?
– «Правда хорошо, а счастье лучше».
6
Море казалось бескрайним, оно уходило к горизонту, накатывало волнами, а потом с шепотом убегало. Смотреть можно бесконечно.
Катя и Лара сидели на лежаке, листали книжку с разными заданиями. Угадай, где чей домик, какой предмет лишний, найди десять отличий.
А он смотрел на море. Отдыхающих почти не было, отель пустой, правда, ожидают небольшой всплеск к Новому году. Если бы здесь был горнолыжный курорт, тогда конечно… но горнолыжного курорта здесь не было. Зато был древний монастырь в горах, и Лара захотела там побывать. Они поехали. Ехали долго, осторожно, по серпантину вверх.
Наверное, там было ближе к Богу. Лара долго стояла в старом храме, смотрела на иконы, ставила свечи, что-то беззвучно шептала. Молилась. Он знал, что она просила за те души, которые, не родившись, улетели в другой мир.
Он молиться не умел. И просить не умел. И долго стоять в таких местах тоже. Но перед тем, как выйти, поднял глаза к куполу и прошептал: «Спасибо».
Он знал точно, что благодарить нужно всегда.
Когда поднялась шумиха в СМИ, Свиридов сразу понял, что за этим стоит Платон, послание Аси только подтвердило его предположения. Ответный ход. Не очень умный, зато эффектный. Одним махом накрыть двоих – и потенциального врага, и бывшую любовницу, которая к тому же предала.
Свиридов отреагировал не раздумывая. Он знал, что через пару недель все всё забудут, потому что статьи будут удалены, а сумма иска заставит задуматься других. Сложнее было с Ларой. Ларой, которая не сказала ни слова, старалась держать удар и делать вид, что ничего особенного не произошло. Но он чувствовал острую потребность объясниться.
Начинать пришлось издалека. С предложения Платона купить совместно отель.
Они разговаривали ночью, когда Катя мирно сопела в своей кровати, Лара привычно мучилась бессонницей, а Свиридов просто не хотел спать. Они сидели рядом на диване в гостиной, и он рассказывал про поездку в Грецию, про то, как Ася предложила купить документы, и эти документы в конечном итоге повлияли на решение о покупке.
– Думаю, он испугался, что я раскрою полученную информацию кому-нибудь в наших кругах. Это отразится на его деловой репутации не лучшим образом. Недавняя публикация – отличный способ сделать мне гадость и отомстить Асе. Не понимаю только, он действительно думал, что я не догадаюсь, кто за всем стоит? Глупо и недальновидно.
– Что в итоге с гостиницей?
– Это та, которую я хочу тебе показать.
– Ясно, – сказала она и замолчала.
Молчала долго, а потом наконец спросила:
– Девушку он придумал?
– Нет. Девушка действительно была. Но, во-первых, она совершеннолетняя, а во-вторых, я ее просто подвез до дома. Это было в ночь перед отлетом в Грецию. Мы с тобой поссорились, я не знал, куда ехать, вспомнил про какую-то презентацию машин, остановился на стоянке, там бродила девушка с заказом. Темно, поздно, она с пиццей одна. В общем, взял ее за шкирку, спросил адрес, подвез и высадил. А потом уехал ночевать в отель. Все. Понимаю, как неправдоподобно звучит, но… все именно так и было. Ася действительно видела, как я эту девчонку сажал в машину, и, думаю, разболтала подругам. Поэтому сослаться на ее слова было беспроигрышным вариантом.
– Я тебе верю, – тихо сказала Лара и вздохнула.
А он все равно чувствовал себя виноватым, потому что помнил, как его облили газировкой и что именно он в тот момент делал. А теперь его жена вынуждена читать грязь и ходить на работу с высоко поднятой головой, сохраняя лицо, зная, как за ее спиной шепчутся и обсуждают последние новости.
Виноват был он.
– Прости. – Александр обнял ее за плечи и потерся щекой о темноволосую макушку.
Через два дня Лара пришла домой и рассказала удивительную историю. Оказывается, эта девушка работает теперь вместо Игоря в букинистическом магазине на Арбате. Абрам Моисеевич устроил им встречу, и девушка очень просила не верить публикациям.
– Она боится, что ее найдут журналисты, не хочет делать никаких официальных заявлений, но сказала, что за справедливость. И что ты, несмотря на богатство, нормальный человек.
– Звучит обнадеживающе.
– Согласна. – Лара переодевалась, она сняла платье и вешала его на плечики.
Свиридов снова почувствовал себя виноватым. И, кажется, был второй раз обязан этой девчонке. Первый раз – когда она предотвратила, возможно, главную ошибку в его жизни, после которой разрушилось бы безвозвратно все, второй раз – сегодня. Похоже, она рассказала Ларе гораздо меньше, чем видела.
Он подошел к своей жене, отобрал плечики и кинул их вместе с платьем на кровать, а потом обнял Лару – прижал ее к себе крепко-крепко и стал целовать куда придется. Волосы, щеки, глаза, губы…
– Саша, что случилось?
– Я очень тебя люблю. Очень люблю.
– И я тебя. Очень. – Она медленно, успокаивающе гладила его спину. – Все хорошо. Не переживай, даже не думай. Я здесь, я с тобой, я никуда не денусь.
А ему было плохо при одной только мысли о том, что та девочка летом могла пройти мимо и не устроить фонтан из колы.
Что нельзя простить – предательство.
На следующий день Свиридов связался с Абрамом Моисеевичем, расспросил о новой сотруднице, а потом, помня ее рассказ про жилищные условия, попросил об услуге – найти и снять для девушки отдельную квартиру от имени книжного магазина. Все расходы, конечно, будут оплачены.
Так он поблагодарил ее за все.
Абрам Моисеевич пообещал с радостью оказать услугу, он был мудрым и хитрым человеком. Он знал, что отныне у него есть надежный покровитель.
А несколькими днями позже Свиридов стоял в старом храме греческого монастыря и благодарил небо за все сразу: за сохраненную семью, за Лару, за Катю, за снова ставшего счастливым брата, за маму, которая иронично заметила, что можно было придумать историю оригинальнее уличного съема несовершеннолетней. Сколько стоила ей эта ирония, Александр старался не думать.
Он просто благодарил.
Здесь царил удивительный покой. Все людские страсти и суета казались далекими-далекими. Старый монах сидел на лавочке и созерцал открывавшийся перед ним мир – долину, горы, небо. Он никуда не спешил. Он работал душой. Знал, как быстро проходит жизнь, и не тратил время на суетное.
Лара вышла из храма, когда Свиридов с Катей прошлись уже по всем дорожкам монастыря, погладили всех живущих здесь котов и выпили всю бутылку привезенной с собой фанты.
– Я все-таки уговорила папу на ма-а-аленького котенка, – сразу же сообщила дочка. – Вот такого, – Катя собрала ладони в горстку, показывая размер будущего котенка. – Папа не против, правда?
Лара смотрела на дочь, мужа и улыбалась.
Она вернулась из монастыря тихой и просветленной, будто очистилась, оставила там часть тяжелого душевного груза и свой ледяной шарик.
В ту ночь Лара впервые за долгое время уснула раньше полуночи, и он боялся лишний раз повернуться, чтобы ее не разбудить. На следующий день они гуляли по окрестностям, катались по морю на маленьком катере. Никого не пугал ноябрь и ветер. Надо было просто одеться потеплее.
Море было синим-синим, горы на берегу казались розовыми. Лара влюбилась в остров. Он знал, что так и будет. Они бродили по узким улицам, заглядывали в сувенирные лавки, обедали в маленьких ресторанчиках. Лара умудрялась общаться с вышивальщицами и ремесленниками, попробовала сесть за гончарный круг и была в восторге от своего кривоватого горшка. Она расцветала, чаще смеялась и глядела на него своими зелеными, как у кошки, глазами.
Он запрокидывал лицо к небу и беззвучно шептал: «Спасибо».
А старый грек передумал продавать отель. Решил, что менять страну под конец жизни все же не стоит. Зато ему понравился Свиридов. Вести разговоры с русским из Москвы о дальнейшем развитии отеля оказалось интересно.
В конце концов он предложил ему партнерство.
– Мне любопытно посмотреть, что вы здесь сможете изменить. Отелю нужна новая свежая струя, старикам не угнаться за молодыми. Но они еще способны рискнуть.
Это был отличный вариант. Огромный кредит больше не требовался, зато впереди ждала новая интересная работа.
Море пахло солью и солнцем. Оно шептало и успокаивало. Свиридов закрыл глаза, слушая звуки дня.
– Посмотри внимательно, осталось найти последнее отличие, – говорила Лара, обращаясь к дочке.
– А ты его видишь?
– Вижу.
– А оно вверху или внизу?
– Не скажу.
Свиридов улыбнулся.
– А мы какого котенка купим, когда прилетим домой, беленького или черненького?
Лара согласилась на котенка, и теперь все разговоры Кати сводились к будущему жильцу. Что ответила жена, он не услышал, потому что зазвонил телефон.
– Слушаю вас, Виктор Викторович.
– У меня сегодня были Платон Кедров и Нина. Я продаю им восемнадцать процентов. Надеюсь, вы не имеете ничего против.
– В какой пропорции?
– Девять и девять.
– На вашем месте я бы еще раз хорошо подумал по поводу Платона.
– Я уже подумал, – ответил Новиков. – Тут дело такое, что изначально я хотел продать эту долю целиком Нине. Никого лучше в качестве главного редактора и отличного журналиста, знающего свое ремесло, я на сегодня представить не могу. Но у нее нет столько средств, поэтому в долю входит Кедров. Но знаете, я делаю ставку на Нину. Пройдет совсем немного времени, и она сумеет прибрать к своим рукам его пакет.
– Пожалуй, Виктор Викторович, вы правы. Возражений нет. Я вернусь через несколько дней, и будем запускать новогоднюю акцию.
– Кто звонил? – спросила Лара, когда телефонный разговор завершился.
– Новиков. Платон покупает у него долю в «Светской Москве».
– Значит, теперь он получает доступ к СМИ как собственник? – В ее голосе послышалась тревога.
– Он неплохой игрок, да. Уцепился сразу за подвернувшуюся возможность.
– А ты? Ты будешь продолжать сотрудничать с ними?
Катя, взяв ведерко, убежала ближе к морю собирать песок. Свиридов присел рядом с Ларой.
– Конечно, буду. Уважаемое издание, нужная мне целевая аудитория, впереди новогодние мероприятия, да еще детский спектакль.
Она долго смотрела на мужа, о чем-то думая, а потом подозрительно спросила:
– Постой, а почему Новиков звонил тебе?
– Потому что он собирается продать часть бизнеса, в уставе же сказано, что если один из участников хочет продать свою долю, то в первую очередь должен обратиться с предложением о покупке к партнерам и лишь потом к сторонним лицам.
– А ты… партнер?
– Да. Уже пару месяцев как. Новиков знал, что новые вложения я не сделаю, но сказать о своих планах был должен.
– Погоди… – Лара потерла ладонью лоб. – Я ничего не понимаю. Платон сделал такую гадость, сейчас хочет войти фактически в твой бизнес… Так… с ума сойти… мне еще предстоит осмыслить, что ты купил кусок «Светской Москвы», – пробормотала она, а Александр с интересом наблюдал за происходящим. – И ты ему позволишь?
– Да.
– Но почему?!
– Я не могу указывать Новикову, кому продавать свою долю, а кому нет. Я не имею такой возможности.
– Жизнь вас снова сводит.
Лара вскочила на ноги и стала беспокойно наворачивать круги вокруг лежака.
– Тебе не тревожно? – спросила она после десятого круга.
– Нет.
– Почему?
– Потому что Платон покупает девять процентов, а я владею тридцатью. – Он позволил себе наконец улыбнуться, глядя, как Лара резко опустилась рядом.
Она вглядывалась в его смеющееся лицо, что-то пристально в нем искала, ответ на какой-то вопрос, а потом медленно произнесла:
– Ты его опередил. Ты никогда не сдаешься, да?
Свиридов вспомнил лето, и этот самый пляж, и как он медленно мучительно умирал от ее молчания, почти уже не веря в счастливый финал. Но все равно упрямо слепо ждал ее первого шага навстречу.
За спиной шумело море, накатывая волнами на песок, а потом отступая. Катя скакала чуть в стороне и что-то вытряхивала из ведерка.
Лара сидела рядом, и Свиридов знал, что она тоже думает о прошедшем лете и о том, что им пришлось пережить.
Он коснулся пальцами всегда для него прекрасного лица, медленно провел по нежной щеке, губам, шее, а потом ответил:
– Никогда.
7
Виктор Викторович Новиков уехал с работы рано, сразу после звонка Свиридову. Захотелось вдруг выйти из офиса, прогуляться. Он поехал на Арбат, заглянул в любимый книжный, поговорил с Абрамом Моисеевичем, полистал редкие издания, а затем направился в ресторан выпить чашку кофе.
Все складывалось хорошо. Он отдаст долю бизнеса Нине, и она окажется заинтересованной стороной. Участие в «Светской Москве» крепко привяжет ее к изданию, не позволит уйти к конкурентам. Свиридов будет надежным противовесом, который не разрешит сделать ненужных вещей. Да, он не специалист массмедиа, зато отличный управленец и контролер, хорошая узда для Нины. Сам же Новиков постарается занять наблюдательный пост, он посмотрит, как начнет работать этот новый, созданный им механизм. И за ним, конечно, останется право вето, потому что половина бизнеса все-таки по-прежнему будет принадлежать Новикову.
Именно об этом размышлял Виктор Викторович, открывая дверь ресторана, сдавая свое пальто в гардероб, направляясь к столику, а потом увидел ее.
Вера Дмитриевна сидела у окна и внимательно читала меню.
– Вы позволите? – спросил Новиков.
Она подняла голову.
– Добрый день, да, присаживайтесь, буду не против компании.
– Какая погода холодная.
– Скоро Новый год.
– Да, скоро, – согласился Новиков, рассеянно листая свое меню.
Вера Дмитриевна не казалась сегодня строгой, в ней проглядывала даже мягкость, та самая женская мягкость, которая дает возможность мужчине почувствовать себя сильным. Виктор Викторович смутился и стал делать вид, что изучает предложенные блюда.
Однако когда подошел официант, он заказал только кофе. Вера Дмитриевна взяла чай и пирожное.
– Очень люблю сладкое, – призналась она. – Редко могу отказаться от десерта. Как ваши дела? Как журнал?
– Неплохо. Вам действительно интересно или спрашиваете из вежливости?
У нее дрогнули уголки губ.
– Из вежливости, разумеется.
– Я так и подумал.
Ему почему-то хотелось перед ней оправдаться, сказать, что к последним новостям о ее сыне он не имеет никакого отношения, и вообще, они теперь партнеры, но чувствовал, что говорить этого не стоит.
Вера Дмитриевна налила в чашку заварку из маленького чайника, добавила теплого молока из крошечного молочника и приступила к десерту.
– Вы никуда не уезжаете на Новый год? – спросил Новиков.
– Нет. К тому же первого числа ко мне обязательно заглянут дети, внучка. Хочу купить настоящую живую елку.
– Не любите искусственную?
– Не люблю, – подтвердила она. – В доме должно пахнуть хвоей, иначе какой праздник?
Удивительная женщина, и недоступная. Хотя, может, решиться…
– Вера Дмитриевна, как вы смотрите на то, чтобы сходить вместе на концерт? Здесь на Арбате в Доме музыки интересные программы…
– Не стоит, – мягко оборвала она.
На концерты они всегда ходили вдвоем с мужем. Он был меломаном, поэтому они часто выбирались в консерваторию или концертный зал. После того как мужа не стало, Вера Дмитриевна на концерты не ходила. Не могла. И просто не представляла себя рядом с другим мужчиной.
Виктор Викторович, получив второй раз отказ, долго разглядывал свою чашку кофе.
Вера Дмитриевна не хотела его обидеть, поэтому добавила:
– Но мы можем с вами прогуляться.
Они сидели за столиком, говорили о вещах, которые ни к чему не обязывали. Виктор Викторович был мастером вести разговоры, Вера Дмитриевна была хорошим слушателем и достойным оппонентом.
Когда они вышли на улицу – шел снег, мокрый, крупный, как ватные хлопья. Он долетал до земли и почти сразу же таял. Это был первый снег, он делал улицу нарядной и почти зимней.
Виктор Викторович понимал, что сейчас они дойдут до конца Арбата и расстанутся. Но, может быть, она разрешит позвонить. И тогда он наберет ее тридцать первого декабря и поздравит с наступающим Новым годом. Ему легко было представить ее квартиру с живой, пахнущей хвоей елкой, и большой накрытый стол, за которым соберется вся семья, и обмен подарками. Он знал, что все именно так и будет.
Мимо шли люди, много людей. Арбат редко бывает пустым, если только поздним вечером или ночью.
Виктор Викторович смотрел на этих людей и думал, что у каждого из них своя жизнь, свои заботы и мечты.
Если бы он мог, если бы умел видеть сквозь стены, через города и страны, то, наверное, он бы рассказал, чем сейчас, в этот самый момент, занимаются и что чувствуют самые разные люди.
Абрам Моисеевич сидел на втором этаже своего букинистического магазина и читал философские труды Канта.
Денис показывал покупателю собрание сочинений Ивана Сергеевича Тургенева.
Алена складывала в аккуратные стопки ноты на старом пианино.
Петя старательно выполнял задание преподавателя по сценической речи.
Вика собирала букет из оранжевых и желтых роз для интернет-заказа.
Федор продавал акварельный городской пейзаж паре пенсионеров, думая о том, что его отношения со Светланой становятся по-настоящему серьезными, и ему это нравится.
Света, сделав перерыв в работе, занималась списком продуктов, которые необходимо купить к субботнему ужину.
Юля дописывала последние предложения в черновом варианте своей диссертации.
Игорь разговаривал по телефону с заказчиком и делал пометки в блокноте по поводу формы окон и внутренней планировки.
Нина изучала готовый материал для нового номера «Светской Москвы».
Платон сидел в баре, пил виски и праздновал свое скорое вхождение в новый бизнес.
Ася монтировала видео, которое завтра выложит в сеть.
В далекой Греции Одуван рассказывал старому греку о том, какой успешный человек его будущий русский партнер.
Дара медленно шла вдоль берега моря, наблюдая за тем, как муж: и дочь, шагая впереди и держась за руки, о чем-то увлеченно беседуют. Выхватив слова «рыжий» и «полосатый», она поняла – речь снова идет о котенке. На душе было удивительное умиротворение и нежное, как колыбельная песнь, щемящее чувство счастья. Она любила и была любима.
Вера Дмитриевна и Виктор Викторович проходили мимо Центрального дома актера. Сутулый мужчина в огромном толстой вязки шарфе говорил слегка простуженным голосом своим слушателям:
– Это здание было построено в 1913 году и является самым высоким на Арбате. Посмотрите, оно находится прямо напротив театра. Очень красивое место, не правда ли?