Саша Лару не видел. Наблюдать за попытками сервировки стола было забавно. Муж сопровождал все это тихими ругательствами и вздохами. Снова зазвонил телефон, и, пытаясь нашарить рукой трубку, он смахнул со стола один контейнер.
– Да… слушаю… нет, Нина… да, я понимаю, что идея с выходными в отеле блестящая и что материал может получиться топовый, но больше я этих тиктокеров в свой отель не пущу, да… только на правах проживающих…
Лара сжалилась над мужем и подняла упавший контейнер. Там оказалась осетрина холодного копчения. Для нарезанных кусочков рыбы падение было нефатальным. Пока Саша спорил с редактором журнала, Лара быстро раскрывала емкости и перекладывала на тарелки рыбу, блинчики, свои любимые рулетики из баклажанов с сыром и грецкими орехами, ставила разогревать в микроволновку горячее.
– У тебя сейчас вечеринка, отдохни… Давай оставим этот вопрос до понедельника… хорошо.
Когда он закончил говорить по телефону, стол был полностью сервирован и готов к ужину, коробка с пирожными убрана в холодильник, а бутылка белого вина из холодильника вынута. Осталось только ее открыть.
– Я не знала, что ты в таком совершенстве владеешь великим и могучим, – заметила Лара, беря из ящика штопор.
– Я не знал, что ты подслушиваешь.
– Я не подслушивала, – ответила Лара, вручая штопор Саше. – Я узнавала новое о собственном муже.
А потом не удержалась и поцеловала его. Обняла за шею и пошла в наступление. Терпела ведь с самого обеда. И Саша, кажется, тоже долго терпел, потому что поцелуй получился жадным и головокружительным, долгим-долгим. Он отнимал дыхание и делал ватными ноги. Что-то она там сегодня отвечала на вопрос про страсть и нежность. Невозможно их разделись, совсем невозможно, когда любимые руки обнимают твои плечи, а любимые губы шепчут твое имя. И сердце тает, тает…
Ужин оказался под угрозой. Ужин вполне мог подождать. Они, не расцепляя рук и не переставая целоваться, уже двигались в сторону спальни, натыкаясь на стол, стулья, кухонную дверь… Но тут снова зазвонил телефон.
– Да что же это такое… – выдохнул Саша, упираясь своим лбом в ее и стараясь выровнять дыхание. – Ни минуты покоя.
Звонила Катя, рассказать, что они с бабушкой посмотрели очень романтическое кино, а теперь пора спать, и она желает маме и папе спокойной ночи. Разговаривали по громкой связи, чтобы в беседе участвовали все.
– Там еще в магазине много других наборов с опытами. Мы с бабушкой только один купили. Опыты в комнатах ставить нельзя, вдруг взрыв будет. Надо пойти в ванную и делать все по инструкции. Бабушка сказала, что мы купили самый безопасный. А опасный только с папой. Пап? Давай купим опасный опыт и завтра осторожно его сделаем?
– Кать, давай лучше на мультфильм сходим? Мы же договаривались завтра сходить на мультфильм.
– Ладно, – согласилась дочь, – а опыт будем делать на другие выходные.
Лара старательно сохраняла серьезный вид. Катя никогда не сдавалась и до последнего гнула свою линию. Правда, с переменным успехом. Но вить из отца веревки было ее любимым занятием.
– И даже ничего не говори, – предупредил Саша, когда разговор закончился.
– Я вообще молчу. – Лара демонстративно взяла фломастер и обвела сегодняшнюю дату на календаре в кружок. – Сорок пять, – торжественно объявила она и обернулась.
Вино так и стояло неоткрытым, рядом лежал штопор.
– Я сейчас, – сказал Саша, как будто вспомнил что-то очень важное, и вышел из кухни.
Лара проводила его взглядом и подошла к окну. Был поздний вечер. Окна в домах напротив светились ярко. Весь двор укрыт снегом, а на деревьях снега не было. Лара видела дома, двор, старый тополь, свое отражение и кухню. Стекло удивительно соединило сразу две картинки. Словно две реальности. И это завораживало. Именно через отражение Лара увидела, как вернулся муж. В его руках была корзина с тюльпанами – белыми, желтыми, розовыми, лиловыми, самыми разными. Саша шел к ней, а над его головой было темное звездное небо. Потому что две реальности – отражение и то, что за окном, – соединились на одном стекле.
Лара отвернулась от окна. Зазеркалье завораживает, но гораздо важнее быть здесь и сейчас. С тем, кого любишь.
Тюльпаны лежали в корзине огромной разноцветной охапкой – пахнущие свежестью и весной. А сверху на их сочных стеблях и листьях покоилась маленькая коробочка, в которой была подвеска с золотой бабочкой и каплевидным зеленым цитрином. Точь-в-точь такого же цвета, как и ее глаза.
– Лара…
– Тсс… – Она коснулась пальцами его губ.
Иногда слова только мешают. Иногда лучше просто помолчать и посмотреть друг другу в глаза. Они все скажут сами.
28
Катя сладко спала, подложив под щеку ладошку. После ужина они смотрели с бабушкой романтическое кино. Очень старое. Называется «Три орешка для Золушки». Там был принц. Таких красивых принцев Катя не видела никогда, хотя сказок пересмотрела много, и принцы в них были самые разные. Но Катино сердце оставалось свободным. И вот сегодня произошло чудо. Катя нашла того самого принца, своего.
Перед сном девочка загадала желание, чтобы он ей приснился. И чтобы в этом сне на балу в красивом-красивом платье танцевала не Золушка, а Катя. А потом она потеряет туфельку, принц туфельку найдет и прискачет к ней на коне. Принц познакомится с ее мамой и папой и станет ждать, когда Катя немного подрастет. Потому что девочкам замуж выходить нельзя. Но принц обязательно дождется. Потому что настоящие принцы не только красивые и храбрые, но еще очень добрые и очень терпеливые. Так Кате однажды сказал папа, когда мама слишком долго собиралась в театр.
Бонусы
Итальянский тенор
В Москву с концертом приехал легендарный итальянский тенор Бруно Моретти. Так получилось, что его заселение в гостиницу совпало с редчайшим моментом, когда Вера Дмитриевна почтила своим присутствием рабочую обитель сына, приняв его приглашение пообедать вместе на открытой веранде. Вера Дмитриевна не любила быть в центре внимания любопытных официантов, но сын был очень настойчив, а она совершенно свободна, поэтому летний обед состоялся и удался на славу.
С великим итальянцем Вера Дмитриевна столкнулась в холле, покидая «Максимум», и от неожиданности даже немного растерялась. Вокруг суетились сопровождающие, журналисты, фотографы, а Вера Дмитриевна застыла и смотрела зачарованно на немолодое породистое лицо.
Неужели?
А волосы стали совсем седыми, и фигура раздалась вширь. Когда они виделись в Милане много лет назад, Бруно Моретти был подтянутым жгучим брюнетом с темными блестящими глазами, красавец-сердцеед. Костя тогда выступал на международном конгрессе физиков с докладом, а Вера Дмитриевна его сопровождала. В качестве культурной программы гостей из России пригласили в легендарный театр Ла Скала, а после спектакля был устроен фуршет, где они и познакомились. Бруно, великолепно владевший английским, был очарован stella russa – русской звездой, так он называл Веру Дмитриевну. Позже итальянец пригласил их к себе на виллу, где показал великолепный сад с мраморным чашей-фонтаном и личную коллекцию живописи. Как истинный сын своей родины, Бруно любил и ценил красоту.
Вера Дмитриевна стояла в холле, оттесняемая репортерами, и за несколько минут снова прожила далекую миланскую весну.
– Женщина, отойдите, вы мешаете, – довольно грубо сказал один из журналистов, задев ее внушительным рюкзаком.
– Молодой человек, если вы будете вести себя подобным образом, мы вынуждены будем попросить вас покинуть отель, – тут же подоспела сотрудница гостиницы. – Вера Дмитриевна, пройдемте со мной.
– Вы не имеете права меня выставлять! – тут же возмутился мужчина. – Я вам не прощу срыв материала и обеспечу черный пиар.
– Успокойтесь, пожалуйста, – тоном учительницы негромко произнесла Вера Дмитриевна. – Вы создаете ненужную суету.
Но было поздно. Тенор, уловив в окружающих интонациях привкус скандала, повернул голову на голоса и увидел Веру Дмитриевну. Конечно, она сильно изменилась с тех пор, постарела, и синьор Моретти ее не узнал. Во всяком случае, сразу. Стоящая неподалеку женщина показалась ему смутно знакомой, словно они уже где-то встречались. Но где? И когда? А потом она улыбнулась… И память не подвела.
– Виера! – на весь зал воскликнул Моретти. – О, bella padrona. Non credo ai miei occhi![30]
– Ciao[31], Бруно, – это все, что Вера Дмитриевна могла сказать в ответ.
Сообразительные репортеры тут же повернулись в ее сторону, но Вера Дмитриевна махнула на прощанье рукой и торопливо удалилась под крики Бруно: «Where will I find you?»[32]
Про странную встречу в холле Бруно Моретти не забыл и настоял, чтобы нашли ту женщину. В конце концов, много людей ее видело, некоторые даже сфотографировали. Найти людей по фотографии в наше время несложно. Особенно если этого желает всемирно известный певец.
Каково же было изумление господина Моретти, когда он узнал, что Виера является матерью владельца этого отеля. Помнится, муж у нее ученый, а сын, оказывается, пошел по другой дороге. Как все-таки быстро бежит время! Сам Бруно был женат дважды, и не сказать, что браки принесли ему счастье. Все же призвание артиста – сцена, и только там он живет по-настоящему. А женщины хороши для романов – страстных, бурных, но неизменно заканчивающихся.
Однако, какая удивительная встреча! Моретти помнил Виеру необыкновенной красавицей. А муж у нее был очень умный, и, кажется, она его действительно любила, поэтому даже мимолетный флирт исключался. Но все же Бруно тогда был пленен.
Господин Моретти попросил помощника пересмотреть график своего пребывания в Москве и освободить несколько часов днем или вечером для обеда или ужина – в зависимости от предпочтения синьоры.