Встретимся на Арбате — страница 41 из 43

1

Петя спешил к Алене в больницу. Алену обещали скоро выписать, но что-то каждый день это решение откладывали. То анализы не очень, то курс капельниц надо продлить. Петя уже весь извелся.

Съемки фильма подходили к завершению. Вся группа перебралась в Москву, и снимали теперь в усадьбе Кусково. Три века назад это была деревня, теперь – Москва. Там и интерьеры подходящие, и аллея, по которой эффектно можно проскакать на лошади, что Петя и сделал. Наездником он был так себе, но лошадь оказалась умная, пробежала как надо. Пете главное было удержаться. Потом снимали сцену в комнате с гобеленами и хрустальными канделябрами, где Пете предлагали служить одному важному вельможе, выполнять рискованные поручения, но он отказался – выбрал свободу.

Кусково Петю очаровало. Это место действительно помнило тех, кто носил шпаги и треуголки, писал письма гусиным пером и танцевал менуэты. А в парке – статуи, фигурные цветники, грот. Острожек уже договорился с администрацией, что по окончании съемок здесь устроят выставку костюмов героев фильма. Это интересно. Заодно и неплохая реклама будущей картины. На открытие выставки можно пригласить актеров, рассказать о кино и объяснить, почему в качестве места съемок было выбрано именно Кусково.

Но это в перспективе, сейчас же самое главное – завершить съемочный период.

Казалось бы, вот шанс показать себя во всей красе. Вот он – эффектный финал картины. Ну, не оплошай! А голова была не здесь, не с героем, не с ролью. Голова и сердце были в больнице, рядом с Аленой и тем существом, которое… которое… Каждый раз, когда Петя начинал об этом думать, в горле появлялся комок. Он обзывал себя глупцом и слепцом и клялся сам себе быть впредь внимательнее.

Петя не предупредил Алену, когда приземлился в Москве. Думал устроить сюрприз, даже приготовил ужин. Огромная ракушка в подарок красовалась на самом видном месте на журнальном столе.

Сюрприз же на самом деле устроила Алена, не вернувшись домой к девяти вечера и не ответив на телефон. Петя встревожился, набрал Дениса.

– О, привет тебе, молодой… Петя.

– Привет. Ты сейчас где?

– В магазине.

Тут Петя выдохнул. Если Денис еще в магазине, значит, и Алена там. Может, телефон в сумку убрала и не услышала.

– А чего вы так поздно? Магазин закрыт уже.

– Да товар перед закрытием привезли, про который Моисеевич договаривался. Короче, сидим.

– Надолго?

– Минут на сорок еще. А что?

– Да просто узнать, – спонтанная мысль пришла в голову сразу, и Петя быстро закончил разговор. – Ну ладно, бывай.

– Бывай, – голос Дениса прозвучал растерянно.

А Петя уже скакал по прихожей, натягивая кроссовки и хватая с вешалки куртку. До магазина на такси он доберется быстро. И они вместе с Аленой пойдут домой. Петя соскучился не передать как. Вот Аленка удивится, увидев его на пороге магазина!

Однако в магазине вместо Алены была какая-то незнакомая девушка с синими волосами. Странно. Незнакомая девушка была, а Алены не было.

В запертую дверь пришлось долго стучать, потом звонить Денису. Когда тот открыл дверь и впустил Петю, сразу появилось ощущение, что что-то не так.

Петя обвел медленным взглядом торговый зал, повернулся к Денису и спросил:

– А где Алена?

– Она в больнице, – тихо ответил Денис.

– Как… в больнице? – Петя почувствовал, что сейчас осядет на пол, потому что ноги вдруг перестали держать. Рука в поисках опоры нашла столешницу прилавка. – Как в больнице? Что с ней? Почему ты мне не позвонил? – Он не заметил, как перешел на крик. – В какой она больнице?

Денис не отвечал, он смотрел на Петю, а тот не понимал причину этого молчания.

– Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь. Там все серьезно, да?

Денис вздохнул и посмотрел совсем странно:

– Ты меня прости, Петя, я не знаю, что там у вас происходит. Но ты идиот. И это самое мягкое слово, которое я могу употребить. Сейчас с Аленой все в порядке, ей Юля очень помогла. И вам надо поговорить.

– С Юлей? – растерянно спросил Петя.

Он ничего не понимал.

– С Аленой, Петь, с Аленой. Но с Юлей тоже можно, – Денис смотрел на него с жалостью.

– В какой она больнице? Я сейчас к ней поеду.

– Тебя не пустят в такой час, для посещений слишком поздно. Чаю будешь?

Петя подумал, что дома его ждет одинокий вечер в неуверенности, страхе, никому не нужный теперь ужин, разговор с Юлей, и ответил:

– Хочу.

– Сейчас сообразим. А ты пока с Женей познакомься. Жень! – Девушка с синими волосами подняла голову от большой коробки с книгами. – Знакомься, это Петя.

– Привет! – девушка помахала рукой. – Вы очень похожи на одного актера, забыла его имя. Он еще в рекламе снимался.

– Это он и есть, – Денис похлопал друга по плечу.

– Ух ты! – она оставила в покое коробку и подошла к Пете. – Класс! Я не знала, что у Дениса такие крутые друзья. А автограф можно?

– Конечно. – Сейчас только автографы раздавать.

– Вы тут пока пообщайтесь, а я пойду чай соображу, – с этими словами Денис отправился в маленькую подсобную комнатку.

Женя вырвала из блокнота лист и протянула его Пете. Сюрреализм какой-то. У него девушка в больнице лежит, а он автографы раздает.

– Вы сейчас где-нибудь снимаетесь? – поинтересовалась Женя, наблюдая, как он ставит размашистую подпись на бумаге.

– Да, – кивнул Петя, – в одном приключенческом кино. А вы знаете девушку, которая здесь работает?

– Алену?

– Да.

– Знаю.

– Вы знаете, что с ней?

Женя аккуратно сложила подписанный листок и пожала плечами:

– Токсикоз. У беременных это у всех, но у Алены очень сильный.

Так Петя узнал о своем будущем отцовстве, и, когда вернулся Денис с чаем, Пете хотелось вовсе не чая. Он снова кричал на друга, почему тот ему ничего не сказал, все знали, а он не знал. Денис отвечал, что такие вещи вообще-то говорят не друзья. Женя предусмотрительно вернулась разбирать коробки.

Петя жадно пил горячий чай, не чувствуя его вкуса, обжигаясь и плохо соображая. Потом вернул кружку Денису и, не попрощавшись, вылетел из магазина. Идя по уже полупустому Арбату, он звонил Юле. Поговорить им не удалось, потому что рядом с ней плакал ребенок, но главное Петя понял – Алена под присмотром и речь об угрозе матери и малышу не идет.

Когда Юля произнесла слово «малыш», у Пети все внутри перевернулось. У него будет… малыш?

– А когда… когда к ней можно? – спросил сдавленным голосом, потому что не хватало воздуха.

На улице воздуха не хватало!

– После двенадцати, когда обход и процедуры заканчиваются, и вечером, после четырех.

– Спасибо, – Петя сел на скамейку. Он там еще долго сидел, смотрел на арбатские фонари, прохожих, вывески.

Дышал. Пытался осознать новость. Пытался понять, как он все это пропустил, упустил, не понял.

Почему она ничего не сказала? Почему?!

Вокруг было темно – только фонари горели, а так – почти ночь.

Потом позвонил Кирилл, которого никогда не смущало позднее время.

– Привет, – бодро проговорил он. – Уже в Москве? Ты передачу-то видел? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты посмотри-посмотри. Передача, конечно, так себе получилась, зато можно сделать выводы, что и как говорить в дальнейшем. Хорошая школа, между прочим. И у тебя завтра и послезавтра, кажется, дни без съемок? Так вот, отличная возможность побывать на паре презентаций. Поработать лицом. Я могу договориться, ты даже приз победителю вручишь. Завтра будут разыгрываться призы от модного бутика. Ты как?

Пете казалось, что это все происходит не с ним, а с каким-то другим Петей. Он поднял голову вверх и посмотрел на небо. Небо показалось ему огромным темным шатром над городом, а горящие арбатские фонари – светильниками внутри шатра.

– Я не могу, – кратко ответил Петя в трубку.

– Это ты с дороги устал. В общем, я договариваюсь на вручение приза…

– Я не могу, – твердо повторил Петя и добавил: – Правда.

– Что-то случилось? – Кирилл наконец перешел на нормальный человеческий голос.

– Да, случилось, – Петя рассматривал над головой редкие звезды, – но это не по телефону. Мне нужно закончить съемки, там требуется конная подготовка, не до презентаций, честно. Потом… потом я отработаю, и с призами, и с презентациями. Но не сейчас.

Видимо, что-то такое прозвучало в его голосе, что Кирилл настаивать не стал. Но передачу все же посмотреть настоятельно рекомендовал.

Петя посмотрел. Вот когда вернулся в пустую квартиру, сел на диван, включил планшет, тогда и посмотрел. Ни слова не запомнил из выпуска. Включил лишь для того, чтобы не было в доме тишины. Большая красивая ракушка лежала на журнальном столе. Если прислонить раковину к уху, то обязательно услышишь шум моря. Он даже фразу придумал, когда летел в самолете: «Я привез тебе шум моря».

На экране планшета что-то увлеченно рассказывал он сам, а в роли скептического слушателя выступала ведущая передачи.

Уснул Петя ближе к трем.

А в двенадцать он был уже в больнице по адресу, который ему скинула Юля. Стоял в коридоре, ждал, когда выйдет Алена.

И когда она появилась, бледная, худая, с убранными в хвост волосами, Петя сумел выговорить только:

– Почему?

Алена шевелила губами, что-то тихо говоря, он не понимал – что, и повторил вопрос:

– Почему?

– Мы бы все равно расстались, – и по ее щекам потекли слезы.

– С чего ты взяла? – спросил он непослушным голосом.

– Наши жизни расходятся, разве ты не видишь? У тебя карьера, съемки, мероприятия, так и должно быть, все правильно. И ты не хотел ребенка, помнишь, говорил тогда, что… это обязательно надо планировать, а я не специально, и он вот… получился. И аборт я не сделаю.

Алена говорила какие-то совершенно неправильные слова. Карьера, аборт… расходящиеся жизни… Неужели она все видит вот так?

Они стояли в коридоре, мимо проходили врачи, медсестры, куда-то шли две глубоко беременные женщины, напоминавшие гусынь. И никто не обращал внимания на заплаканную девушку и напряженного молодого человека, которые стояли друг напротив друга, не касаясь. Здесь и не такие драмы происходили.

– Давай отойдем в сторону, – предложил Петя, показав рукой на угол со свободными диванчиками.

Алена покорно пошла. Они сели рядом. Алена вытерла ладонями слезы:

– Ты на меня не сердись, пожалуйста. Я не знала, как тебе сказать. Думала, вернешься, поговорим, но… видишь, попала в больницу.

Приехали. Она не знала, как сказать. Петя всегда гордился тем, какие они по жизни доверяющие друг другу люди, а оказывается, она не знала, как сказать.

– У нас все настолько плохо, да?

– Я не знаю, – Алена шмыгнула носом, опустив голову.

И тогда Петя прижал ее к себе. Потому что не хотел больше ничего слышать и понимать.

– Мне кажется, ты поторопилась с выводами и решила все за нас двоих. И если бы ты сейчас не была… не ждала… в общем, не оказалась здесь, я бы взял ремень, честно. Ты просто поправляйся и возвращайся домой, ладно?

Алена кивнула.

– Обещаешь?

Она снова кивнула.

– И даже думать не смей ни о каких абортах, поняла?

После третьего кивка она его обняла.

Пете было очень больно оттого, что Алена в нем усомнилась. Так не должно было случиться. Не после стольких лет вместе. И вопрос: «Почему?» не исчезал.

Почему она усомнилась? Почему рассказала о беременности всем, кроме него? Почему решила, что расставание неминуемо?

Петя обнимал Алену и испытывал чувство огромной потери. Ведь если возникли все эти вопросы, значит, он ее уже долгое время терял, не понимая этого.

– Я так рада, что ты вернулся, – сопела рядом его потеря. – Мне очень плохо было без тебя.

– Конечно, плохо. Напридумывала себе ужасов. Ремень я все-таки повешу, на самом видном месте.

– Беременных наказывать нельзя.

– Я для устрашения.

И теперь Петя ездил к ней в больницу каждый день. А сегодня с утра возобновились съемки, и Петя их почти провалил. Никак не мог собраться. Очень непрофессионально. Он завтра исправится. Обязательно. Надо только успеть к Алене до закрытия больницы для посетителей.

2

Катя в школе. Русский язык, математика, чтение…

И квартира принадлежит двоим. Рик не в счет. Кота в спальню не пустили, он обиделся и пошел смотреть включенный на кухне телевизор. Телевизор периодически примирял кота с несправедливостью этого мира.

– Я чувствую, меня скоро вызовут в школу. Ребенок отсутствовал неделю и не сделал ни одного домашнего задания, – в голосе Лары не звучало раскаянья, только констатация факта. – А за вчера мы полностью нагнать программу не успели, естественно.

– Нагонит, еще только сентябрь, – рука Саши гладила ее плечо, и не хотелось шевелиться.

Как хорошо, что сейчас квартира принадлежит только им двоим. Ему и ей. И можно опоздать. Они уже опоздали.

Два дня назад Лара с дочерью вернулись в Москву вечерним рейсом, и Катя, так старавшаяся выглядеть взрослой Катя, забыв про всю свою «взрослость», побежала с криком: «Папа!», оставив свой маленький чемодан Ларе. В итоге Лара катила за собой два чемодана: собственный и дочери.

– Привет, что у вас тут в Москве нового?

– Вы прилетели.

Саша взял из ее рук большой чемодан. Вторая его рука была занята – держала детскую ладошку.

И глаза… как хорошо уметь общаться глазами.

– У вас тут холодно.

– Не как у вас в Сочи, – согласился муж.

– Ну пойдем же, пойдем, – торопила Катя.

Позже в машине она хвалилась своими успехами и спрашивала про кота.

– Он хорошо себя вел?

– Как обычно, только чуть лучше.

Все-таки мужской дружбы между мужем и Риком не случилось. Зато случился период перемирия.

– Я же говорила, что он умеет быть хорошим, – с гордостью воспитателя в голосе произнесла дочь.

А дома был ужин. Совершенно уставшая после долгого дня Лара, выйдя из душа, села за стол и, взяв в рот кусок нежнейшего лосося, закрыла глаза от удовольствия.

– Это счастье, – пробормотала она.

– Это лосось, – поправил муж.

– А завтра можно спать, сколько хочешь, – провозгласила Катя, – потому что завтра воскресенье.

Рик был тут же. Лосось он любил, поэтому терся о ноги дочери, выпрашивая угощение. И Катя, конечно, делилась, а Саша делал вид, что этого не замечает.

Воскресенье прошло быстро и сумбурно – в разборе вещей, уроках, подготовке к школе, кому-то даже пришлось помогать с аппликацией (и это была не Лара), a в понедельник, отправив школьницу за знаниями, взрослые решили на работу опоздать.

– Жаль, что нельзя не пойти совсем, – вздохнула Лара.

– Неужели ты не соскучилась по своим цветам? Не верю.

– Соскучилась, – не стала отрицать Лара. – Но по тебе я соскучилась больше.

Она повернула голову и поцеловала мужа. И все началось сначала. Ощущение родного сильного тела рядом наполняло радостью и счастьем, полнотой жизни. Лара не понимала, как это работает. Через столько лет брака. И не хотела понимать. Она хотела целовать, гладить, ласкать, и чтобы ее в ответ тоже целовали, гладили, ласкали. Иногда Лара думала о том, что умение принадлежать друг другу – это особый вид искусства, но сейчас не думалось вообще.

– Ненавижу твои командировки.

– Как насчет ваших соревнований?

Но ответить ей не дали. Губы ловили губы, руки и ноги сплетались, наступало время ощущений и другого измерения. Потом, все потом…

Душ и кофе, поиски нужной блузки и блокнота, в котором она три дня назад писала рабочие планы, полная невозможность нанести макияж. Стрелки получились со второго раза, а помада тут же смазалась – потому что кого-то ее присутствие на губах не смутило. Нет, им нельзя надолго расставаться. Лара стирала остатки помады салфеткой, чтобы вновь аккуратно провести по губам теплым персиковым оттенком.

Саша стоял рядом, готовый к выходу, и отвечал на пропущенные звонки.

А она, перекладывая из сумки, которую брала с собой в поездку, паспорт, пластиковую карту и права, увидела маленькую бумажную трубочку. Совсем про нее забыла!

Когда муж закончил очередной разговор, Лара протянула ему находку:

– Это тебе. Мой подарок из Сочи.

– Что это?

– Предсказание.

Саша взял трубочку, распечатал ее и прочитал. На бумаге было написано всего одно слово: «Верь».

3

Игорь считал себя неплохим отцом. И был прав. Дело не в том, что он любил своего ребенка. Каждый нормальный человек любит своего ребенка, но еще Игорь умел Костю вымыть, переодеть, сменить памперсы, накормить и погулять. В общем, можно сказать, папа на все руки. И когда Юля сказала, что у нее врач, на прием к которому она специально записалась в воскресенье, чтобы Игорь не отпрашивался с работы, он пожал плечами:

– Без проблем.

– Только я буду отсутствовать долго, – предупредила Юля. – У меня сначала УЗИ, потом прием, а между ними перерыв где-то час.

– Да не вопрос, – уверил ее Игорь.

Речь шла о Юлином женском здоровье, поэтому полдня вдвоем с Костей они как-нибудь проведут. Тем более суп для сына был сварен заранее.

Миф о суперотцовстве оказался развеян через полчаса после ухода Юли, когда Косте настало время идти на прогулку. Во-первых, было непонятно, что надевать на ребенка, а во-вторых, ребенок не хотел отказываться от планшета. Игорь планшет отобрал и одевал сына под непрекращающийся ор. К тому моменту, когда Костя был готов к прогулке, Игорь стоял перед ним весь мокрый. Одной рукой держа ребенка, второй – коляску, он вышел из квартиры. Предстояло закрыть дверь и спуститься вниз. После того, как все это было проделано, он выдохнул.

– Ну вот, сейчас мы сядем и поедем, – сказал он Косте.

Проехали они совсем немного, буквально метров сто, когда сын опять стал плакать. Игорь никак не мог сообразить, в чем дело, пока, взяв его на руки, не понял: надо возвращаться домой и менять памперс. Специфический запах рассказал о причине дискомфорта. Игорь повернул к дому и проделал все действия в обратном порядке. Сложил коляску, поднялся на этаж, открыл дверь, и все это под звуки недовольства сына. Скинул с себя обувь и куртку, раздел ребенка и пошел в ванную его мыть. Когда Костя вновь стал чистый и благоухающий в свежем памперсе, Игорь подумал, что гулять, наверное, они сегодня уже не пойдут, потому что скоро обед, и дал Косте планшет. А сам пошел на кухню вынимать из холодильника суп. Заодно и чайник поставить, и сообщения на телефоне проверить.

Юля: У вас все в порядке?

Игорь: Все хорошо, не волнуйся.

Юля: Что делаете?

Игорь: Сменили памперс. Разогреваю суп.

Юля: Не рано?

Игорь: Пораньше спать ляжет. Как твое УЗИ?

Юля: Вроде тьфу-тьфу. Жду приема врача.

Игорь: Все будет хорошо.

Суп разогрелся. Игорь налил его в красивую яркую тарелку и пошел за Костей. А Костя был занят вовсе не планшетом с мультиками. Костя каким-то чудесным образом достал со стола маркер и разрисовывал оттуда же добытые чертежи с крышей, которые Игорь забыл убрать. Изрядно помятые чертежи валялись на полу, сын сидел на одном из них и с упоением черкал ярко-зеленым маркером по крыше с единорогом.

На мгновенье Игорь окаменел. Потом быстро подошел к сыну и, сказав: «Нельзя!», вынул из его рук фломастер. Костя, естественно, обиделся. Попытки Игоря объяснить ребенку, почему именно это делать нельзя, успехом не увенчались. Не помогла ни одна из трех полезных книг по воспитанию детей, которые Игорь, готовясь к отцовству, прочитал. Он напрочь забыл все советы, а тот единственный, который с трудом вспомнил, – не помог. Костя ревел и не хотел мыть раскрашенные в зеленый руки. За обедом он устроил демарш: вылезал из высокого стульчика, опрокинул тарелку с супом и залил себе штанишки. Пришлось вынимать сына из стула, снова нести его в ванную, мыть ноги, искать сменную одежду.

Супа больше не было. Игорь достал фруктовое пюре.

Позвонила мама. Поговорить с ней не удалось, так как Костя своим голосом заглушал ее голос.

– У вас что-то случилось?

– Нет, все в порядке, собираемся обедать, – уверил маму Игорь, а потом спросил: – Как думаешь, какое пюре дать, чтобы он точно поел: яблочное или абрикосовое?

– Лучше суп, – ответила мама.

– С супом не получилось, – признался Игорь.

– Мне казалось, что Юля отлично справляется с этим вопросом.

– Юля у врача.

– Что-то серьезное?

– Нет, плановый осмотр.

– А-а-а… – протянула мама и посоветовала: – Тогда бери абрикосовое.

– Понял. Мам, я тебе потом перезвоню, ладно?

Пюре Косте понравилось, и он наконец угомонился. Игорь почувствовал себя героем. Однако передышка была временной. Сын наотрез отказался от дневного сна, и как его укладывать, Игорь понятия не имел. У Юли все получалось само собой, она клала Костю на большую кровать, ложилась рядом, гладила его по спинке, что-то пела и… У Игоря Костя лежать не хотел вообще, все время норовил с кровати слезть.

Когда Юля вернулась домой, Игорь чувствовал себя вконец измотанным и уставшим. Он вспомнил про то, что собирался попить чаю, но так и не попил.

– Привет, у вас все в порядке? – спросила Юля, видя, что встречать ее в коридор пришли оба.

– В целом да, – ответил Игорь.

– А почему мы не спим? – поинтересовалась она у сына.

Быстро вымыв руки, Юля подхватила Костю:

– Ну-ка, пошли, я расскажу тебе сказку.

Малыш успокоился рядом с матерью. Игорь выдохнул с облегчением. Когда Костя все же заснул, он сделал для Юли яичницу и чай, а потом пошел убирать испорченные чертежи. В это воскресенье жена казалась ему настоящим героем. Она же ведь так каждый день… Это же… О-о-о…

– Как прием у врача? – спросил Игорь, наблюдая, с каким удовольствием Юля уминает яичницу.

– Все хорошо, хотя я волновалась. Но все хорошо.

Игорь подошел, обнял ее со спины и поцеловал в макушку.

– Юлька, ты герой.

– Я всегда, когда от врачей выхожу, чувствую себя героем. Очень их боюсь.

На следующий день Игорь шел на работу, думая о том, что рабочая неделя началась сегодня не только у него, но и у Юли. И еще неясно, у кого день сложится труднее. Эти мысли были новыми и неожиданными.

Офис, когда в него вошел Игорь, уже бурлил. Все готовились к понедельничной планерке. Неделя началась.

О маме и своем обещании позвонить он вспомнил только в обеденный перерыв, когда получил сообщение от Юли с вопросом, куда он дел вчера Костину куртку. На улице все равно дождь, они сидят дома, и куртку можно постирать.

– Мам, прости, вчера совсем замотался и забыл позвонить.

– Ничего страшного, – ответила мама.

– Как твои дела?

– У меня все нормально. Костя пюре съел?

– Да.

Игорю показалось, что мама кивнула. Он, конечно, ее не видел, но представить мог легко. И еще ему показалось, что она ждет продолжения.

– Мам… я думаю над твоими словами… ну, теми, что ты мне сказала при встрече. Про Юлю.

4

Муж был прав, когда предположил, что Лара соскучилась по своим цветам.

Она соскучилась по делам, не могла долго заниматься бездельем. Хотя в Сочи ее дни бездеятельными назвать было нельзя никак. Можно даже сказать, что Лара получила там новый опыт – побывала помощником тренера. И все же вернуться в свои магазины, к своим цветам и букетам было чем-то сродни возвращению домой. В первый день Лара занималась исключительно организационными и управленческими вопросами, которых за время ее отсутствия накопилось достаточно. А на второй день она вышла в торговый зал своего самого первого и самого любимого магазина. Потребность лично общаться с покупателями, собирать для них букеты, придумывать новые композиции никуда не делась. И были корзиночки с нежно-розовыми герберами и белыми гвоздиками, завернутые в тонкую кружевную бумагу розы, собранные в венки для подсвечников орхидеи. Лара любила работать руками, ей казалось, что только так она по-настоящему что-то созидает. Что-то красивое, теплое и светлое, и делится этим с людьми.

– Лариса Николаевна, – услышала она голос Светланы после того, как отпустила очередного клиента.

– Да? – Лара обернулась к своему бухгалтеру, и та чихнула.

– Простите.

– Ничего, будьте здоровы.

– Это акклиматизация, – пожаловалась Светлана. – Приехали сюда из тепла в прохладу, и вот… насморк.

Она снова чихнула, прижав к носу клетчатый платок.

– Нужна ваша подпись на распоряжениях, чтобы я оплатила поставки хризантем и упаковочной бумаги сегодня.

– Да, конечно, пойдемте.

Лара окинула взглядом торговый зал и последовала за Светланой в ее маленький кабинет.

Все распоряжения и прикрепленные к ним счета лежали на столе. Лара быстро их просмотрела и начала подписывать. Света шмыгала покрасневшим носом.

– Как шапка для Кости? – спросила Лара, ставя последний росчерк. – Подошла?

– Мы еще не виделись, – ответила Светлана, – из-за моего насморка только по телефону общаемся, боюсь заразить. Все-таки маленький ребенок…

– Да, конечно, – слегка улыбнулась Лара, – когда в доме ребенок, все время боишься за его здоровье. А если еще и малыш…

Она собрала подписанные документы в стопку и вернула их бухгалтеру.

– Выздоравливайте. Если нужно день-два отлежаться…

– Нет-нет, я буду работать, – торопливо заверила ее Светлана. – Температура в норме, самочувствие тоже, просто насморк. Но он уже проходит.

Лара кивнула и еще раз пожелала скорейшего выздоровления. В торговый зал она не вернулась, потому что зазвонил телефон. Номер высветился незнакомый, но Ларе часто звонили с незнакомых номеров. Так появлялись новые поставщики, клиенты, крупные флористические заказы, поэтому Лара без раздумий нажала на соединение.

– Слушаю вас.

– Лариса Николаевна? – послышался в трубке мягкий мужской голос.

– Да. С кем имею дело?

Она зашла в свой кабинет и прикрыла окно. Комната проветрилась достаточно.

– Алик Робертович, помните такого?

Ларе потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, кто это. А потом в памяти всплыл ресторан на берегу и незнакомый мужчина, подсевший за ее столик. По рукам вдруг побежали мурашки, и это не было приятное ощущение.

– Признаться, с трудом, – Лара постаралась, чтобы голос не подвел.

– Ну как же, несколько дней назад в Сочи мы с вами пили шампанское, – голос продолжал звучать мягко.

Кажется, плохая память Лары собеседника не расстроила и не рассердила.

– Ах, простите, запамятовала. Добрый день.

А он знает ее имя, хотя Лара точно помнит, что не называла себя. Номер телефона он тоже знает. Стало зябко. И вовсе не от того, что в кабинете только-только закрыли окно.

– Я бы хотел поговорить с вами.

– Со мной? – переспросила она, чтобы потянуть время.

А мозг судорожно искал ответы на вопросы. «Зачем ему говорить со мной? О чем? Что это за мужчина?»

– Да, – ответили в трубке. – Разве я не могу поговорить с понравившейся мне женщиной?

«Он играет со мной, – поняла Лара, – просто играет. Надо отключаться».

– Я не думаю, что это уместно, – твердо сказала она в трубку. – Я замужем.

– А мы как раз поговорим о вашем муже и его текущих делах. Вы же, наверное, знаете, что у вашего мужа проблемы.

Проблемы? У Саши периодически бывают на работе проблемы. Одна решается, другая появляется, это бесконечный процесс, если человек ведет свое дело. Наверняка проблемы у него есть, но Лара за эти дни после Сочи не заметила ни в поведении, ни во взгляде мужа ничего особенного. Может, смотрела невнимательно?

Ей не нравился этот звонок. Ей не нравился этот мужчина.

– Что вы хотите? – спросила она не своим, чужим голосом.

– Я же говорю, встретиться, поговорить.

– Хорошо.

– Я жду вас сегодня.

– Нет, сегодня я не могу.

Сегодня она к встрече не готова. Ей надо поговорить с Сашей, подумать, подготовиться.

– Понимаю. Завтра?

– Я постараюсь.

– Постарайтесь. Буду ждать вашего звонка на этот номер. Приятно было вас услышать, Лара.

И он отключился.

После разговора Лара не могла найти себе места. Она раньше времени уехала из магазина, по дороге звонила Саше и спрашивала, что приготовить на ужин. Обычно Лара не советовалась с мужем в этом вопросе, но сейчас ей надо было услышать его голос, просто услышать голос, убедиться, что все в порядке и никаких проблем нет. Муж ответил в своей обычной манере:

– Что-нибудь вкусное. С меня десерты.

Это значит, он возьмет из ресторана отеля пирожные.

Все как всегда. Все как обычно.

Разговор с Сашей немного успокоил, и Лара завернула в мясную лавку недалеко от дома, чтобы купить свежих стейков. Готовить она умела и любила. Приготовление ужина в этот вечер стало одновременно медитацией.

Катя была уже дома с няней, которая забирала дочь из школы, кормила обедом, ездила с ней на тренировки и оставалась в квартире до возвращения родителей. Няню Лара отпустила. Дочь после тренировки выглядела уставшей, впереди еще ждали уроки на завтра, а главное – нелюбимый окружающий мир. Они его не любили всей семьей. Лара поняла, что вечером ей снова придумывать мини-доклад. Она за все время своей учебы в школе не писала столько докладов, сколько написала в начальной школе для Кати.

Саша приехал вовремя. Он вообще в эти дни не задерживался, и ужинали они все вместе. К стейкам Лара запекла дольки картофеля, сладкий красный лук и болгарский перец. Саша открыл бутылку красного сухого вина. Кате поставили стакан свежевыжатого апельсинового сока. Рик привычно устроился у ног дочери. Хотя в сегодняшнем меню для него не было ничего сильно привлекательного, но кто знает…

Господи, какое это счастье – просто быть всем вместе! Лара сделала большой глоток вина. Ей надо было расслабиться. Она поймала себя на том, что все время смотрит на мужа. А муж с аппетитом поглощал ужин и интересовался делами в школе.

Все как всегда, все как обычно.

Лара сделала еще глоток.

– Что-то случилось? – Саша поднял голову и посмотрел на нее.

– Нет, все в порядке, – улыбнулась Лара в ответ. – Вино очень вкусное, к мясу подходит идеально.

– Неплохое, – согласился муж.

Совсем вечером, когда уже и доклад про деревья смешанных лесов написали, и чай с пирожными попили, и Катю отправили спать после ежевечернего чтения книги. Лара нашла мужа в гостиной. Он стоял у приоткрытого окна и курил.

– Замерзнешь, – сказала она, обняв его со спины и уткнувшись носом между лопаток.

Саша… Что происходит? Что-то ведь происходит.

За весь вечер она не заметила в нем ни одного сигнала тревоги. Родные глаза, тонкая сеточка морщинок в уголках, первые седые волосы на висках, они еще не влияют на общий цвет волос, но уже поблескивают серебристыми нитями. Столько лет вместе, столько прожито и пройдено…

– Люблю тебя, – прошептала она в спину и почувствовала, как его ладони легли на ее руки. И когда он эти ладони отнял, Лара ощутила потерю. А Саша всего лишь захлопнул окно и повернулся, чтобы притянуть ее к себе. От футболки пахло сигаретами. Но этот запах был легкий, и Ларе он нравился.

– Что случилось? – повторил Саша вопрос, который задал за ужином.

– Ничего, – покачала головой Лара и прижалась к плечу. – Совсем ничего. Поцелуй меня.

5

Она была встревоженной, Свиридов это отчетливо чувствовал. А еще прижималась так, словно искала защиты. От чего? От кого? Зеленые глаза смотрели в ожидании, и он читал в них… да ничего он не читал. Выключил в спальне свет и любил, чувствуя, как тело Лары расслабляется, отзывается и начинает принадлежать ему.

Взгляд вспомнился позже, когда она уснула. Лара лежала, обняв его рукой, и Александр слушал ее тихое дыхание рядом.

Что же у нее произошло? Может, неприятности на работе? Сорвались поставки, покупатели остались недовольны букетами, журналисты написали разгромную заказную статью… Что?

На работе неприятности – дело обычное. У него их непрекращающийся поток, который давно перешел в разряд текучки.

Во-первых, так ничего и не ясно с Екатеринбургом. Знакомый генерал информацию проверил, сказал, что там заправляют местные, у которых на землю свои виды, и столичные залетные там точно не нужны. Что делать? Искать другой участок? Но выбранный был идеален для расположения гостиницы. Отказаться от проекта? Или все же принять вызов и продолжить участие в тендере? Тогда нужен кто-то… посильнее местных. Знать бы кто… Завтра он позвонит парню, который нашел для Свиридова этот участок, и расспросит насчет потенциальных местных партнеров. Парень сам из Екатеринбурга, он должен что-то предложить.

Во-вторых, существуют проблемы с отоплением в правом крыле гостиницы. Завтра надо этим вопросом заняться с самого утра.

В-третьих, необходимо доработать план мероприятий на октябрь-ноябрь, чтобы своевременно пустить рекламу.

С этими мыслями Свиридов и уснул.

Утром Лара была обычной, то есть невыспавшейся. Она встала рано, чтобы проводить Катю в школу. Машина с водителем уже ждала внизу. Лара ненавидела ранние подъемы и чувствовала себя человеком только после двух кружек кофе. Первую пила, пока готовила дочери завтрак, вторую – завтракая с Сашей.

Если на Лару накатывали дни бессонницы, дочь в школу провожал Свиридов.

– Мам, пап, я пошла! – раздалось из коридора, и через пару секунд хлопнула дверь.

Свиридов выглянул из ванной, где брился. Лара стояла у стены, закрыв глаза. Казалось, она досматривает сон, который не успела досмотреть из-за будильника.

Александр не удержался и коснулся помазком кончика ее носа, оставив пышную мыльную пену. Лара улыбнулась и чихнула. Пена упала с носа на спину Рику, который проходил мимо. Кот от неожиданности шарахнулся в сторону.

Лара стерла остатки пены с носа и вздохнула:

– А я думала, что ты старше Кати. Кофе будем?

В это утро Свиридов был счастлив. Он почувствовал это очень отчетливо.

– Будем, – ответил утвердительно и вернулся в ванную заканчивать свои бритвенные дела.

И они пили кофе с сыром и тостами, а в окно смотрел любимый тополь Лары с едва начинающей желтеть листвой. Это было хорошее домашнее утро.

– Такие дни созданы для прогулок, – сказала Лара.

– Или для прогулов, – согласился Свиридов.

Двумя часами позже, сидя в своем кабинете, о счастье он уже не думал. Он думал о работе и той самой текучке.

Оказалось, что вчера вечером некоторые представители индийской делегации устроили дебош в ресторане и разбили несколько тарелок. Им, конечно, выставили счет за ущерб, и они его даже оплатили, но сам инцидент имел место быть. К тому же в ресторане присутствовали другие гости, и их вечер оказался испорчен. Вообще, эта торговая делегация была на редкость проблематичной, потому что два дня назад уже поднимался вопрос сломанной мебели в одном из номеров. А отель, между прочим, пятизвездочный, и мебель в нем дорогая. Так и хотелось выселить гостей из дружественной страны досрочно, но скандалы никому не нужны, а мероприятие, на которое они прибыли, находилось под патронажем столичной мэрии. В общем, надо потерпеть еще несколько дней и торжественно проводить эту группу в обратный путь.

Парень из Екатеринбурга, с которым Свиридов связался после того, как выслушал от управляющего новости касательно индийцев, сказал, что постарается узнать, кто бы смог помочь Свиридову с землей под гостиницу, но сразу оговорился, что желающие наверняка захотят войти в долю.

– Я готов к диалогу, – ответил Александр.

Было бы странно, если бы люди отстаивали его интересы просто так.

– Тут еще вот какое обстоятельство… – замялся парень. – Про ваши дела недавно любопытствовали… неместные.

– Вот как? И кто?

– Один очень влиятельный человек. Не сам, конечно, через посредников, но…

– Его имя?

– Алик Робертович Танос.

Свиридов о таком слышал. Более того, он даже знал, что этот человек вчера вечером поселился в его гостинице. Поговаривали, что Танос живет на два города (Петербург и Женева), а в Москву приезжает по делам. Но никогда Алик Робертович Танос не останавливался в «Максимуме».

– Что хотели эти люди?

– Я и сам толком не понял. Они интересовались тендером и вашим участием в нем.

Любопытно.

– Просто… – парень снова замялся, а потом выпалил: – Если говорить о партнерах, то Танос – лучший, хоть и не местный. Против него наши не попрут.

Против него не попрут, согласился Свиридов, а вслух сказал:

– Спасибо за информацию. Будут какие-то новости, звони.

Александр положил телефон на стол и задумчиво потер лоб.

Итак, что мы имеем.

Первое, люди Таноса интересуются тендером в Екатеринбурге.

Второе, сам Танос поселился неожиданно в «Максимуме». Гостиница, конечно, хорошая, но все же далека от тех, в которых обычно останавливаются люди подобного масштаба. Совпадение?

Не похоже.

6

Кровь обагрила серый камзол. Онемевшие пальцы, закрывающие рану, окрасились красным.

– Будь ты проклят, – задыхаясь, прохрипел Петя. – Будь ты проклят…

И, в последний раз пытаясь поймать ртом воздух, затих.

– Стоп! Снято! – раздалось на съемочной площадке.

Леся, лежавшая рядом с такой же кровавой раной, поднялась и тряхнула головой.

Последние съемочные дни. Утром снимали сцену боя между неотразимым Матвеем Ковалевым и Петей. Между ними, согласно сценарию, кинулась Леся, и Матвей проткнул ее шпагой. Леся умирала на руках у Пети. Матвей, как истинный благородный человек, дал время попрощаться двум искателям приключений, а потом встал в позицию: разъяренный и убитый горем Петя требовал мщения. Но, как всегда в правильном кино, «плохой» должен был погибнуть. Хорошие ребята побеждают, плохие отправляются на тот свет.

На сегодня рабочий день Пети закончен, завтра он еще полежит на полу, поизображает мертвое тело и все – дальше только озвучка. Но она будет лишь после того, как режиссер и специалисты проведут много часов в монтажной, склеивая отдельные фрагменты в общее полотно. В общем, будет это нескоро.

– Классно получилось, – сказала Леся, когда они направлялись к своим вагончикам, где предстояло переодеться и снять грим. – Мне понравилось.

– Мне тоже, – признался Петя.

– Ты отличный партнер. Знаешь, я очень много снимаюсь, опыт огромный… но настоящих партнеров на самом деле раз-два и обчелся. С тобой мне повезло.

Петя смутился. Пожалуй, это был лучший комплимент, который он получил за всю свою пока небогатую актерскую жизнь. И очень ценный. Ничего умнее обычного «спасибо» он не придумал в ответ.

Леся стояла рядом. Невозможно красивая, в жизни даже лучше, чем в кино или на обложках, потому что естественная, и Петя в который раз задал себе вопрос: как же они умудрились подружиться? Вот так по-настоящему подружиться. Если бы Пете полгода назад об этом кто-нибудь сказал – он бы не поверил. Потому что такого не может быть.

– Но фехтую я лучше, – подмигнула Леся.

– Даже не буду спорить.

– Как твоя Алена?

– Сегодня домой должна вернуться, я вот сейчас переоденусь и сразу поеду за ней.

Когда у Пети из-за переживаний начала сыпаться роль, никто не мог понять, в чем дело. Режиссер нервничал, Матвей неприятно усмехался, мол, чего и ожидали, а Леся заглянула в вагончик в перерыве после очередного неудачного дубля и спросила:

– Что у тебя произошло?

Она сразу поняла своим женским чутьем, что что-то случилось. Петя ей все и вывалил, потому что держать в себе такие ошеломляющие новости больше не мог – голова была не на месте. Ни до кино, ни до роли. А Леся оказалась прекрасным слушателем, ни разу не перебила, а после рассказа произнесла:

– Счастливый ты, Петя. – Он растеряно на нее посмотрел, и она продолжила: – У нас вот пока не получается. Я решила, как только забеременею, сразу откажусь от всех съемок, не буду изображать из себя современную активную звезду. Потом, не дай бог, что-нибудь случится, ребенка потеряешь – ни в жизнь себя не простишь.

Пете сразу вспомнился летний разговор с мудрейшим Дмитрием Ивановичем про роли и жизнь. Роли… актер не может не играть, он не может жить без ролей и перевоплощений, это его вторая натура, насущная потребность. Петя часто думал об актерском ремесле и все время приходил к выводу, что актерами рождаются. В театральных училищах учат мастерству, ставят голос, развивают пластику, но, если ты актером не родился, – все бесполезно, все зря.

Роли, роли… желание получить роль, страх остаться без роли, страх не состояться, счастье оттого, что тебя утвердили на пробах… Ради ролей врут и предают. Вчера Петя абсолютно случайно узнал от актрисы, которая играет в этом кино графиню-интриганку, что его не пригласили в один нашумевший проект только потому, что режиссеру напели о конфликтном характере Пети и тут же в качестве замены предложили другого кандидата. Этим кандидатом оказался Матвей Ковалев. И именно с этого проекта началось его стремительное восхождение.

Борьба за роли беспощадна. Дмитрий Иванович прав – роли крадут жизни, и надо учиться находить баланс. А у него теперь целая семья!

С Лесей они простились и разошлись по своим вагончикам. Внутри Петю ждал сюрприз – та самая актриса, которая просветила его вчера насчет Ковалева. Актрисе было под пятьдесят, но она оставалась все еще очень хороша собой. Женщина с шармом и чарующей улыбкой. Корсет и глубокое декольте подчеркивали красивую грудь. Да, там было чем гордиться.

Он даже не успел удивиться, как гостья начала говорить хорошо поставленным голосом:

– Петя, прости, что без предупреждения, но у меня впереди сцена, которую обязательно надо пройти с партнером. Выручишь?

– Да, конечно, давайте текст.

Он не рассчитывал на сцену, ему надо к Алене! Но вежливость никто не отменял.

– А мы без текста, – улыбнулась актриса. – Есть сцены, которые проходятся без текста, – и она провела своим холеным пальчиком по его губам. – Такие сцены очень приятны.

На смену пальцу пришли губы. Петя оторопел. Его целовали, его обнимали и даже пытались залезть под сорочку.

– Ну же, милый, не стой как бревно.

Это было уже слишком. Петя аккуратно снял женские руки со своего тела:

– Простите, не знаю, чем я дал вам повод, но… это ошибка.

– Ошибка? – глаза красавицы сузились.

– Да, ошибка, – он отчаянно подбирал слова. – Вы… вы очень красивая женщина, вы великолепная актриса и настоящая легенда, но… Но у меня есть невеста, и я ее люблю, – последние слова Петя выпалил и сделал шаг назад.

Никогда еще ему так себя не предлагали, и никогда еще ему не приходилось так отказывать.

– Глупец, – женский голос сразу стал холодным, – я это запомню. У тебя могли быть карьера и покровитель. Но… ты отказался.

Она резко развернулась и, не глядя на Петю, вышла.

Петя бессильно опустился на табурет. Кажется, только что он приобрел себе врага.

7

День в «Цветочной истории» начался как обычно. Новые счета, поставки, заказы, покупатели. Лара с удовольствием окунулась в рабочий процесс, провела скайп-совещание с управляющими магазинов своей небольшой сети, рассказала о намечающейся осенней акции и пообещала доставку в ближайшее время нового сорта хризантем.

Цветочный рынок на месте не стоит, здесь существует своя мода на цветы и стиль оформления букетов, свои виды сервиса. Необходимо всегда оставаться привлекательным для покупателей, тогда они вернутся именно в твой магазин.

Лара делала пометки в ежедневнике, когда зазвонил телефон. Она почти выкинула из головы вчерашний разговор с Аликом Робертовичем, уверив себя в том, что все в порядке, успокоилась, окунувшись в работу, и вот… Он снова позвонил. И снова нехороший холодок пошел по спине.

Не брать трубку – это трусость. Очень захотелось вдруг побыть трусихой, но…

– Да, – ответила пересохшими губами.

– Здравствуйте, Лара, – послышалось на том конце. – Вы готовы со мной встретиться? – какой мягкий чарующий голос. – Или снова дела?

Может, ей показалось, но в интонации улавливалась легкая насмешка.

– Давайте встретимся.

– Давайте. Жду вас в три в отеле «Максимум», номер 358.

И воздух куда-то пропал. Только не в отеле. Только не в «Максимуме».

– Я бы предпочла на нейтральной территории, – ответила она немеющими губами.

– На нейтральной территории неинтересно, – прозвучало в трубку.

– Тогда я не приду.

– И у вашего мужа будут большие неприятности, – вот теперь в голосе послышался металл.

Лара ничего не ответила, просто отключила телефон и посмотрела на свои руки. Руки дрожали. Какой страшный человек. Что делать? Какие неприятности у Саши? Она места себе не найдет, если не узнает.

Есть один самый простой способ – спросить напрямую у мужа. Как не хватает сейчас сигареты! Лара долго и мучительно бросала курить, у нее получилось. Она гордилась своей силой воли и порой подтрунивала над Сашей, который не собирался расставаться с пагубной привычкой. А вот сейчас Лара за одну сигарету отдала бы… Что?

Номер мужа она все-таки набрала.

– Привет, – сказала глухо в трубку.

– Привет.

– Скажи, у тебя все в порядке?

– Да, – его голос звучал чуть удивленно. – А что должно быть не в порядке?

– Ты вчера мне показался… – Лара подбирала правильное слово, – немного загруженным.

– Тебе показалось, – ответил он уверенно.

Нет, не добьется она ничего от Саши и с ума сойдет от неизвестности.

– Ладно, может, мне и правда просто почудилось.

– Хочешь, пообедаем вместе?

– Хочу, – Лара посмотрела на часы, – но не могу. У меня встреча.

Она не обманывала. Если они с Сашей будут вместе обедать, тогда она не успеет к трем в отель. Более того, мужу невозможно будет объяснить, что ей там надо в номере 358.

– Жаль, – прокомментировал он ее отказ.

– Да, очень. Давай завтра? Если верить планеру, завтра в обед я свободна.

– Лара, я чувствую себя так, будто веду деловые переговоры.

Она не знала, что ответить. Он, конечно, ждал какой-то шутки, но Лара не могла шутить. Ее пугал Алик Робертович и собственное решение приехать к нему на встречу.

– Ну, я же бизнес-леди, разве нет?

– Ты моя жена.

Именно эти слова продолжали звучать в голове Лары, когда она, собираясь на встречу, застегивала непослушными пальцами плащ, когда садилась в машину, ехала по городу, стояла на светофоре и парковалась подальше от стоянки отеля «Максимум».

Ты моя жена.

Да, я твоя жена, и именно поэтому мне надо знать, что происходит.

Больше всего Лара боялась встретить знакомое лицо из сотрудников или гостей отеля. Но повезло. У дверей стоял новый швейцар в форменной одежде, а в холле находилось достаточно людей, чтобы затеряться, и Лара, миновав зону с диванами, креслами и низкими столиками, быстро свернула к лифтам. Теперь главное, чтобы не было попутчиков. Однако и здесь повезло. На третий этаж она поднималась одна. В коридоре тоже никого не было. Везение на везении. Мягкий ковер скрадывал стук каблуков, путь к номеру 358 казался бесконечным, Лара шла и думала о том, что вот так, наверное, идут на казнь.

И не идти было нельзя.

Она должна знать.

Остановившись перед массивной темной дверью номера люкс, Лара на секунду прикрыла глаза.

Готова?

Готова.

Тихо постучала.

Дверь почти сразу же раскрылась. На пороге стоял Алик Робертович собственной персоной. Высокий, подтянутый и улыбающийся обворожительной улыбкой.

– Лара, как я рад вас видеть. Проходите.

Она сделала шаг вперед. Дверь за спиной захлопнулось. Почему-то подумалось, что теперь она птица, попавшая в клетку. При чем тут птица?

– Вы проходите. Помнится, в прошлый раз мы с вами пили шампанское. Я предлагаю повторить.

Номер был роскошен. Впрочем, Лара прекрасно знала номера в этой гостинице.

Алик Робертович оделся неофициально – голубые потертые джинсы и тонкий песочный джемпер. Это здорово его молодило.

На столике перед диваном стояла ваза с фруктами, а в ведерке – шампанское. Значит, Лару все-таки ждали. Этот мужчина – прекрасный манипулятор, и он знал, что она придет.

– Вы знали, что я приду, правда? – вместо ответа про шампанское Лара задала вопрос.

– Я надеялся, – улыбнулся Алик Робертович. – Давайте я помогу снять вашу верхнюю одежду.

– Спасибо, я сама, – Лара начала расстегивать пуговицы, сняла плащ и вложила его в руку хозяина номера.

– А вы строптивица, – заметил он, вешая плащ в шкаф. – Как Александр Константинович с вами справляется?

Лара ничего не ответила. Ей хотелось перейти к сути, но она понимала, что пока не выпьет шампанского и не угостится виноградом – к делам они не перейдут. Правила игры есть правила игры.

Алик Робертович как раз вынул бутылку из ведерка. Что и говорить, интересный мужчина, темные глаза так и жгут. Он, без сомнения, знает о своей мужской притягательности. А с учетом финансового состояния, наверное, чувствует себя и вовсе неотразимым.

Хлопнула пробка, пенистое шампанское полилось в бокалы. Один бокал протянули ей.

– За встречу, – провозгласил Алик Робертович.

Лара пригубила.

– Да вы садитесь, в ногах правды нет.

Сам он устроился в мягком кресле. Лара села на краешек дивана. Главное, держать ровно спину и не отводить взгляд.

– Я вас слушаю, – сказала она.

– Как официально, – Алик Робертович тихо засмеялся. – Не надо формальностей. Когда встречаешься с красивой женщиной, меньше всего хочется чувствовать себя на деловых переговорах.

Вот Саша сегодня тоже говорил ей про деловые переговоры и что такое общение ему не нужно, потому что Лара – жена.

– Но ведь вы пригласили меня поговорить о моем муже, – Лара держала бокал за тонкую ножку, чувствуя гладкость и хрупкость стекла.

Чуть ударишь – в руке одни осколки.

– Да, все правильно. Я даже имел честь сегодня с ним познакомиться лично и обговорить кое-какие вопросы.

– Кое-какие – это какие?

– Все-таки про дела, да? – казалось, он наслаждался беседой. – Вам очень идет этот цвет.

Лара была сегодня в прямом вишневом платье из тонкой шерсти. Наряд украшала серебряная брошь с эмалью в виде цветка нарцисса.

– Спасибо.

– И глаза… вам, наверное, не раз говорили, что у вас красивые глаза.

– Говорили, – подтвердила Лара. Саша любит ее глаза и целует их часто, когда она прикрывает веки. – Но к делу это не относится.

– Как знать, как знать… Женщина с такими глазами заставляет сердце мужчины биться сильнее. Вы мое заставили.

– Я не специально.

Он с ней играл. Все-таки сравнение с птицей в клетке было верным. Только вот кто сам Алик Робертович? Кот, который охотится за птицей?

– Ну, хорошо, – сказал он, глядя на Лару поверх бокала, – о делах. Вы, наверное, знаете, что ваш муж собирается строить гостиницу в Екатеринбурге.

– Знаю.

Он кивнул:

– И знаете, что у него там трудности?

А вот про трудности Лара знала только в общих чертах.

– Он недавно там задержался, пришлось решать ряд вопросов, – обтекаемый ответ, дающий понять, что в общем и в целом она в курсе.

– Но решить их не удалось. Более того, вашего мужа попросили удалиться, пригрозив.

Лара молчала. Про угрозы она ничего не знала, но и выдавать свою неосведомленность не хотела. Начался серьезный разговор, тот, за которым она сюда пришла.

Алик Робертович неспешно допил шампанское и потянулся за виноградом.

– Насколько я знаю, угрозы касались семьи, вас и дочери. Ведь у вас есть замечательная дочь Катя, правда?

Он все про них знает, все. Знакомый холодок в который раз за последние сутки пробежал по спине.

– Да, – ответила она вновь онемевшими губами.

– В общем, – как ни в чем не бывало продолжил Алик Робертович, – Александр Константинович ответа не дал, но и с тендера свою кандидатуру тоже не снял. Думаю, он сейчас в больших раздумьях: нужна ему эта гостиница или нет. И, думаю, он нуждается в сильном… назовем этого человека соратником. Да, ваш муж сейчас нуждается в сильном соратнике. Еще шампанского?

– Нет, спасибо. – Лара аккуратно поставила пустой фужер на стол. Снова подумала, что всего один неловкий жест, и тонкое стекло разобьется.

Перед глазами на мгновенье возникло виденье осколков – острых и блестящих.

– Чем же мне вас угостить, чтобы вы успокоились?

– Я спокойна, – заверила Лара, – и внимательно вас слушаю.

– Этим соратником могу стать я, достаточно сделать пару звонков кому надо, – закончил свою мысль Алик Робертович. – Против меня те деловые товарищи не попрут – кишка тонка, и уж конечно, угрожать вашей семье они не смогут. Ваш муж выиграет тендер и откроет прекрасную гостиницу в центре Екатеринбурга, а насколько он компетентен в гостиничном деле, я убедился лично.

Лара молчала, она не знала, что сказать. Она не верила в благотворительность этого человека с обволакивающим голосом и прожигающим насквозь взглядом.

– Вы не хотите меня поблагодарить? – поинтересовался он.

– Хочу, – ответила Лара, – проблема только в том, что за подобные услуги требуются встречные услуги.

– И что же это, по вашему мнению?

– Вы хотите долю в бизнесе? – закинула она пробный шар.

– О нет, – рассмеялся Алик Робертович. – Пусть ваш муж сам занимается гостиничными делами. – Он отсмеялся и посмотрел в упор на Лару. – Я хочу вас.

Вот так в закрытой дверце повернулся ключик. Птице не вылететь.

И в горле пересохло.

– Налейте мне еще шампанского, пожалуйста, – главное, контролировать голос.

И спину держать ровно.

А ведь она знала. Знала, что он захочет с ней переспать.

Шла сюда узнать причину и понимала, что все закончится именно этим.

С одной стороны угрозы ее семье, с другой – благодетель.

Ну же, Лара, решай…

– С удовольствием, люблю ухаживать за женщинами, – Алик Робертович подлил в фужер игристого.

– Зачем я вам? – спросила Лара, наблюдая за процессом.

– Вы мне понравились.

– Вы добиваетесь всех понравившихся вам женщин?

– Всегда, – ответил он, вложив в ее руку бокал.

Руки соприкоснулись. Его ладонь была теплой и даже приятной. Но чужой.

Алик Робертович пристально поглядел на Лару. Лара в который раз удивилась глубине его взгляда, но глаза не отвела. Выдержала. Почему-то вдруг перестала бояться. Зеленые против карих. Нравится? Смотри.

– Вы любите играть людьми, правда? – она отняла свою руку и сделала глоток.

В голове начало немного шуметь. Шампанское на голодный желудок всегда пьянит.

– Это очень увлекательное занятие – наблюдать за реакцией людей, их решениями и поступками, – не стал отрицать он.

– То есть вы задаете исходные данные, помещаете женщин в неразрешимые условия и… наслаждаетесь?

– Вообще-то что касается женщин, то нет. Обычно они сами не против провести со мной время. Что же касается деловых или других аспектов, пол значения не имеет.

– Но почему? Почему вы так поступаете?

– У каждого свое хобби, – пожал плечами Алик Робертович, – мне доставляет удовольствие изучать человеческую природу, скажем так.

– И вам интересно, как я из этого выпутаюсь?

– Весьма.

– Это жестоко, – Лара залпом допила шампанское и потянулась к винограду.

– Согласен. Но разве вы настолько наивны, что не знаете главного правила?

– Какого? – Лара отправила ягоду в рот.

– Большинство карьер делаются через постели. Огромное количество женщин продвинули своих никчемных мужей по лестнице успеха подобным образом, это обычная практика.

«Никчемного мужа» Лара пропустила мимо ушей, не стала возмущаться, заглотив наживку.

– Вам любопытно, какая я в постели?

– Очень, – он снова чарующе улыбнулся.

– Ладно, – Лара активно поедала виноград. – Это разовая акция? Мой муж об этом узнает?

– Вы неподражаема. Разве я похож на человека, который закладывает женщин мужьям? Конечно, это тайная сделка. Один день за один звонок кому надо, хотя… если понравится… почему бы не повторить. Все зависит от вашего желания.

Он был само радушие. Лара смотрела на свою раскрытую ладонь. Там лежала ягода винограда.

– Вам никогда не отказывали, правда?

– Один раз отказали, в Сочи, помните?

– И вы решили взять реванш?

– Я решил узнать, кто тот, ради которого мне отказали, – мягко поправил Алик Робертович. – А теперь я вам даю возможность доказать свою любовь к вашему мужу.

8

Алена собирала вещи, хотя тех вещей было немного. Запасная ночнушка, белье, хлопковые носки, яблоки. Спасибо Юле, если бы не она… Все-таки дружба – это великая вещь. Алене даже думать не хотелось о том, что бы с ней случилось, если бы не Юля.

Сложив все в большой целлофановый пакет, Алена села на край кровати. Больничный период подошел к концу, Алена устала от бесконечных анализов, капельниц и больничной пищи. Зато теперь она могла есть и многочисленные запахи не провоцировали тошноту. Теперь можно было без боязни грызть яблоки и пить компоты. Из-за невозможности долгое время нормально питаться у нее до сих пор сохранялся недовес, и это заставляло нервничать. Ведь ребенок же недополучает витаминов и питательных веществ. Было страшно. По вечерам, отвернувшись к стене, Алена заставляла себя думать о хорошем.

Соседка по палате оказалась болтливой, для нее это была уже третья беременность. Две первые прошли легко, а вот с этой что-то не задалось.

– И вот сколько мне здесь лежать еще? Там мои небось совсем от рук отбились, я знаю, чем их муж кормит, покупает в супермаркете всякую химическую ерунду. Ведь сейчас же натурального ничего нет. Я посмотрела состав на этих йогуртах – мама дорогая! И про анализы что-то ничего не говорят, столько кровищи им уже сдала…

Особенность излишне болтливых людей в том, что им, как правило, не требуется ответчик, им не нужен диалог. Они прекрасно чувствуют себя в монологе, главное, чтобы был слушатель. Алена, не желавшая рассказывать про свою жизнь, отца ребенка и беременность, отлично подходила на эту роль.

– И вот, значит, она когда родила, муж через два месяца ушел. Типа, оказался не готов к отцовству, не высыпается и не может найти время на себя, прикинь? Я говорю, Лен, ты когда замуж выходила, ты вообще видела за кого? Не высыпается! А мы что – высыпаемся? Вот все-таки мужики в большинстве своем козлы, что ни говори. Мне-то в этом плане повезло, вон за третьим пошли…

«Как с ней муж живет? – думала порой Алена. – Как не устает от бесконечной болтовни?»

Она очень ждала возвращения домой. Петя вернулся, и вместе с ним вернулась надежда на лучшее. Он, кажется, ребенку даже обрадовался, а она боялась. Как они будут жить дальше, Алена не знала. Она не хотела загадывать наперед, все казалось очень хрупким. А вчера ей сделали первое УЗИ. На снимке ничего нельзя понять, лишь если очень сильно присмотреться и напрячь воображение. Только внутри все скрутилось, и к горлу подступил комок. Кто это: сынок, дочка? Да какая разница, лишь бы здоровенький, лишь бы все хорошо завершилось. А любимым будет точно.

Алена потянулась к пакету и, вынув оттуда папку со справками, еще раз взглянула на фото УЗИ, вздохнула.

– Умиляешься? – от зоркого взгляда соседки не скроешься. – Я тоже умилялась. Ты погоди, вот родится, задаст жару. Сейчас самое главное – высыпаться, потом будешь на посту двадцать четыре часа в сутки.

Алена убрала снимок в папку и начала переодеваться. Джемпер, брюки… и брюки вдруг оказались тесны – на животе еле сходились. Джемпер болтался, а брюки еле сходились! Растет! Ребенок потихоньку растет, хотя живот еще и кажется плоским.

Понимание, что штаны становятся малы, наполнило Алену радостью. Она прислонила ладонь к животу. Ты здесь, малыш, ты растешь, мы справимся. Это какое-то совершенно непередаваемое ощущение – ожидание материнства. И оно начинало становиться просветленным.

А потом зазвонил телефон. Петя.

– Привет. Я уже здесь, жду тебя в коридоре.

И Алена, попрощавшись с соседкой по палате, вышла в коридор, где у мягких диванчиков стоял Петя и что-то говорил в трубку.

– Да, давай завтра, отлично. Во сколько?.. Хорошо. И, Кирилл, уточни, когда пробы, – потом он увидел Алену и закончил разговор. – Все, давай, пока.

– Что у тебя завтра? – спросила Алена вместо приветствия.

Петя взял пакет из ее рук.

– Фотосессия для журнала, ничего особенного. Как ты?

– Хорошо.

– Тогда пошли.

Ей очень хотелось, чтобы Петя ее обнял. Ей жизненно необходимо было почувствовать его, но он просто шел рядом, сосредоточенный и серьезный.

– Я разговаривал с твоим врачом.

– Да? И что сказал врач?

– Сказал, что все в порядке, надо только беречь себя, хорошо и правильно питаться и дышать свежим воздухом.

– Ты думаешь, мы найдем в Москве свежий воздух?

– В парках найдем.

Петя взял ее за руку, и они стали спускаться вниз к гардеробу.

– Я захватил из дома твою куртку. На улице уже прохладно.

Все-таки он заботливый.

Гардеробщица в обмен на номерок протянула две куртки – мужскую и женскую.

– В общем, – сказал Петя, помогая Алене одеться, – сейчас едем домой и вкусно ужинаем. Ты что хочешь?

– Шашлык, – не задумываясь ответила она.

– Найдем, – пообещал он.

А в такси, которое везло их до дома, Петя прижал Алену к себе, и все встало на свои места.

Да, он заботливый. А ей это сейчас нужно больше всего. Ну, почти.

9

Рабочий день Свиридова складывался как никогда удачно. Жаль, конечно, что не получилось пообедать с Ларой, но про дела он все понимал. Завтра устроят совместный обед.

Зато утро подарило неожиданное знакомство с тем самым Аликом Робертовичем Таносом. Александр, верный своему обычаю делать в первой половине дня обход гостиницы, увидел гостя в фойе на третьем этаже, где располагался его люкс, перед роялем. Алик Робертович сидел на табурете и перебирал пальцами клавиши. Получалось что-то джазовое. Александр замедлил шаг, а Танос поднял глаза и поздоровался:

– Добрый день. Прекрасно настроенный инструмент.

Так произошло их знакомство, а беседа об особенностях настройки роялей переместилась в лобби-бар и перетекла сначала на общие темы, а потом и вопросы бизнеса. Оказалось, что точек соприкосновения у этих двух деловых людей много, как и общих знакомых.

Свиридов часто ловил на себе внимательный взгляд собеседника. «Рентген», – думал он и отвечал спокойным голосом на заданные вопросы. Александр чувствовал, что его прощупывают, и позволял это делать. Танос был нужен ему для тендера в Екатеринбурге.

Разговор аккуратно вырулил на гостиничный бизнес, его особенности и проблемы.

– Да, я слышал о трудностях в Екатеринбурге, – проговорил Алик Робертович, делая маленький глоток кофе.

Свиридов замер.

– Не надо смотреть на меня удивленно, – засмеялся Танос. – Один мой очень хороший знакомый живет в Екатеринбурге и буквально на днях рассказывал про борьбу за земельный участок. И тут такое совпадение – я остановился в вашей гостинице. Знаете, – он сделал еще один глоток, – «Максимум» мне очень понравился. Чисто, красиво, уютно, великолепное обслуживание.

Он говорил хорошие правильные слова, но Свиридова не оставляло ощущение игры. С ним играют. Только вот во что?

– Спасибо, – ответил Александр.

– За что же спасибо, если это правда. Давайте сделаем вот как. Я свяжусь со своим знакомым, узнаю, что можно сделать, и… возможно, мне удастся вам помочь. – Алик Робертович поставил пустую чашку на блюдце. – Всегда приятно помочь хорошему человеку.

На этом встреча закончилась. Да, день складывался удачно.

После разговора Александр уехал – позвонил старый деловой партнер, попросил о встрече. Встреча затянулась, на ней обсуждались финансовые вопросы и новые пути сотрудничества. Когда же Свиридов вернулся в гостиницу, его ожидала новость.

Один из членов индийской торговой делегации чуть не изнасиловал горничную. Страшного не произошло только благодаря постояльцу, который перепутал этажи и вышел вместо пятого на третьем.

Одни проблемы с этими индийцами. Когда же они уже уедут?

Как доложил Свиридову управляющий, южный гость отрицает обвинения и говорит, что девушка сама строила ему глазки.

– Хорошо, предоставьте мне запись с камер наблюдения.

Этот индиец был непростым человеком. Он являлся одним из руководителей делегации и имел кое-какой вес в своей стране. Возможно, именно этот момент и позволял ему чувствовать свою безнаказанность. Тут надо вести себя аккуратно, без шума и скандала.

Вскоре запись с камеры была на столе Свиридова. Там все было хорошо видно. Никаких двояких толкований. Пустой коридор, девушка занимается уборкой, мимо идет индийский гость, хватает ее за талию и начинает целовать. Девушка упирается, он пытается силой утащить ее в номер, через несколько секунд появляется постоялец, перепутавший этажи. Девушка вырывается и убегает. Все предельно ясно. Александр выключил запись и сделал распоряжение пригласить к себе господина Бакши.

Господин Бакши находился в гостинице, но его прихода пришлось ждать полчаса. Индиец явился в дорогом прекрасно сидящем костюме и в зеленом тюрбане, на Свиридова он посмотрел весьма надменно.

Этот взгляд не произвел на Александра никакого впечатления. После обмена приветствиями Свиридов предложил гостю сесть, а потом включил запись на висящем на стене экране телевизора.

– Что же вы от меня хотите? Денег? – поинтересовался гость, увидев доказательства своей виновности.

Его темные руки были сцеплены в замок, на одном из пальцев поблескивал огромный сапфир.

– Нет, – ответил Свиридов. – Денег я не хочу, как и скандала. Насколько я знаю, гостиницу вы покидаете послезавтра. Надеюсь, повторения сегодняшнего не будет. В ином случае эта запись уйдет в индийское посольство, с которым мы, кстати, находимся в очень хороших отношениях и к тому же неоднократно сотрудничали.

У господина Бакши, похоже, не было настолько хороших отношений с посольством, поэтому перспектива общения с ним по поводу сегодняшнего происшествия энтузиазма не вызвала.

– Я думаю, мы друг друга поняли, – сказал Александр, поднимаясь.

– Да, поняли, – подтвердил господин Бакши.

Запись продолжала крутиться, показывая пустой коридор.

Рукопожатиями мужчины не обменялись. Индийский гость покинул кабинет с высоко поднятой головой, давая понять, что человек его ранга просто совершил простительную маленькую шалость.

Надо будет при случае спросить у Таноса, не мешает ли ему делегация. Хотя на третьем только два номера занято индийцами, да и люкс находится дальше – в конце коридора.

Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон. И это был Алик Робертович собственной персоной.

– Вы знаете, – сказал он. – Мне кажется, я смогу вам помочь выиграть тендер.

Александр взял пульт, чтобы выключить экран с записью, и замер. По коридору шла Лара.

– Александр Константинович, вы меня слышите?

– Да.

Лара шла по направлению к лифтам. Как раз из того крыла, где располагался люкс. Номер 358.

– Думаю, мы все уладим, – продолжал говорить Алик Робертович.

Свиридов стоял неподвижно и смотрел на экран. В этот момент его не стало.

10

«У тебя, Борис, есть идеи и идеалы. В этом краю я не князь. У меня есть мысли и уверенность. Короче говоря, у тебя – миросозерцание, у меня – мироощущение…»

– Как любопытно, – пробормотала Вера Дмитриевна, поправляя очки. Она читала переписку Цветаевой и Пастернака, двух невероятно одаренных, ярких и очень спорных личностей Серебряного века.

– Мадлон, ты только послушай.

Вера Дмитриевна сидела в кресле, а Мадлон привычно устроилась у нее на коленях, давая возможность себя гладить. По кошачьим меркам она была уже старушкой. Впрочем, есть такие женщины, к которым слово «старушка» неприменимо. Мадлон, несомненно, была настоящей женщиной, и именно той, к которой данное слово неприменимо.

Зачитать предложение вслух Вере Дмитриевне не дал телефон. Он пиликнул позывным, и на экране высветилось сообщение от Юли.

Вера Дмитриевна отложила книгу и взяла телефон. Там было видео: Костя сидит на полу и старательно вставляет синий треугольник в синюю тучку, а желтый кружок в желтое солнце. Какая милота! И ведь умница! Ум-ни-ца. Вера Дмитриевна три раза посмотрела это видео, прежде чем набрать ответ: «Какой умный мальчик».

Вообще, недавний звонок Юли с просьбой посидеть с ребенком, так как надо срочно помочь беременной подруге, что-то незримо изменил в отношениях снохи и свекрови. А может, это произошло раньше, когда Вера Дмитриевна отправила Юлю погулять, и недавние события только закрепили успех. Так или иначе, исчезло что-то официальное, мешающее более сердечному общению, и возникла определенная степень близости. Это не могло не радовать Веру Дмитриевну. С Катей такого не было, с Катей все сразу было как надо. Но тогда был жив муж, да и Лара ее не побаивалась. А в Юле это качество сохранялось долго и только вот сейчас начало исчезать. Вера Дмитриевна сняла очки и прикрыла глаза. К концу дня часто чувствуется резь в глазах и усталость. Надо дать им немного отдохнуть.

Мадлон на коленях не двигалась и, кажется, начала дремать. Хоть и не «старушка», а годы берут свое.

Вера Дмитриевна откинула голову на спинку кресла. Это хорошо, что отношения меняются. Ей хотелось бы, чтобы Костю так же, как и Катю, привозили в гости, оставляли на ночь, позволяли гулять и кормить мороженым. С внучкой у Веры Дмитриевны были очень близкие отношения. Как все сложится с внуком?

Время. Для всего нужно время… Вот, например, в последний год заметно изменилось общение со Светланой, мамой Юли, для которой Вера Дмитриевна, кроме всего прочего, была «матерью Александра Свиридова». У Светланы это было на лбу написано, отчего возникала скованность, излишнее и никому не нужное стеснение. И потребовалось именно время, чтобы Светлана поняла: ничего страшного в этом положении дел нет. Все люди в первую очередь – люди. Вот ее муж, Федор, таких проблем не имел и вел себя совершенно свободно. Он вообще был очень симпатичен Вере Дмитриевне – интеллигентный умный мужчина с хорошим чувством юмора. Однажды они даже подискутировали на тему эмиграции первой волны. Вот, кстати, кому можно предложить почитать эту книгу, а потом и обсудить ее.

Вера Дмитриевна открыла глаза и потянулась за очками, чтобы продолжить свое знакомство с перепиской двух великих. Но снова отвлек телефон.

Звонил Игорь.

– Мам, я все думаю о нашем с тобой разговоре. Скажи, ты могла бы, предположим, раз или два в неделю посидеть с Костей, если у Юли будет экскурсия?

11

Все произошедшее и увиденное сегодня не укладывалось в голове. Как такое вообще может быть?

Свиридов ехал домой и думал о том, что вот сейчас он переступит порог своей квартиры, а там Лара.

Лара, которая отказалась с ним сегодня пообедать, но при этом была в «Максимуме» и ничего о своем визите не сказала. Зачем она приезжала в гостиницу?

«Мы все уладим», – сказал по телефону Танос.

Стоп!

Так думать нельзя. Это невозможно.

Но это очевидно.

Лара… Неужели?

И вчера… Вчера она была сама не своя. Она уже знала, что поедет в гостиницу и поднимется на третий этаж?

Александр приоткрыл окно. В узкую щель стал дуть холодный осенний ветер.

Воздуха!

Воздуха не хватало. С той самой минуты, как он увидел запись. Лара, идущая по коридору, намертво впечаталась в сознание.

– Хочешь, пообедаем вместе?

– Хочу, но не могу. У меня встреча.

Машина остановилась перед подъездом, Свиридов открыл дверь и каким-то чужим механическим голосом попрощался с водителем.

Мы все уладим.

А дома было так, как обычно. Лара, сервирующая стол к ужину, Катя, вышагивающая в коридоре и повторяющая «Унылая пора, очей очарование», Рик, застывший перед включенным телевизором. Киноман!

Неужели все может быть так, как всегда, когда мир рухнул? Оказывается, может.

Свиридов вымыл руки, переоделся и зашел на кухню.

– Ты очень вовремя, – заявила Лара, – рыба как раз запеклась.

И лицо такое… тоже как всегда. Нет в нем ни сомнений, ни тревоги, ни вины.

Свиридов вглядывался в лицо жены, пытаясь отыскать в нем хоть малейшие признаки измены… Нет, не нашел.

Неужели… неужели можно в обед быть в гостиничном номере, а вечером спокойно готовить ужин и ждать мужа? Лара?!

Он сходит с ума.

– Что ты так на меня смотришь?

– Соскучился.

– Я тоже, – Лара быстро поцеловала его в щеку и скомандовала: – Катя, к столу!

Спросить сейчас или попозже?

Но тут в кухню влетела Катя, а задавать вопросы о сегодняшнем дне в присутствии ребенка не хотелось.

И ужин прошел тоже как обычно. Вот ведь. Катя щебетала про «унылую пору», которую у них завтра будут спрашивать у всех наизусть, и про то, как одна девочка на тренировке упала и сломала руку.

– Она бежала спиной вперед, споткнулась и все.

– И зачем она так бежала? Баловалась? – спросила Лара, орудуя вилкой и ножом.

– Нет, это специальные упражнения. Просто надо быть внимательной, а Кира в это время болтала с еще одной девочкой и не сосредоточилась.

– Ты уж, пожалуйста, сосредотачивайся, – попросила Лара.

И нет ни грома, ни молнии. И пол под ногами не дрожит, и пропасть не появляется.

Только вот воздуха по-прежнему не хватает.

После ужина, когда Лара заваривала чай, он все же спросил:

– Как встреча?

– Какая встреча?

– Ради которой ты отказалась от обеда.

Секундная, едва заметная пауза и легкое пожатие плечами:

– Ничего особенного.

– Успешная?

– Пока не знаю.

Она повернулась и поставила на стол фарфоровый заварочный чайник. Чайник был бледно-голубого цвета с белыми ромашками. Они привезли его из Ярославля, куда ездили летом на выходные. Александр смотрел на чайник и не верил, что все это было: лето, Ярославль, набережная…

– Как встреча?

– Какая встреча?

– Ради которой ты отказалась от обеда.

– Ничего особенного.

– Успешная?

– Пока не знаю.

– Мы все уладим.

– Саша?

Он вздрогнул и поднял голову:

– Да?

– Я спрашиваю, лимон порезать? Ты будешь?

– Нет, не буду.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

И голос такой участливый, искренний, и глаза… Ах, Лара, какие у тебя глаза… сведут с ума любого мужика.

Зачем ты сегодня ездила в «Максимум»? Неужели я прав? И если я прав, то как нам дальше жить?

– Саша?

– Да?

– Ты мне не ответил.

– Все в порядке, день просто выдался сложный. Чай уже заварился?

Ему хотелось спросить прямо: что ты делала сегодня в отеле? Зачем приходила?

Но он почему-то не мог. Молча пил чай. Наблюдал за женой.

Свиридов частно слышал о том, что женщины – существа двуличные. Слышал в основном от знакомых, которым изменяли жены и любовницы, но всегда полагал, что его измена не коснется. Потому что Лара – не все. Лара – его сердце и душа – другая. Таких больше нет. Она была создана специально для него, как и он – для нее.

И вот… Немыслимо… Она сидит напротив, спокойно пьет чай, о чем-то рассказывает Кате – Свиридов не понимал слов, он слышал только гул и смех дочери. Он старался вслушиваться в разговор, но ничего не получалось.

А перед глазами запись: коридор, и Лара, выходящая из крыла с номером люкс.

– Как встреча? Успешная?

– Пока не знаю.

Ночью он практически не спал, забылся под утро. Она лежала рядом и вот чудо – спала крепко. Женщина, склонная к бессонницам. Ее в этот вечер не мучили ни совесть, ни мысли.

Он не мог заставить себя ее коснуться. Ему казалось, что если он только дотронется, то потом уже не остановится, будет трясти, трясти, трясти до тех пор, пока не вытрясет из нее все живое.

Хотелось кричать: «За что?»

Утром, собираясь на работу, Лара повязала шелковый шарф, желто-охровый с орнаментом из изумрудных листьев. Ее необыкновенные глаза тоже стали изумрудными, как эти шелковые листья.

– Твое предложение насчет обеда в силе? – спросила она.

А Свиридов подумал, что, если потянуть за кончик этого шарфа, ей перестанет хватать воздуха. Так же как и ему.

12

Костя с упоением ползал по полу. Ему все было интересно в новой незнакомой квартире.

– У-у-у! – показывал он на яркий постер на стене.

– Да, красиво, – соглашалась Юля, глядя на черно-белую фотографию с Римом.

Сегодня они с сыном наведались в гости к Алене, которую наконец выписали из больницы. Для прогулок все равно день не очень – дождливо и пасмурно, а подругу проведать самое оно.

– Ему у вас нравится, – сказала Юля.

– Какой он у тебя любознательный, – Алена сидела на диване и наблюдала за малышом.

– Глаз да глаз, не успеешь отвернуться, что-нибудь сразу же стянет. Между прочим, выглядишь ты сейчас гораздо лучше.

– Спасибо. Если честно, я бы и на работу уже вышла, но Петя против.

– Правильно против. Игорь вчера с Денисом по телефону разговаривал, сказал, что новая девочка вроде бы прижилась. Как ее зовут, забыла?

– Женя, – подсказала Алена.

– Да, Женя.

– Вот так и теряют работу, – вздох удержать не получилось.

– Да перестань, какой из тебя сейчас работник, только выписали. Ничего страшного. Главное что? Главное, Петя вернулся.

На лице Алены появилась улыбка.

– Да, Петя вернулся. Ты представляешь, я вчера шашлыков захотела вот просто до… умру, если не съем. Заказал в ресторане и привез. С каким удовольствием я ела, не передать. И потом даже плохо не было.

– Ой, а я когда беременная была, налегала на сало, у меня даже руки дрожали, когда видела кусочек. И чтобы с черным хлебушком и кружочком лука… ммм…. Потом, правда, комбинировала с вареньем… Никогда не любила сало, но в те месяцы уминала за обе щеки.

Костя добрался до тумбочки и открыл дверки.

– Нельзя, – Юля погрозила пальцем. – Туда нельзя!

Однако сын мамино предостережение к сведенью не принял и запустил ладонь внутрь. Пришлось брать Костю на руки и относить подальше от тумбочки. В кулачке сына была зажата яркая футболка.

– Вот какой у нас любопытный мальчик. Отдай тете Алене, это ее.

Костя послушно протянул футболку Алене, та в ответ широко улыбнулась и сказала:

– Спасибо.

– Мы же взяли с собой твои игрушки. Вот, смотри, какие кубики. Ну-ка, покажи тете Алене, как ты умеешь строить башню.

Перед Костей оказались разноцветные кубики, и он, сам с собой разговаривая, начал их перебирать.

Юля хотела спросить Алену про Петю, но не решалась. Раз живут вместе, значит, все хорошо, значит, они ждут ребенка вдвоем.

– Мне уже первое УЗИ сделали, – сказала Алена, наблюдая за Костей. – Я лежала на кушетке, и было очень страшно. Все время боялась услышать что-нибудь плохое.

– Да, – согласилась Юля. – У меня тоже так было. Десять минут кажутся вечностью. А я, представляешь, новый маршрут начала придумывать, только вот когда смогу его воплотить в жизнь, не знаю. Если только с Костей. Прогулка для мамочек, а что?

– О! Классно! Я к вам присоединюсь.

– На самом деле с маленькими детьми это все очень сложно. Думаю, вот еще чуть-чуть Костя подрастет, пойдет в садик, и тогда я вернусь к работе, а новые маршруты уже будут готовы.

– Скучаешь?

– По работе?

– Да.

Юля не стала врать:

– Очень. Но ничего, – закончила она оптимистичным голосом, – будет и на нашей улице праздник.

Два последних дня Юля действительно размышляла над идеей новой пешей прогулки по центру Москвы. Она уже знала, где можно найти интересные факты, как выстроить маршрут, и во время дневного сна Кости вместо того, чтобы заняться стиркой или глажкой, Юля делала записи в рабочем блокноте. У нее будут новые экскурсии, надо только поговорить об этом с Игорем, как-нибудь аккуратненько. Игорь вообще в последнее время стал другим, прежним. Юля знала, что у него большой, важный проект, и она тоже старалась проявить большее понимание и терпение. Раньше с терпением не получалось, его забивали усталость и обида, сейчас же дела обстояли гораздо лучше. Может, это оттого, что сама жизнь стала казаться лучше? Книгу и мантры Юля забросила, а вот банка творила чудеса. Она действительно помогала. Теперь в каждом своем дне Юля замечала что-то хорошее, чаще улыбалась, и Игорь, видя ее улыбку, улыбался в ответ. А когда улыбался муж, Юля чувствовала себя любимой.

Наверное, у них с Игорем был тот самый кризис, о котором все время пишут психологи, и настало время потихоньку из этого кризиса выбираться. Юля чувствовала, что многое в жизни начинает меняться.

Летом она очень боялась, что любовь куда-то спряталась. Страшно было ее потерять, завязнув в быту и вечной усталости. А сейчас казалось, что любовь вновь выглянула, ожила, как цветок, который чах, но потом его стали поливать, и он опять расцвел.

Косте надоели кубики, и он начал хныкать.

– Вот это тебя тоже скоро ждет, – прокомментировала Юля.

– Я уже поняла.

Пока Юля складывала кубики в пакет, пришел Петя.

– У нас важные гости? – поинтересовался он, остановившись на пороге.

– Важнее не придумаешь, – Алена поднялась с дивана.

– Привет, – поздоровалась Юля.

Петя, кивнув ей головой, перевел взгляд на Алену. Вот уж правду говорят, что с беременностью некоторые сильно глупеют. Чего это бедная Алена себе напридумывала? Петя же любит ее, это так заметно. Ладно, нечего совать нос в чужие дела. Двое должны во всем разобраться сами.

– Нам пора, – сказала Юля, поднимаясь с пола и держа в руках пакет с кубиками.

– Как, уже? – Петя посмотрел на гостью в растерянности.

– Костя капризничает, если мы сейчас не уйдем, то он устроит тут всем кузькину мать. Мне еще надо до дома его довезти. А ты следи внимательно за будущей матерью. Ее, между прочим, выгуливать необходимо.

– Там дождь.

– Вот дождь пройдет, и поведешь на свежий воздух.

– Вас понял, – ответил Петя и отдал Юле честь. – Ты дома тоже так же командуешь?

– Не скажу, – Юля послала воздушный поцелуй Алене и, подхватив Костю, направилась в коридор. – Должна быть в женщине какая-то загадка.

Хозяева тоже двинулись в коридор проводить гостей. Юля обувала сына в высокие ботиночки.

– Кстати, забыла сказать. Я тут недавно наткнулась в сети на репортаж о съемках нового фильма. Ты очень эффектно размахиваешь шпагой, я впечатлилась. Надеюсь, на премьеру пригласишь?

– Само собой.

Петя наблюдал, как Юля завязывает на сыне шапку, и взял за руку Алену. Ему хотелось сказать ей очень многое, но не при гостях. И еще он думал о том, что совсем скоро станет отцом, и у него тоже родится ребенок, и он будет его очень любить.

13

Они все-таки обедали вместе. Но это был не тот обед, на который рассчитывала Лара. Это было не маленькое уютное место со столиком у окна, где сразу же создавалась атмосфера уединения. Это был огромный помпезный ресторан с просторным залом, расписным потолком, вышколенным персоналом и царящим вокруг снобизмом. Лара поначалу даже растерялась.

– Почему здесь? – спросила она, оглядевшись.

– Мы ни разу здесь не были, – прозвучал ответ.

И этот ответ показался Ларе ответом чужого человека.

Их проводили к столику, отодвинули стулья, вручили меню, улыбнулись широкими, но бездушными улыбками.

От всего веяло холодом. Захотелось вернуться в гардероб, забрать оттуда шарф и накинуть его на плечи. А лучше попросить:

– Увези меня отсюда.

Но вместо этого Лара уткнулась в меню.

Ей сегодня снился сон. Ей снилось, что она бежит. Бежит долго, сначала по песку вдоль берега моря, потом по городским улицам, потом по длинному гостиничному коридору. Декорации меняются, а она все бежит и бежит от оставшегося позади Алика Робертовича, проблемы выбора, каких-то незнакомых голосов, отдающих эхом «все зависит от тебя, только от тебя». Она бежит вперед, не оглядываясь, задыхаясь, чувствуя, как подходят к концу силы, бежит к Саше, который стоит в конце коридора, раскинув в стороны руки. И Лара, делая последнее усилие, падает в его раскинутые руки со словами: «Я дошла». И эти руки, крепкие, родные руки, обнимают ее.

Лара даже во сне чувствовала, как сильно колотится ее сердце и какое это счастье – очутиться в надежных Сашиных руках. Добралась. Дошла. Теперь все будет хорошо.

Она до сих пор, если прикрыть глаза, могла до мельчайших подробностей вспомнить окончание своего сна.

Но когда Лара проснулась – постель была пуста. Саши рядом не оказалось. Она нашла его в кабинете что-то читающим в телефоне.

– Доброе утро.

– Выспалась? Ты сегодня очень крепко спала.

Лара не стала рассказывать мужу про снотворное, которое приняла накануне после всех событий сложного дня. Ответила только:

– Да, выспалась.

Ощущение теплых рук из сна не покидало долго, даже в магазине, стоило лишь прикрыть глаза.

И вот теперь они сидят в этом совершенно чужом месте за просторным столом, отделяющим их друг от друга, и Лара, уставившись в меню, не может прочитать название ни одного блюда.

– Выбрала?

– Нет. Никак не могу понять, чего мне хочется. А ты уже решил, что будешь?

– Да, салат с руколой и семгой, стейк с овощами-гриль.

– Тогда мне то же самое. Я сейчас приду.

Лара поднялась из-за стола и вышла из зала. Она все-таки мерзла, поэтому попросила в гардеробе свой широкий шелковый шарф.

Хотя с чего мерзла – непонятно. Но зябко, зябко… и пальцы ледяные.

А Саша уже сделал заказ, и им принесли большой чайник черного чая.

– Любопытство мы, конечно, удовлетворим, – сказала Лара, садясь на место и делая глоток, – но вряд ли этот ресторан станет любимым.

– Почему?

– Здесь нарядно и официально. Идеально для деловых встреч и совершенно не подходит для уютного обеда, – Лара поправила на плече скользкий шелк.

– А у нас уютный обед?

– Мне так казалось.

Горячий чай делал свое дело, и руки стали потихоньку согреваться.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Саша.

– Нормально. По-осеннему. Главное – не заболеть.

Они пили чай, потом официант принес салаты. Очень неплохие, к слову. Но Лару не покидало ощущение, что все неправильно. Все не так.

И разговор был такой же, как этот зал, как приклеенные улыбки официантов – неживой.

– Саша, что происходит? – Лара положила приборы на тарелку.

– Может быть, ты мне об этом расскажешь? – он продолжал есть салат.

– Я? О чем?

– Тебе виднее.

– Мне нечего рассказать.

Все же откуда-то дует. Или здесь просто очень мощный климат-контроль?

– Хорошо, – он промокнул уголки губ накрахмаленной белоснежной салфеткой. – Тогда расскажу я. У тебя вчера была важная встреча… в отеле, в номере люкс на третьем этаже. Ради которой ты отказалась со мной пообедать.

Нет, это не климат-контроль. Это все-таки беда.

Официант принес горячее и бесшумно удалился. Но Ларе сейчас было не до стейка.

– Да, – услышала она свой собственный голос. – Это была важная встреча.

– Просто встреча? С господином Таносом? В номере отеля?

– Да. А ты что подумал?

– А что я должен подумать?

Его взгляд, его голос, его интонация – как выпущенная обойма. Расстрел.

Лара почувствовала, что ее руки начинают дрожать. Есть она уже точно не могла. Зато пить – очень даже. Главное – не уронить чашку. Лара жадно допила остатки чая.

А еще очень важно не опускать глаза. Но с этим гораздо сложнее, чем с дрожащими руками. Она знала, что все этим и закончится. Знала!

– Так что ты должен подумать, Саша?

Он молчал. Она заставила себя продолжить, хотя внутри все рассыпалось и было страшно. Страшно за то, что сейчас происходит. А оправдываться – унизительно. Хотя Лара прекрасно понимала, как это все видится со стороны. Но гордость, упрямая гордость всегда поднимает голову в самые неподходящие моменты.

– Обычно в таких случаях говорят: я делаю это ради тебя, – проговорил он.

И вот уже оскорбление. Пощечина.

– Ты прав. Я сделала это ради тебя. Имею в виду разговор с Таносом. Тебя интересует, о чем мы говорили? О Екатеринбурге.

– Не сомневаюсь.

Пауза. Он ждет продолжения. Но продолжения не будет.

Ты все правильно понял, милый. Только вот…

– Знаешь что, оправдываться я не буду. И подтверждать или опровергать твои мысли тоже. Ты должен найти правильный ответ сам. Если что, у тебя есть звонок другу. Думаю, Алик Робертович с величайшим удовольствием поможет. Он обожает подобные вещи. У него хобби такое – играть с людьми.

С этими словами Лара встала из-за стола.

Александр провожал ее глазами. Лара шла, прямо держа спину. Маленькая, хрупкая и гордая. Именно в этот момент он подумал, что ошибся. Она не могла. А он поверил.

На спинке стула остался забытый шарф. Изумрудные листья переплетались причудливым орнаментом. Надо было схватить шарф и бежать за ней.

И он должен, должен узнать, что там вчера произошло у нее с Таносом.

– Вам все нравится? – вышколенно-вежливый голос официанта.

– Да, спасибо.

Потом звонок секретаря и через две минуты резкий звук шин за окном.

Слезы почти всегда бывают некстати, если ты не умеешь ими пользоваться, как женским оружием. Лара не умела, и они появились сразу же, как только она вышла на улицу.

Шарф забыла в ресторане. Но не возвращаться же. Перед глазами все расплывалось.

Саша, Саша, Саша… как легко ты поверил в самое худшее. И как эта вера в худшее унижает, уничтожает человека… Меня.

Лара переходила дорогу. Слезы и внутреннее состояние мешали видеть. Она не заметила машину.

Она услышала резкий звук тормозов. Она почувствовала удар.

14

Игорь спешил домой. Игорь хотел домой. В последние дни он научился видеть разницу между этими двумя предложениями. И теперь он спешил, потому что хотел. Но все же притормозил около кондитерской – купил торт «Птичье молоко», Юлин любимый.

Сегодня у Игоря был удачный день, он сдал проект! Он доказал свою правоту с маленьким единорогом и рассказал о достоинствах доработанной крыши. Заказчик остался доволен, а руководство намекнуло о прибавке к премии. Хотелось разбежаться, подпрыгнуть и достать до веток старых тополей, как он делал в юности – такая легкость была во всем теле. Но Игорь просто шел и предвкушал, как откроет сейчас дверь и обнимет своих домашних. Сюрприза с проектом не будет, Юля знала, что сегодня важный день, она еще вчера вечером наглаживала ему светло-голубую рубашку, а в обед засыпала вопросами о результатах. Юлька! Его главная болельщица. А он был такой дурак – чуть не потерял все это, потому что не замечал. Спасибо банке!

В сентябре темнеет уже довольно рано, Игорь шел по улице с тортом и видел, как город укутывают сумерки, а окна домов начинают светиться. Это люди возвращаются домой. Туда, где их ждут. Во всяком случае, сегодня Игорю хотелось думать, что каждого человека где-то обязательно ждут. Это ведь очень важно – когда тебя ждут.

С такими наивно-оптимистическими мыслями он поднялся на свой этаж, открыл дверь и обнаружил, что у них гости.

– Мама с Федей приехали, – шепнула Юля, одновременно целуя в щеку и забирая торт.

– Отлично, – ответил он, снимая куртку. – Торт не зря купил.

Юля поцеловала его в другую щеку и убежала ставить чайник, а Игорь вымыл руки и прошел в комнату здороваться с гостями.

Картина в гостиной была умилительная. Костя сидел на руках у Федора и нажимал на разноцветные кнопки на большой пластмассовой панели. Одна кнопка хрюкала, вторая мычала, третья кукарекала. А Федя приговаривал:

– Кто хрюкает? Хрюша хрюкает. Кто мычит? Корова мычит.

Костя слушал внимательно, что-то поддакивал на своем малышовом языке и нажимал дальше. Они отлично ладили – Федя и Костя. У сына не было родного дедушки, так сложилось. Федор заменил ему дедушку, Костя его обожал. Игорь так и стоял в дверях, наблюдая за этой гармоничной картиной. Света сидела на диване рядом и кивала в такт Фединым словам. Потом она подняла голову, увидела Игоря и улыбнулась.

– Добрый вечер, – поздоровался со всеми Игорь.

Костя, увидев отца, сразу начал слезать с коленок Федора. Игорь подошел и подхватил сына на руки.

– Привет, герой. У тебя сегодня гости?

Малыш в ответ засмеялся.

– Да, мы вот решили все же заглянуть, – начала говорить Светлана, – надо же подарки передать, да и соскучились очень.

– Как ваше здоровье? – Костя начал вертеться, и Игорь пересадил его на другую руку.

– Уже все хорошо. Просто акклиматизация, но от насморка я устала.

– Привыкай, сейчас сезон насморков только начинается, – «подбодрил» Федор.

– Скажешь тоже, – Света погрозила пальцем. – Может, мне повезет, и я вообще не заболею.

– Может быть, – согласился он.

Они удивительно друг другу подходили и являлись примером того, как можно в зрелом возрасте устроить свою судьбу. Сейчас даже сложно было себе представить, что когда-то эти люди жили отдельно.

Косте так хорошо было на руках, что он отказывался спускаться вниз и смотрел на всех свысока.

– Ты его балуешь, – заявила появившаяся в дверях Юля.

– Ничего страшного, – вступилась за зятя Светлана.

– Конечно, ничего, только он завтра уйдет на работу, а я так долго носить Костю не могу, все-таки молодой человек уже тяжелый, – и Юля посмотрела на сына. – Ну-ка, заяц, давай слезай с ручек и ножками, ножками.

Молодой человек запротестовал, когда Игорь поставил его на пол, но быстро сориентировался и подбежал к Федору, протянул руки вверх и произнес характерное:

– Ыыы! Ыыы!

– Ах ты, хитрец! – засмеялся Федор и поднял малыша.

– Портите ребенка, – проворчала Юля и повела всех на кухню.

Там было тесно, шумно и весело. Костю усадили в детский стульчик, вручив ему сушку, а взрослые устроились за столом, где на большом блюде красовались кусочки «Птичьего молока».

И завязалась беседа. Все говорили одновременно, но при этом друг друга слышали.

– Сентябрь в этом году теплый, – сказал Федор.

– Ой, ты бы видел, какую классную шапочку подарили Косте! – обратилась Юля к Игорю.

– Приправы обязательно попробуйте, я скажу, какую куда лучше добавлять. Я щепотку бросила в борщ – вкус изумительный и такой аромат… ммм… – делилась впечатлениями Света.

Игорь был голодный. Он слушал и уминал торт. Хвалиться сегодняшним успехом почему-то не хотелось. За окном совсем стемнело, за спиной шипел чайник, который во второй раз наполнила Юля. Рядом с тортом стояли тарелки с бутербродами. Игорь понял, что готов съесть их все.

– Море было теплое? – спросил он гостей.

– Да, очень, – ответила Светлана. – И вообще, с погодой нам повезло. Кстати, не помню, говорила или нет, но мы там встретили Лару.

– Точно, у Кати же в Сочи в это время соревнования были, – сказал Игорь.

– Теперь понятно. Но представляете, как я удивилась? Заходим мы с Федей в магазин и встречаем Лару!

– Завершающее яркое впечатление от поездки, – философски заметил Федор.

После чаепития гости начали собираться домой. Прощание было шумным и долгим, и когда дверь закрылась, в квартире установилась тишина. Даже Костя пошел в гостиную, сел на пол и стал молча перебирать раскиданные по ковру кубики.

– Я не успела приготовить ужин, – пожаловалась Юля.

– Ничего страшного, – Игорь привлек ее к себе. – Можем заказать пиццу.

– И отпраздновать твой проект.

– Точно.

Они выбирали и заказывали пиццу, потом Юля кормила Костю кашей, потом Игорь его купал, потом привезли пиццу, и она казалась невероятно вкусной, особенно если запивать теплые куски с помидорами и салями свежезаваренным чаем.

«Семья, – думал Игорь. – Самое главное – это семья, твои родные люди».

Когда Юля пошла укладывать спать сына и из спальни послышался ее тихий напев, Игорь, повинуясь какому-то безотчетному порыву, вырвал из маленького блокнота листок и написал: «Сдал важный проект, очень люблю свою семью». Он пошел на кухню и опустил этот листок в банку.

{Из телефонных разговоров}

* * *

Петя: Я сейчас ехал по городу и видел рекламу детских колясок. Как думаешь, нам еще рано об этом думать?

Алена: Не знаю. Я в журнале читала про все эти вещи, там столько тонкостей: и у кроваток, и у колясок. Я с Юлей поговорю, какие лучше.

Петя: Ага.

Алена: Может, уже правда пора что-то начать выбирать, чтобы потом точно знать, ну, когда покупать надо будет.

Петя: А когда надо покупать?

Алена: После рождения. Я боюсь заранее, чтобы не сглазить.

Петя: Это суеверие.

Алена: Ну и что! Купишь бананов?

Петя: Куплю. Ну все, я добрался. Пожелай мне удачи на пробах.

Алена: Ни пуха!

* * *

Юля: Он вообще не хочет снимать шапку, которую мама из Сочи привезла. Мы в ней гулять ходили, и Косте понравилось. Ходит теперь по дому.

Игорь: Он же спарится.

Юля: Конечно, спарится, но попробуй отними. Я сняла, Костя такой рев закатил. Думаю теперь, что и спать в ней захочет.

Игорь: Интересно, в кого он такой упрямый?

Юля: Тут без вариантов – в тебя.

Глава 7. Саша