Хотя я знала официальную причину, я чувствовала, что за ней скрывалось нечто большее. Гораздо большее. И что это наконец поможет мне продвинуться в карьере и станет приключением, о котором я так мечтала.
– И ты думаешь, что он просто согласится дать тебе интервью? Ты не первая: пробовали уже многие.
– Да, тогда тоже, и у меня получилось, так ведь? – уверенно ответила я.
На губах начальницы появилась легкая улыбка, и она сложила руки на столе. Я однозначно ее заинтересовала.
– Если у тебя выйдет уговорить мистера Астрономию на интервью и еще вдобавок разведать что-то, что он пытается скрыть, тогда я, пожалуй, возьму тебя новой обозревательницей, раз уж Мелани уходит в декретный отпуск.
– Правда? – спросила я, поскольку дело приняло довольно неожиданный оборот. Пусть я и подумывала вообще уйти из журнала и заняться более серьезной журналистской работой, сейчас у меня появилась возможность продемонстрировать свои способности, чтобы в дальнейшем Джеральдина учла мои достижения.
– Мне нравится, как ты мыслишь, ты отлично работаешь, а я уже давно раздумываю над тем, кто подойдет на эту должность. Конечно, есть и другие претенденты, но эта статья очень поможет тебе их обойти.
– Когда я могу начать? – с воодушевлением спросила я.
– Закончи дела на сегодня и подыщи себе жилье. Тогда можешь сразу от меня уезжать и в ближайшее время работать в дороге. Чем скорее, тем лучше.
– Договорились.
8. Уэстон
Дева
Девы обладают сильным чувством долга и ответственности.
– А это белый карлик, – закончил я объяснять жизненный цикл звезды и указал на экран позади. Сегодня стоял дождливый, ветреный день; сквозь толщу облаков не было видно ни крошечного кусочка неба. Из-за этого я ушел с детьми в один из классов. Мы раздвинули столы и расстелили на полу пледы. Ребята гладили Хокинга, который лежал между ними и был совершенно не против, они внимательно меня слушали.
Когда я бывал в лагере подростком, я как губка впитывал все, что интересовало меня на тему астрономии, но никогда не понимал типичной концепции обучения в школах и университетах. Дети сидели перед кем-то за партами, и им часами пытались вдолбить пустой материал, и только меньше половины действительно хоть что-то запоминали.
Мне нравилось проектное обучение, обсуждения, практические занятия и активность в группе. Именно так преподавал Ричард, тем самым поощряя мое увлечение.
Ветер хлестал дождем по окнам, и дети сильнее закутались в пледы.
– Белые карлики очень плотные. Масса чайной ложки белого карлика на Земле весила бы так же, как слон.
– Ничего себе!
По рядам пронеслось всеобщее удивление.
– А белые карлики могут умереть? – спросила Эмили, почесывая между ушами Хокинга, который положил морду ей на бедро и довольно сопел. Ее светлые волосы спадали на повязку у нее на голове.
– Да, могут, как и все звезды. Они остывают. Вначале они ужасно горячие и излучают мощную энергию, но со временем меняют цвет с оранжевого на красный и в конечном итоге зовутся черными карликами. Этот процесс занимает несколько миллиардов лет.
– Круто!
– Но считается, что во Вселенной вообще нет черных карликов, – закончил я, скрестил руки на груди и прислонился к одной из парт у стены.
– Значит, Вселенная еще не такая старая? – заинтересованно спросил Бенни.
– Согласно тому, что нам известно на данный момент, ей предположительно тринадцать целых и восемь десятых миллиарда лет.
Дети снова ахнули от удивления.
– Это же невероятно много, – с легким австралийским акцентом отметил Джордж и вытаращил глаза.
– Да, на самом деле наши человеческие жизни – всего лишь пук во Вселенной, – сказал Майк, на что остальные рассмеялись, и мне тоже пришлось подавить улыбку.
– Довольно назойливый пук, если за это время у нас получилось стереть с лица Земли столько всего, – ответила Эмили и была очень даже права.
Вдруг в дверь постучали, и сразу после она открылась. Хокинг с надеждой поднял глаза и слегка завилял хвостом, увидев Шарлотту. Однако вставать не стал: видимо, ему не хотелось уходить от гладивших его детей.
– Уэстон? Можно тебя на минутку? Кристи хочет с тобой поговорить. Я пока присмотрю за ребятами, ты не против? – предложила она.
– Конечно, – кивнул я в ответ и одновременно задумался, что понадобилось от меня директору лагеря во время занятия. – А вы продолжайте общаться. Хокинг останется с вами, – сказал я, и он в тот же миг снова спокойно опустил голову.
Я вышел из класса и зашагал по светлым коридорам главного здания к кабинету Кристи, по дороге мельком взглянув на висевший плакат – приглашение на закрытие лагерной смены в конце лета. Но об этом мне думать точно не хотелось, и я снова вернулся к мыслям о Кристи и вопросу, зачем она меня вызвала. Обычно мы обсуждали что-то после занятий, а не во время, но сейчас на это явно была какая-то причина.
Я постучал в дверь ее кабинета и вошел. Первым делом я увидел затылок брюнетки, сидевшей на одном из двух стульев перед столом Кристи. К нам пришла новая вожатая? Но какое к этому отношение имел я? Как правило, им помогали освоиться более опытные сотрудники.
– Уэстон! – встретила меня Кристи и указала на свободное место. – Пожалуйста, садись, мне нужно с тобой кое-что обсудить. – Она приветливо улыбнулась девушке и, казалось, была в полном восторге. – Или, вернее сказать, с вами обоими.
Я сел и осмелился взглянуть направо. Этот профиль… Эти глаза, которыми она по-прежнему упорно смотрела вперед, на Кристи. Вот черт. Я сразу понял, что это была за девушка.
– Это… – начала Кристи.
– Нова Старон, – закончил я фразу за нее и не смог скрыть негодования.
Разумеется, скандальные статьи обо мне писали и до нее, но она первая сумела каким-то образом задеть меня своими словами. Эта журналистка просто случайно застала меня в редкую минуту уязвимости и воспользовалась этим в своих целях. Она была такой же пираньей, как и все работники прессы, и определенно подтвердила мои предубеждения о ней.
Но зачем она теперь приехала сюда? Наверное, только потому, что выведала, где я нахожусь, и хотела снова использовать меня ради своей проклятой работы. Я крепко вцепился в стул.
– Неважно, что вы хотите обсуждать – я ухожу, – твердо сказал я и уже собирался встать, как Нова вдруг повернулась ко мне и пристально на меня посмотрела.
Взгляд ее светло-карих глаз поразил меня как молния. Конечно, в плохом смысле. Я почувствовал презрение, неприязнь и в то же время неистовое влечение, происхождение которого я не понимал.
– Уэстон, сядь, – велела мне Кристи тоном, которому не мог сопротивляться даже я.
Ей было за шестьдесят, она была ростом в полтора метра, и у нее были большие голубые глаза. Однако она умела одним словом утихомирить не только целую толпу взволнованных детей, но и любого взрослого, включая меня. Я уважал ее и любил. Вздохнув, я опустился обратно на стул. Выбора у меня все равно не было.
– Я могу тебя понять, Нова рассказала мне все подробности вашей первой встречи, – объяснила Кристи, и я снова удивленно посмотрел на журналистку.
В ее взгляде будто читалась вина, и, хотя она еще не сказала ни слова, на моем щите появилась небольшая трещина. Черт возьми.
– Она приехала не для того, чтобы повторять прошлые ошибки.
Я недоверчиво рассмеялся.
– Ты все еще работаешь журналисткой? – прямо спросил я, не обращая внимания на слова Кристи.
Она вздернула подбородок.
– Да, работаю, однако здесь я по другим причинам. Ты знаешь, что я обожаю астрологию и…
– И что ты тогда подумала? Что именно этот лагерь идеально подходит, чтобы чем-то заняться? Как-то не похоже, что это просто случайность, да?
– Уэстон, – предостерегла меня Кристи, но это на меня почти не подействовало.
– Чтобы придать своей жизни смысл, – сказала Нова, и все ее лицемерные слова были насквозь пропитаны ложью.
– Как долго ты заучивала эту фразу, пока она не стала звучать так, чтобы тебе могли поверить?
Нова расправила плечи и сделала глубокий вдох. Ей явно нужно было взять себя в руки. Из-за Кристи? Так как она боялась, что не сможет осуществить свой план?
– Нова, как и ты, приехала сюда, чтобы немного отдохнуть и присоединиться к нам.
– Присоединиться? – с сомнением спросил я. – Чтобы учить чему-то детей? Тому, как, будучи журналисткой, лучше всего разрушить жизнь другому и при этом хорошо спать по ночам?
– Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь? Я ведь просто написала правду!
Вот она была снова. Эта воинственная искорка, из-за которой ее карие глаза цвета виски начинали сверкать.
– В чем же заключалась правда? – спросил я.
– В том, что такого надменного человека, как ты, найти непросто, и, как я вижу, за последние годы это все еще не изменилось.
Она скрестила руки на груди как капризный ребенок и, фыркнув, сдула с глаз косую челку. Я едва сумел сдержать смех.
Снова посмотрев на Кристи, я увидел у нее на лице широкую улыбку. О нет. Я знал этот взгляд, и в данном случае он явно не предвещал ничего хорошего.
– Мне нравится, как вы общаетесь, столько бурных эмоций, – сказала она и замахала между нами руками.
– Это ты про какие эмоции? Отвращение или ненависть? – ответил я.
– Но я не сомневаюсь, что вы прекрасно управитесь с детьми, – оставила без внимания мое замечание Кристи.
– Что все это значит? – проворчал я.
– Что я считаю, что твои занятия освещают только одну сторону медали.
– Только одну сторону? – Я не мог поверить своим ушам. – То есть ты хочешь сказать, что готова сравнить такую чушь, как астрологию, с настоящей наукой? Я правильно понимаю?
– Я хочу сказать, что время от времени нужно расширять кругозор. Уж кому-кому, а тебе должно быть это известно.
– Да, расширять кругозор с помощью того, чего не существует!
Черт, как же меня раздражал этот разговор.